На спящий город опускается туман

Зеленые глаза Антошина смотрятся жутко в окантовке покрасневших век. Лицо его совсем бескровное. Дениса трахает жизнь, трахает работа, а с недавнего времени ещё и начальник. — Так. — Стас опускает пакет с продуктами на журнальный столик и садится рядом с Денисом. Их колени соприкасаются, но никто не пытается отстраниться. — Что за повод? Карпов кивает на разложенную перед ним «поляну». — С Настей расстались. — Отвечает чуть осипшим голосом. Мокрое от слёз лицо уткнулось в прохладную ладонь. — Понятно. И дальше что? В отношениях Антошина с Настей всё к этому и вело — были недомолвки, измены, скандалы… Стас. В конце концов Дэну стало нужно то, что никакая Настя дать просто не в состоянии. — И дальше? — Денис повторяет с нажимом и резко поворачивает голову в сторону Карпова, таращась стеклянными глазами. — Стас, и дальше?! Это из-за тебя, если хочешь знать! Подполковник приподнимает белёсую бровь, мол, «правда, что ли?». Карпов, конечно, давно привык, что его обвиняют во всех грехах, но всё равно неприятно. По крайней мере, когда вопрос касается больше личного, чем работы. — Во-первых, Денис, ничего такого я знать не хочу. Во-вторых, вы бы и без моей помощи разбежались. — Да?! Только из-за старого гомосека, который зажимает оперов по углам, мы разбежались быстрее! — Денис выпаливает это, как тараторку и тут же вскакивает на ноги. От удивления Стас чувствует, как его мозг поступательно виснет. Карпов даже оглядывается на случай нет ли здесь где-нибудь того самого гомосека. «Старый гомосек» — это про кого? Про него, что ли? Антошину жить надоело? Карпов смотрит на поверившего в себя подчинённого немигающим взглядом и тихо, обстоятельно отвечает: — Антошин, придержи коней, а то кроме душевной боли ты сейчас испытаешь очень много физической, я тебе гарантирую. Возможно, так оно и было, и Карпов в самом деле проявлял к Дэну навязчивый интерес, возможно, не давал старлею никакого выбора, возможно, первые их соития напоминали изнасилование, когда Антошин качаясь взад-вперед от жесткого траха, еле удерживая себя на локтях, орал: «Стас, прекрати!». Возможно. Но Карпов ничего такого не помнил, зато Стас мог в деталях описать момент окончательной денискиной капитуляции, когда буйный и непокорный опер, наконец-то, привык к рукам. Губы подполковника изгибаются в ухмылке, он поднимается с дивана и делает два крупных шага в направлении Антошина, опустив широкую ладонь ему на затылок, небрежно поглаживает мягкие кудри. Дэн смотрит равнодушно и отрешённо, как всегда, когда он в чём-то с Карповым не согласен. — Я поеду к себе домой. — Разворачивается, направляясь к входной двери. Спустя мгновение Карпов опускает руку и снова следует за строптивым и своенравным Антошиным. Ничего страшного в том что щенок иногда показывает зубы, главное — чтобы он от обиды в хозяйские тапки не начал гадить. С Антошина станется… — Дэн, ты же не истеричка маленькая. — Карпов сам не до конца в это верит. Он стоит притиснувшись плечом к косяку и наблюдает за обувающимся Денисом. — Успокойся, поговорим нормально. — Стас, мне твоих приказов… — Дэн резко вскидывает голову. — На работе хватает! Хоть Дэн упёртый и неуправляемый, как ишак, и пользы от него в два раза меньше, чем убытков, Стас его по-своему любит. Как может. — Идиот, я тебе советую, чтобы ты дров не наломал, а то неловко потом возвращаться будет. У них уже была ссора из-за Настёны: Карпов сказал то, что думает о плоской проститутке и о Денисе, который перед ней пляшет на задних лапках. Рука сработала быстрее, чем Антошин успел сообразить. Удар пришёлся прямо в переносицу, что-то под костяшками смачно хрустнуло, как сырое яйцо. Карпов от неожиданности даже не попытался увернуться, только подставил пальцы под тёплую, льющуюся из носа жидкость. Белый пиджак, серый свитер, тёмно-алые пятна от антошинской неземной любви. Капли впитывались в ткань, капли срывались