untranslatable

У Илая Вэнто были серьезные проблемы. Не только потому, что он сошел со своего тихого, скучного, ничем не примечательного карьерного пути. Это было еще и потому, что ему действительно начинал нравиться новый путь, который выбрала для него жизнь. Его тонкости, даже опасности, он должен был признать, были захватывающими. Но еще более тревожным было то, как он начал относиться к мужчине, который в первую очередь был ответственен за то, что втянул его в эту неразбериху. Траун был очарователен. Он был тонким, умным, творческим, удивительным... и чрезвычайно расстраивающим. Как-то днем Илай наблюдал за его лицом во время лекции по тактике (занятие, в котором Траун вряд ли нуждался, подумал он) и пытался составить каталог всех мимолетных эмоций, которые иногда появлялись на лице чисса. Илай научился распознавать «удовольствие» (едва заметно вздернутые уголки тонких губ Трауна, определенный блеск его красных глаз, который у него был равноценен смеху), «раздражение» (очень трудно различить, все дело в руках) и «планирование» (нейтральное выражение, потому что, как думал Илай, это было, очевидно, его естественное состояние). Он слишком поздно понял, что Траун замолчал, ожидая, пока Илай переведет какой-то технический термин. Он надеялся, что прошло не так уж много времени; выражение лица чисса было нейтральным. — Конденсатор потока, — поспешно подсказал Илай. — Похоже, твой дроид изнашивается, инородец, — хмыкнул курсант из глубины комнаты, невероятно самодовольный парень по имени Торн из Кореллии, у которого, как думал Илай, было лицо, просившее, чтобы ему хорошенько врезали. — Пришло время заменить его на модель не из задницы Галактики. Подобные вещи все еще происходили регулярно, хотя и нечасто с тех пор, как Туруй и Орбар «исчезли» в «Небесном ударе». Инструктор проигнорировал ситуацию, и Илай почувствовал странную смесь бессильной ярости и смертельной усталости, которая всегда накрывала его, когда происходили подобные вещи. Его даже не должно было быть здесь, на Корусанте. Он старался сохранить лицо бесстрастным, поскольку другие кадеты либо смеялись, либо неловко отворачивались - он знал, что так было лучше. Не откровенная демонстрация поддержки, но, по крайней мере, не враждебность. Когда Траун спокойно закончил то, что он говорил, не обращая внимания на кадетов, которые болтали или смеялись, Илай заметил, что в его бесстрастных красных глазах мелькнуло что-то другое. Его взгляд на долю секунды встретился со взглядом Илая, и через мгновение тот почувствовал, как его лицо вспыхивает. «О, черт, — подумал он. Я слишком долго смотрел на него. Я смотрел на его рот. О, черт, он может видеть в инфракрасном, поэтому знает, что я краснею.» За этой мыслью последовал яркий мысленный образ, от которого все его тело стало горячим. Черт. Он просто очарован пришельцем, так он убеждал себя. Очевидно, кто угодно был бы. Но это было нечто большее. Его... привлекал? Траун? О нет. К счастью, лекция закончилась, и Илай не спешил собирать свои вещи. Уходить с группой было отличной возможностью «случайно» споткнуться или недосчитаться какой-нибудь мелочи. Один из кадетов нервно улыбнулся Эли, пока Траун терпеливо ждал его. — Торн придурок, — сочувственно сказал кадет. Илай часто замечал его, высокого парня с песочного цвета волосами и корусантским акцентом. Такие, как он, обычно были в его вкусе. — Ты поступил правильно, когда не повелся на его болтовню. — Да, наверное, — осторожно сказал Илай. Он попытался свести свой собственный акцент к минимуму, но он все еще слышал протяжный звук в «наверное» по сравнению с плавным, четким тоном кадета. Кадет улыбнулся, похоже, без злого умысла. — Мы собираемся сегодня вечером на нижние уровни Корусанта. Хочешь присоединиться? — Он окинул Илая беглым взглядом, который явно был приглашением к большему, чем просто тур по барам, и в тысячный раз за день Эли обнаружил, что краснеет. Он так давно ни с кем не встречался, но этот парень явно не подходил ему, каким бы красивым он ни был. — Спасибо за приглашение, — сказал Илай. — Я бы