Брак не по правилам

       Когда улыбается Цзян Яньли, то солнце перестаёт прятаться среди облаков. Цзян Яньли занимается бальными танцами с четырёх лет и всё свободное время проводит в танцевальном зале, а зимой радуется, словно малый ребёнок, когда вместе с братьями удаётся покататься на коньках.        Цзян Яньли любит готовить, ей нравится баловать своих близких разными вкусностями. Она пахнет корицей, сладкими яблоками и грейпфрутом.        Она оканчивает университет с отличием, помогает родителям с хлопотами семейного бизнеса и никогда не жалуется на усталость. Боится грозы слишком трепетно и наивно.        Она всегда плачет над мелодрамами и Вэй Ин в такие моменты готов словить сердечный приступ, потому что слёзы у неё горькие и такие ранимые. В итоге, А-Чен ругается, закатывает глаза и ему приходится откачивать их двоих после каждого киносеанса.        У Девы Цзян золотое сердце. Она для своих братьев больше, чем мать, больше, чем лучший друг, она для них целый мир, и это чертовски взаимно.        Кажется, когда Яньли смеется, распускаются прекрасные цветы в саду. У неё тонкое чувство юмора, и она всегда подмечает настроение собеседника. Она внимательна к деталям, одета с иголочки.        Яньли пацифистка до мозга костей, но А-Чен заставляет её ходить на уроки самообороны и фехтования. Она строит страдальческое личико, но всё-таки продолжает заниматься, хотя занятия ей даются с большим трудом. С синяками, разбитыми коленками и грустным настроением после, когда можно надеть лиловую пижаму и почитать книгу в постели.        Вэй Ин же привык таскать шицзе на стрельбища, хитрыми уговорами всё-таки вынудив её взять в руки лук и научиться стрелять. Она просто не может отказать своим братьям, она их избаловала еще в детстве, и она готова продать душу, чтобы они улыбались ей так же искренне, как и в детстве.        Цзян Яньли красавица, одна из наследниц влиятельной корпорации в Китае. Она лицо благотворительного фонда «Юньмэн». Все любят скромную и добрую шицзе, о ней не пишут плохо даже назойливые таблоиды.        Шицзе любят все кроме одного человека. У него от её идеальности зубы сводит. Он не терпит её улыбку, а от женского смеха всё сводит внутри. Иногда он ловит себя на навязчивой мысли о том, что его чувства к ней близки к пылающей ненависти, хотя и нет весомых причин. Самое печальное в этой истории то, что человек, который невзлюбил Цзян Яньли, её муж. Муж по расчету. Цзинь Цзысюань.        Они были помолвлены с детства, ведь их матери были как сестры. Их мнения об этом союзе ни разу никто не спросил. Цзинь Цзысюань никогда не был поклонником этой идеи, а когда уехал учиться за границу, забыл об этом как страшный сон. Учеба в университете закончилась, вскоре он вернулся на родину, и реалии жизни накрыли его очень скоро. Он должен был не только стать правой рукой своего отца, но и жениться на той девчонке, что в детстве делилась с ним лотосами. А-Янь та самая девчонка, что постоянно ходила со своими раздражающими братьями, как привязанная.        Парень этому факту совсем не обрадовался, и разорвать помолвку, как бы он не пытался, не получилось. Семьи уже давно заключили контракт. Он ненавидел ощущать себя вещью в чужих руках, его родители просто его продали и иначе это никак не назвать.        В день свадьбы никто не мог оторвать взгляда от Яньли, она была на обложках всех журналов светской хроники. Многие юноши мечтали оказаться рядом с ней рука об руку в храме предков, но юный господин Цзинь, похоже, был единственным, кто желал этого меньше всего на свете. Он с трудом выдержал церемонию бракосочетания и само празднование, Цзян Яньли любезно взяла на себя всю коммуникацию с гостями. Она сглаживала все острые углы, не позволяя своим братьям церберам вызвать её новоиспеченного мужа на разговор.        