с рук и барабанили по бумагам и дереву. Денис тогда широко распахнул глаза, встречаясь с убийственным взглядом начальника и сделал несколько шагов назад: — Стас... Карпов схватил Антошина за лямки кобуры, перетягивающей его плечи поверх чёрного свитера, и резко потянул к себе, обхватывая мозолистыми ладонями его бритые щёки. Красиво очерченные губы были плотно сжаты, Дэн даже не понимал чего от него требуют и всё на что он надеялся — скорее свалить из логова дракона. Стас зажал ему пальцами ноздри, перекрывая кислород, и Антошин открыл рот в надежде сделать вдох, но получил только злой, почти отчаянный поцелуй. Сколько слов было сказано, сколько нервов потрачено. Стас выкладывался в этом поцелуе, как на решающей схватке — без остатка. Они целовались тогда в первый раз. А сейчас подполковник делает несколько шагов в сторону подчинённого. Ему только щеколду провернуть и всё — свобода. Дальше хоть на все четыре стороны. — Не переживай, Стас, не вернусь. Всё. Достаточно. Дениса итак трахает жизнь, трахает работа, трахает начальник. Не многовато для одного несчастного опера? Он накидывает поверх свитера свою излюбленную коричневую кожанку и почти опускает ручку входной двери. Шумно выдохнув, Карпов хватает его за шкирку кожаной куртки и одним властным движением впечатывает щекой в жёсткую поверхность, тесно прижимаясь к нему сзади. — Карпов, так проблемы не решаются. — Денис шипит, дергая плечами. — Тебе поговорить предлагали — ты не захотел, поэтому терпи, Антошин. Надсадное дыхание Карпова ощущается у самого уха, опаляя кожу приятным жаром. Антошин пытается отвернуться, но слышит за спиной предупреждающее рычание и звук расстегивающейся ширинки. В ответ на это Денис лишь активнее вырывается, ёрзая под Стасом, пыхтит, двигает плечами и бёдрами, пытаясь скинуть с себя начальника. Краешком сознания Антошин догоняет, что этим он только распаляет Карпова, чувствует, как результат его трепыханий настойчиво упирается ему в бедро. Твёрдый возбуждённый орган с напором потирается о его ягодицы сквозь слои одежды, и Денис почему-то думает, что этих ощущений ему критически не хватает. Карпов проходится сухими обветренными губами по разгорячённой шее, заставляя Дэна запрокинуть голову, подставляя кожу под эти недопоцелуи. — Да какого хрена? — Антошин дышит чаще, глубже и тяжелее. Ему хочется большего и он показывает это, двигая бёдрами навстречу. Стас не позволяет двинуться под собой ни на миллиметр, возбуждая ещё сильнее. Он коленом раздвигает Денису ноги, как будто собирается колесовать прямо тут. — Стас… — голос напоминает жалобный скулёж. У Карпова от этого «Стас» окончательно падает планка. В первые разы Дэн упрямился сильнее и заставить его проявить инициативу было почти невозможно. Антошин воспринимал член в жопе, как наказание, Стасову помощь, как унижение. Так что Карпова он, кажется, всей душой ненавидел. — Денис, ноги расставь пошире. — Тон подполковника почти не похож на приказ, и Дэн так охотнее его выполняет. Пряжка ремня расстёгивается на раз-два и джинсы с бельём рывками сдёргиваются сначала до колен, потом до лодыжек. Денис цыкает и матерится, когда грубая ткань проезжается по коже. Зажимать Антошина в собственной квартире куда лучше, чем в допросной или в кабинете, чтобы не ломать голову будет ли старлей держать походку и как ему со спермой подполковника в прямой кишке на заданиях. Карпов сплёвывает на пальцы и проталкивает в Антошина сразу два до самого основания. Мышцы, разработанные частым, горячим сексом без труда поддаются под напором, и Стас наскоро растягивает своего подчинённого быстрыми массирующими движениями, так, что у Антошина стремительно темнеет перед глазами и пальцы поджимаются на ногах. Денис лишь раскаляется, как масло на сковородке, шипит и плавится под таким сильным напором готовый разорваться от возбуждения. От того, как сильно он хочет быть объезженным. Напряжённые пальцы цепляются