с удовольствием, но сегодня у меня так много работы… — Хорошо, — кадет, казалось, был немного ошеломлен тем, что Илай отказал ему. — Может, в другой раз? Увидимся. Когда они возвращались в свои апартаменты, Траун спокойно сказал: — Тебя не интересовало предложение кадетом Томсоном…? — Дружеских отношений, — перевел Илай. Однако слово на Сай-Бисти, которое использовал Траун, не имело прямого перевода. В нем были самые разные оттенки и намеки, которые Илай не хотел объяснять, поэтому он надеялся, что это просто ошибка Трауна. «Не то, чтобы Траун когда-либо делал это раньше», — прошептал предательский голос в его голове. — Эм, я имею в виду, он не приглашал тебя, а ты стоял прямо там, так что… — продолжил Илай. — Я не собираюсь изолировать тебя от других кадетов, — сказал Траун. Илай заметил, что сегодня его акцент был гораздо более ярко выражен. Ближе к тому моменту, когда они впервые встретились, один из немногих случаев за долгое время. — Я не хочу, чтобы ты был… — Несчастным? — Илай перевел с некоторым удивлением. Еще одно довольно красочное слово на Сай-Бисти, его истинное значение намного сильнее, чем «несчастный». Скорее, «одинокий» или даже «безрадостный», в том смысле, что его счастье было отнято у него, а не просто отсутствовало. Он понял, что сегодня он переводит намного больше, чем когда-либо. Илай прищурился, глядя на чисса, гадая, не пытается ли тот провернуть… что-нибудь. Что, Илай не мог понять. Но Траун выглядел, как всегда, безмятежным. Даже слегка обеспокоенным, если Илай правильно считал его эмоции. Он мысленно сделал пометку добавить это в свою библиотеку выражений лиц чиссов. — Я не… — сказал Илай, — несчастный, я имею в виду. — Ты проводишь большую часть времени в одиночестве, — отметил Траун. — Это не то, что ты ожидал, — он замолчал, откашлявшись. — Где ты ожидал быть. — Похоже, ты не возражал против изгнания, — сказал Илай, уже после подумав, не слишком ли это. Траун кивнул. — Мне нравится одиночество. Илай вздохнул, — Ну, я тоже не против. После Академии все будет по-другому, и два с половиной месяца - это немного. — Верно, — сказал Траун. — Ужин? — сказал Илай, чувствуя себя неловко. Возможно, этот интерес к благополучию Илая был частью какого-то более крупного плана или просто еще одним из причудливых интересов Трауна (которых у Трауна было много. До сих пор Илаю приходилось отвечать на множество вопросов о строительстве зданий на Корусанте, возвышении Императора и, втайне, об Ордене джедаев - эти темы имели некоторый смысл, но была неделя, когда Траун был одержим методами земледелия и пчеловодства, ни один из которых не служил военным целям, насколько Илай мог судить.) — Нет, у меня тоже есть дела, — рассеянно сказал Траун, сжимая пальцами переносицу. — Увидимся в наших апартаментах. Илай кивнул и повернулся, чтобы пройти в столовую, задевая чисса при этом. Мысль о теплой руке мужчины занимала его мысли весь следующий час, и он почти не различал вкуса той дряни, которую подавали на ужин. Однако что-то не давало ему покоя насчет прошедшего дня. Что-то большее, чем его личное откровение о Трауне. Что-то было не так. Его рука была теплой, понял Илай. Температура тела чиссов была ниже, чем у людей; он заметил это раньше. Он снова мысленно пробежал по событиям дня. Акцент, дополнительные переводы, пропуск ужина. Илай поспешил обратно в их общие комнаты и обнаружил Трауна лежащим в постели. Илай заметил, что тот взял дополнительное одеяло с его собственной смятой кровати. — Ты болен? — недоверчиво выпалил Илай. Это было так не свойственно сдержанному, спокойному чиссу. Но, предположил он, на самом деле они не были существами из легенд. Просто еще одна нормальная раса. Которая заболевает. И нуждается в медицинской помощи. О, боги. — Я в порядке, — сказал Траун приглушенным голосом из-под одеял. Если бы они не знали друг друга последние несколько недель, не жили вместе, если бы Илай не изучал каждое выражение лица Трауна по несколько дней, он бы купился на это. — Нет, ты не в порядке, — сказал илай. — Ты не ел, весь день просил меня