Цзян Яньли была мила и улыбчива, она не сказала и слова упрёка на то, что молодой господин Цзинь методично напивался на своей свадьбе. Её идеальность выворачивала его изнутри. Он был уверен, что за этой невинной оболочкой скрывается хитрая лицемерка, и когда в брачную ночь он сказал, что не любит её и никогда не хотел этого брака, то ожидал, что, наконец, сможет вывести Деву Цзян на чистую воду. — Я понимаю ваши чувства. Мы практически ничего друг о друге не знаем, хотя и провели детство вместе. Прошло много лет, и мы изменились, но мы можем попытаться узнать друг друга, раз так сложились обстоятельства… Мы ведь теперь муж и жена, — её улыбка была теплой, как лучи солнца, а глаза яркие, большие и глубокие.        Золотой мальчик, единственный ребенок в семье, просто не мог понять, откуда в ней столько энтузиазма и глупых надежд на светлое будущее? Она должна ненавидеть его всеми фибрами души, проклинать, ведь её тоже продали собственные родители. Вот только дева Цзян была тактична и осторожна, открыта с ним, как никто другой. Резкое осознание того, что единственным в этой комнате с ненавистью в сердце оказался он, было даже хуже, чем выдавливать из себя улыбку при первом танце новобрачных.        Стало так мерзко от самого себя. Стало обидно от того, что в этой игре мудак только он. — Мне это не нужно. Я хочу жить своей жизнью, советую и вам так поступить, Дева Цзян. — Вы любите кого-то другого? — у неё улыбка изломанная и если бы не полумрак в их гостиничном номере, он мог бы поклясться, что у неё глаза на мокром месте. И голос тихий, с дрожью в каждом слове. — Да.        Она в традиционном красном ханьфу такая хрупкая, воздушная и беззащитная. С изящной шеей и привлекательными лодыжками… Обнимает себя за плечи, будто боясь разлететься на осколки.        Цзинь Цзысюань злится, что замечает всё это. Злится потому, что фарфоровые куклы не могут быть живыми, а значит, и Дева Цзян априори быть идеальной не может. Она высокомерная, как её братья, и самолюбива. — Жаль, — она произносит это и отворачивается к окну, затихает. Он выходит из комнаты, говоря, что снимет второй номер. Внутри гадко, в горле противный ком и ощущение, будто он сейчас сказал не горькую правду, а ударил котёнка.        Цзинь Цзысюань уверен, что сможет вывести её на чистую воду. Дева Цзян не та, кем пытается казаться. Все эти улыбки натянутые и неискренние. Она интересуется, как прошёл его день, готовит ему ужин просто потому, что привыкла соблюдать условности. Она пишет ему смс и вежливо спрашивает разрешения, если хочет остаться у родителей или у кого-то из братьев так, будто ему есть до этого дело. Ему всё равно, и не нужны все эти формальности, если публики нет рядом. Зачем же она продолжает притворяться?        Цзян Яньли любит его маму и тратит целое состояние на аукционах для того, чтобы достать то или иное редкое растение для её теплицы. Цзян Яньли гладит ему рубашки и подбирает галстуки к костюмам, хотя в их доме есть прислуга, и ей не обязательно подрываться утром, чтобы проводить его на работу. Он каждый раз воротит нос, старается сократить их диалоги к минимуму. Его бесит, что Яньли пытается играть с ним в семью, ведь между ними всё фальшивое. Всё это дорогие декорации, которые слепили их родители. Зачем ей это? Что родители ей обещали за такие старания? Может быть, всё дело в её братьях, которые всегда издевались над ним в детстве? Очередной розыгрыш, который они решили провернуть и вместе злорадствуют из-за того, что он стал рабом ситуации?        Цзян Яньли всегда звонит ему, если он задерживается или не приходит ночевать домой, говорит, что беспокоится и просит предупреждать, если он решил остаться в другом месте. В её словах нет упрёка, хотя юноша ждёт, когда она разозлится. Начнёт говорить ему всё, что на самом деле о нём думает, шантажировать компроматом и ставить ультиматумы, но Дева Цзян этого не делает. У неё просто тихий и поникший голос, иногда дрожащий.        