Ultraviolence

I love you the first time, I love you the last time. Yo soy la princesa, comprende mis white lines 'Cause I'm your jazz singer And you're my cult leader. I love you forever, I love you forever. Lana Del Ray - Ultraviolence

Он называл меня белладонной. Говорил, что я столь же прекрасен и столь же ядовит, и что пал моей жертвой с первой встречи, которая отнюдь не была романтичной. Нет, столкновение было банальнее некуда, как в какой-то стандартной романтической комедии – я задел его машину, выезжая с парковки. Легкая царапина на боку его кроваво-красного «Мазератти». Он вышел из машины одновременно со мной, готовый броситься в возмущенную атаку, прекрасный, как разъяренное скандинавское божество, но… Почему-то замер, увидев меня. Я никогда не забуду выражение его лица – ошеломленное, и одновременно восхищенное. Будто перед ним появился, по меньшей мере, полубог. Честно сказать, я был польщен. Я знал, что могу быть эффектным, но всегда думал, что это касалось только подиума. Тогда же я впервые видел, чтобы моя внешность ошеломляла настолько, чтобы лишить дара речи в реальности. И до того дня еще никто не смотрел так именно на меня самого, а не на маэстро-модельера. Тор Одинсон, человек, держащий в кулаке весь преступный мир Нью-Йорка, замер, глядя на вышедшего к нему мужчину. Он был завораживающе эффектен – в своем небрежно распахнутом дизайнерском пальто, открывающим дорогой костюм с белоснежной рубашкой, свободно спадающими на плечи черными, чуть вьющимися волосами и пронзительными, слегка насмешливыми зелеными глазами прозрачно-изумрудного оттенка. Высокие скулы, тонко очерченные губы и светлая, чистейшая, не знающая загара, кожа. Незнакомец подошел к нему – грациозный, окутанный снежно-хвойным с чуть горьковатой древесной нотой парфюмом, и заметил спокойным, приятно-грудным голосом, разом усыпив им его ярость, как мелодия дудочки завораживает кобру: - Прошу простить мою неосторожность. Вы озвучите мне сумму ущерба сейчас или позже вышлете мне счет за ремонт для оплаты? Тор даже не сразу понял, о чем речь. Ах да, машина! Новый «Мазератти», буквально только с конвейера. Он выложил кучу денег и за нее, и за доставку автомобиля сюда, в Нью-Йорк, и вот, пожалуйста. Обидно - и не прошло и недели, как царапина. Впрочем, царапина – не вмятина, так что это поправимо. В отличие от того, что он, кажется, залип, раз незнакомец вынужден повторить свой вопрос. - Поужинайте со мной, - неожиданно для себя ответил Тор, - это всего лишь царапина, пустяк. Просто поужинайте со мной, и мы в расчете за мои моральные терзания о повреждении новой машины. - Столкновение на парковке, как повод познакомиться – впервые с таким сталкиваюсь, - незнакомец тонко улыбнулся, открывая портмоне, - но, пожалуй, не сегодня. Сегодня я предпочту оплатить причиненный ущерб. С этими словами он протянул ему черную, с золотым и зеленым тиснением, визитку, гласившую «Локи Лафейсон, модельер, Дом моды «Тессеракт Крафт». - Свяжитесь со мной, когда решите, что проще – счет или возмещение затрат на ремонт. Прежде, чем Тор успел что-либо ответить, Локи (а ему идет это имя!) сел за руль своего черного «Ламборгини» и выехал с парковки, виртуозно влившись в поток машин, заполнивший дороги вечернего Нью-Йорка. Глядя ему вслед, Тор усмехнулся. «Что же, если не сегодня, то, значит, завтра…» Нет, детектив, завтра встреча тоже не состоялась. Я был занят новой коллекцией, да и вообще, честно сказать, я ожидал звонка касательно оплаты ремонта. Но последовало действительно приглашение на ужин. Я отказался – повторюсь, мне было не до этого, что я максимально вежливо и донес до Тора. Тот не стал настаивать, сказав, что с машиной уже все улажено и пожелал успешного показа. Откровенно говоря, я вздохнул с облегчением и с головой погрузился в работу. «Тессеракт Крафт» нестандартный дом моды, даже можно сказать, революционный. Все наши коллекции рассчитаны на неформатных женщин, максимально учитывая разнообразие фигур. Это довольно трудно, но увлекательно. Так что, я был целиком и полностью поглощен работой, затем подготовкой к показу: будучи приверженцем постулата «хочешь сделать хорошо – сделай сам», я следил за тем, чтобы все было именно так, как я предполагал, и порою надо было успевать быть в нескольких местах. В общем, самое напряженное и горячее время, которое всегда стоит того мига, когда ты выходишь к восхищенной твоими творениями публике. Так было и тогда, но только я не ожидал, что Тор придет на мой показ… - Вы проделали действительно колоссальную работу. Теперь я понимаю, почему вы не смогли принять мое приглашение на ужин, - Тор откровенно любовался Локи, выглядевшим поистине безупречно. Точно сидящий на гибкой и подтянутой фигуре классически-строгий смокинг с единственной вольностью – изумрудно-зеленой бабочкой, свободно спадающие на плечи волосы, причудливой работы перстень с изумрудом, привлекающий внимание к изящным рукам... Локи Лафейсон был самим совершенством, вызывая у Тора противоречивые чувства: спрятать, желая сохранить в целости и сломать, запятнав, лишив его лоска идеальности. Видя всю грязь и тьму человеческой натуры, всех обуревающих ее демонов и все ее пороки, живя в этом мире и пропитавшись им, Одинсон одновременно не хотел, чтобы это совершенство соприкоснулось с ним через него, но и в то же время все внутри обжигала злость при мысли, что он может быть недостоин и крупицы этой красоты, что запятнает ее связью с собой. Но в ответ на его слова уголки чувственно-тонких губ дрогнули в легкой улыбке, невольно заставившей сердце биться чаще: - Благодарю. И да, все именно так – не могу позволить себе отвлечься, когда работаю над коллекцией. Было неожиданно и все же приятно увидеть вас на показе. Желаете что-то приобрести? Для себя или для кого-то? - Да, - ответил Тор, - желаю. Как оказалось, желал он одного – меня. В свое полное и безраздельное пользование на неограниченный срок. Нет, конечно, сначала это походило на сказку. Тор умел ухаживать красиво. Ужины в дорогих, но не кричаще роскошных ресторанах с превосходной кухней. Подарки, подобранные со вкусом – сначала приятные и милые сувениры и практичные мелочи, затем что-то более тонкое и интимное – шейные платки, которые я обычно ношу вместо галстуков, красивые броши для них, запонки, браслеты. Неспешность в тактильном и более тесном контакте. Сейчас я понимаю, что он наверно приручал меня, как обычно приручают пугливого зверька, но все же… Кому не будет приятно внимание привлекательного, умеющего произвести впечатление мужчины? Да и как бы это банально ни было, я действительно влюбился. А спустя какое-то время я понял, что и вовсе полюбил его. Внимательный, чуткий, заботливый… Кто бы смог устоять? - Тор… Он лишь вновь припадает к его губам в новом поцелуе. Если бы Локи мог сейчас видеть себя! То, как он прекрасен – зацелованный, заласканный, такой податливый и жаркий в его постели, в его объятиях, сжимающий его в себе так сладко… - Ох.… Да, еще! И еще слаще мысль, что он – первый (и единственный!), кому Локи позволил вести, кому доверился. Это было поистине бесценно, и Тору не было жаль ни нежности, ни ласк, ни терпения – только бы из глубины пронзительно-зеленых, темнеющих от желания, глаз исчез тщательно скрываемый страх неизвестности, только бы Локи было с ним хорошо… И все это того стоило. Им действительно было хорошо. - Хорошо, - жарко выдыхает Локи ему на ухо, прильнув ближе, сжимая коленями его бока, - как же с тобою хорошо, Тор.