Особенное рождество для Пятого

В академии тихо. Можно было сказать, что непозволительно тихо. Тихо и пусто донельзя. Никого не было сегодня дома, точнее было бы сказать, что никого не было дома спустя более чем полгода после возвращения. Спасение мира прошло успешно, апокалипсис миновал, пришлось конечно одолжить у комиссии портфель, чтобы почистить временную ленту от всех тех изменений, что Харгривзы принесли с собой в шестидесятые, но это уже пустое. Пустое как и этот дом. Месяца три назад Пятый сказал бы, что без этих пятерых даже лучше, никто не выносит мозг и не давит на нервы только своим присутствием, но все же они семья. Пятый единственный кто остался в академии, не считая Пого и Грейс, остальные все разошлись кто куда. Клаус вроде устроился консультантом в магазин одежды, снимает квартиру где-то рядом с работой, Диего так и продолжил вершить справедливость в своей этой дурацкой маске, восстановив отношения с Лайлой, Ваня ушла в музыку с головой, было слышно, что скорее всего будет преподавать в какой-то частной школе, а Лютер и Элисон смогли отсудить Клэр у её мужа и живут втроём в одной квартире. С какой-то стороны Пятый им всем завидовал, хотя нет, он завидовал им во всем и полностью. У каждого из них жизнь шла своим чередом, а Таймер будто застрял во времени или попал в день сурка. Как бы страшно и странно это не прозвучало, но без надвигающегося апокалипсиса жизнь Номера Пять потеряла какие-либо краски, всё стало однообразным, чёрно-белым. На улице уже вовсю люди готовятся к Рождеству, всё вокруг такое нарядное и цветное, но не для Пятого, он даже носок над камином не повесил, что уж говорить о рождественской ёлке: — Милый, может стоит всё-таки как-то приукрасить дом немного? — говорила Грейс, пока накладывала обед в тарелку, — Всё-таки завтра рождество, это поднимет тебе настроение. — Нет, мам, нет необходимости, — хмыкнул на это Таймер, разглядывая банку растворимого кофе. Этот разговор произошел вчера. Только вчера Пятый понял насколько рождество близко, совсем недавно ему казалось, что до него ещё месяцы, но мама разрушила все его представления о времени. За окном люди суетятся, бегают, все такие радостные и счастливые. На секунду у Пятого промелькнула мысль, что это его первое рождество без апокалипсиса, но она быстро пропала так как Таймер решил, что это совсем неважно. Всё равно все было серым. Хотя была одна вещь, которая скрашивала будни, заставляла жить, абстрагировала от реальности. Это была гитара. Хоть Пятый никому не говорил этого, но чуть позже чем он нашел в постапокалиптичном мире Долорес, он нашел чудом уцелевшую гитару. Она была пыльная, поцарапанная, кажется расстроенная, но в то же время Пятому хотелось её забрать, хоть и играть он толком не умел. Гитару он взял, с ней взял ещё из библиотеки разные книги, для изучения игры. Не прошло и пары лет и Номер Пять уже мог свободно сам сочинить серенаду даме своего сердца. Сейчас же Пятый брал гитару, когда мысли о бессмысленности своего существования и неоправданности собственных ожиданий уже пожирали изнутри, то есть гитару из рук он не выпускал почти никогда. Особенно тяжело было в день рождения, когда никто из братьев и сестер не приехал, а пришла лишь открытка с поздравлением от Вани да носки с рисунками кофе от Клауса. Сам Пятый невзирая на, какую-то слишком детскую для его возраста, обиду, отправил семье маленькие подарки. Захотелось вспомнить семью, настроение было меланхоличное, поэтому устроившись рядом с камином, он стал подбирать аккорды к песне «Don't leave me