Он видит, как мужчины общаются с ней на светских приёмах, как не могут отвести от неё взгляда, приглашают потанцевать и делают комплименты. Ей постоянно приходят букеты на адрес офиса, на адрес их общего особняка. Мужской пол будто сходит с ума, когда она входит в помещение, и вечно это невинное выражение её лица приковывает к себе внимание всех вокруг.        Когда они ужинают в ресторанах, ей приносят шампанское за счёт заведения или как комплимент от гостя за соседним столиком. И молодой Господин Цзинь сам не понимает, почему его бесят подобные обстоятельства. Его это всеобщее внимание к её персоне просто вымораживает. Однажды, он просто срывается и кричит на неё, когда видит, как она красуется в белом коротком платье у зеркала. Его начинает раздражать её желание оголить себя в каждом наряде. Он увольняет её стилиста без ведома Яньли, от чего она ходит еще несколько недель поникшая, а засранец Вэй Ин подбирает ей нового, и наряды становятся еще более откровенными, смелыми и яркими.        Господин Цзинь разбивает свой телефон, когда видит снимки Яньли в прессе, где она с братьями тусуется на какой-то лакшери вечеринке в красном комбинезоне, где спина украшена красным прозрачным кружевом.        Создается впечатление, что весь мир крутится вокруг неё, и он не может понять, почему всё так. Что в ней особенного? Она ведь совсем не идеал.        Дева Цзян настолько боится грозы, что не может сдвинуться с места, когда слышит громкие раскаты. Однажды, он нашёл её на кухне, спрятавшуюся под столом, обнимающую колени. Ему пришлось тогда очень долго уговаривать её вылезти из укрытия. Вставить наушники ей в уши и включить музыку. Отнести в постель и накрыть пледом. Он тогда отрубился прямо в рубашке и джинсах на кровати, держа её в своих объятиях.        Яньли сладкоежка, она зависима от белого шоколада. У неё аллергия на пыль, и ей приходится очень много тренироваться, чтобы достигнуть хотя бы какого-то прогресса в фехтовании. Она всё еще нелепо держит оружие в руках и так испугано смотрит на своего тренера. Его фиктивная жена неидеальна, но почему-то все смотрят на неё так, будто в её каштановых волосах запрятаны звёзды и галактики.        Цзинь Цзысюань встречается с другими девушками и не особо это скрывает, но именно Дева Цзян забирает его из офиса и везёт в больницу, когда он теряет сознание из-за высокой температуры. Она выхаживает его, рассказывает забавные истории из своего детства, и у неё бархатный, мурлычущий голос, когда она поёт колыбельную. Цзинь Цзысюань внезапно ловит себя на мысли о том, что ни у одной из девушек с которой он был, не было таких теплых рук, нежных объятий. С ней уютно, и чувствуешь себя дома. Она мило и безобидно шутит и разбирается во многих вещах.        Его начинает пугать осознание, что он не может подобрать себе галстук без её участия. Он постоянно сравнивает еду в ресторане со стряпнёй А-Янь, потому что у неё вкуснее.        В командировке он постоянно думает только о ней, часами вертит мобильный и не решается написать сообщение. Мониторит вейбо на новости, вбивает её имя в поисковике. Ночами просыпается в поту из-за влажных фантазий о ней.        У Девы Цзян красивые ключицы и упругая задница, особенно в той розовой шелковой ночнушке, в которой она провожала его утром, когда он уезжал в командировку. Этот образ маячит в его снах все две недели. Удивительно обидно, что она не поцеловала его даже в щеку на прощание. Глупость… С чего она вообще должна была это делать?        Он сам прекрасно дал ей понять еще в самом начале, что ему невыносимы её прикосновения. Они и спят в одной кровати только в те ночи, когда на улице гроза или когда кто-то из них двоих болеет.        Он возвращается домой вместе с первым снегом, и он целует её первым, не даёт ей произнести ни слова. Белые снежинки касаются темных локонов, а они целуются, стоя на веранде, прямо в снегопад. Её губы мягкие, пухлые и поцелуи такие, что замирает сердце.        