… Люблю тебя. И этого короткого признания хватает, чтобы достигнуть пика – неожиданно яркого, словно вспышка перед глазами. Чтобы потом, подхватывая удивленный вздох поцелуем, скользнуть рукой вниз, чтобы и Локи мог разделить это с ним… Вскоре мы начали жить вместе. Знал ли я кто он на самом деле? Нет – Тор не посвящал меня в свои дела, да и я не настаивал, здраво рассудив, что чем меньше знаешь – крепче спишь. Я только знал, что он бизнесмен, работает в разных сферах, и порою ему приходится вести дела с опасными людьми, и в особо напряженные моменты таковых Тор находил благовидный предлог, чтобы отправить меня куда-нибудь подальше из города. А иногда и из страны. В конце концов, бизнес в наше время далеко не так безобиден. Где большие деньги там всегда большие проблемы и риски. Об истинных же причинах я узнал не так давно. А тогда я не был против небольшого путешествия по Европе или отдыха на Бали. Буду честен – многие мои коллекции родились благодаря этим поездкам. Были ли какие-то «звоночки», о которых говорят изучающие абьюз и токсичные отношения эксперты? Сейчас уже трудно сказать. Тор стремился знать, где я нахожусь, но я считал это вопросом моей безопасности, вызванным родом его деятельности, а потому не считал для себя зазорным рассказать ему о планах на день за завтраком и предупредить, если они вдруг менялись. Он не закатывал сцен, если я не сразу отвечал на звонок или сообщение, но хотел знать причину этого. Не расспрашивал о моих бывших любовниках, и не особо распространялся о своих. В общем и целом, он был словно соткан из одних достоинств – образцовый партнер, потрясающий любовник, надежная опора в трудные дни… Если у него и были недостатки, то, любя его, я наверно просто не замечал их. Порою он задерживался на работе, порою наши планы приходилось резко менять, иногда он мог уехать и пропасть , как говорится, со всех радаров. Да, теперь я знаю, что он был мафиози. Но скажи мне кто-то об этом тогда, я бы не поверил, что человек, подаривший мне незабываемую поездку в Швейцарские Альпы на мой день рождения и согласившийся стать лицом моего нового мужского парфюма, был чудовищем, державшим обагренными кровью руками за горло весь ночной Нью-Йорк и не только. Хотя… Был один очень удививший меня момент, но я не придал ему тогда значения. Однажды я в шутку предложил поэкспериментировать в постели. Ну, вы уже большой мальчик, детектив, так что, прекрасно меня поймете. Добавить в секс немного разнообразия: игрушки, повязка на глаза, эротический массаж, может, наручники, возможно, ролевые игры. Все, чтобы было еще интереснее и горячее. Я никогда не был против подобного, и обычно мои партнеры подхватывали эту инициативу, поэтому для меня было неожиданностью, что Тор как-то настороженно подобрался, но спокойно возразил, что пока к перемене ролей не готов, и даже не собирается соглашаться на это. Конечно, если быть до конца откровенным, такая мысль иногда меня посещала – уж больно Тор был хорош, и одна идея, что эта смертоносная мощь может быть в моей власти, была заманчива. Но я не решался предлагать ему попробовать иную роль в постели, и, как оказалось, хорошо, что не решился. В ответ на его замечание я столь же спокойно заметил, что имел в виду совершенно другое, пояснив, что именно. Тору эта мысль пришлась по душе, и в ближайшее же время я устроил ему вечер массажа, выбрав подходящие массажные свечи. Конечно, такая настороженность Тора немного обидела меня, ведь он просто поставил меня перед фактом. Но я успокоил себя тем, что кто же захочет рассказывать о неприятном или травмирующем опыте, если таковой имел место быть? Тем более такой человек, как Тор Одинсон, привыкший держать марку хищника, быть всегда наготове и начеку, знать, что тебя тут же растерзают, стоит тебе только показать слабину. Мы обсудили это непонимание, я извинился за то, что, возможно, вызвал неприятные воспоминания, а Тор – за то, что задел меня своим недоверием, и инцидент был исчерпан. - Локи, можно задать тебе один вопрос? – Тор мягко перебирал темные шелковистые пряди, пропускал их сквозь пальцы, любуясь тем, как они темным шелком ложатся на белоснежную, влажную после недавней любовной схватки, кожу. - М-м? – по телу все еще разливалась сытая истома, Локи лежал, прильнув к крепкой груди, чувствуя, как его убаюкивает мерное сердцебиение Тора вкупе с тем, как тот играет его волосами, и неожиданный вопрос на миг отогнал столь приятно-сладкую дрему, - конечно, задавай. - Ты не любопытен или просто ведешь себя, как джентльмен? Удивленный, Локи приподнялся, устраиваясь поудобнее и, опустив подбородок на скрещенные руки, посмотрел в странно серьезные ярко-синие глаза. - Поясни, пожалуйста. - Я не спрашиваю о прошлом твоей личной жизни, потому что мне оно неважно, - заметил Тор, мягко проводя ладонью по спине Локи, - здесь и сейчас, в настоящем, ты со мной, и это главное. Но мне интересно, чем руководствуешься ты? - Можно сказать, что тем же самым, - подумав, ответил Локи, - эта та часть твоей личной жизни, до которой мне не должно быть дела. Я знаю о тебе все, что мне нужно знать – тебя, твою семью, твоих друзей и деловых партнеров, кроме тех, о которых мне знать не стоит. Не думаю, что список твоих бывших любовников и любовниц, если таковые были столь необходимая для меня информация. К тому же, меньше знаешь – крепче спишь. Если бы хотел, ты бы давно рассказал мне все сам. Я ответил на твой вопрос? - Да, - кивнул Тор, проводя ладонью по грациозному изгибу спины вверх, чтобы огладить плечи, шею, мягко провести по щеке, глядя во все еще темнеющие от удовольствия пронзительно-зеленые глаза, - ты удивительный, Локи, - выдохнул он, привлекая его ближе к себе, касаясь шепотом припухших от поцелуев губ, - и как же мне с тобою повезло. - Мне тоже, Тор, - ответил Локи, обнимая его за шею, - мне тоже повезло встретить тебя. Но все же иногда я невольно задумывался о том, что, может, зря я так мало знаю о нем и его прошлом? Но я отгонял эти мысли, ведь я сам же сказал ему, что мне важно наше настоящее. Правда, было странным, что мы никогда не обсуждали будущее, но опять же, я здраво, как тогда думалось, что здраво, рассудил, что не стоит торопить события и строить какие-то планы. Ведь как говорят? Хочешь рассмешить богов – расскажи им о своих планах. Так что, мы оба жили сегодняшним днем, наслаждались каждым мигом вместе и, все же хочется в это верить, были счастливы, как могут быть счастливы вместе два взрослых, уверенных в себе самодостаточных человека, испытывающих друг к другу взаимные чувства. Ничего не предвещало беды. За быт отвечала обслуга, но на выходных я не видел ничего зазорного в том, чтобы отпустить их отдохнуть, и приготовить что-нибудь самому или сделать легкую уборку для поддержания чистоты и подобрать Тору костюм на понедельник. Единственным местом, куда мне не было доступа – это его кабинет, но я и не рвался туда. По будням же, когда он приходил домой, я уже ждал его там, если не сильно увлекался работой, о чем же, как вы уже знаете, я предупреждал. Мы вместе ужинали, обсуждали за бокалом вина прошедший день, потом могли смотреть кино или принять ванну. Занимались любовью, если было подходящее настроение. Тогда еще мои желания и ощущения не были для Тора пустым звуком. Если же ему надо было еще поработать, то он уходил после ужина в свой кабинет, а я же находил, чем себя занять. Семейная идиллия, правда? Порою Тор исподволь заводил разговор о том, что было бы неплохо, будь я чуть меньше поглощен работой, но не настаивал на том, чтобы я ее бросил. Наоборот – даже предложил свою помощь с ее парфюмерной веткой под предлогом немного «разгрузить» меня, которую я принял. И я уже наверно никогда не пойму, когда все пошло под откос. Впрочем, я догадываюсь. Все началось с того благотворительного бала, организованного «Старк Индастриз» и встречи с Тони Старком. Впрочем, вы тоже там были, детектив. - Не обманывают ли меня мои очки? Неужели сам Локи Лафейсон, сошел со своего Олимпа мира моды и решил посетить мой скромный бал? – Тони Старк, как всегда эффектный и одетый с иголочки, будто сошедший с обложки журнала, в котором ему посвящена очередная статья, широко улыбался, подойдя к Локи. - Скорее, покинул Асгард ради этого, - с ответной улыбкой поправил Локи, шагнув ему навстречу. Рукопожатие мгновенно переросло в дружеское объятие. - Прекрасно выглядишь, Тони, - разомкнув объятия, заметил Локи, - и я не о костюме. Ты просто сияешь. - О, у меня есть на это причины, вернее, одна – очень веская и заметная. И, вот она уже идет сюда, - Тони махнул кому-то рукой, и к ним подошел высокий широкоплечий блондин с ярко-голубыми глазами, явно чувствующий себя не очень уютно как в дорогом смокинге, так и на мероприятии в целом. - Локи, позволь представить тебе Стивена Роджерса, дорогого и небезразличного мне человека, друга, опору и мою пару. Стив, это Локи Лафейсон, мой старый друг. - Рад знакомству, - Стив первый протянул руку, - Тони о вас рассказывал. - Взаимно, - Локи ответил на рукопожатие, - Берегите это гениальное недоразумение – не забывайте кормить трижды в день и отправлять вовремя спать. Стивен улыбнулся: - Уже. Стараюсь изо всех сил. - Ты, кстати, тоже лучишься, Локи, - заметил Тони, - и я видел, что ты тоже пришел сюда с белокурым красавцем. Представишь его нам? - Думаю, ты и так его знаешь, - улыбнулся Локи, - это Тор Одинсон. Улыбка разом покинула лицо Старка. - Надеюсь, что ты так хреново пошутил. - Нет, - покачал головой Локи, - это он и есть и… Вот и он, - он с улыбкой обернулся к подошедшему к ним Тору, - Тор, дорогой, позволь представить тебе моего давнего друга и самую первую модель, на которую я шил костюмы еще во время учебы – Тони Старк, и его пара, Стивен Роджерс. Тони, Стив, это Тор Одинсон, близкий и небезразличный мне человек, с которым мы вместе. - Очень приятно, - светски улыбнулся Тор, протягивая руку и обмениваясь рукопожатиями с Тони и Стивом, - надеюсь, я не помешал? - Нисколько, - заметил Локи, - я как раз попросил Тони рассказать мне, как они познакомились со Стивеном. - О, это крайне занимательная и поучительная история, - рассмеялся Тони, однако в его взгляде, обращенном на Локи, веселья не было. И это не осталось для Тора незамеченным. Интересно, они считают его недостаточно хорошим или слишком опасным для Локи? Но что бы там ни было, это было неприемлемо. После этого бала мы впервые поссорились. Тор назвал Тони слишком много возомнившим о себе самовлюбленным индюком, на мнение которого чихать он хотел, вас, детектив, сравнил с провинциалом в большом городе, которому на том балу явно не место, а меня… Меня упрекнул в дурном вкусе и неумении разбираться в людях. От него не укрылись ваша с Тони настороженность и опасения за меня, которые он принял за то, что мои друзья не одобряют мой выбор в его лице. Мне было обидно. Было неприятно. Я разозлился. Защищал вас с Тони, как мог, сказал, что я Тони знаю дольше, чем его, Тора, и уж чего-чего, а самовлюбленности в нем не видел. Что любой, впервые попав на прием к Старку, будет чувствовать себя не в своей тарелке. И что одобрение или неодобрение друзей в таком вопросе, как выбор пары меня интересуют в последнюю очередь. Я выслушаю их мнение, но решение приму сам и ответственность за него тоже буду нести сам. И уж тем более смешно было слышать о дурном вкусе и неумении разбираться в людях, когда я сразу заподозрил в предложении Грандмастера о совместной коллекции подвох и вежливо послал его подальше. Только потом я узнал, что его совместная коллекция с домом моды Аиши и Адама Уортов, к которым он набился в компаньоны, была полным провалом. И сам же Тор тогда похвалил мое тонкое чутье на людей. В общем, наверно эта первая ссора и была тем самым первым «звоночком». Мне стоило насторожиться уже тогда, но… Да, снова проклятое «но» и, думаю, вы уже догадываетесь, какое. На следующий день, за ужином, Тор извинился. Сказал, что погорячился, заметив то, как вы оба были насторожены, и что ему не очень приятно было чувствовать себя недостойным быть рядом с таким сокровищем, как я. И я простил. Да, это было глупо, но я простил его, поверил в это оправдание и принял извинения. И в тот момент мне даже в голову не пришло, что у вашей с Тони настороженности были более, чем веские основания и причина у нее была банальнее некуда – не ослепленные любовью и восхищением, как я, вы знали о Торе Одинсоне больше и видели его насквозь. - Скажи, Локи, как много ты знаешь о Торе? Приглашение Тони встретиться и пообедать было крайне неожиданным и даже внезапным. Старк не особо любил публичные места – у него на то были свои, веские и личные причины, и поэтому было странно услышать от него предложение встретиться в уютной кофейне подальше от родных их деловым сердцам оживленных районов Нью-Йорка. Локи удивил подобный выбор места, но он не подал виду, списав все это на уже привычную эксцентричность Тони. Но последовавший после ничего не значащей дружеской беседы и получения заказа вопрос буквально выбил почву из-под ног. - Прости, я не понимаю, к чему ты клонишь? - Хорошо, я сформулирую иначе – что ты вообще о нем знаешь? - Он бизнесмен, - осторожно начал Локи, - занят в разных сферах – это сеть семейных предприятий и ряд открытых уже им. У него есть старшая сестра, но она ведет заграничную часть семейного бизнеса, кажется, в Северной Европе. Он познакомил меня с семьей – те спокойно восприняли то, что у их сына парень, а не девушка, и род моей деятельности пренебрежительного фырканья не вызвал, а его мать даже очень заинтересовал. Знаю, что его бизнес иногда связан с…скажем так, довольно влиятельными и серьезными людьми, о которых мне знать не следует, поэтому большего сказать не могу. - Значит, о его бывших ты тоже не знаешь? – проницательно заметил Тони. - Да, - этот разговор нравился Локи все меньше и меньше, - а что, должен? Вообще, это дурной тон – спрашивать, сколько было до тебя и какие они были. Порою это та вещь, узнав которую ты думаешь «Срань Господня, да лучше бы я не знал!». Плавали, знаем, больше не хочется. - Я понимаю. Но не забывай, что иногда бывают случаи, когда это знать крайне полезно, а порою и жизненно важно, - возразил Тони. После чего жестом фокусника достал из стоящего на стуле рядом портфеля несколько папок и положил их на стол: - Пришлось взломать пару баз и толкнуть Стивена на почти что должностное преступление, но вот тебе пища для размышлений. Локи с недоверчивым видом придвинул к себе небольшую стопку и открыл первую папку. С прикрепленной к карточке с личными данными фотографии на него смотрел интеллигентной приятной внешности русоволосый мужчина с умным и проницательным взглядом карих глаз. Брюс Беннер. Биохимик, работник Министерства обороны, научно-техническая служба. Погиб в автокатастрофе в 2014-м, однако вскрытие показало, что характер полученных трав не соответствует данной версии, кроме того, общее состояние тела говорит о том, что покойный неоднократно подвергался физическому и сексуальному насилию. - Кто это? Зачем ты мне дал это? – Локи захлопнул папку и с недоумением и ужасом посмотрел на Тони. - Читай дальше, Локи, а потом я тебе все объясню. Джейн Фостер. Астрофизик, сотрудник НАСА. Погибла в 2016-м, упав со смотровой площадки в Нью-Мексико. Как и в случае с доктором Беннером, результаты вскрытия вновь показали травмы, не соответствующие официальной причине смерти, а также свидетельства неоднократного насилия. С фотографии на Локи смотрела полная энергии миниатюрная кареглазая шатенка с приятной улыбкой. И тем больнее было видеть на другой фотографии бледное, покрытое синяками, изломанное тело. Захлопнув и эту папку, Лафейсон придвинул следующую. Питер Квилл, солист музыкальной группы «Стражи Галактики». Разбился на мотоцикле в 2017-м. Технический осмотр показал намеренное повреждение транспортного средства, вскрытие выявило следы многочисленных систематических побоев и перенесенного незадолго до гибели сексуального насилия. На фотографии – обаятельного вида крепкий и рослый шатен в темно-красной кожаной куртке и задорным блеском в глазах. Легко поверить, что такой может разбиться на байке, но то, что тот систематически терпел побои и был изнасилован, верилось с трудом. Кэрол Денверс, капитан ВВС. Трагически погибла на испытаниях истребителей нового поколения в 2019-м. Характер выявленных травм выявил систематическую подверженность физическому насилию, также вскрытие показало неоднократное сексуальное насилие и недавний выкидыш. На фотографии – спортивная кареглазая блондинка с волевым выражением лица и упрямым взглядом. Невозможно поверить в то, что эту валькирию – военную, офицера, кто-то мог вот так просто избивать и насиловать. Но фотографии из морга показывают следы почти сошедших синяков по всему телу, а еще – почти свежие следы чьих-то пальцев на шее покойной. - Может, теперь ты объяснишь, для чего ты дал мне прочесть весь этот кошмар? – Локи нервным движением придвинул папки обратно к Тони. Тот убрал их в портфель и только тогда ответил: - Они все – бывшие Тора. Весь Нью-Йорк уже давно знает, что от Тора Одинсона можно уйти лишь вперед ногами в сосновый дом. И только ты пока пребываешь в счастливом неведении о его темной стороне. Пока. Конечно, я не поверил. Сначала. Это просто не мог быть Тор! Я был шокирован, растерян… И прекрасно понимал, что не могу прямо ничего спросить у Тора. Потом же я вспомнил все те «звоночки», которым раньше находил объяснение и невольно засомневался – а не правда ли все это? Так я начал расспрашивать вас, детектив, на что Тор не мог не обратить внимание. Благо, у нас был благовидный повод для встреч, не вызывающий подозрений. - У тебя какие-то дела с парнем Тони? – Тор рад был наслаждаться поистине домашним уютом: отменно приготовленный ужин, прекрасно подобранное вино, заботливый Локи, не забывающий поинтересоваться, как прошел его день и сдержанно, без излишеств, но откровенно рассказывающий о своем. Разве что тема для разговора за ужином заставляла тот немного горчить. Пока. В зависимости от ожидаемого ответа. - Можно сказать и так. Как оказалось, Стив отличный художник и я попросил его помочь мне с декорациями к моему новому показу. - Обычно ты доверяешь дело профессионалам. - Стив и есть профессионал, - пояснил Локи, - Это его вторая профессия помимо работы в полиции. Конечно, пока он берет подработки, но ими он получает опыт, который ему пригодится, когда он однажды оставит службу. А он ее оставит. И, полагаю, в самое ближайшее время. Тони вряд ли захочет, чтобы он рисковал своей жизнью. - Что ж, тогда более вопросов нет. Разве что Тони не приревнует своего личного служителя закона к тебе? - С чего бы это? У меня есть ты – зачем мне думать о ком-то другом? И они оба это знают. - Это хорошо, - довольно заметил Тор, - рад, что могу доверять тебе, Локи. - И я этому тоже рад, Тор. И это взаимно. Но чем больше я узнавал, тем меньше радовался тому, что мы вообще встретились. В душе с каждым днем крепло ноющее, как нарастающая зубная боль, ожидание того, что однажды Тор покажет свою темную сторону и мне. Попытки сохранять спокойствие, будучи внутренне готовым к этому, ни к чему хорошему не привели. Я искусный актер, детектив, умею скрывать и изображать эмоции, но к моему на то несчастью, Тор успел слишком хорошо узнать меня. И с этого момента все пошло по наклонной. Вернее, по бесконечной карусели: ссора – примирение – мирное сосуществование – напряжение – ссора. К общей нервозности, терзающей изнутри меня, и злости чувствующего фальшь Тора прибавилась ревность – наши встречи, детектив, добавляли масла в разгорающийся огонь. А вскоре у нее появился и другой повод… Да, детектив, все верно. Та самая поездка в Будапешт, где я познакомился с Клинтом. Будапешт – город, разделенный полноводным Дунаем, город дышащий историей и мистикой, не уступая в этом готически-мрачной Праге. Локи гулял по мощеным улицам, любовался архитектурой и наконец-то дышал полной грудью, отпустив себя. Здесь, вдали от Тора, от разверзшейся между ними пропасти, началом которой послужила открывшаяся Лафейсону правда, он смог трезво и спокойно все обдумать, принимая единственно верное решение: ему нужно бежать. Любой ценой, любым способом. Перенести «Тесеракт Крафт» куда-нибудь в Европу и уехать сюда самому. Или еще лучше – продать бизнес к чертовой бабушке и скрыться. В конце концов, заработать себе он может не модой единой. Правда, от многого придется отказаться – роскошных эффектных нарядов, длинных волос (впрочем, когда-то он носил короткую стрижку – ему шло). Возможно, понадобятся линзы и немного грима. Впрочем, если уехать куда-нибудь, где много солнца и море, хороший загар вполне сойдет за грим. «Надо будет обсудить это с Тони. Сегодня же свяжусь с ним и…» Дальнейший размеренный ход мыслей прервало то, что, кажется, он только что в кого-то врезался. - Ауч! Сделав шаг назад, Локи с удивлением увидел среднего роста русоволосого мужчину. Простая кожаная куртка поверх свободного свитера и мешковатые джинсы не скрыли от профессионального взгляда крепкое и спортивное телосложение. Резковатые, но приятные и гармоничные черты лица, твердо очерченная линия губ и удивленный, с толикой досады взгляд прозрачно-голубых, с льдистым оттенком, глаз. - Простите, - заметил он, чувствуя себя неловко от того, что не может отвести от незнакомца взгляд, - вы целы? Не сильно ушиблись? - Все хорошо, спасибо, - уголки губ мужчины дрогнули в намеке на чуть нервную улыбку, - да и я сам хорош. Задумался и ушел в себя вместо того, чтобы смотреть по сторонам. А вы сами в порядке? Локи замер. Как давно ему не задавали этот вопрос с таким участием… Даже простое «как дела?» и «как прошел день?» звучали в последнее время все реже и то, отдавали какой-то обыденностью, задаваемые так, что отвечать и спрашивать об этом самому не хотелось. Наверно, именно поэтому он ответил так, как ответил: - Физически – да, психологически же настолько все плохо, что иду, не глядя куда, и врезаюсь в прохожих. Во взгляде незнакомца мелькнуло понимание: - Тогда, может, позволите угостить вас чашкой кофе? Я видел здесь недалеко неплохую кофейню. Запах с той стороны шел просто умопомрачительный. Локи невольно улыбнулся: - Звучит заманчиво. Так мы познакомились. Клинтон Фрэнсис Бартон, который терпеть не может свое полное имя и предпочитает короткое Клинт. Говорит, ему оно нравится больше, потому что напоминает звук слетающей с тетивы стрелы. Впрочем, профессиональному лучнику виднее, к тому же такой вариант мне тоже понравился. Да, как и его обладатель, вы правы, детектив. Мы провели в Будапеште две недели, прежде, чем я вернулся в Штаты, а Клинт отправился дальше. Как оказалось, в Европу его тоже привел не просто туризм. Он потерял супруга, Филиппа Коулсона. Тот работал в какой-то связанной с силовыми структурами конторе – увы, всех деталей не знал и сам Клинт, таков был тамошний протокол, да, и погиб на одном из заданий своей группы. И на момент нашего знакомства с этой трагедии прошел уже месяц, за который Клинт пытался прийти в себя, надеясь, что небольшой тур по Европе поможет ему в этом. И это действительно ирония судьбы – пытаясь справиться с собственным горем, встретить меня, тоже пытающегося выбраться из того космического дерьма, в которое превратилась моя до той поры размеренная и счастливая спокойная жизнь. Нас притянуло друг к другу, детектив. Как магнитом. Не в смысле влечения, нет. На тот момент мы стали друг для друга словно якорями. Маяками в той тьме, что начала поглощать нас. Мы были двумя одиночествами, встретившимися в тот миг, когда мы нуждались в ком-то, кто нас поймет, поддержит, и кому мы будем небезразличны. Во всяком случае, позже Клинт признался мне, что в день нашей встречи он уже шел в свой номер, где его ждало снотворное. Но вместо этого он в самом прямом смысле столкнулся со мной, и весь оставшийся вечер просидел со мной в кофейне, а потом, провожая меня к отелю, спросил, не буду ли я против его компании на время моего пребывания в Будапеште. Что же притянуло меня к Клинту? Кто знает…Возможно, свою роль сыграло и то, что я перестал чувствовать себя рядом с Тором как прежде – любимым и нужным. Действительно, нужным, а не для галочки, как красивый спутник на светских мероприятиях, объект гордости собой и шикарное безотказное тело в постели. Клинту же нужен был внимательный собеседник, компаньон в прогулках по городу и просто кто-то, кто заставит его на миг забыть о горечи потери, как никогда острой от осознания, что ты один в чужой стране и чужом городе. Он звал меня с собой в следующую точку его маршрута – Вену, предлагал поехать с ним по Европе дальше. Жаль, что я не согласился. Это была моя единственная и самая фатальная ошибка – возвращение в Штаты. Мне следовало связаться с Тони еще тогда, и попросить его помочь мне устроить все, не покидая Европу. Но, увы, фарш обратно не провернешь, как порою шутит подруга Клинта, Наташа. Но зато Тор только укрепил мое решение бежать. Как? Очень просто, детектив. Когда я вернулся домой, он впервые за все годы, что мы были вместе, поднял на меня руку…И не только. Ведь, как оказалось, даже вдали от Тора я был под его незримым надзором. - Я так надеялся, что с тобой будет все иначе… Что ты умнее, что ты умеешь ценить, что имеешь… А оказалось, ты такой же, как остальные! Свист воздуха и спину вновь обжигает тяжесть массивного кожаного ремня. Сил кричать уже нет, поэтому из пересохшего горла вырывается лишь судорожный хрип. Руки, зафиксированные над головой и привязанные к резной спинке кровати туго стянутыми галстуками (о, как же сейчас Локи проклинал тот миг, когда решил выбрать кровать с таковой, и одновременно с этим радовался, что так и не купил наручники для ролевых игр) начинали затекать. Крепкая ладонь тяжело сдавила горло, заставляя