***
После обеда все ученики, не сговариваясь, дружно пошли на кухню по указаниям профессоров. На кухне не было привычного скопления эльфов, а лишь пара на каждый стол, чтобы помогать студентам, ведь далеко не все ранее увлекались готовкой. Всё же никому не хотелось разгребать последствия безответственности со стороны преподавателей. Первый стол заняли учащиеся факультета Пуффендуй, второй достался Когтеврану, следующий гриффиндорцам и самый крайний у стены заняли слизеренцы. Столы были уставлены мисками с разными сухими смесям, а также всеми нужными для приготовления печенья ингредиентами. Эльфы терпеливо показывали и помогали каждому ученику, если тому нужна была помощь и исправляли то, за чем не уследили. В помещении стоял приятный аромат имбирного печенья, первую партию которого уже начали выпекать. Процесс шёл довольно быстро, поскольку рук на кухне хоть отбавляй. Кто-то замешивал тесто, кто-то раскатывал то в тонкий пласт, а кто-то либо нарезал его, либо специальными формами придавал очертания имбирного человечка. Ученики веселились, как могли и вскоре на голову Чанёлю приземлилось что-то склизкое и неприятное. Альфа дотронулся до своей макушки, собирая в руку немного непонятной субстанции. Его рука была полностью испачкана…тестом? Пак резко поднял голову, сразу же встречаясь с усмешкой Бэкхёна. — Ну всё, — прошипел альфа. — Вадиваззи! — кусочек теста, когда-то будущий имбирный пряник, полетел в омегу, сталкиваясь прямо с его лицом. Пак гордо поднял нос, наблюдая за опешившим Бёном, однако в следующую секунду миска с тестом, стоявшая неподалёку перевернулась над его головой, опустошаясь до последней капли и со звоном падая на пол. Моментально все ученики повернулись на грохот, замечая Пака, всего уделанного с ног до головы в жидком тесте. С пару секунд никто, даже никак не реагировал, прежде чем Чонин, наконец-то перестав разглядывать возлюбленного, не начал смеяться над другом, заражая своим смехом всех остальных. Чанёль не знал куда деться ото всех, а злость закипала внутри, отчего казалось, что скоро у него пойдёт пар из ушей. Пак взмахнув палочкой, поднял стоящую упаковку муки в воздух и точно также перевернул ту над Бэкхёном. Теперь не только он один выглядел глупо, но и заноза Бён, явно не ожидавший такого от соперника. Бэкхён раскрыл рот от удивления и его ничуть не смущал тот факт, что теперь на него смотрят все, вот только почему-то смеяться никто не решился. Омега зло сощурив глаза, демонстративно стряхнул муку с головы, а затем запустил пару яиц в Пака, чуть ли не светившегося от представившейся возможности увидеть Бёна осыпанного мукой. Альфа успел увернуться от броска, спрятавшись под столом, однако это не остановило омегу, и он продолжил попытки докинуть хоть одно яйцо до альфы, попутно бегая по всей кухне от эльфов, пытавшихся остановить Бэкхёна. Чанёль перебегал от одного стола к другому, которые стали для него укрытием от нескончаемых атак, расталкивая всех по пути. Вскоре уже и пара омег пытались поймать не на шутку разбушевавшегося слизеренца. — Пак Чанёль, не беги, как трус и прими свою судьбу! — прокричал омега и на этот раз в альфу полетело не яйцо. — Инсендио! — подол мантии гриффиндорца внезапно загорелся, вызывая всеобщую панику. Чонин вылупился на друга, бегающего из стороны в сторону, чтобы как-то потушить огонь и не знал что сделать в такой ситуации. Все заклинания будто разом перемешались в одну кучу из-за паники. И только один из когтевранцев занёс палочку, как его опередили. — Глациус! — воскликнул профессор и огонь мигом погас, оставляя за собой прожжённый участок. Профессор Гоббс просто проходил мимо, когда услышал с кухни крики и решил проведать как там справляются ученики. Какого его было удивление, когда он увидел бегающего альфу с подожжённой мантией. Профессор наученный за много лет, быстро успел среагировать только вот что бы было, если бы его не было поблизости. Такое даже представить страшно. — Что вы тут устроили?! — взревел профессор. Что Бэкхён, что Чанёль испуганно повернулись на профессора, совсем не ожидавшие его прихода. — Бён и Пак, быстро в кабинет директора объясняться! — приказал Гоббс. — Слезерин и Гриффиндор минус двадцать пять очков. Ученики Слизерин и Гриффиндор недовольно повздыхали, а остальным факультетам оставалось лишь поблагодарить судьбу за то, что на их плечах нет такого груза в виде Пак Чанёля и Бён Бэкхёна.***