Они пьют вино у камина и первый раз разговаривают по душам. Дева Цзян рассказывает, что переживает за Цзян Чэна, потому что тот до сих пор не может найти общий язык с отцом. Цзинь Цзысюань говорит, что понимает её брата, признается кому-то в первый раз в жизни о том, что осуждает поведение своего отца во многих вещах.        Они практически доходят до секса, когда поцелуев становится недостаточно, и она смело забирается ладонями под его свитер. Ему кажется, будто под её прикосновениями плавится кожа.        Он укладывает её спиной на ковёр, нависая сверху. Дева Цзян еще прекрасней в свете алого пламени камина, разгоряченная и смущающаяся под его жадным взглядом. Их бесстыдно прерывает звонок мадам Юй, она вся на нервах, гневно рассказывает о том, что Цзян Чэн и второй наследник корпорации Гусу Лань, подрались прямо в вестибюле бизнес-центра. Требует приехать и помочь разобраться в ситуации. Конечно же, они сразу прыгают в машину и мчатся по трассе.        Цзинь Цзысюань делает всё возможное, чтобы данный инцидент не просочился в прессу, в то время, как Цзян Яньли поочередно растаскивает своё семейство по углам. Мадам Юй во всём винит Вэй Ина, отец семейства же готов лишить Цзян Чэна наследства, в то время, как братья периодически пытаются набить друг другу морды. Наследнику Цзинь приходится разнимать их каждые десять минут.        Эта безумная эпопея заканчивается где-то под утро, они просто никакие заваливаются в старую комнату А-Янь, засыпают вместе в обнимку так, будто эта тёплая близость была между ними всегда. Цзысюань задыхается от незнакомого ощущения счастья в своей грудной клетке, понимая, что, похоже, всё это время был просто упрямым слепцом.        Он и в правду влюблён в свою жену. Просто, однажды, он просыпается с этим осознанием и больше не хочет никогда её отпускать.        Он срывается с совещания, чтобы поддержать её на соревнованиях в секции по фехтованию. Дева Цзян запрыгивает к нему на руки со счастливым хохотом, и они целуются при всём честном народе в зале. Вэй Ин возмущается где-то там на заднем плане, а А-Чен просит его не вмешиваться.        Она вылетает из соревнований практически сразу, но взгляд такой яркий, будто она выиграла миллион. Они идут ужинать вчетвером в ресторан, позже к ним присоединяется Второй Нефрит клана Лань. И это, наверное, самое радужное празднование проигрыша, которое вообще возможно в природе. Они не отлипают друг от друга, и теперь зубы сводит от этой сладости у окружающих вокруг.        В ресторане играет живая музыка и Цзысюань приглашает свою жену на танец. Они шепчутся, говорят обо всём и смеются, словно так было всегда. У Цзысюаня появляется стойкое ощущение в сердце, что их брак был предначертан им судьбой. — Я потратил столько времени зря, — говорит он ей, просто растворяясь в глубоких глазах цвета шоколада, а она улыбается своей обворожительной улыбкой и целует в щеку. — Ты просто ничего обо мне не знал. Впереди теперь вся жизнь, чтобы исправить это. Он смеется искренне, гладит её по волосам, прижимается крепче. — Ты идеальна. Откуда ты такая взялась? — Разве? Помнится, ты говорил о том, что я посредственность, — на губах лукавая улыбка и тон такой игривый, будто она срубила куш в покер. — Я был слеп и зациклен на том, что меня женили без моего желания и видеть ничего больше не хотел. Как, оказалось, возненавидеть тебя ещё труднее, чем полюбить. — Мне кажется или ты сейчас пытаешься признаться мне в чувствах? — она улыбается, а на щеках появляются ангельски ямочки. Он бы хотел навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти. — Так и есть, — признаться не страшно, страшно услышать ответ. — Принято, — Дева Цзян не позволяет ему произнести ни слова больше, проводит пальчиками по его щеке, вовлекает в поцелуй, сжимая подбородок. Они целуются до последних аккордов песни, пока их не прерывает Вэй Ин с просьбой сильно не увлекаться и вернуться обратно к столу, потому что А-Чен и так нервный из-за присутствия Лань Ванцзи.        Цзысюань закатывает глаза и подчеркивает, что они с Девой Цзян вообще-то женаты. А-Янь смеется в ответ, не в силах поверить, что это говорит именно он.        