Ярость человечества

К Эрвину начала подкрадываться усталость от предыдущей экспедиции, он боялся думать о работе, которую ему предстояло выполнить в кратчайшие сроки: передача военным отчётов после экспедиции, написание писем с соболезнованиями родственникам погибших солдат, координация исследовательского отдела легиона. Он точно знал, что его подчинённым ничуть не легче. Они бы с большим удовольствием рухнули на свои кровати и оплакали павших товарищей, но, увы, таковой была жизнь разведчика. Смогут ли люди спокойно спать после того, как им буквально только что раскрыли глаза на их незащищённость? Как теперь им засыпать без тревожного ожидания сигнала о вторжении? Смогут ли люди продолжать жить своей обычной жизнью, не задаваясь вопросом, будет ли стена разрушена к тому моменту, как они проснутся? Могу ли я продолжать просить своих солдат — мужчин, женщин, детей — продолжать отдавать свои сердца? Эрвин поморщился при мысли о том, что их работа могла стать напрасной. Каждая заброшенная крепость, каждый изломанный труп, каждый светский вечер по сбору средств, каждая бессонная ночь, каждая секунда бодрствования, преследуемая призраками мёртвых… Он наклонил голову, чтобы стряхнуть с себя бесполезные негативные мысли. Он надеялся на то, что в его настрое была виновата сонливость. Он не мог лечь спать со спокойной душой, ведь каждая минута для него имела решающее значение. Однако если он хочет продолжить линию допросов кадетов, ему нужно быть более внимательным. Он снова сосредоточился на длинном столе, где напротив него сидел кадет Райнер Браун. «Он силён, как бык, он легко противостоит чужой воле. Но самым главным его преимуществом является заслуженное доверие товарищей». Кадеты считали Брауна своим братом. Умным и жизнерадостным. Он бескорыстно помогал кадетам, когда тем требовалась помощь в особенно важные моменты, например, на экзаменах. К тому же он был хорошим советчиком. Самая настоящая социальная бабочка, которая помогала кадетам воспарить над самими собой. Он оказывал эту поддержку даже ценой его собственного свободного времени. Корпус — это место, где доверие и командная работа способствуют выживанию. Было несколько случаев, когда объекты ненависти либо оставляли умирать, либо лично бросали в пасть смерти. Несмотря на то, что Браун не является лидером, если его не подталкивают к этой роли, он уступчив, когда дело доходит до товарищей по команде. Он разрешал конфликты и был общим голосом разума. Предпочитаемое подразделение: военная полиция, гарнизонный полк, легион разведки Причина: охрана и безопасность. Его история идентична истории Гувера, это совпадение легко объяснялось. Их распределили в один отряд в начале битвы. Они почти не расходились, намеренно отставая друг от друга лишь в тех случаях, когда хотели убедиться, что все их товарищи покинули склад снабжения. Они рисковали собственными жизнями, готовились к смерти от наступившей армии гигантов, но, в конце концов, пережили атаку и добрались до стены невредимыми. История, достойная похвалы. Браун отрицательно покачал головой, когда Эрвин спросил о бронированном гиганте. — Всё произошло слишком быстро, я был занят отступлением к стене с моими друзьями… Эрвин нисколько не удивился его заявлением, предпочитая на самом деле не надеяться на хорошие новости от травмированных подростков. Он пошелестел бумагами у себя на столе, и быстро сменил тему. — В твоём личном деле, написано, что ты неизменно ставил в приоритет военную полицию. Твоё решение не изменилось? Кадет задумчиво хмыкнул. — Я всё ещё планирую вступить в военную полицию, сэр, пока… — Пока что? —…Пока есть надежда на стены, сэр, — честно ответил Браун. — Какое-нибудь мощное оружие против гигантов или способ эффективного сопротивления им. Что-то осязаемое и достижимое в ближайшие годы. Если этого нет, то я просто хотел бы счастливо прожить свои последние дни с моими друзьями. Эрвин покачал головой. — Я не стану приукрашивать нынешнее состояние легиона. Вступление разведку — это