— Кёнсу! Кёнсу! Подожди! — Чонин пытался догнать омегу, который делал вид, что не слышит альфу, стремительно пробиравшись через лабиринты коридоров, постоянно увиливая от него. Поняв, что просто так ему не догнать До, Чонин сорвался на бег, практически сразу достигая своей цели. — Попался, — прошептал Ким, схватившись за запястье омеги. — Что тебе нужно? — недовольно пробурчал Кёнсу, даже не поворачиваясь в сторону альфы. — Почему ты от меня сбегаешь? — после позавчерашнего разговора омега старался избегать альфу, как мог, однако тот был слишком настырен и следовал за ним по пятам. — Потому что не твоего ума дела, Ким, — омега выдернул руку. — И отвали от меня уже наконец. — Но, Кёнсу! — Чонин попытался вновь остановить его. — Никаких «Но». Когда до тебя дойдёт, что не всё так просто? Я же сказал, что подумаю, значит подумаю. Тебе ясно? И не надо меня ни торопить, ни доставать своим присутствием, — Кёнсу раздражённо поправил очки и пока в дурную голову альфы не пришёл ответ, поспешил опять-таки просто сбежать куда подальше.***
На следующее утро один за другим Хогварст начали заполнять прибывшие гости. Это был ученики и преподаватели соседней школы, которые согласились провести Рождественский бал вместе. Казалось этого бала ждали абсолютно все, всё словно замерло в его ожидании, однако при этом суета никак не прекращалась с самого утра. Омеги выбирали что им сегодня надеть, а альфы отчаявшись пытались запомнить движения танца, ведь откладывали это дело до последнего. Профессора ходили по коридорам и следили за тем, чтобы никто из учеников не подрался и тем более не подпалили кого-то. Не хотелось, чтобы подобное обратилось скандалом. Бэкхён всегда любил Рождество, потому что, глядя на украшенные множеством гирлянд улицы, большую, просто гигантскую наряженную ель по середине главного зала, вкусную рождественскую еду и конечно сам бал, всё внутри трепетало. Он любил Рождество, даже больше, чем собственный день рождения и всегда с восторгом ждал его наступления. Бён никогда не пропускал ни один бал, ведь на них всегда было весело, да и кто вообще может пропустить такое грандиозное событие. Но в этом году всё решили за него. Из-за вчерашнего происшествия, Бэкхёну запретили появляться на балу в этом году. Радовало лишь то, что проклятый Пак тоже туда не идёт. — Ну, подумаешь, повздорили немножко. Это ведь не значит, что меня можно не пускать на бал, — обиженно проговорил омега, наблюдая за соседом, который уже во всю наряжался. — Бэкхён, ты чуть не сжёг Пака. Я конечно всё понимаю, но не тебя уж точно, — констатировал блондин. — Тоже мне, поддержал, — Бэкхён опустил балдахин, чтобы скрыться от чужих глаз. Омега прилёг на кровать, прикрывая глаза и погружаясь в свои мысли. Они с Чанёлем не поладили ещё на первом году обучения, когда были ещё только детьми. Так продолжалось, пока Бэкхён не влюбился в уже подросшего альфу, вот только совершенно не мог об этом сказать, ведь прекрасно понимал насколько это бессмысленно. Чанёль его ненавидит, а Бэкхён всего лишь неудачник, влюбившийся в своего злейшего врага. Он даже боялся представить что будет, если когда-нибудь он всё же решиться признаться в своих чувствах. Чанёль его засмеёт или воспользуется. Кто знает, однако ничего хорошо из этого точно не выйдет. Оставалось лишь только упорно скрывать за маской ненависти истинные чувства к лопоухому альфе. Бэкхён расстроено вздохнул. — Ну почему всё так сложно, — прошептал омега, надеясь, что сосед его не услышит.***