Теперь, они начали спать в одной постели. Это произошло само собой. Потому что они часто смотрели фильмы в обнимку, разговаривали после тяжёлого рабочего дня, а затем просто засыпали прижавшись друг к другу. Затем, это стало привычкой, потому что засыпать одному стало просто нереально. После поздних совещаний его единственным желанием было просто лечь рядом, поцеловать Яньли за ушком и провалиться в сон. Он так и делал.        Он был счастлив. Он чуть не сошёл с ума, когда Яньли зашла к нему обнаженной в душ, прижала спиной к холодному кафелю, кусая его губы, целуя так страстно. Он практически потерял рассудок, потому что это был их первый раз.        Всё катится в ад, когда через пару недель Цзысюань приходит с работы, и видит на кухне заплаканную Яньли. На столе стоят две чашки, он озадаченно кидает взгляд в сторону и видит, что на одном из стульев сидит его любовница. Мянь-Мянь заявляет о том, что она беременна от него, и это крах. Самый настоящий пиздец.        Яньли не устраивает сцен, она заворачивает гостье еду с собой и даже провожает до такси.        Цзысюань пытается оправдаться, но его супруга не говорит ему ничего. Пожимает плечами. И у него срывает крышу от её равнодушия. Его эгоизм не может этого пережить. От него беременна другая, а она даже не ударила его по лицу? Значит, всё, что происходило между ними, для неё было лишь фальшивой условностью?        Он сам себя не узнает, когда начинает обвинять её в лицемерии, в том, что она играла с ним всё это время. Она молчит, не поднимает взгляда и просто кусает губы.        Он хочет, хотя бы какой-то реакции, но не получает ничего взамен. Для него сегодня разрушился мир, а для неё, значит, нет? Цзысюань, как капризный ребенок решает применить грязный приём и на эмоциях заявляет, что любит Мянь-Мянь.        Дева Цзян резко поднимается со своего места и решительно смотрит в карие глаза, выпрямляет спину. — Я могу простить многое, но не то, что ты любишь другую женщину. Между нами с этого момента только контракт, как ты и хотел, а теперь покинь мою комнату, — она указывает на дверь, её голос не задрожал даже на секунду. И этот уверенный взгляд, который пронзает насквозь, больнее, чем ранение от стрелы. В её глазах выжженные чувства и разрушены мосты, которые невозможно восстановить.        Юноша покидает её спальню и скатывается по стене прямо на пол. Теперь, он понимает, что Яньли не играла с ним в игры, единственным игроком на этой шахматной доске был только он.        Дева Цзян больше не ночует дома. Она либо ночует у одного из братьев, либо проводит ночи у родителей в Пристани Лотоса. Является в их общий дом только, чтобы забрать те или иные вещи.        Цзысюань, наверное, должен прыгать от радости, ведь это именно то о чём он мечтал на протяжении всего их брака. Жить так, будто они незнакомцы. Каждый своей жизнью…. Увы, но без Девы Цзян он больше своего существования не мог представить.        Об А-Янь, теперь, постоянно пишут в Вейбо, о том, как она ходит с подружками на модные показы, танцует с братьями в клубе. Летает на выходные в Париж вместе с Мадам Юй. Похоже, вся её семья в курсе о том, какой её супруг мудак, и Цзысюань согласен с этим фактом как никто другой. Он конченый мудак… И этим всё сказано.        Яньли больше не пишет ему о том, где находится и разрешения больше не спрашивает.        Цзысюань пишет ей смс каждый вечер, звонит, но на том конце провода нет ответа. Видимо Яньли всё уже для себя решила….Подарки и цветы она тоже отсылает обратно ему в офис.        