запрокинуть голову, а над ухом раздалось полное досады злобное шипение: - Чего же тебе не хватало, Локи? Что было не так? Разве я был недостаточно внимателен к тебе? Щедр? Заботлив? - Твои…бывшие… - сипло выдохнул Лафейсон, - не хотел…стать одним из них… Ладонь отпустила горло. - Откуда ты знаешь? Хотя… Дружок Старка просветил? Ведь ты все бегал к нему неспроста. Или не только за этим? – Локи замер, чувствуя, как Тор вновь наклонился над ним, шепча на ухо, - интересно, а Тони знает, что у него, возможно, уже ветвистые рога? Или мне просветить его на этот счет? И заодно Стива о том, что мы с ним у тебя не единственные, а ты та еще блядь, текущая по светловолосым голубоглазым мужикам? - Я… Рука вновь сжала горло. - Я не давал тебе разрешения, говорить. И, думаю, хватит с тебя разговоров и притворства примерным семьянином. Ты, похоже, та еще шлюха, Локи, а значит, и обращаться с тобой следует соответственно. С ними не говорят – их просто трахают. И, как бы я ни был разочарован, я все же надеюсь, что ты еще не безнадежен, и хорошо усвоишь единственный урок. Локи услышал жалобный треск ткани, которым ознаменовалось избавление его от остатков одежды, затем звук расстегиваемой молнии и стягиваемых штанов. Внутри все судорожно сжалось при мысли о том, что сейчас последует за этим. - Он достаточно прост. Даже элементарен, - холод смазки обжег кожу, но боль от грубо введенных пальцев была сильнее. Но даже она не ранила, как раздавшееся над ухом, чеканящее каждое слово, подчеркиваемое каждым грубым растягивающим его движением, - Ты. Только. Моя. Сучка. Запомни это, Локи, потому что если забудешь – тебе же хуже. Надеюсь, ты следил за тем, чтобы трахавшие тебя кроме меня предохранялись, потому что иначе мне будет проще грохнуть тебя, чем тратиться и на твое лечение. С этими словами Тор убрал пальцы, грубо притянул Локи к себе (связанные руки заныли и Локи до крови прикусил губу, чтобы не взвыть от прострелившей их боли), до боли сжимая ягодицы, разводя их. Локи зажмурился, закусив угол подушки, в которую его уткнули лицом, и постарался расслабиться, в надежде, что будет легче… Не было. Был только ад, сотканный из разрывающей тело боли, собственного унижения, полосующих спину ударов и наматываемых на кулак волос, заставляющих запрокидывать голову и слушать то, какая грязная под ним шлюха, но его еще можно отмыть и очистить, если будет послушным и хорошенько извиниться за все, но перед этим пусть как следует почистит зубы и прополощет рот от других принятых им членов… Отправляться в ванную, чтобы выполнить требуемое под холодным выжидающим взглядом. Под ним же вымыться, стараясь не сорваться и не позорно заскулить от охватывающей тело с каждым движением боли. И там же, в душе, почти захлебываясь от смеси льющейся воды и собственных слез, пытаться послушно расслабить горло, позволяя трахать свой рот до горящих от боли и кровоточащих трещин губ… Когда Тор ушел, сказав, чтобы к ужину его не ждали, а лучше привели себя в порядок и подумали над преподанным уроком, Локи свернулся в клубок на пропахшей кровью, потом и спермой постели и просто разрыдался от облегчения, что на сегодня все закончилось, и от осознания, что все только начинается… И, возможно, именно это и отрезвило его. Дрожа от холода, Локи поднялся с постели и, пошатываясь, подошел к отброшенной Тором в угол комнаты сумке. Он видел, как Тор забрал его мобильный, но тот давно был пустышкой – спасибо Клинту за совет. Достав из неприметного кармашка в подкладке сумки новый телефон, Лафейсон набрал единственный нужный ему сейчас номер. - Внимательно. - Тони, это я. Мне нужна твоя помощь. Вы с Тони приехали так мгновенно, словно были к этому готовы. Хотя, наверно, так оно и было. В любом случае, это уже неважно. Важно то, что вы приехали, за что я бесконечно вам благодарен. Вы помогли мне сбежать, снять побои и следы изнасилования. Конечно, как вы уже знаете, от обвинений Тор ушел, как обычно, легко и непринужденно. Но благодаря вам мне удалось получить запретительный ордер. Я продал бизнес Тони – тот нашел небольшому, но достаточно известному, дому моды место в своей многогранной корпорации. Парфюмерная же его часть осталась у Тора – как оказалось, под предлогом помощи он незаметно прибрал ее к рукам. Я не стал бороться, отдав ее в качестве отступного. Постригся – после случившегося я просто не мог смотреть на свои волосы без содрогания и фантомного ощущения сжимающей их до боли руки. Сменил стиль, избавившись от прежних вещей – ведь именно моя эффектность и яркость привлекли ко мне Тора, а простые джинсы и футболки, кстати, оказались гораздо удобнее. Поменял номер телефона и уехал из Нью-Йорка. Тони временно пустил меня в свой пока пустующий дом в Малибу, а потом я нашел себе уютную квартиру в Лос-Анджелесе. Обустроившись, я нашел подходящего специалиста. Доктор Стрэндж помог мне выстроить мою разделившуюся на «до» и «после» жизнь заново, очистить себя от той грязи, в которую меня окунули с головой, вдохнуть полной грудью и отпустить прошлое. Больше не бояться прикосновений и перестать отделять себя от своего тела… В общем, как вы уже поняли, я прошел очень долгий путь к новой жизни. Реабилитация, поиск своего жилья, новой работы – все это затянуло меня в свой рутинный водоворот, погрузив меня глубоко в себя настолько, что я, каюсь, в какой-то миг совершенно забыл о Клинте. И поэтому был очень удивлен, встретив его однажды в Лос-Анджелесе, куда, как вы знаете, я переехал. - Каюсь, я тебя сначала не узнал, - заметил Клинт, помешивая горячий шоколад, - но потом встретился с тобой взглядом и сразу вспомнил. Твои глаза трудно забыть. - Буду считать это комплиментом, - рассмеялся Локи, - как ты, Клинт? - Уже лучше. Вернулся с месяц назад, обустроился тут – мне давно хотелось ближе к морю. А ты? - Сложно, - пожалуй, это было самое подходящее слово, - после того, как я вернулся из Европы, произошло многое, что кардинально перевернуло мою жизнь с ног на голову. От Клинта не укрылось то, как в изумрудно-зеленых глазах мелькнула тень страха и застарелой боли, и как тот невольно зябко поежился, хотя в кофейне было тепло. Поэтому он поспешил успокоить своего визави: - Если тебе тяжело говорить об этом, то я не настаиваю, - он чисто инстинктивно накрыл лежащую на столе изящную ладонь своей, разом ощутив, как Локи напрягся, словно усилием воли подавляя желание вырвать руку, - главное, что сейчас все позади и у тебя новая жизнь. - Да, - Локи чуть нервно улыбнулся, и Бартон почувствовал, как ладонь под его рукой расслабилась, - ты прав, Клинт. Лучше расскажи, как ты тут устроился? Déjà vu, правда, детектив? Только на сей раз встретились уже не два одиночества, как тогда, в Будапеште, а два человека, начавшие новую жизнь, оставляя тяжесть прошлого позади. Оставивший спортивную карьеру, Клинт работал инструктором по стрельбе, я же, оставив модельный бизнес, занялся бижутерией и росписью шелка. Сначала мы начали традиционно встречаться по выходным в вскоре ставшей нашей любимой кофейне, потом Клинт однажды предложил мне вместе пообедать, потом подарил набор кистей для батика… Он ухаживал не так, как Тор – не было фешенебельных ресторанов, дорогих ежедневников в кожаном переплете, сделанных на заказ запонок и заколок для галстуков. Но зато был прекрасный пикник на берегу моря, с бадминтоном и танцем у линии прибоя. Была вечеринка у его друзей – потрясающей русской рыжей бестии Наташи, ее девушки – зокавианки Ванды и ее брата-близнеца Пьетро. Были вечера с пиццей, темным пивом и кино. Честно сказать, я бы даже не назвал это ухаживаниями. Мы просто начали встречаться. И почему-то это чувствовалось правильнее, чем с Тором. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю разницу: Тор добивался, завоевывал, присваивал. Клинт же просто был рядом, стремился поддержать и не ожидал от меня большего, чем общение со мной. Наверно, поэтому наши отношения стали таковыми по моей инициативе… - Клинт… - Что-то не так? – он отстранился, с тревогой глядя ему в глаза, - Если мы слишком спешим, и ты чувствуешь, что не готов, то мы можем остановиться. - Остановиться? – удивленно переспросил Локи, - То есть, если я скажу, что да, я не хочу тебя сейчас, ты остановишься, мы оденемся и… - И просто закажем пиццу, откроем бутылку вина и уничтожим все это под какой-нибудь выбранный под настроение фильм, все верно, - продолжил Клинт, нежно проводя ладонью по щеке Локи, - близость должна приносить обоюдное удовольствие. Когда одна сторона терпит и идет на это просто ради другой, то о каком удовольствии может идти речь? Локи замер. Невольно Клинт задел казалось, позабытый, страх того, что случившееся навсегда отравило для него физическую близость. Пусть он и говорил об этом на сеансах у Стрэнджа, и тот говорил, что все будет в порядке, прорабатывал это с ним и тоже призывал не спешить, этот мерзкий холодок все равно упорно не желал покидать его разум. Но губы горели от поцелуев Клинта – страстных, но нежных, а не властных, по коже разливалось приятное тепло от прикосновения чуть шероховатых от сошедших мозолей, ладоней, и где-то внизу живота разгорался пока еще робкий огонек желания. Так может, он готов? Только пока не в той роли, что раньше? Услышав его ответ, Клинт лишь улыбнулся, разводя руки: - Я весь твой. Локи невольно улыбнулся в ответ, осторожно касаясь крепкой груди кончиками пальцев: - Только направляй меня, хорошо? Я ведь еще не знаю тебя…всего и… - тут, повинуясь какому-то шальному порыву, Локи понизил голос до драматического шепота, - я так давно не был в этой роли, что боюсь – вдруг я разучился это делать? Клинт рассмеялся: - Вот и узнаем, - после чего неуловимым движением привлек его к себе, - для начала – иди сюда и поцелуй меня. Как впоследствии оказалось – он не разучился. Достаточно было увидеть под собой Клинта, такого открытого, расслабленного, доверившегося ему, чтобы вспомнить, каково это – вести, а не быть ведомым. Вспомнить, насколько увлекательно это чувственное путешествие, когда ты впервые прикасаешься к любимому, стремясь не только подарить ласку, но и узнать, какая из них принесет больше удовольствия? Вновь отдаться этим поискам, под прерывистое дыхание, тихие стоны и короткое «Да, вот здесь», «Еще, пожалуйста, да», «Лоооки, сделай так еще, пожалуйста!». Но все же это ошеломляло – вновь самому погружаться в тугой тесный жар, видеть, как тебе выгибаются навстречу, привлекают к себе, чтобы разделить стон в поцелуе, заключают в своем плену, срывающимся голосом прося не останавливаться…И лишь улыбаться, потому что останавливаться хочется меньше всего. Хочется, чтобы этот прекрасный миг продлился как можно дольше. Или же чтобы их было как можно больше… …Они лежали рядом, переплетясь, как некое наконец-то ставшее единым, существо, выравнивая сбившееся дыхание и обмениваясь ленивыми, успокаивающими все еще резонирующий внутри жар, поцелуями. - Как ты? – приподнявшись на локте, Локи провел ладонью по щеке Клинта. Прикрыв глаза, Бартон потерся щекой о ласкавшую его ладонь, как кот, после чего отнял ее от своего лица и легко коснулся губами сердцевины: - Прекрасно… - улыбнулся он, но от Лафейсона не укрылась тень какой-то светлой грусти в этой улыбке, - так прекрасно давно себя не чувствовал. - Эй, надеюсь, ты не собираешься мучиться угрызениями совести, думая, что ты предаешь память своего супруга? – Локи пытливо посмотрел Клинту в глаза, - потому что это не так. Ты начал все заново, ты продолжаешь жить – разве это не лучшее, что ты можешь сделать? - Нет, я не чувствую себя так, все хорошо, - успокаивающе заметил Бартон, - просто я действительно уже почти забыл, каково это – заниматься любовью с небезразличным тебе человеком. - Что же, - с облегчением заметил Локи, устраиваясь рядом поудобнее, - в таком случае мы оба вновь идеально совпали. Так что, может, поужинаем и продолжим? - Обеими руками за этот отличный план, - улыбнулся Клинт и потянулся за поцелуем, на который Локи с радостью и удовольствием ответил. Это и было второй моей фатальной ошибкой, детектив. Я расслабился, потерял бдительность, пребывая в той эйфории, что дало мне счастье быть с Клинтом. Со временем я рассказал ему обо всем. О Торе, о нашем с ним романе, о том, что я узнал о нем, что было со мной после встречи в Будапеште, как я оказался в Лос-Анджелесе… Клинт принял мое прошлое, сказав, что его больше интересует настоящее и будущее. Но, видимо, он что-то чувствовал, раз заставил меня выбрать кодовое слово, которое даст ему понять, что я в беде. Короткое и безобидное, чтобы я успел его сказать или написать. И пообещать ему, что я воспользуюсь им. Я искренне надеялся, что мне не придется это делать, но, как вы уже видите, жизнь сделала финт ушами и внесла свои коррективы. И хвала Клинту за то, что он настоял на своем в противовес моей ослабившей меня беспечности. Я выбрал слово и уже от себя добавил, к кому стоит обратиться в первую очередь. Простите, детектив, но после всего, что со мной было, я мог доверять лишь троим: вам с Тони и Клинту. Клинт нервно ходил из угла в угол, то и дело перечитывая письмо, которое он обнаружил на столе, вернувшись домой. Он знал каллиграфически-тонкий, летящий почерк Локи и сомнений в том, что это письмо написано им у него не было. Лишь в его добровольности и правдивости. Потому что в написанное просто не верилось. Не после всего, что было между ними. Не после этих долгих месяцев, благодаря которым они оба словно обрели второе дыхание, вновь ощутив вкус и жажду жизни. К тому же было странным, что исчезли только документы Локи, а все его вещи остались на своих местах, словно он просто еще не вернулся с работы. Клинт! Мне очень трудно и неприятно об этом писать, но, боюсь, я вынужден это сделать. Ты замечательный человек, мне было хорошо с тобой, но ты не тот, кто мне нужен. Я не могу вечно прозябать за бижутерией и шелковыми платками. Я создан для большего и жажду его. Поэтому я возвращаюсь в Нью-Йорк. Надеюсь, у меня получится помириться с Тором – тот дал знать, что готов поговорить со мной и признает, что погорячился. Быть может, и я в таком случае поспешил с выводами. В любом случае, я искренне желаю тебе счастья. Мне очень, очень не хотелось втыкать эту стрелу в твое так долго болевшее сердце, но так будет лучше для нас обоих. За вещами я пришлю кого-нибудь позже. Не ищи меня для твоего же блага. Локи. Что-то было не так. Почему-то от этого письма просто разило фальшью. Оно было не в стиле Локи. Да и вообще, бежать, трусливо прикрывшись запиской вовсе не в стиле Локи, не говоря уже о такой странной манере изъясняться. Какое странное выражение: «втыкать стрелу в твое так долго болевшее сердце»? Не проще ли было бы сказать «разбивать твое сердце»? Откровенно безграмотная и отвратительно звучащая фраза, которую Локи в жизни бы себе не позволил! От понимания Бартон чуть не споткнулся. Черт! Он же сам предложил и даже настоял на этом – кодовое, понятное только ему слово, дающее понять, что с Локи что-то случилось. Нейтральное и не вызывающее подозрений. Например, такое как… Стрела. Потянувшись за мобильным, Клинт быстро набрал выученный наизусть номер телефона. - Роджерс. - Детектив Роджерс, меня зовут Клинт Бартон. Я…друг Локи Лафейсона и, боюсь, ему нужна ваша помощь. - Что произошло? – если тот и был удивлен, то, судя по всему, решил отложить свое удивление до лучших времен. - Я не знаю точно, но… Полагаю, его похитили. Клинт угадал. Меня похитили. И вывезли из города, для начала. Вывезли к Тору. Все спланировала и организовала Сиф – его верная правая рука во всех криминальных делах. Это она нашла меня в Лос-Анджелесе, следила за мной и за Клинтом и готовилась, выжидала момент, чтобы преподнести своему боссу меня на блюдечке с голубой каемочкой. Мне пришлось написать это письмо. Сиф умеет убеждать не хуже, чем Тор, служащий отличным примером. После этого письма мы уехали в Европу, где начался мой персональный ад. Пока вы искали меня в Штатах, я сидел в подвале загородного дома неподалеку от Осло. Сначала Тор был в бешенстве. Он избил меня так, что я думал, что не выживу. Но я был нужен ему живым, так что я неделю пролежал в клинике под чужим именем, а внешне на тот момент меня опознать было трудновато. Он дал мне отлежаться после клиники, дождался, пока я приду в себя. Потом он пришел поговорить. Сказал, что надеется, что я усвоил урок и что хотел бы начать все заново. Выбор был невелик: согласие или смерть, причем даже не моя. Но согласился я не только поэтому. Лежа в клинике и потом, дома у Тора, я понял одно: если я хочу выбраться, мне придется сыграть по его правилам. Приспособиться. Мимикрировать. Называйте