Вокруг всё было украшено рождественскими игрушками, мишурой и конечно гирляндами. Весь главный зал просто сиял от многочисленных украшений, но это вовсе не выглядело отталкивающе, когда нацепили всё самое лучшее, а совсем наоборот — притягивало. Глядя на эту обстановку, можно было почувствовать себя очень уютно и будто ощутить на себе это тепло. Люди уже во всю веселились, смеясь, балуясь и в целом просто наслаждаясь вечером. В зале играла негромкая ненавязчивая музыка, чтобы любой мог потанцевать, если хочет, но при этом не мешать тем, кто ведёт увлечённую беседу. Пока Чанёль скучающе сидел в комнате, пока Чонин проводил время с пользой. Вот только Кёнсу он пока не видел, что немного расстраивало, хоть альфа и не собирался к нему подходить, раз омега сам так попросил. Всё же он уважает его выбор и просьбы. — Лучше бы в комнате остался, — скучающе вздохнул альфа, отпивая из стакана ярко-розовый пунш. Омеги и альфы танцевали или обжимались где-то в уголочке, но делали это, так, чтобы преподаватели их не видели, а Чонин одиноко стоял у стола, наполненного закусками, напитками и конечно печеньем, которое они выпекали вчера всей школой. Этот бал без друга казался уже не таким весёлым, а без любимого омеги и вовсе скучным. Вот только Ким совсем не замечал, как с другого конца зала на него смотрит внимательная пара глаз. Когда уже Чонин собрался покинуть сие мероприятие, сделав выбор в пользу повеселиться с другом, придумав очередную ерунду, к нему подошёл невысокий омега, с ярко-рыжими волосами, зачёсанными назад и в чёрном, как смоль, так идеально подчёркивающем его фигуру, смокинге. Он дружелюбно улыбался, чуть краснея, когда альфа всё же обратил на него своё внимание. — Ты почему один? — поинтересовался неизвестный омега. — Вот так вышло, что никто не смог сегодня составить мне компанию, — Чонин в ответ тоже улыбнулся, чем заставил парнишку немного расслабиться. — А ты почему один? — Хм, — призадумался омега. — Наверно, сегодня я такой же, как и ты — оставленный. Предыдущая песня подошла к концу, однако практически сразу заиграла следующая — спокойная, идеально подходящая для неспешного танца вдвоём. Омега не растерявшись, сразу же предложил Киму станцевать и тот, не найдя никаких возражений, согласился, беря паренька за руку и уводя в глубь так называемого танцпола. Чонин никогда особо не умел танцевать, но сейчас у него получалось неплохо, ведь омега, явно наученный этому давно, смело вёл того за собой, иногда шёпотом подсказывая куда нужно поставить ногу в следующий момент. Оказывается, танцевать это даже весело и совсем не сложно. Парни от души посмеялись, а голова немного кружилась от того, насколько активно они наворачивали круги по всему залу. Вернувшись обратно к столу, омега что-то увлечённо рассказывал, а Ким его слушал, пока не столкнулся с сердитым взглядом Кёнсу, который сложив руки на груди, презрительно окинул паренька. — Выйдем поговорить, — скорее утвердил, чем спросил Кёнсу, сразу разворачиваясь и направляясь к выходу из зала, прекрасно зная, что альфа беспрекословно последует за ним. — Прости, я отлучусь. Повеселись без меня, — бросил недоумевающему омеге Ким и последовал за До. — Кто это? — спросил омега, когда парни уже вышли и отошли на приличное расстояние от зала в тихое место, чтобы никто не смог помешать им разговаривать. — Как я понял, он приехал со всеми гостями. А что? — Чонин разглядывал всё такого же грозного омегу, совсем не понимая что могло вызвать в нём столько эмоций. — А ничего что ты танцевал с другим омегой у меня на глазах? Тебе вообще не стыдно, Ким? — эти