Мянь-Мянь приходит к нему пьяная и в слезах. Рассказывает о том, что никакой беременности не было, и о том, что его кузен Гуан Яо заплатил ей определенную сумму, чтобы она устроила это представление. Она просит прощение, но он лишь горько смеется от собственных мыслей. Он её ни в чём не винит. Потому, что Цзысюань единственный виновник всего произошедшего. Удивительно, но даже подлянка от Яо не вызывает у него никаких негативных чувств. В его перечне эмоций осталась лишь злоба на себя. — Мне стыдно и я хочу, чтобы ты был счастлив, — постоянно вторит она, как одержимая. — Дева Цзян уже не простит меня, но ты здесь ни при чем, — он тяжело вздыхает. Зная, как никто другой, что после драки кулаками не машут. — Я приходила к ней вчера, просила прощения. Она посоветовала мне хорошего адвоката, потому что была уверена, что ты разозлишься на меня и подашь иск. Мне кажется, что она раскусила мой обман с самого начала…- Мянь-Мянь запинается, вытирает слёзы ладонью. — Почему ты так думаешь? — рассеяно спрашивает он, будто всё еще погружённый в своё отчаянье. — Потому что она знает, что в течение четырёх месяцев, ты не был с другими женщинами, ночевал у вас дома, либо у кого-то из семьи, а я тогда соврала ей про маленький срок… Когда я заплакала, она успокаивала меня и сказала, что здесь нет моей вины… Я… — Я — идиот.        И это осознание, как кувалдой по голове больно и невыносимо. Она, ведь доверяла ему всё это время. Доверяла… Не поверила Мянь-Мянь с самого начала. Ей было тяжело и обидно из-за визита одной из его бывших любовниц. Ей было неприятно от слов, что кто-то может ждать ребенка от её супруга, но Яньли не напала на него с упрёками. Она решила держать эмоции при себе, чтобы не делать больно ему или себе.        Она не поставила под вопрос его верность, хотела поступить мудро, а он растоптал ногами все её старания. Её хрупкое сердце и надежду на то, что они смогут всё исправить.        Как он мог поступить так с ней? Он просто перечеркнул всё своим эгоизмом, недоверием и зацикленностью на собственных страхах. Он самый настоящий урод…        Семья Цзян зовёт его на празднование Нового года, удивительно, но первым с ним связывается Вэй Ин. Просто обозначает место и время, и оставляет предписку: «не проеби свой шанс, мудак, а иначе я закопаю тебя живьём».        Цзысюань не может спать спокойно, считает дни и ночи до назначенной даты.        В этот вечер вновь выпадает снег. В голове путаются фразы, мысли, наследник Цзинь превышает скорость, нарушает правила на дороге, но даже несмотря на жуткую пробку оказывается точно ко времени.        Цзян Чэн курит во внешнем дворе, и он встречает званого гостя отменным хуком справа. Цзысюань с грохотом оказывается лопатками на снегу, криво усмехается. — Заслуженно. Где она? — медленно встает и отряхивается. — В саду, они с Вэй Ином запускают фейерверки… Не проебись, — кидает он напоследок, в точности как и его брат. — Больше никогда, — отвечает Цзысюань, проговаривая это скорее себе, чем кому-то другому.        Он находит девушку там, где и говорил её старший брат. Дева Цзян в белом пуховике и в свитере кукурузного цвета. Держит в руках бенгальский огонь, хохочет от шуток своего младшего шиди. Они разговаривают, будто на своём отдельном языке, известном только им двоим.        У Яньли все ещё самая прекрасная улыбка и звездопад в волосах, запрятанные галактики. Она оборачивается и устремляет свой взгляд на своего супруга, она растеряна, её личико стремительно мрачнеет. — Что ты здесь делаешь? — её голос дрожит, срывается. — Пришёл за своей женой.        Минута напряженного молчания и лишь грохот фейерверков разрывает тишину. Вэй Ин безмолвно исчезает из поля зрения через секунду, оставляя их наедине. Цзысюань удивлен, что снова не получил по лицу.        Она смотрит на него долго и в глазах столько боли, что ему трудно сделать даже вдох. Она делает несколько шагов вперёд, пытается его обойти, но он сжимает женское запястье и не позволяет уйти. Он привык бежать от ответственности, но сегодня он хочет быть смелым, честным и любящим.        Он устал играть, изображать из себя того, кем он не является. Он просто здесь прямо сейчас, с открытым сердцем. — Яньли, прошу тебя, останься со мной… Навсегда. До самой смерти, — он чувствует, как страх пожирает его изнутри, но он не станет отступать назад. Не в этот раз.        