переводить… — У меня проблемы с концентрацией на общегалактическом, — признался Траун, переключившись на Сай-Бисти с облегчением. Его голос был немного хриплым, теперь, когда Илай прислушивался к нему. Или он просто больше не пытался это скрывать. — Сказывается усталость. — Какие у тебя еще симптомы? — настаивал Илай. Повисла пауза. — Это не повод для беспокойства, Илай. Я буду в порядке после ночного отдыха. — Я не могу убедить тебя пойти в лазарет? — спросил Илай. — Они не будут знать, как обращаться с чиссами, — разумно заметил Траун. — Кроме того, наше положение здесь достаточно шаткое. Я не хочу показывать слабость. — Это обычное заболевание среди ваших людей? — спросил Илай. Траун вздохнул, очевидно, понимая, что Илай не собирается оставлять его в покое, пока он не получит необходимую информацию. — Император не будет считать тебя лично ответственным за мое благополучие, — сказал он. Эли моргнул. Он не подумал о последствиях сверху, если маленький эксперимент Императора вдруг пойдет не по плану. — Я не об этом беспокоюсь, — пробормотал он, наполовину про себя. «Ну, это часть того, о чем я сейчас беспокоюсь», — поправил он себя. — Просто ответь на мои вопросы. Пожалуйста. — Да, это обычное заболевание для моего народа. Похоже на человеческий грипп, — сказал Траун. — Все началось несколько дней назад и симптомы становятся хуже. Я полагаю, что это продлится еще день или два… — Илай взглянул на Трауна, и тот продолжил, — Болезнь вызывает боль в суставах, головные боли, помутнение зрения, проблемы с концентрацией внимания, лихорадку и боль в горле. Могу я прекратить говорить и наконец поспать? — У меня есть еще один вопрос, извини, - сказал Илай. Теперь в голосе Трауна было настоящее страдание. «Несколько дней назад», — подумал Илай. — «И даже я наконец заметил. Интересно, насколько все плохо на самом деле». — Как мне это вылечить? — Это не твое дело, - сказал Траун, поворачиваясь и натягивая одеяла. Каким-то образом ему удалось заставить это выглядеть достойно. Прежде чем он смог остановиться, Илай приложил тыльную сторону ладони ко лбу Трауна. Бесполезно, поскольку он не знал, что должен чувствовать, но тот определенно был теплым на ощупь и слегка вспотевшим. Несколько раз, когда они касались (случайно и чаще всего по вине Илая), кожа Трауна была прохладной и сухой. Эли нахмурился. — Какая у тебя температура? — Высокая, — пробормотал Траун. Было ли это воображением Илая, что Траун подался навстречу его прикосновению? — Тогда это мое дело. — Я могу принимать лекарства для людей, — сказал Траун после паузы. — Обезболивающее не помешало бы. — Что-нибудь, чтобы снизить температуру? — Человеческие жаропонижающие не откалиброваны для температуры моего тела. — Действительно, — сказал Илай. «Я так проебался», — подумал он. *** Илай лежал в постели, глядя в потолок. Он нашел подходящее обезболивающее, по словам Трауна, который был чиссом и, следовательно, предположительно экспертом по своему виду, но у которого явно не было медицинской подготовки и который скорее всего бредил, когда читал этикетку. Опираясь на детские воспоминания, он приложил Трауну к голове холодный компресс из полотенца. Траун сделал раздраженное лицо, когда Илай придумал это, но вздохнул с облегчением, когда Илай положил его ему на лицо. Он убедил Трауна выпить немного воды, в конце концов, хотя еда в любом виде была неприемлемой. Это был предел его навыков ухода за больным. Он сдался после того, как Траун продолжил настаивал, что отдых - единственное, что действительно может помочь. «Моя жизнь сейчас действительно очень, очень странная», — подумал Илай. Его глаза начали закрываться сами собой, когда Траун что-то пробормотал. — Что? — пробормотал Илай нетвердым от сна голосом. Траун снова что-то сказал, тихо и хрипло, затем застонал. Быстро и мягко, как будто он едва сдерживал себя. Илай сел на кровати, глядя на Трауна, который сбросил одеяло и свернулся клубком, дрожа. Эли был рядом с ним, прежде чем он смог думать. — Привет, — прошептал Илай, поправляя одеяла. Он снова прикоснулся ко лбу