слова прозвучали намного громче, чем прежде, потому что этот рыжий парень до ужаса раздражал омегу, хоть он и знал того всего пару минут. Не успел Кёнсу никак отреагировать, как омегу прижали к стене, расставив руки по обе стороны от головы, приблизившись максимально близко. Омега чуть испуганно смотрел в глаза Чонина, на дне которых плескались чертята. От такого напора, омега даже забыл, как дышать. — Кёнсу, мы просто веселились, потому что были одни. А ты, между прочим, ревнуешь, хотя продолжаешь делать вид, что я тебе не нравлюсь,— прошептал почти в самые губы альфа. — Я не ревную, — наконец выдохнул омега и отвёл взгляд. — Кто тебя вообще будет ревновать? — Тогда что это было? Когтевранец и сам не мог объяснить почему так взбесился, увидев, как Ким танцует с каким-то незнакомым омегой. Но он совсем не отдавал отчёт своим действиям, когда вот так нагло увёл альфу из-под носа у этого рыжего. Чонин всё-таки не был ему интересен или всё же наоборот. Альфа был очень красив, высок и безусловно добр по отношению к нему. За ним бегали, казалось, все омеги Хогварста, начиная с третьего курса. И чем он только смог зацепить такого идеального, по многим меркам, альфу, а как ещё оказалось уже очень давно. Хоть Кёнсу и не первый год уже замечал не двузначные взгляды Чонина, да и разные подарки в виде конфет или цветов, переданные через кого-то, для него всё равно стало удивлением, когда альфа ему признался. — Но ты ведь не можешь флиртовать с другими омегами прямо у меня под носом, — попытался оправдаться омега, но Чонин лишь мягко рассмеялся. — Почему ты смеёшься? — последовало возмущённо. — Ты такой очаровательный. Мне так и хочется тебя затискать, — Ким прекратил смеяться, вновь удерживая с омегой зрительный контакт. — Ты сам себе представить не можешь насколько ты прекрасен. Кёнсу, будь моим омегой. — Не думаю, что сейчас подходящее время для этого, — смущённо ответил омега, от чего-то заливаясь краской. — Сколько мне нужно будет повторить это, чтобы ты был моим? — Ты безнадёжен. Ты это знаешь? — До не собирался так быстро сдаваться. — Кёнсу, я серьёзно. — Я, — всё что смог выдать парень, потому что все аргументы закончились. Он и сам бы хотел ответить согласием, но когтевранец не мог просто так показать Чонину свою слабую сторону. — Если я тебе скажу «Да», ты и взгляда не кинешь больше на другого омегу, понятно? — Мерлин, конечно! — хохотнув, выдал Чонин. Ему доставляло удовольствие наблюдать за смущённым омегой. — Так ты будешь моим омегой? — Да, — спустя задержку в пол минуты всё же ответил До и его тут же сгребли в охапку, крепко обнимая. — Спасибо! Спасибо! — восторженно ликовал Чонин, наконец добившись того, чего так долго хотел.***
Вскоре после того, как Чонин оставил Чанёля один на один со своими мыслями, убежав на бал, альфе совсем наскучила тишина. Ему совершенно нечем было заняться одному, ведь помимо Чонина все с его факультета тоже ушли на бал. Чанёль бы тоже рад пойти развеяться, но вот он здесь, сидит и скучает один одинёшенький. Время шло, но ничего не менялось. Увлечений по-прежнему не прибавилось, а надежда на то, что хоть кто-то передумает и всё же вернётся, совсем погасла. И тогда-то в голове альфы и родилась идея, чтобы пойти хотя бы прогуляться по Хогвартсу и возможно найти кого-то с кем бы можно было провести время. Коридоры были практически пусты и лишь иногда встречались ученики других факультетов и ученики другой школы. В общем все, кроме знакомых людей, с которыми можно поговорить. Когда Чанёль подошёл значительно ближе к главному залу, где и проходило всё веселье, до его ушей стали доходить чуть уловимые мелодии и всеобщая суета. Ему так хотелось ворваться туда и вместе со всеми окунуться в эту рождественскую атмосферу. Живот предательски заурчал, вспоминая о богато заставленных едой столах. Паку ничего