alone». Иронично. Гитара у него была черная, хотя в постапокалипсисе была классическая цвета дерева, но о черной он всегда мечтал, гитара была постоянно идеально настроена, для Таймера было очень важно, чтобы инструмент звучал так как надо, поэтому иногда настраивал гитару даже тогда пока не играл. Послышались какие-то странные шебуршения сзади, но Пятому было уже всё равно, гитара слишком проглотила его: Don't you ever leave me, don't you ever go (Не бросай меня никогда, не оставляй одного) I've seen it on TV, I know how it goes (Я видел по ТВ, я знаю как это происходит) Even when you're angry, even when I'm cold (Даже если ты зол, даже если холоден я) Don't you ever leave me, don't leave me alone (Не бросай меня никогда, не оставляй одного) * Голос сам плавно двигался по строчкам, пальцы сами играли аккорды. Музыка всегда его отвлекала, об этом знала только Долорес, только скрипку с определенного момента он терпеть не мог, а вот к своей черной гитаре хранил бережные чувства. Камин согревал физически, а песня грела ментально. Ощущение серости мира сразу пропадало, стоило пальцами найти струны ставшей уже такой родной гитары. Песня резко оборвалась на одном из припевов, компании уха Пятый услышал лязг ножа и моментально обернулся: — Не знал, что ты играешь, — Диего выглядел непривычно неуверенным, да и в целом выглядел так будто увидел то, что никто не должен был видеть. Хотя так оно и было. — И тебе привет, братец, — немного язвительно ответил Пятый, откладывая гитару на диван, — Да вы в принципе меня почти не знаете, — беззлобно добавил он и телепортировался ближе к Номеру Два, — Какими судьбами, о великий вершитель судеб? — Мы… Эм… А тебе разве никто не говорил? — удивлённо произнес Диего, все ещё искоса поглядывая на чёрную гитару. — Никто из вас мне ни о чем не говорит ближайшие восемь месяцев, — до Пятого дошло сразу, что это связано со всей их семейку, — Так что да, Диего, мне никто ничего не говорил. — Мы решили собраться всей семьёй на рождество, — оповестил голос Вани откуда-то из-за спины Диего, — Ты кстати красиво поёшь, не знала, что ты не только математического склада ума, в тебе ещё и творчество есть. Номер Пять что-то неразборчиво фыркнул, взял свою гитару, после чего незамедлительно исчез в синей вспышке. Всё произошло слишком быстро, он был просто к такому не готов, он не видел их больше полугода точно. Да, конечно это не сравнится с теми сорока пятью годами, но тогда всё было совершенно по-другому. А сейчас… А сейчас его ещё и застукали за пением с игрой на гитаре, Пять хотел оставить это в секрете, ему казалось, что стоит ему отрыть семье эту свою часть, то те просто не поймут или усмехнуться, а Пятому этого совсем не надо. Быстро все обдумав в своей комнате, Таймер убрал гитару в чехол, задвинул её под кровать и пошел в кухню за кофе. Мысли путались, а близкие в доме создавали в голове ещё больший бардак. Выхода два — кофе и гитара. Переместившись сразу на кухню, он стал заваривать себе растворимый кофе, ведь сам же забыл сходить в магазин за нормальным. Чуть сморщившись, Пятый насыпал кофе в кружку, подумав, что уж лучше это чем ничего. Можно было бы сходить в кофейню неподалеку, но лишний раз видеть всю эту рождественскую атрибутику, счастливых людей и улыбчивых бариста желания никакого не было. Уж слишком весело для Номера Пять. Развернувшись на сто восемьдесят градусов от стола, Пятый обнаружил заходящую Элисон на голове которой всё ещё лежал лёгкий снежок: — Привет, Пять, — улыбчиво произнесла девушка, — Кофе варишь? — она повела носом по