- да я уже понял...

Все уже порядком запыхались — довольно сложно играть с Некома, когда сами еле-еле стоите на ногах от усталости. Но только не Хината. — Кагеяма, мне! — Коротышка попросил ему пасовать. Синеволосый, направив мяч, ударил по нему, приманка принял пас и очень красиво забил. Они снова провели свою новую быструю, Хината снова улыбался ярче солнца, но, казалось, что-то здесь было не так. Улыбка была невероятно вымученной, а сам друг выглядел очень уставшим. Возможно, Кагеяма сошёл с ума, а возможно, Шоё меняется. До него медленно доходила странность поведения своего друга — тот стал спокойней. Не носился по всей площадке, не прыгал от эмоций, не верещал, не дулся, если ему не пасовали. С одной стороны это было безумно круто, потому что спокойный и сосредоточенный Хината был лучше того кричащего недоразумения, что как ураган носилось по залу и лезло ко всем, что-то крича, но с другой... когда тот улыбался, у Кагеямы внутри всё делало сальто, ноги подгибались, сбивалось дыхание. А сейчас от той лучезарной улыбки мало что осталось, и этот факт очень сильно взволновал парня. — Закончили! — Укай махнул ребятам. Счёт был 26:24 в пользу Карасуно. Шоё ярко улыбнулся Тобио, сердце которого в очередной раз пропустило удар, стоило ему увидеть усталую, но довольную улыбку, и поспешил в сторону собравшихся игроков команды. — Собираем мячи, моем полы и по комнатам. Завтра будет ещё несколько тренировочных матчей. Вы молодцы. — Тренер закончил свою речь, и ребята начали собираться. Хината вымыл полы, убрал мячи, снял сетку. — Я пойду, ладно? Спасибо! — Ещё раз лучезарно улыбнулся и поспешил к выходу из зала. Сугавара, конечно, удивился, что того не пришлось оттаскивать от мяча силой, но виду не подал и прошёл в раздевалку. Пока все вытирались полотенцами и спокойно болтали, Тобио сидел и думал, что же такого могло произойти. — Никто ничего странного не заметил? — Ответом на вопрос Кагеямы было молчание с недоумением на лицах товарищей. — Нет, вы серьёзно? Вы не заметили никаких изменений в поведении Хинаты? — Ну, он стал спокойней. Но спит, видимо мало — посмотри какие синяки под глазами… — Коуши грустно вздохнул и продолжил переодеваться. Тем временем Шоё выбежал на улицу и, глубоко вздохнув, повернул в сторону общежития. Завернув по коридору вправо, парень оказался у заброшенных комнат с туалетом, где было большое окно, выходившее на пейзажи окрестности. — Фух, я так устал… — Рыжеволосый вытянул из потайного кармашка рюкзака пачку сигарет и зажигалку. — Блять, мало осталось. — Как ему надоело притворяться, что всё хорошо. Нет, мам, он хорошо спит, нет, ему никто не нравится, нет, он ни в коем случае не думает о высоком голубоглазом парне каждую свободную минуту своей жизни, нет, он совершенно не сошел с ума. — Огонек зажигалки замерцал в темноте, пока не коснулся сигареты с вишневым вкусом. Сделав затяжку, Шоё запрокинул голову и выдохнул дым с тихим вздохом. Надоело. Завтра он придет так, как он хочет, без вымученных улыбок, смешков и криков, потому что это всё в прошлом — Хината вырос, с него хватит. В горле застрял комок. За спиной раздались шаги. Рыжеволосый хотел было скрыться в темноте, сигарету докурил бы да вышел, но его поймали за ворот футболки аккурат возле шеи и придвинули к свету. — Хината?.. — Кагеяма растерянно смотрел на своего друга и удивлённо хлопал глазами. Шоё никогда не видел его таким смятённым. — Ну, да, я. — отступать было некуда, — чего-то хотел? — и стряхнул пепел с никотиновой палочки в открытое окно. — Да так. Но теперь меня интересует другое — что ты здесь делаешь? — А не видно? — Со скучающим видом ответил ему друг, делая затяжку. — Ну, спалил, что мне, бежать теперь? Хочешь рассказать, так расскажи, мне абсолютно всё равно. — а руки подрагивают, да дыхание сбивчивое. — Никому я не буду ничего говорить… — пробубнил Тобио, но подошёл ближе к Шоё, пытаясь унять свое бешеное сердцебиение. Они сидели молча, в тишине было слышно довольно отрывистое дыхание обоих и вдох-выдох дыма. В голове Хинаты мысли роем пчёл сбивались в комки и жужжали. Комок в горле вот-вот развяжется и выльется в истерику, как же будет стыдно. — Какой ты дурак, Кагеяма… — Что? — Такое заявление не на шутку взбесило Тобио. Высказывание Хинаты рисковало перерасти в истерику: парень слишком долго сдерживал свои чувства и эмоции, слишком далеко откладывал их в глубины души, вместо того, чтобы немного открыться. Рыжеволосый дошел то точки кипения.... — Дурак ты! Да как вообще можно было не понять настолько очевидного?! — Шоё потихоньку взрывался, бычок полетел в мусорное ведро. — Мне надоело постоянно рядом изображать из себя веселого коротышку, я устал видеть вокруг тебя девчонок, я заебался, я буквально заебался делать вид, что всё нормально! Да я курить начал лишь потому, что в такие моменты мои мысли не заняты тобой. Я люблю тебя, дебил! — Слёзы потекли по щекам. Плечи мелко дрожали, Хината закрыл лицо руками, отворачиваясь к тёмному углу комнаты. — Я уже понял, что дурак, прекращай меня лупить, мне больно! Я тоже люблю тебя, ну не плачь, пожалуйста… — голос дрожит, а рыжеволосый, застыв, смотрит на Кагеяму. — Тоже?.. — Тоже. Иди сюда. — Тобио, садясь на пол, протягивает руки в открытом жесте, приглашая Хинату в свои объятия, как в своих мечтах, которые всё никак не хотели осуществляться, но в миг стали реальностью. Тот подошёл и сел, уткнувшись носом в ключицы тёмноволосого. — Только пожалуйста, бросай курить. — Ты будешь рядом? — Обязательно. — Тогда смогу. — Глупая, но такая счастливая улыбка не сходит с лица Хинаты. Он невероятно счастлив, ему хорошо и спокойно в объятиях человека, глядя на которого табун бабочек в животе начинают танцевать чечётку. Кагеяма сильнее прижимает его к себе, чувствуя, как внутри всё трепещет. Он невесомо прикасается губами к виску Шоё, а тот кладёт ему голову на плечо. Рыжеволосый переплетает их пальцы, крепко сжимая чужую ладонь. «В голове одно, я тебя люблю».