не оставалось кроме как просто пойти на кухню и выпросить у эльфов покушать. Между прочим, он сейчас мог не думать об этом, а просто брать всё, что приглянется с обширных столов, если бы из-за Бёна его не не пустили на бал. С грустью пройдя мимо зала, Пак пошёл прямиком на кухню, однако и там он услышал какое-то копошение и разговоры, но не предал им никакого значения, открывая дверь и заходя внутрь. За одним из столов, где было свободное место, сидел Бэкхён, тут же прекративший есть бутерброд, когда увидел альфу. Чанёль так и застыл в дверях, совсем не ожидая увидеть здесь, видимо такого же проголодавшегося омегу. — Пришёл ещё получить? — съязвил Бён, откусывая бутерброд. Пак проигнорировал его и прошёл вглубь кухни, стараясь не мешать эльфам в работе. Вскоре он появился уже с тарелкой в руках, на которой находились такие же два бутерброда, как и у Бёна. Оглядевшись и поняв, что мест, где можно просто посидеть и поесть кроме, как рядом с омегой больше нет, альфа закатил глаза, но всё же сел напротив, старясь не смотреть на омегу. Бэкхён же в свою очередь вовсю разглядывал альфу, что наслаждался едой, упорно делая вид, что не замечает настырного взгляда на себе. На удивление оба просто молчали, и никто так и не выкинул ни одной колкой фразочки, пока Бэкхён не доел. Омега поднялся из-за стола, бросив: «Надеюсь ты подавишься», чем привлёк внимание Пака и собрался уже уходить, вот только так неудачно запнувшись о ножку стола, неизбежно полетел вниз, пытаясь ухватить за рядом стоящую полку, но та, не выдержав такого резкого напора веса, отломилась, повалившись вместе с Бёном, не слабо так ударив его по голове, благо полка была пустая. — Бэкхён! — Чанёль тут же подскочил, подбегая к упавшему омеге, совсем позабыв об их отношениях. Пак дотронулся до плеча омеги, не скрывая волнения. — Ты в порядке? Омега приподнялся, положив руку на макушку, чуть шипя от боли. Сейчас ему было и больно, и неловко перед Паком, но что его сейчас удивило, так это его реакция. Он никак не ожидал, что тот забеспокоиться о нём, хотя кто знает, как это выглядело со стороны, ведь ушибленное место болело знатно. — Да, — тихо ответил омега. — Может отвести тебя в больничное крыло? — Чанёль по-прежнему выглядел обеспокоенно. — Не надо, всё в порядке, — Бэкхён захотел подняться с холодного камня и Чанёль, будто прочитав его мысли, первый подорвался, протянув руку омеге. Бён хоть и помедлил, пялясь на протянутую руку, но помощь всё же принял, ловко поднимаясь. Сейчас обоим откровенно было неловко, ведь до самого Чанёля дошло что он сделал. Ну, конечно, кто как ни Чанёль может первым испугаться за своего соперника. Милого, но всё-таки соперника. — Сильно болит? — спросил Чанёль, не сводя глаз с ушибленного места, которое Бэк благополучно прикрывал своей рукой, надеясь, что боль утихнет. — Не совсем, — соврал омега. Было очень неудобно от всего происходящего, и парень не совсем понимал что происходит и почему вообще альфа за него вдруг запереживал. А ещё эти эльфы почему-то совсем не обращают внимание на них и на упавшую полку. Кажется, они начинают что-то замечать только, если случается что-то серьёзное. Разве они не должны следить за порядком на кухне? — Я пойду. — тихо пробубнил, пытаясь не смотреть в глаза Паку, Бён. — Погоди, нужно приложить что-то холодное, — вдруг вспомнились слова папы, когда когда-то Ёль точно также, как и Бэкхён ранее, свалился и ему на голову упал деревянный горшок. Папа тогда сказал, что к ушибам необходимо прикладывать что-то холодное, чтобы в последствии не было шишки. Однако Чанёль даже не мог предположить где тут можно взять какой-нибудь замороженный продукт. — Всё же нужно сходить в лазарет. Альфа не стал спрашивать хочет Бэкхён этого или нет, ухватился за его запястье и поволочил за собой. Омега ничего не сказал, даже не