комнате, принюхиваясь, — Не удивлена, — усмехнулась Слух и подошла чуть ближе к Пятому, снимая шарф, — Ты же не выносишь растворимый… — Вас я тоже не выношу, но вы здесь, — усмехнулся Пять и глотнул кофе из кружки, — Хотя ты права, я не выношу такое, гадость какая, — Пятый вновь сморщится, но продолжил пить напиток, — А где Лютер? — вопрос был просто для отвода темы, на самом деле ему не было интересно. — Странно, что ты спрашиваешь, но они с Клэр приедут через десять минут, — Элисон в недоумении посмотрела на брата, — Я обещала дочке ёлку, помню как в детстве мы ставили большую ёлку, хоть отец был против, но Пого как-то удалось его уговорить, — тепло сказала Третья окунувшись в воспоминания, — Где ёлка, Пятый? Я думала ты давно её поставил. — Во-первых вам надо, вы и ставьте, — безразлично хмыкнул Пятый, отставив в сторону кружку, — А во вторых я не помню никакой ёлки и скорее всего это было уже после моего… — тут Таймер слегка замялся, — Путешествия… — Ой, Пятый, я… Голос сестры растворился в голубой дымке и Номер Пять оказался на диване в гостиной прямо у камина. Помимо него там уже сидел Клаус, а на противоположном Ваня и Диего. Все трое видимо вели непринуждённую беседу, пока рядом не материализовался их старший-младший брат. Поддерживать разговоры Пятый не хотел, он просто смотрел за танцем огонька в камине, слушал потрескивание горящего дерева. Левой мыслью он подумал, что приход на рождество семьи хоть немного, но скрасил привычно серые будни, но в то же время он понимал, что завтра снова останется только он один. Конечно есть ещё Пого и Грейс, но мама робот, да очень продвинутый, но робот, а Пого пожилой шимпанзе, который вряд ли поймет Пятого. Хотя Таймеру казалось, что никто уже и не в силах понять его. Тяжёлый вздох и грустный взгляд обращённый на камин не остались незамеченными Клаусом. Он мягко положил свою ладонь на плечо Пятого, заставив того развернуться: — Все хорошо, mi hermano? — спросил брат не убирая руки. — Да, Клаус, все в порядке, — ответил Номер Пять, после чего заметил, что Ваня с Диего тоже как-то странно смотрят в его сторону, — Просто не выспался наверное, нечего так смотреть, — нахмурившись, выдал Пятый и засунул остывшие руки в карманы пижамы. — Ваня рассказала, что ты играешь на гитаре, — прервал образовавшуюся тишину Номер Четыре, когда обе его руки уже были вне досягаемости Пятого, — Бен сказал, что хочет послушать, я бы тоже не отказался. — Концерты по заявкам не устраиваю, уж извините, — фыркнул Таймер ещё больше нахмурившись и снова пропал из виду. Возможно он слишком резко отвечает близким, но гитара для него была чем-то личным, сокровенным. А кому понравится, когда к нему в душу так нагло лезут? Точно не Номеру Пять. Он бы и рад представить как сидит в кругу семьи, рядом Ваня играет незамысловатый мотив на скрипке, он, Пятый, подыгрывает ей на гитаре, а все остальные вразнобой напевают какую-то рождественскую песню, но образ, который сформировался в головах у него братьев и сестер о Пятом уж никак не вяжется с этой картиной. Чтобы прийти в себя Таймер стал пересчитывать свои уравнения на стенах, которые от скуки писал временами. От этого мела стены в его комнате стали практически белыми, а из-за частичек в воздухе Пятый часто чихал, но разве ему не все равно? Пока он находил ошибки в уравнениях где-то на улице громко включили песню и «We wish you a merry Christmas» быстро перебило все нужные мысли. Последний раз рождество он встречал с Долорес в обломках какого-то дома, она вечно ему дарила книжки, а в замен Пятый приносил ей