Трауна. Тот был примерно таким же, может быть, чуть теплее, чем раньше. Если бы Траун был человеком, насколько бы он был горячим на ощупь? Была ли температура настолько высокой, чтобы действительно начать беспокоиться? Траун открыл глаза. В полумраке комнате было трудно сказать, и его глаза были темными, но он выглядел ошеломленным и потерянным. Он что-то сказал, и Илай понял, что он, должно быть, говорит по-чисски. Это не был ни Сай-Бисти, ни какой-либо другой язык, который знал Илай. — Я не понимаю, — сказал Илай, разочарование нарастало в нем. Он хотел помочь, черт возьми. Он понял, что если бы они сейчас поменялись местами, он бы доверил чиссу решение проблемы. Траун был странным и сбивающим с толку, но он был компетентен. Опытным. Илай бы доверил ему свою жизнь. Он чувствовал себя неуклюжим и глупым в сравнении с чиссом. Траун схватил его за руку потрясающе сильной хваткой. — Где? — спросил он на общегалактическом. — Имперская академия, — сказал Илай также на общегале, пытаясь придать голосу успокаивающее звучание. Его сердце колотилось. — На Корусанте. — Эли, — выдохнул Траун. — Значит, не в изгнании? — Он выглядел искренне удивленным и… напуганным? — Нет, - прошептал Илай. — Не в изгнании. «Я люблю одиночество, — подумал он. — Конечно, но как долго он был один?» — Это хорошо, — просто сказал Траун. Его голос был резким. Илай мог чувствовать быстрый пульс Трауна в их все еще сцепленных руках. — Ага, — согласился Илай. — Мне… стоит позвать врача? — Нет! — сказал Траун, сжимая пальцы сильнее. Его рука была похожа на тиски, зажатые вокруг запястья Илая. — Не уходи. Потом что-то на чисском. — Хорошо, — вскрикнул Илай. — Хорошо, я не уйду. Но тебе правда нужно... отпустить мою руку. Траун слегка ослабил хватку, что-то бормоча. Эли вздохнул с облегчением. Место, где Траун схватил его, болело и горело, но он проигнорировал этот факт. — Что ты сказал? Тебе что-нибудь нужно? — Он наклонился ближе к Трауну, пытаясь разобрать слова. Некоторые были на общегалактическом, некоторые - на Сай-Бисти. — Мой, — сказал Траун неразборчиво. — Не уходи. Мой? Илай выдохнул. Это слово было на Сай-Бисти - на самом деле, это был совершенно непригодный для торговли язык со всеми этими оттенками значения выражений. То, как он использовал это слово, было собственническим, тем, что влюбленные обычно говорили друг другу. Илай так сильно покраснел, что почувствовал себя таким же горячим, как чисс. — Ты часто это делаешь, — сказал Траун на общегале почти нормальным голосом. Он все еще звучал достаточно мечтательно, чтобы Илай знал, что он все еще, вероятно, не понимает, что говорит. — Твое лицо нагревается, когда ты смущен или возбужден. — Это проклятие,— сказал Илай, полностью игнорируя слово «возбужден». — Большинство людей в моей семье легко краснеют. Моя кожа довольно темная, так что это не особо заметно. Для тех, кто не видит в инфракрасном спектре. — Я вижу, — самодовольно сказал Траун. Илай подавил смех. — На самом деле это так… — Траун произнес слово на Сай-Бисти. — Очаровательно, — автоматически перевел Эли, затем покраснел еще сильнее. — Перестань флиртовать со мной, пока ты в бреду, — сказал он, потому что это было единственное слово для обозначения того, что делал Траун. — Это правда... сбивает с толку. — Тогда когда мне будет можно? — спросил Траун, как будто это был разумный разговор для офицера с подчиненным. — Если ты вспомнишь хоть что-нибудь из этого, когда у тебя спадет температура, в любое время, — сказал Илай, не зная, что придавало ему смелости - недостаток сна или странно уязвимое состояние чисса. «Ужасная идея, Эли. Вперед, иди и свяжись с этим гениальным пришельцем, который разрушил твою жизнь». У него было не так много отношений с тех пор, как он присоединился к флоту, но он был уверен, что именно эти будут огромной ошибкой. Но какого черта. Он был там, где он был. — Я бы не стал отказываться от твоего предложения дружеских отношений. — Он использовал слово на Сай-Бисти. Траун пробормотал еще что-то, затем без лишнего шума заснул. Остаток ночи Илай провел в полусне, сидя у кровати Трауна. Каждые несколько часов его будили стоны или бормотание на чиссском языке. Он заверял Трауна, что тот не был в изгнании. Он прикладывал прохладные компрессы и поправлял одеяла. Он яростно тер свою затекшую шею, когда начинал засыпать сидя. «Никогда еще я так не уставал», — подумал он. Где-то на рассвете Траун снова сбросил одеяла. — Илай?