попытался сопротивляться, полностью позволяя себя утащить в больничное крыло. Наверно на него так повлияла это проклятая свалившаяся полка. Возможно он сходит с ума или всё ещё не отошёл от удара. Интересно что творилось в голове у этого непонятного альфы. А творилось у него там чёрти что. Сам толком не соображая что делает, он даже не пытался остановиться, словно силы сдерживать себя окончательно закончились. Кажись, так всё и было, ведь столько лет упорно делать вид, что ему не всё равно на этого симпатичного омегу было попросту сложно. Его обворожительный и чуть пьянящий запах вишни всегда сводил с ума и без того глупого Пака. Ну не мог же он просто так подойти и сказать, что на самом деле вовсе не ненавидит Бэкхёна. Это не любовь нет, а скорее симпатия, возникшая совсем недавно. Пак даже не успел и глазом моргнуть, как из бесячего малявки Бёна вырос очень привлекательный омега, который уже почему-то не казался таким уж и раздражающим. В больничном крыле было совершенно пусто, оно и к лучшему, никто не увидит их вместе. Пак усадил парня на кушетку, а затем исчез из виду, чтобы через минутку появиться с гипотермическим пакетиком в руках, а когда тот подошёл к омеге, то приложил его к ушибленному месту. — Вот, — почти прошептал альфа, а затем убрал руку, когда убедился, что Бён держит пакетик. — Спасибо, — неловко поблагодарил альфу Бэк. — Прости за вчера, — неожиданно даже для самого себя извинился Бэкхён. Ему на самом деле было немного жаль из-за того, что случилось. — Просто день был неудачным… Чанёль сначала не поверил в услышанное, но сконфуженный вид омеги так и говорил, что всё что он услышал, ему не показалось. — Ничего, — а в голове как раз-таки чего. Кто знает, что бы сейчас с ним было, если бы Бэк попал не в мантию, а куда-нибудь выше. Чанёля аж передёрнуло от этой мысли. — А ты прости, что дразнил тебя тогда. Ну, знаешь, мы тогда были совсем детьми и это всё как-то перешло в нынешнее время. В общем я не хотел, прости, — почему-то Чанёлю показалось, что не скажи он всего этого сейчас, потом ему бы не подвернулся такой удачный момент, а высказать это всё уже давно хотелось. — Мерлин, не говори так, ты заставляешь меня смущаться, — Бён попытался прикрыть своё лицо, рукой которой держал пакет. — Знаешь, ты будто с языка снял. Как бы это сказать, — Бэк не мог подобрать слов, чтобы выразиться правильно. — Ты вовсе не противен мне, но порой так раздражаешь, — всё же говорить всё так, как есть без привычных для них перепалок было непривычно и странно. Чанёль лишь только посмеялся с этого. — Ну, я рад, что мы сошлись в этом. Надеюсь, ты не будешь больше пытаться меня поджечь, — Пак подмигнул на миг высунувшемуся из так называемого укрытия Бэкхёну. — Ладно, дойдёшь сам до комнат? — отчего-то находиться рядом с ним стало невыносимо, но не от того, что ему было неприятно, а от того, насколько его запах дурманил голову. Казалось, если он проведёт здесь хоть ещё одну минуту, его можно будет положить уже на соседнюю койку и самого приводить в чувство. — Да, — воодушевлённо ответил слизерец, помахав удаляющемуся Чанёлю на прощание. — Увидимся, — улыбнувшись, совсем тихо сказал Бэкхён, хоть прекрасно и понимал, что альфа его не услышит. Может вовсе не так уж и плохо всё сложилось в конечном итоге. Наверно, даже было к лучшему не идти сегодня ни на какой бал и хоть немного, но поговорить спокойно с глазу на глаз обоим. Хоть они по-прежнему не в самых близких отношения, однако уже не враги друг другу и это был совершенно новый этап. Что для Чанёля, что для Бэкхёна было непривычно это ощущение подобной высказанности, хотя каждый понимал, что впереди они скажут намного больше. Возможно Рождественская ночь и правда обладала своеобразной магией, раз в стенах Хогварста этим, никак не тихим вечером, аж на четыре человека стало счастливее.