шапку, либо шарфы, но в последнее их совместное рождество Пятый нашел ей кофту с пайетками. Кажется такой счастливой он ее никогда не видел. Отрицать, что он скучает по Долорес было бесполезно, Пятый иногда по привычке говорит с ней, а мягкий женский голос четко звучит в голове. Забрать ее сейчас из магазина было невозможно, Пятый и не сомневался, что Долорес выбросят и заменят на целый манекен, но когда он увидел это своими глазами было как-то больно. Красивый длинноногий манекен, но всё-таки не его Долорес. Гитару он быстро достал из-под кровати и начал наигрывать мотив песни, которая так нравилась Долорес. Не успел он доиграть аккорд, как его снова прервали: — Значит Ваня и Диего не соврали, — удивлённо выдал Лютер, а за его спинами стояли абсолютно все Харгривзы, — Ты и гитара, никогда бы не подумал, да и… — Вы хотя бы имеете представление о значении слов «личное пространство»? Или для вас это пустой звук? — раздражённо поинтересовался Пятый, сдвинув брови к переносице. — Ну, братишка, мы просто хотели послушать как ты играешь, всего-то, — впервые в голосе Клауса Номер Пять услышал виноватые нотки, хоть у кого-то проснулась совесть. — Да, — кивнула Элисон, — Мы бы все хотели послушать… Вон, Ваня ведь играет для всех. — О, ну хорошо, — неожиданно мягко сказал Пятый, — Хотите чтобы я сыграл? Вот песня хорошая. Наверное первый раз за свою жизнь Таймер полностью действовал во власти чувств, поэтому сразу вспомнил текст и аккорды песни, которую напевает день ото дня: Isn't it lovely, all alone (Разве это не прекрасно? Я совсем один.) Heart made of glass, my mind of stone (Сердце — хрупкое стекло, разум — камень) Tear me to pieces, skin to bone (Разорви меня на куски, оставив кожу до кости) Hello, welcome home (Здравствуй, добро пожаловать домой)** Он пропел маленький припев с улыбкой на устах и стоящими в глазах слезами. Он так устал все держать в себе, так устал быть один. Все кого он любит, все, кого он так хотел спасти и в итоге спас, все, ради кого он буквально убивал, просто оставили его. Да, Пятый понимает, что они все взрослые люди со своими проблемами и делами, что им нет дела до деда, который заперт в теле ребенка, который снова остался один. Однажды он приходил к Ване, но у той был урок, приходил к Диего, но тот был в каком-то рейде, больше ни у кого он адреса не знал, Таймер конечно мог легко узнать, но обида, поселившаяся глубоко внутри просто не давала этого сделать. Закрадывались мысли пойти снова работать в комиссию, но уже не киллером. В комнате его братья и сестры смотрели на него полусочувственными, полу удивлёнными лицами. Не произнеся ни слова Диего просто подошёл к Пятому, отложил его гитару и обнял его: — Прости, — шепотом произнес он куда-то Таймеру в макушку. — Диего, я… — наплевав на всё и всех, Пятый просто в ответ прижался к брату, пользуясь своим небольшим ростом. Вскоре они уже всей семьёй обнимались в небольшой комнате. Пятый ждал этого чуть меньше полувека, он так хотел обнять всю свою семью, но внутренний голос твердил, что на это нет времени, а когда время нашлось, то никого не было рядом. Серый мир только что приобрел ярчайшие краски, думать о будущем не хотелось, в данный момент он чувствовал себя хорошо. Диего почувствовал как его плечо чуть намокло и немного отстранил от себя Пятого: — По-детски, да? — спросил Таймер, вытирая слёзы об рукав рубашки. — Нисколько, — ответила ему Ваня и стёрла солёную дорожку с другой щеки. — Да и к тому же… — начал Клаус, — Думаю ты имеешь право на дополнительное детство, — он потрепал Пятого