— позвал он. — Я не был полностью честен в своем отношении к одиночеству, когда ты спросил меня, как я провел время в изгнании. — Он звучал почти нормально. — Мм? — Илай еле справлялся с усталостью. Казалось, его глаза потерли наждачной бумагой. — Да, я это понял. — Я рад, что сбежал, - просто сказал Траун. — Что больше не одинок. — Я тоже, — сказал Илай, прежде чем смог остановиться. Затем послышалось ровное дыхание. «Настоящий сон, а не те приступы беспамятства, которые у него были раньше», — подумал Илай. Облегчение нахлынуло на него так сильно, что он понял, насколько был напуган. Он провел рукой по лицу Трауна. Прохладное и сухое на ощупь, может быть, немного теплее, чем должно быть, но все было не так плохо, как раньше. Чисс даже не пошевелился. Илаю хватило духа отправить сообщение Динларку, освобождающее их обоих от занятий на следующие два дня, прежде чем тоже по-настоящему уснуть. *** Траун провел большую часть своей двухдневной передышки во сне. Обычно они мало разговаривали, и Илай обычно не возражал, но теперь был постоянно напряжен. Не раскрыл ли он слишком много? Помнил ли Траун то, что он сказал? Илай не мог представить, что ему будет неловко, но, возможно, он сожалел об этом. В любом случае он почувствовал облегчение, когда они вернулись к своему обычному графику. Что касается лекций по тактике, он заметил пустое место в глубине класса - пропал кадет Торн, оскорбивший его. Он сказал об этом Трауну. — Я считаю, что кадет Торн был пойман на списывании некоторых заданий, — мягко сказал Траун. — И вчера был отстранен от занятий в Академии. Илай поднял брови, глядя на Трауна. — Ты считаешь? — спросил он. — Я признаю: я знаю, — сказал Траун и позволил себе легкую улыбку. Он отказался говорить что-либо еще по этому поводу. Позже тем же вечером Илай работал над чтением, которое пропустил, когда Траун прервал его. Чисс спокойно наблюдал за ним в течение как минимум десяти минут, ничего не говоря, и мышцы Илая напряглись от смущения и, если он собирался быть честным с собой, возбуждения. — Илай, ты левша, не так ли? — Ага, — сказал Илай, рассеянно отмечая что-то в своем датападе. В последнее время подобные вопросы были обычным делом. Иногда он получал объяснение, иногда Траун просто собирал информацию, казалось бы, без всякой цели. — Сегодня вечером ты предпочитаешь правую руку при выполнении большинства задач, — отметил Траун. — О, — сказал Илай. — Ну… — он закатал рукав, обнажив темно-пурпурный синяк, явно в форме пальцев, на предплечье. — Это выглядит хуже, чем кажется, — сказал он. Что было ложью. — Это сделал я, — категорично сказал Траун. Не вопрос. — Ну, да, но ты не знал… Илай наблюдал, как Траун встал и, не сказав ни слова, вышел из комнаты. Он пожал плечами и вернулся к своим записям. Через несколько минут Траун снова появился с небольшой банкой. — Прошу прощения за то, что причинил тебе боль, - сказал он. Он действительно казался огорченным. — Все в порядке, — сказал Илай. — Ты… э, в то время был сам не свой. — Позволишь мне взглянуть? — спросил Траун, поднимая банку. — Бакта и местный анальгетик. — Ох, ну хорошо. — Илай протянул руку. Руки Трауна были прохладными на коже Илая, его длинные пальцы - нежными, когда он наносил гель на синяк. Илай закрыл глаза от удовольствия. — Хотя в то время я был недееспособен, я все же помню наши разговоры, такими, какие они были во время моей болезни, — сказал Траун, продолжая гладить Илая по коже. — Я полагаю, ты сказал, что не откажешься от моего предложения дружбы? — Ага, — пробормотал Эли. — Я сказал это. — Я исследовал человеческие ритуалы ухаживания, — сказал Траун, накрывая синяк Илая тонкой повязкой. — Они кажутся чрезмерно сложными. — Иногда