это как хотите, детектив, но суть одна: будучи в Риме, поступай, как римлянин. Именно это мне и предстояло сделать – стать послушной игрушкой Тора Одинсона. - Ты почти не тратишь те деньги, что я выделяю тебе на твои прихоти и пожелания, - Тор сделал глоток вина, - почему? Тебе не хватает или…? - Или, - успокаивающе улыбнулся Локи, - я откладываю их на свою новую идею. Хочу попробовать себя в парфюмерном деле более основательно. А также я берегу их для дома, чтобы иметь возможность тоже внести свой вклад в него. - Ты мог бы просто взять у меня нужную сумму, - заметил Тор. - Ты и так даешь более, чем достаточно, за что огромное тебе спасибо. Тем более, не подумай, что я вмешиваюсь в твои дела, тебе сейчас деньги нужнее больше. Для твоего спокойствия можешь считать это запасом на всякий случай. Тор смерил Локи задумчивым взглядом. Тот был невозмутим и спокоен, к тому же прав – последнее время дела шли не очень хорошо. Возможно, новое место и аура приезжего сказывались. - Что же, рад, что ты заботишься о нашем будущем, - улыбнулся он, - спасибо тебе за это, Локи. Локи лишь благодарно кивнул в ответ: - Еще вина? На самом же деле я откладывал эти деньги для побега. Банковская карта была моя, и я незаметно и постепенно снимал наличные. Небольшими, не вызывающими подозрений, суммами. Для отвода глаз иногда платил картой. Это было унизительно – получать после очередной выматывающей ночи с Тором чек или видеть уведомление о поступлении средств на счет. Словно я действительно из когда-то любимого им человека стал личной шлюхой с опцией домохозяина и повара. Лишь то, что эти деньги нужны мне, примиряло меня с этим и с тем, что моих желаний больше нет. Есть только желания Тора и моя задача, моя обязанность – исполнять их. Сопровождение на прием? Утренний минет? Ночь грубого изматывающего секса? Да, да и снова да. Первое правило новой игры – «забудь слова «я», «хочу», «нет» и «не хочу». В его отсутствие я был под круглосуточным надзором. И вытащить меня могли две вещи: чудо и я сам. И, увы, единственным чудом, которое я мог устроить сам, была смерть Тора. Я прекрасно знал, что она повлечет за собой грызню в криминальной стороне его жизни, а его старшей сестре – Хелле, будет не до меня, что дало бы мне фору для побега. Так, собственно, и произошло. Локи ненавидел похороны, но сейчас присутствовать на них было необходимо. Чтобы окончательно убедиться, что у него все получилось и истязавший его столько времени человек наконец-то мертв. Что тело Тора Одинсона благополучно сгорело в огне крематория, став прахом вместе с причиной смерти. «Король преступного Нью-Йорка, а всего одна крошечная таблетка в бокале вина и где ты? Король умер, да здравствует королева!» Локи украдкой посмотрел на Хеллу. Эффектная брюнетка с зеленовато-голубыми, аквамариновыми глазами, казалась бесстрастной и отрешенной, но Лафейсон успел изучить старшую сестру покойного, чтобы быть уверенным: скорбь – это последнее, что сейчас занимает ее разум. Сейчас она готовится подхватить оставленные братом вожжи, и потому обдумывает варианты и планы действий. Что же, тем лучше, потому что ей будет явно не до Локи. Но мой побег не был побегом. Буквально на следующий же день после похорон Хелла пригласила меня на откровенный, как оказалось, разговор. Все оказалось куда серьезнее и одновременно с этим проще, чем я думал. Локи спокойно выдержал холодный, изучающий взгляд аквамариновых глаз сидящей напротив женщины, не спеша нарушать тишину какими-либо вопросами или, упаси боги, выражать свое нетерпение или недовольство, предпочитая дождаться, когда Хелла Одинсон решит сама начать разговор. Неопределенно хмыкнув, Хелла потянулась за сигаретой. Предложив одну Лафейсону и получив вежливый отказ, она щелкнула зажигалкой и, затянувшись, констатировала: - Да, одержимость никого до добра не доводит. Я знаю, как и отчего умер мой брат. Он был здоров, как бык, и у него с роду не было проблем с сердцем. Как и с печенью. И с почками, и желудком тоже. Локи чудом остался бесстрастным: - И что же ты будешь делать? Хелла выдохнула тонкую струйку дыма: - Ничего. У полиции есть официальная версия, дело закрыто, не начавшись. - Почему? - Потому что я давно говорила Тору, предупреждала, что однажды ему попадется кто-то, кто будет ему не по зубам. Что пора наконец-то учиться нормально строить отношения. Работать над ними. А еще потому, что я тоже в этом виновата. Кто, как ты думаешь, прибирал за ним? Я. Я, любящая старшая сестра, всегда приходившая на помощь и верившая, что уж в следующий раз все будет иначе, и убийство, которое я прикрываю – последнее. А потом он встретил тебя и будто потерял остатки разума. Как мне думалось – от счастья, и ведь действительно, сначала все шло хорошо. Он просто сиял, и ты тоже выглядел счастливым и влюбленным. Признаюсь, я украдкой следила за твоей медкартой, но все было нормально. А потом… Потом Тор начал жаловаться мне, что с тобою что-то не так. И я поняла, что его одержимость партнером возвращается. Может, ты мне скажешь, что послужило тем камешком, который спровоцировал камнепад? - Я узнал о его бывших, - ответил Локи, - и невольно начал опасаться, что пополню этот список. - Старк… - констатировала Хелла, - что же, это очень полезно – иметь в друзьях, такого, как Тони Старк. Впрочем, просвети он тебя о твоих предшественниках или нет, рано или поздно темная сторона Тора проявила бы себя. Это определенно случилось бы, твое знание правды, которое он чуял, поездка в Будапешт лишь ускорили события. Но тебе повезло с друзьями. Ты получил запретительный ордер при помощи детектива Роджерса, а благодаря Старку ваша история прогремела на весь Нью-Йорк. Наделала много шума и привлекла к Тору много ненужного внимания. К нему и его бизнесу. Его обеим сторонам. Дела пошатнулись и ощутимо – никто в здравом уме не будет иметь дело с партнером, прямо или косвенно замешанном в подобном скандале. Достаточно того, что продажи твоего парфюма, лицом которого он был, упали до нуля. Никто не хотел рисковать и выставлять на продажу парфюм, который рекламировал замешанный в домашнем насилии человек. Всю продукцию пришлось изымать из продажи. А это повлекло за собой необходимость в поиске нового лица, нового названия, проведения новой рекламной кампании, но Тору было не до этого. Все силы и финансы уходили на выплату неустоек, что повлекло за собой отсутствие средств на новые проекты, а следовательно – убытки. К тому же, проблемы возникли в других сферах его деятельности. Конечно, он снова попросил о помощи меня, но я впервые отказала ему. Мне надоело быть его персональным решателем проблем - нянькой, вечно утирающей ему сопли и прибирающей последствия его «шалостей». Локи невольно внутренне передернуло от этого слова, сопровожденного изобразившим кавычки жестом. Шалости… Жизнь и смерть человека, полюбившего тебя и верившего, что он любим в ответ и… «шалость». Лафейсон пожалел, что отказался от сигареты. Сейчас она была бы кстати – успокоила бы сделавший от омерзения кульбит желудок. - Так что моя миссия старшей сестры была выполнена сполна, и я предоставила ему возможность в кои-то веки разобраться самому. Но он предпочел пойти на поводу у своей одержимости, что и свело его в могилу. На этом и закончим. Все, что я могла сделать лично для тебя – я перечислила на твою банковскую карту немного денег. Не считай это компенсацией – я всего лишь возвращаю то, что у тебя обманом украл Тор. Это, конечно, мелочь, и компенсировать все ничто не сможет. Но что есть, то есть. Ты сможешь начать новую жизнь. Возвращайся домой и постарайся больше никогда не вспомнить о том, что было. Забудь о Торе как о страшном сне. Это единственная просьба, которую, надеюсь, ты исполнишь. Семья Одинсон не имеет к тебе претензий и более тебя не побеспокоит. Билет на вечерний рейс уже забронирован. Самолет через четыре часа. Вот документы, - Хелла протянула ему плотный конверт, - у тебя есть время собрать вещи, если они тебе нужны. В аэропорт тебя отвезет Огун. Только на борту самолета Локи открыл пришедшее на мобильный уведомление. Оно бесстрастно гласило, что на его счет было зачислено пять миллионов долларов. Лафейсон горько усмехнулся. Пять миллионов за украденную часть бизнеса, потерянные полгода, истерзанное тело, искалеченную психику и выжженную душу. Оптом.