Она молчит, кусает губы и пытается не смотреть на него. У нее дрожат плечи. Она такая хрупкая, нежная, словно вальсирует на грани потерять сознание. — Не стоит… Не ври себе, — она шепчет, осторожно освобождает свою руку, снова пытается сбежать. Не верит.        Цзысюань встаёт перед ней на колени и теперь это не кажется ему чем-то постыдным. Он просто делает то, что сейчас хочет. Ему хочется стать другим, изменить, переломить в себе эгоиста, который живёт только своими прихотями. — Просто послушай меня… — он обнимает ее за талию, в то время, как она растеряно просит его встать, вторит о том, что он может замёрзнуть. Цзысюань утыкается носом в женский живот и просто не желает двигаться с места. Он не отпустит её больше никогда… — Просто послушай… Я идиот, который всё проебал. Я всегда был эгоистом, привык, что получаю всё, стоит мне только щёлкнуть пальцами, и когда я не смог разорвать нашу помолвку, я был зол. Всё шло не по моим правилам, и я думал, что если буду ненавидеть тебя, то мне станет легче. Ты была добра ко мне с самого начала, ты пыталась сделать наш брак настоящим, а я вёл себя, как слепой идиот. Я был с тобой несправедливо груб. Я не ночевал дома, был с другими женщинами. Я пытался показать тебе, что от меня лучше держаться подальше, а потом… Потом я понял, что не могу заснуть, если не слышу твои шаги в соседней комнате. И если ты не улыбаешься мне во время завтрака, то день точно пойдёт наперекосяк. Я уволил твоего стилиста не из-за желания насолить, а потому что не мог обуздать свою ревность. Вначале я думал, что меня бесит, что все смотрят на тебя из-за того, что ты не та кем являешься, а потом я понял, что просто не могу вынести мысль о том, что ты можешь быть с кем-то другим. Я тот ещё мудак и я не понимаю, что ты во мне нашла… Почему продолжала давать мне шансы? Я не люблю Мянь-Мянь, я наговорил этот бред лишь только потому, что хотел увидеть, что ты ко мне неравнодушна… Я эгоистично разозлился из-за того, что ты никак не реагируешь, не ревнуешь, совсем не подумав о том, как тебе в этот момент было тяжело. Ты можешь ударить меня. Делай со мной, что хочешь, но только останься рядом со мной. Я люблю тебя… Только тебя. Я готов на всё, чтобы ты дала мне ещё один шанс. Только поверь мне ещё один раз… — он поднимает голову, говорит всё это на рваном вдохе, в то время, как сердце готово выпрыгнуть из груди.        Глаза Девы Цзян становятся влажными, она выдыхает рвано, пытается закрыть лицо руками. — Яньли, ты плачешь? Яньли??? — восклицает он тревожно, цепляется за её руки, целует ладони, каждый пальчик. — Да, плачу… Какой же ты идиот и эгоист… Почему я полюбила именно тебя? Угораздило же…- горько смеется она, захлебываясь слезами. — Любишь? — Да. — Даже после…? — Да. Она продолжает: — Не скажу, что мне будет легко простить тебя, но я этого очень сильно хочу. Ты обещаешь, что я всегда буду для тебя на первом месте, а я в ответ на это даю обещание, что буду доверять тебе и уважать, неважно, что произойдёт дальше, — Яньли улыбается уголками губ, медленно опускается на колени рядом с ним, обнимая за плечи, и это похоже, на сумасшествие, на самый приятный сон. — А-Янь…- он обескуражен, влюблён, как мальчишка. — Что? — она хохочет. — Я люблю тебя.        Девушка снова смеется, прижимается ближе, берёт его за подбородок и вовлекает в поцелуй. Жадный и требовательный, такой, что темнеет в глазах. — Цзысюань, я тебе ноги сломаю, если моя шицзе простудится, сидя на холодном снегу. Быстро домой!!! — гневно и громко кричит Цзян Чэн с веранды, в то время, как они оба падают на снег и смотрят на звезды, разрываясь от звонкого хохота. — Я так понимаю, что мне придётся всегда терпеть контроль твоих братьев? — брюнет ухмыляется, гладит её по щеке, в то время, как девушка залезает к нему на колени. — До самой смерти, ты сам предложил, — заразительно смеется Дева Цзян, вовлекая супруга в очередной поцелуй.