так и есть, — сказал Илай. Исследования. Конечно. Он не мог удержаться от улыбки. А еще покраснел. Как всегда. — Чиссы, — сказал Траун, теперь его лицо находилось в нескольких дюймах от лица Илая. — Более... прямолинейны. — Прямолинейность - это хорошо, — выдохнул Илай. — Я знал, что ты согласишься, — сказал Траун и поцеловал его. Илай не знал, чего он ожидал. Он, конечно, фантазировал, но еще не был готов к тому, что все тонкое, целенаправленное внимание Трауна будет сосредоточено только на нем. Его рот был прохладным, его элегантные руки вплелись в волосы Илая и осторожно тянули их там, где Илаю нравилось. Траун отступил на шаг, и Илай качнулся вперед, чувствуя себя оглушенным. Траун хладнокровно окинул его взглядом, и это было еще более возбуждающе - этот стальной взгляд застывший в его стеклянных глазах, опухшие губы и взъерошенные волосы. Траун осторожно и вызывающе приподнял бровь. Это было последней каплей. Илай прижал чисса к стене, и, прежде чем он понял, что происходит, поцеловал его сильно и грубо, его руки возились с пуговицами на униформе Трауна. Он чувствовал его самодовольную ухмылку, даже когда Илай прикусил его нижнюю губу. — Ты не такой скромный, как кажется, — пробормотал Траун на ухо Илаю. Тот задыхался, его бедра качнулись навстречу бедрам Трауна. — Тебе нравятся игры с властью и контролем. — Да, — проговорил Илай, — ты меня изучал? — Если хочешь добиться успеха в любой задаче, внимательное наблюдение, — Траун сделал паузу, чтобы прикусить кожу Илая прямо под челюстью, заставив того застонать, — это первый шаг. Затем он оттолкнул Илая, легко вырываясь из его рук, давая понять, что его предыдущее покорное согласие было лишь видимостью. Он толкнул Илая на кровать, прижимая к ней своим весом. Его сила была бы ужасающей, если бы не было так ясно, что он сдерживается - играя с контролем, а не отбирая его у Илая. Это было именно то, чего хотел Илай. У него стоял так, что было почти больно. Он потянулся, чтобы коснуться себя, но Траун опустил его руки по бокам, удерживая его неподвижно, но осторожно, чтобы не поранить. — Ты также очень нетерпелив, — прошипел Траун. — Пожалуйста, — выдавил Илай, позволяя намеку на мольбу просочиться в свой голос, упираясь бедрами в бедра Трауна. — Пожалуйста, прикоснись ко мне. Траун улыбнулся: — Я планирую. — Илай вздрогнул. — Видишь ли, Илай, — продолжил Траун, проводя руками по груди Илая и снимая с него рубашку, — твои легенды о моем народе действительно правдивы. Наша целеустремленность, например. Наша преданность долгу. Одержимость идеальным выполнением поставленной задачи. Его руки теперь лежали на бедрах Илая, скользнув под пояс Илая. Эли едва мог дышать. — Итак, — сказал Траун, — мы все те же, когда дело доходит до соблазнения. Мы не просто… трахаемся. — Он сказал непристойность, словно пробуя ее на вкус, смакуя ее звучание. — О, боги, — сказал Илай. — Да, — сказал Траун. — Фактически, среди чиссов я, как инициатор этой интерлюдии… — Он скользнул вниз по телу Илая, касаясь всего, кроме его члена. — ...Я полностью отвечаю за доказательство того, что я достоин твоего внимания. Если я доставлю тебе удовольствие, ты сможешь ответить взаимностью. — Хороший обычай, — выдохнул Эли. Он подумал, что мог бы слушать, как Траун говорит о том, чтобы трахнуть его до конца своей жизни, и этого было бы достаточно. Ради бога, интерлюдия. А потом рот Трауна оказался на его члене, и он немедленно отменил это утверждение. Забудьте о разговорах. Одна сильная, элегантная рука лежала на его бедре, другая обвивала член Илая. Он беспомощно застонал, вцепляясь в короткие темные волосы Трауна. Они были на удивление шелковистым и нежными на ощупь . «Действительно хороший обычай», — подумал Илай. Он был уже так близко, а затем Траун что-то сделал своим языком, и Илай кончил, задыхаясь, с его именем на губах. — О, боги, да… — простонал он, пытаясь вести себя тихо, поскольку стены комнат были довольно тонкими. Зрение Илая затуманилось, когда он обхватил голову Трауна руками, его бедра дергались, шок оргазма ослабил напряжение