***

- И вот я здесь, - Локи нервно затянулся тонкой, источающей горький ментоловый аромат, сигаретой, - Рассказываю все это не под запись, чтобы ты знал, Стив, чтобы вы все знали, каким образом мне удалось сбежать. Я не знаю, что меня ждет за все это, но могу сказать одно – будь это единственный способ спастись, я бы сделал это снова. Лежи на чаше весов только моя жизнь – вопрос решился бы иначе, и вам не стоит знать, как. Но Тор трусливо положил на нее твою жизнь, Стив. Жизнь Тони. И жизнь Клинта. Тех, кто дорог мне и близок, и это был самый крепкий ошейник и самый тугой поводок из всех возможных. И снять его убийством, на мой взгляд, не такая уж большая цена. - Клинт знает? – Стив пододвинул пепельницу ближе к Лафейсону. - Да. Было лучше, чтобы он узнал об этом от меня. Из первых рук, как есть. - И как он отреагировал? - Сказал, что рад, что я жив и сумел выбраться из плена, - Локи хмыкнул, - но я-то сразу почувствовал, как он шокирован и испуган. И не только тем, что со мной случилось, но и тем, что я сделал. Он оставался рядом со мной, поддерживал меня, пока я вновь обосновался в кабинете у Стрэнджа, чтобы разобраться с новой порцией свалившегося на меня дерьма, за что я ему благодарен. Однако, проведя долгое время бок о бок с человеком, невольно замечаешь, когда между вами что-то не так. Пока эта тонкая трещина вежливого расстояния с холодком настороженности, но я не стал ждать, пока она превратится в пропасть отчуждения. Мы поговорили откровенно, и взяли паузу. Я – чтобы вновь собраться с силами и собрать себя, понять, как теперь выстраивать свою жизнь. Клинт, полагаю, чтобы осмыслить услышанную им правду и тоже решить, как быть дальше. Как долго она продлится и чем закончится – не знаю. Но пока между нами месяц тишины, от Хеллы нет никаких поползновений, а ледяная Норвегия, похоже, вообще забыла как о смерти Тора, так и о моем существовании. - Что же, - Стив глубоко вздохнул, - мы сейчас не в полицейском участке, а в моей квартире, на кухне, где нет никаких скрытых камер и аудиоаппаратуры, ведущей официальную запись допроса, коим наш разговор не является. У полиции Осло есть официальное заключение, что Тор Одинсон умер от инфаркта – крайне внезапная и очень печальная смерть в его, казалось бы, молодом возрасте, но, видимо, бурная юность, когда была отдана дань запрещенным веществам и алкоголю все же дала знать о себе много лет спустя. Так что со стороны закона тебе ничего не грозит, Локи. В его глазах ты чист. Полагаю, твой психотерапевт уже говорил об этом, но я повторю тоже. Теперь тебе самое главное – простить себя. А потом расставить все точки над «i» между тобой и Бартоном. - А тебе – ответить на звонок Тони, пока он не примчался сюда, - усмехнулся Локи, кивнув на беззвучно завибрировавший мобильный, лежащий на столе. Роджерс смутился и, взяв трубку, вышел из кухни. Улыбнувшись ему вслед, Локи потушил сигарету и поднялся из-за стола. Вытряхнул пепельницу и кофейную гущу из чашек, поставил все в раковину и потянулся за губкой для мытья посуды. Ему надо было чем-то себя занять. От разговора со Стивом стало легче. Знание, что в рамках закона ему ничего не грозит будто сняло со спины тяжелый груз. Нет, не вины и раскаяния – их Локи не чувствовал от слова совсем, а скорее незнания последствий и наказания, а еще немного страха. Впрочем, с этим страхом он разобрался. Теперь же осталось только одно, но оно зависит не только от него одного. - Тони беспокоился, что я опаздываю на ужин, - заметил Стив, вернувшись на кухню, - он сегодня готовит пасту карбонара. Хочешь присоединиться? - О, нет, не стоит, спасибо, - Локи поставил чашку на сушилку для посуды и, выключив воду, потянулся за полотенцем, - на сегодня с тебя хватит моего общества, к тому же раз Тони взялся готовить сам, то это вечер только для вас двоих. Не хочу вам мешать. - А…Ладно, хорошо. Спасибо за… - Роджерс кивнул на раковину. Локи улыбнулся: - Нужно было немного отвлечься, а это отлично успокаивает, что бы там ни говорила старушка Кристи*. Роджерс фыркнул: - Кому как. Подвезти тебя? - Не откажусь, спасибо. Вошедшего в свою квартиру Локи встретил умопомрачительный запах, доносящийся с кухни. Судя по шуму, там кто-то вовсю занимался готовкой ужина. Настороженно подобравшись, Лафейсон направился туда, ожидая кого угодно и готовый ко всему кроме того, что увидит там… Клинта. Такого привычного, уютно-домашнего, увлеченно помешивающего что-то в сковороде-вок, напевая про себя фривольный мотив. Почувствовав его взгляд, Бартон обернулся и расплылся в улыбке: - С возвращением! Локи, ты все это время что, святым духом питался? У тебя в холодильнике хоть шаром покати – пришлось сбегать в ближайший супермаркет, чтобы хоть что-нибудь придумать на ужин. - Клинт, ты… - Все разговоры после ужина, - отрезал тот, возвращаясь к готовке, - иди мой руки, скоро все будет готово. На ужин был потрясающий рис с овощами и курицей – Локи почти успел отвыкнуть от того, как здорово у Клинта получаются такие простые и незамысловатые, но каждый раз оригинальные и вкусные блюда. Бартон расспрашивал его, как он, как прошел день, посетовал, что отвык от того, как Нью-Йорк давит своим шумом и мрачными высотками… Словом, все невольно выглядело так, будто между ними не было той паузы, призванной все осознать и переосмыслить, а длительная поездка, из которой один из них только что вернулся. Лишь когда посуда была вымыта и убрана, а сами они устроились в гостиной с бокалами вина, Клинт перешел к назревшему еще перед ужином разговору: - Я никому об этом не рассказывал, но… Накануне гибели Фила мы с ним поссорились. Крепко. Очень сильно и серьезно. Меня нервировала его работа, все связанные с нею риски, длительные командировки и до зубовного скрежета бесящие протоколы безопасности и секретности, из-за которых я порою не мог даже узнать, жив ли он вообще или нет. Вернется ли ко мне на своих двоих или в деревянном макинтоше. Я прекрасно отдавал себе отчет, с кем связываю свою жизнь и не требовал от него бросить любимое им дело. Но хотя бы сменить в нем стезю на что-то более безопасное. Незадолго до этого, на предпоследней, как оказалось, миссии, он получил ранение, и это стало для меня последней каплей. Черт возьми, - Клинт нервно сделал глоток вина, - не будь той ссоры, Фил не согласился бы ехать в эту трижды сраную Боготу в самый последний момент, и был бы жив, был бы со мной. Хрен его знает, жили бы мы дальше долго и счастливо или разбежались бы к чертовой бабушке, но он был бы жив. А я…я сам своей импульсивностью, поспешностью, страхами и нетерпением толкнул его на смерть. Не только у тебя на руках кровь, Локи. Пусть косвенно, но я тоже убийца. - К чему ты мне это рассказываешь? – осторожно спросил Локи. То, что Клинт начал так сильно ругаться означало одно – он нервничает и боится, и разговор этот для него важен, как никакой другой. - К тому, что один раз я уже проебал свое счастье и потерял одного любимого человека. Больше я такой глупости не совершу, - допив вино длинным глотком, Бартон обернулся к Локи, - я люблю тебя, Локи, и не хочу потерять. Мне посрать, кого и как ты убил, чтобы выбраться из ада. Когда хочется жить, думаю, все средства хороши. Поэтому я и приехал – я принял решение, - горячая, шероховатая от сошедших мозолей, ладонь накрыла ладонь Локи, - я с тобой. В богатстве, чтоб его, и бедности, болезни и здравии, горе и радости, пока смерть не разлучит нас и то, ей придется еще постараться. Но если ты не желаешь этого, то я приму твое решение. Главное одно – ты жив и этот мудак, надеюсь, отлично прожаривается в аду и больше не причинит тебе вреда. Локи замер, глядя на напряженно замершего в ожидании ответа Клинта. Сердце, казалось, билось через раз, будто не веря. Его не отталкивают. Его принимают со всеми его грехами и старыми ранами, открывая в ответ свою – старую, полную застарелой вины и боли. И почему-то неважно, будет ли у них самих приснопамятное «долго и счастливо» или же однажды их жизненные пути разойдутся навсегда. Пока же, здесь и сейчас, они рядом. Бартон прилетел к нему, рассказал то, что глодало его даже на протяжении того времени, что они были вместе, и оттолкнуть его сейчас – значит убить. Равно как и для самого Локи остаться одному будет означать медленную смерть. Сначала души, а однажды и окончание физического существования. - Спасибо тебе за все, Клинт, - Локи сплел их пальцы в замок, - за твою откровенность и за то, что ты готов быть со мной. Я… я тоже люблю тебя, Клинт, и тоже готов быть с тобою столько, сколько нам отмерено. Напряженное ожидание во взгляде сменились такой любовью и нежностью, что у Локи просто перехватило дыхание, когда Клинт привлек его к себе: - Иди сюда. И только сейчас, привычно устроившись в теплом объятии, чувствуя размеренное биение сердца рядом с собой, Локи почувствовал, как с него спадают последние, сжимавшие его обручи страха. Он был в безопасности. Он был не один и не одинок. Он был дома. Улыбнувшись этим мыслям, Локи прижался щекой к груди Клинта, закрывая глаза и позволяя окутать себя мягкой дреме, думая о том, что, пожалуй, пора бросать курить. Искать успокоение в сигаретах больше нет нужды. «Прости, Тор… Мне жаль, что все сложилось именно так, ведь я верю, что вначале, где-то глубоко в душе ты все же любил меня. И это было взаимно. Но я любил тебя, Тор, а не то чудовище, в которое тебя превратила извратившая твои чувства ко мне одержимость. И я жалею лишь о том, что чтобы освободить тебя от этого мне пришлось убить вместе с этим чудовищем и тебя самого».