за Стаса, пытаясь притянуть его ближе. — Стас… — повторяет Денис, признавая себя проигравшим. Голос крупно дрожит от возбуждения, ещё немного и он залезет на эту ебанную стену. — Стас… У старлея не хватает выдержки и его надсадное дыхание переходит в задушенный стон. Ноги уже сводит судорогой, хочется быстрее, глубже и жёстче, а Карпов до сих пор медлит с тем, чтобы, наконец, ему вставить. — Карпов… мне… по... форме... попросить, чтобы… ты… сука. — Денис чуть не прокусывает себе язык, когда Карпов давит ему на простату. Под зажмуренными до предела веками проплывают разноцветные круги, и Антошин чувствует, как пропадает чувство заполненности, как ускользают сильные пальцы начальника и от этого хочется поскорее избавиться. Карпов входит резко. Учитывая, что выбор был между «резко» и «очень резко» — подполковник, считай, пожалел. Дэн не видит, но знает, что у Стаса сейчас широко раздуваются ноздри и он с настойчивостью маньяка, пытается сделать каждый толчок ещё более глубоким. Ритм сходу взят бешенный, зашкаливающий, такой, что Антошину хочется попросить перекур или попросить, чтобы Карпов ни в коем случае не останавливался, но есть шанс, что нахуй остановится сердце, потому что гул крови в ушах пугает его до чёртиков. — Какой… пиздец мне нравится… Остатками сознания Антошин улавливает снисходительный смешок. — Взаимно. Карпов ледяным взглядом наблюдает за тем, как его собственный член таранит послушное тело и это кажется нереально правильным. Он тянет Антошина на себя, прижимая к своей груди, перемещает одну руку к солнечному сплетению и ускоряет и без того быстрый темп. Он зарывается своим орлиным носом во взмокшие у корней кудри Дениса и потягивает ноздрями запах. Его ведёт не меньше Антошина. — Стас… Карпов трахается, как животное. Карпов, в принципе, не очень напоминает человека. Когда его пальцы стальной хваткой смыкаются на раскрасневшейся шее, Дэну хочется только подставить горло, как подставляют волки или бродячие псы под челюсти вожака. Ты сильнее. Ты главный. Я буду слушаться. Я доверяю. Может быть, Стас и был подполковником, зато весь ОВД был под Стасом. И Денис тоже. Даже тогда, когда это не признавал. Стас прикусывает кожу на его загривке, а Денис уже несколько долгих секунд стонет во весь голос, готовясь к скорой развязке. Узел внизу живота набух и уже готов развязаться, при том что Антошин даже члена своего не касался. Денис загрёбает ладонью воздух, зачем-то встаёт на носки, пытаясь сбежать от слишком ярких ощущений. По телу бегают неоновые искры, готовые в следующее мгновение взорваться прямо у него перед глазами. — Твою… мать… — Антошин притирается лбом к бетонной стене, ища контрастной прохлады. — Стас… Толчки становятся хаотичными, неконтролируемыми, и Карпов понимает, что сбивается с ритма. От пищевода вниз, к паху, проходится горячая волна, оставляя после себя лёгкий озноб. Подполковник делает ещё два грубых движения бёдрами, вгоняя член, как можно глубже в податливое тело и, содрогнувшись, сильнее вжимает ладони в чужую кожу, изливаясь внутрь. Ему нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя. У Дениса всё ещё болезненно стоит, но как только Карпов кладёт дрожащие после оргазма пальцы поверх его члена, Антошин сразу же бурно кончает, пачкая несчастную стену. Стас подхватывает Дэна под руки, удерживая растраханного и вспотевшего подчинённого на ногах, прислоняет его к стене и водит кончиком носа у линии роста его волос, не торопясь вынимать свой член. — Вытащи. Я в ванную. — Вдруг заявляет Антошин. Железная хватка подполковника ослабевает, выпуская Денисову кожанку из цепких рук. Казалось, куртка издала вздох облегчения и грубые складки добротной кожи стали еле слышно распрямляться. — Сначала разуйся, Антошин. А то ты, кажется, уходить собирался. Дениса трахает жизнь, трахает работа и его снова трахнул начальник. Всё так, но почему-то сейчас Дениса это абсолютно не раздражает.