по отросшим волосам, — Потому что как я думаю тебе в твои четырнадцать явно было несладко. — Но мне пятьдесят восемь, — хмуро отозвался Пять и отошёл от семьи, сразу же пожалев, без них было холодно. — Это не важно, — Ваня подошла к Пятому и взяла того за руку, — Оу… Холодная, — теплая рука сестры крепко сжала ладошку Таймера, — Я хотела сказать, что ты можешь вести себя как угодно в любом возрасте, это нормально. — Мам… А мы пойдем ёлку наряжать? — тихий детский голос заставил абсолютно всех в комнате развернуться, Клэр стояла в данном проеме, держа в руках ёлочную игрушку, — А почему дядя Пятый грустит? — Всё хорошо, — оповестил девочку Таймер и с искренней улыбкой посмотрел на неё, — Пойдём наряжать ёлку и правда же. Синяя вспышка и Пятый уже стоит около племянницы. От удивления Клэр выдала наивное детское «вау» и тоже улыбнулась дяде. Через несколько минут они уже все вместе наряжали большую, красивую ёлку стоящую в центре зала. Все улыбались, разговаривали, смеялись, в академии стало шумно и светло. Пятый впервые наверное за всю жизнь украшал ёлку в кругу близких. Искусственная ель сияла разными огоньками, переливаясь разными цветами радуги, Харгривзы вокруг тоже сияли. Клаус кидал снежки из ваты в Диего, Лютер помогал Клэр украсить верхние ярусы ели, Ваня и Элисон о чем-то болтали в сторонке хихикая над Диего. Только лишь Пятый сидел в сторонке в обнимку со своей черной гитарой, наблюдая с улыбкой за своей семьёй. Позже они всё равно все уйдут, он снова будет один, а пока нужно ловить момент. От Клауса трудно спрятать настоящие эмоции, поэтому именно он сейчас подошёл к Таймеру и аккуратно примостился рядом, отвлекаясь от обстрела снежками уже довольно разозленного Диего: — Хэй, mi hermano, как настроение? — спросил он, жестом показывая Второму, чтоб тот повременил с местью. — Не знаю, — Пятый пожал плечами, смотря на смеющуюся над какой-то очередной глупостью Лютера Клэр. — А я думал ты их выбросил, — удивлённо округлив глаза, произнес Сеанс. — Я тоже, — отозвался из-за его спины голос Бена, который был слышен к сожалению только Номеру Четыре. Оба они смотрели на пару лилового цвета носков с рисунками кофейных чашек на ступнях Пятого: — Как же я мог выбросить твой подарок, Клаус? — несколько горько усмехнулся Пятый, взглянув на брата, — Тем более, мне нравится, а ещё они теплые. — Да уж тебе явно тепла не хватает, Пять, — со смешком сказал Диего, положив руку на плечо Таймера, — Дома вроде тепло, почему ты такой хо… — Кракен не смог ничего более сказать, так как Пятый неожиданно лег ему на плечо и прильнул всем телом, — Холодный… — А ты очень теплый, — от брата и правда веяло теплом ментально и физически, — Скажешь хоть одну шутку, я тебе твой же нож вставлю в ногу и покручу, — с улыбкой добавил Пятый ещё больше прижимаясь к тёплому Диего. — И не думал, братишка, — может Пятому показалось, может у него телесные галлюцинации, но Номер Два, возможно, поцеловал его в макушку. Под боком у Диего было так уютно, как никогда раньше. Хотелось просидеть так вечность. Голоса близких вокруг сливались в один, наряженная ёлка кажется заиграла совершенно новыми красками. Пятый не помнит сколько он не спал, но явно больше трёх суток, однако сейчас спать не хотелось совсем. Уснуть сейчас, равно потерять атмосферу праздника, семейного уюта. Вообще всё вокруг ему казалось ужасно хрупким, стоит сказать что-то лишнее, сделать что-то не так и всё. Ничего нет. Никого нет. Страх остаться снова без них был явно сильным, но спорящий с Сеансом Кракен, сидящий вплотную к