решение, которое человек должен принять от всего сердца и с полным осознанием того, к чему оно может привести. В настоящее время у нас нет надёжного оружия или метода эффективного сопротивления гигантам. В лучшем случае у нас есть знания, и эти знания почти полностью строятся на предположениях. Всё остальное требует времени. — Предположениях о чём, сэр? — О разумных гигантах, — быстро ответил он. — Недавние события заставили нас переосмыслить наши уже имеющиеся знания об их поведении и социальной структуре. Мы раскроем новым рекрутам больше информации после того, как соберём всю информацию воедино. — Поведении и социальной структуре? — эхом отозвался Браун. Среди выходцев 104-го Браун находился на одном уровне с Армином Арлертом, Марко Бодтом, Жаном Кирштайном и Имир за высшие оценки в учёбе. Он последовательно получал высокие баллы за тесты, которые касались непосредственно боевой тактики и стратегии. Исходя из этого, Эрвин понял, Браун был аналитиком или, по крайней мере, неравнодушным к текущему состоянию военных. Одной зубрёжки недостаточно для того, чтобы преуспеть в подобных дисциплинах. — Внутри их общества могла развиться социальная иерархия. Всему виной могла стать мутация, наделившая избранных гигантов интеллектом. В то же время мы не можем отметать в сторону иные причины. Эта теория пока не имеет доказательств. Кадет издал тяжёлый вздох. — Саша… Саша Браус, ещё один кадет, сэр, у неё была теория о брачных призывах, — боковым зрением Эрвин заметил, как Ханджи внимательно наклонилась вперёд. — Что бронированный и, возможно, колоссальный тоже были призваны своей… парой. В этой мысли что-то было. А если добавить к этому предположению тот факт, что способ размножения гигантов в настоящее время неизвестен, и что в целом они считались бесполыми… — Необязательно пара. — Сэр? — в голосе прослеживалась интрига. — Лидер, кто-то выше бронированного в их иерархии. Или что-то более разумное. В худшем случае, на уровне или выше уровня среднестатистического человеческого интеллекта. Эрвин видел, как закрутились шестерёнки в мозгу кадета, он впитывал всю информацию, что ему преподносили. Если они смогут узнать больше о гигантах, человечество сможет помешать двум таинственным аномальным захватить ещё больше их территорий. Лучше знать о враге хоть что-то, чем идти в бой вслепую, а уж с этим ощущением разведка сталкивалась каждый день. Браун облизал пересохшие губы. — Неужели мы действительно можем получить над ними контроль, сэр? — Думаю, да. У каждого животного, у каждого вида есть свои слабости. Физически слабое место титанов — их сон. Что касается социального? Инстинктивного? Коллективного? Это всего лишь вопрос поиска и дальнейшего использования. Задумчивое молчание. Он дал новобранцу время всё осмыслить. Когда весть о падении Троста достигнет дальних углов стен, вероятно, поддержка и приток средств для легиона увеличится. У них была зацепка, они знали с чего начать исследование, и пусть финансирование будет, оно окажется лишь временным. После падения стены Мария истерия побудила пожертвования и поддержку государства достичь небывалого максимума, прежде чем человечество вновь обрело свою шаткую опору. Большой приток солдат всегда ценился, действительно хороших бойцов среди них было мало, а вот они всегда пользовались огромным спросом. Эрвин не брезговал откровенной вербовкой кадетов, наоборот, он пытался пробудить в них искры их храбрости, он часто подчёркивал, что интересы легиона и кадета совпадали. Наконец Браун снова заговорил: —…Я всё ещё не совсем уверен, что справлюсь с этой задачей, главнокомандующий, но даже если я не вступлю в ваше подразделение, я всё равно желаю вам и всем разведчикам удачи на поле боя. Этот ответ прозвучал гораздо лучше, чем прямой отказ. В ответ Браун получил благодарную улыбку и кивок. Эрвин примет его, даже в самый последний момент с распростёртыми объятиями. — Думаю, на этом всё, кадет. Мы высоко ценим твоё время. Ты свободен. Браун покорно кивнул и выпрямился. — Есть!