в его теле. Илай чувствовал себя опьяненным ощущениями: прохладные руки Трауна на его груди, мягкие волосы касались его шеи, когда тот обвился вокруг него. Он почувствовал, как его член дернулся, отвечая снова. Боже, прошло не настолько много времени с тех пор, как он в последний раз был с кем-то, но это было безумием. Траун прожигал его взглядом красных глаз, и Илай завладел его губами и перевернул на кровати. — Итак, теперь мне можно ответить взаимностью? — спросил Илай, переводя дыхание. — Это не... — начал Траун, но Эли с интересом изучал мускулистую грудь чисса, позволяя руке коснуться его острой бедренной кости. Траун ахнул: — обязательно, если ты устал, я… Илай ухмыльнулся: — Ммм-хм, нет, я думаю, теперь моя очередь. — В его словах прозвучал резкий акцент, контроль был забыт в пылу момента, и он почувствовал, как Траун напрягся под ним. — Тебе нравится, как я говорю, да? — прошептал он Трауну на ухо, специально растягивая слова. Илай был вознагражден тем, что у чисса перехватило дыхание. — Твой акцент… — Илай качнул бедрами в качестве эксперимента, и Траун действительно застонал - быстро, приглушенно - в шею Илая. — …он придает общегалактическому такой ритм, которого ему обычно не хватает. Я нахожу это очень интригующим. — Ты находишь меня интригующим? — спросил Илай, посасывая мочку уха Трауна. — Да-а, — выдохнул Траун. — Почему я? — пробормотал Илай. Получилось почти жалобно. Он не собирался спрашивать, хотел вернуться к текущей задаче, но теперь, когда слова сами вылетели у него… — Ты умный, — сказал Траун. — Ты думаешь, что не амбициозен, но твои таланты будут потрачены впустую в карьере, которую ты искал. Ты верный. Да, — снова улыбнулся Траун, и Илай ничего не мог с собой поделать, он снова поцеловал его, неряшливо и отчаянно. Когда они оторвались друг от друга, чтобы отдышаться, Траун продолжил, — Ты очень красивый. Я встречал не так много людей, но я понял это, когда увидел тебя. Илай покраснел. В очередной раз. — Мне также нравится, когда ты краснеешь, - сказал Траун. — Ой, заткнись, — пробормотал Эли и, наконец, провел рукой по члену Трауна. В сознании Илая все еще блуждала тень сомнения насчет секса с инопланетянином, в основном потому, что он не был уверен, что его навыки в постели применимы к другим расам, но все казалось в основном одинаковым по форме и функциям. Траун ахнул и закрыл глаза, его тело напряглось от удовольствия. Илай взял свой член в руку и наслаждался видом полностью теряющего контроль чисса. Эта безупречная поза, бесстрастное выражение лица - все это исчезло. Из-за него. Илай опустился на колени и вобрал член Трауна в рот до самого основания. — Эли… — выдохнул Траун. Илай пробормотал что-то в глубине горла, втянул щеки и снова сглотнул. Он был хорош в этом, он знал это, и он посмотрел на Трауна сквозь ресницы, наблюдая за его выражением лица. Он определенно хотел запомнить это. Траун пробормотал что-то по-чисски, дергая Илая за волосы, как Илай его до этого. Его глаза заслезились, когда острая электрическая боль прошила все тело и перешла прямо к его члену. Он застонал, продолжая двигать языком вверх и вниз. — Эли, я… — прошипел Траун. Потом ахнул. Илай отстранился, позволив чиссу кончить ему на грудь. — Блять, да, — выдохнул Илай, кончая сам, второй раз за час, как отчаявшийся подросток. Траун притянул его к себе и свернулся вокруг него, как кот. — Мне нравится более высокая температура твоего тела, — пробормотал он. Тот факт, что Траун любил обниматься после секса, не должен был шокировать его после последних нескольких дней шокирующих открытий, но вот где они сами были после всего этого. — Ох, — выдохнул Илай. — Это было… Траун сказал что-то по-чисски. — Переведешь? — попросил Илай, ухмыляясь. — Непереводимо, — сказал Траун. Он запыхался, его голос был настолько бесстрастным, насколько это могло быть после всего, но довольным. — Лжец, — усмехнулся Илай, поглаживая мягкие волосы чисса и вздыхая. — Возможно, — допустил Траун. Да, у Илая определенно были серьезные проблемы. И он был почти уверен, что ему это нравится.