Пятому, уводил прочь подобные страхи и мысли. Они здесь, они рядом, они живые. Семья. Обида так быстро прошла. Да, они оставили его, но ведь не забыли, а это главное, они его любят, Пятый это чувствует: — Нам не хватает рождественской песенки! — громко заявила Клэр, бегая по залу с мишурой на шее. — Ваня? — Элисон с улыбкой посмотрела на сестру, намекая на игру на скрипке. — Да конечно, но… — отставив бокал с каким-то напитком в сторону, начала Номер Семь, — Я была бы счастлива если бы Пятый мне подыграл, — Ваня взяла скрипку, что лежала неподалеку в руки и выжидающе посмотрела на Таймера. — Только при условии, что я никуда не сдвинусь, — твердо заявил Пять, после чего послышался смешок от Диего, — А ещё я выбираю песню. — Без проблем, — нежно ответила ему Ваня, уже готовая к игре. — We wish you a merry Christmas, — выдал Таймер, от чего Клэр громко похлопала улыбаясь, — Значит её, да. Скрипка и гитара конечно не совсем традиционное сочетание, но кого из Харгривзов это волновало. Пятый взял поудобнее гитару, не меняя положения своего тела и удовлетворительно кивнул Ване. Послышалось небольшое вступление, гитара и скрипка слились в красивую мелодию, будто дополняя друг друга, первым из всех запел Пятый: We wish you a Merry Christmas; (Мы желаем вам Веселого Рождества!) We wish you a Merry Christmas; (Мы желаем вам Веселого Рождества!) We wish you a Merry Christmas (Мы желаем вам Веселого Рождества) And a Happy New Year. (И счастливого Нового Года!) Дальше уже песню подхватили все присутствующие в зале. Кажется мечта Пятого сбылась. Они все вместе поют песню, Ваня играет на скрипке, он на гитаре. Все так ужасно гармонично, будто бы так было всегда. Лютер стал пританцовывать, держа на руках поющую Клэр, а вибрации, что создавались голосом Номера Два приятно успокаивали. Как только песня закончилась все дружно засмеялись, наверное так искренне как не смеялись ещё никогда. Пришла мама и выдала каждому по имбирному печенью, пряничный человечек мило улыбался всем своей улыбкой из глазури. Спустя какое-то время Элисон увела дочь спать, братья и сестры остались одни. Они уже переместились к камину, расселись на диваны, рассказывали какие-то истории, пили какао. Казалось, что не было этих восьми месяцев, что он видел их каждый день. Вот сейчас ему кажется, что понял насколько сильно устал. Сидя, опять, под боком Второго, слушая все их рассказы, Пятый понял, что хочет спать: — Пять, ну погоди-ка спать, — чуть посмеиваясь, сказал Лютер, легонько толкнув брата в плечо, — Нам надо кое-что тебе подарить, — эту фразу Космо произнес загадочно, что Пятый аж растерялся, — Да, Диего? — О, да, конечно, — Второй резко встал и Таймер почувствовал холод, потом чуть громче нужного произнес «куда?» — Я сейчас, Пятый, погоди, — заботливо проговорил Кракен, уходя куда-то в зал. Если Пятый смотрел непонимающе и настороженно, то его братья и сестры были в явном предвкушении. Диего вернулся буквально через пару минут с какой-то достаточно большой коробкой, к ней была прикреплена открытка с огромным сердечком: — Открытку читай позже, сначала открой, — радостно воскликнула Слух. На это Пятый лишь пожал плечами. Он подошёл к коробке, ступая ногами по прохладному полу, после неуверенно коснулся картона. Ему приготовили подарок, а он им ничего, это неправильно. Однако ещё неправильней было бы не посмотреть на подарок, приготовленный близкими. Несколько раз шумно выдохнув, Таймер наконец открыл коробку и кажется потерял дар речи. Побитый, потресканный в некоторых местах, без одной руки и половины туловища манекен лежал на дне коробки. Это точно была она, Пятый ни с кем не спутает её. Тот самый взгляд, та самая рубашка и голос, что всё время в апокалипсисе заставлял его жить: — Долорес, — почти одними губами произнес Номер Пять и достал из коробки любимую. Они правда где-то нашли её. Но… Раз семья решила вернуть ему подругу, то не значит ли это, что всё-таки они решили его тут оставить ещё надолго. От осознания такого стало как-то горько. На лице Пятого не было и тени улыбки, что вызвало немало беспокойства у его братьев и сестер: — Пять, все хорошо? — неуверенно прервал тишину Лютер. — Да… Да, я… Это прекрасный подарок, я очень скучал, — пробормотал Пятый и, усадив Долорес на стул, что стоял около дивана, снова присел к Кракену, — А вы… Вы снова оставите меня одного, да? — вопрос был задан будто не Пятым, было понятно, что что-то внутри него если не сломалось, то явно надломилось. — Эй, эй, эй, ты чего? — Диего взял Пятого за плечи и посмотрел тому прямо в глаза, — Нет, понимаешь, просто… — Просто нам нужно было время, чтобы восстановятся, продолжить жить своими жизнями, — продолжила за брата Ваня, беспокойно перебирая рукав своей рубашки, — Начать заново… — Мы виноваты перед тобой, но больше на такой долгий срок мы не уйдем, — уверенно сказала Элисон. — А завтра утром вы ведь будете тут? — Пятый по очереди посмотрел на всех присутствующих в комнате, останавливая на каждом свой уставший взгляд. — Будем, — улыбнулся Клаус, потом почему-то посмотрел чуть поверх макушки Пятого, — Оу, как мило, Бен. На несколько секунд Клаус материализовал Ужаса, но всем было видно, как Бен нежно поглаживает Пятого по голове: — Никуда мы не исчезнем, — усмехнулся Диего, — А теперь, читай открытку и ложись спать, а то такое ощущение, что ты два дня вообще не спал. — Три, — поправил его Номер Пять с ухмылкой. — Что? — Ничего. Вновь Пятый вернулся к коробке, но на этот раз особое внимание уделил открытке. Как оказалось в огромном сердце было написано, очень красивым почерком «Hargreaves's», а само сердце было с синей окантовкой. Выглядело приторно мило, так как видно было, что это делалось вручную. С искренней улыбкой на лице, Пять осторожно раскрыл открытку, а там аккуратным почерком выведен текст: «Дорогой Пятый, Нам совершенно нетрудно было догадаться, что это рождество особенное, ведь ты снова дома. Мы хотим показать тебе, что ты не один. Есть люди, которые любят тебя, ценят. Хотелось бы поблагодарить тебя за спасение и извиниться за обвинения в твою сторону, но одной открытки будет мало. Пять, мы очень по тебе скучали, все без исключения. Нам никогда не понять что тебе пришлось пережить, но мы можем подарить тебе семью. Ты больше не один. Мы любим тебя, злючка. Хоть ты та ещё бука, но все равно видно как нас любишь ты. С рождеством, наш маленький и большой братик. Писала Ваня, но говорили все. P.s. Не исчезай больше. С любовью 1,2,3,4,6,7» Забавно выведенные в конце цифры были написаны разными почерками, даже цифра шесть. От противоречивых эмоций внутри Пятый не знал хочет ли он плакать или смеяться. Эта бумажка на данный момент стала чем-то невероятно важным в его жизни, даже жизненно необходимым. Чуть отойдя от переполняющих эмоций, Таймер лег головой на колени Второго, подогнув ноги к себе. Он отвернулся лицом к животу Диего и тихо прошептал: — Я вас люблю, с рождеством… — И мы тебя, спокойной ночи. И он уснул. А мир снова обрел краски. Такие, которые не мог дать ни один сорт кофе, ни его любимая черная гитара, ни даже апокалипсис. С рождеством всех и пусть мечты сбываются.