Но мгновенно что-то озаряет ясную голову Молли, заставляя быстро задать вопрос своей сестре.
— Мишель, я такая глупая, да ещё и эгоистка! Я совсем не подумала, что твое Рождество пройдёт в одиночестве! — было видно, как девушка переживает из-за такой оплошности. Мишель не смогла сдержать искреннюю улыбку, что вызвало полнейшее недоумение со стороны Молли. — Поч… почему ты улыбаешься? — робко поинтересовалась девушка. — Молли, девочка моя, не переживай за то, как я проведу Рождество. Главное, как насладишься им ты! Тем более, у меня есть занятия в этот день, поэтому без дела не останусь. — Мишель улыбнулась во все тридцать два, показывая сестре, что не стоит тратить на неё свои нервы. — Сестрёнка, ты лучшая! Я в этом убедилась уже миллионы миллиардов раз! Люблю тебя! — тихо прошептала Молли. — И я тебя, сахарок. — Эй, ты вспомнила это детское прозвище? — Я его не забывала, сахарок, не забывала…Они не видели широко распахнутые уста друг друга, но это не значит, что их не было.
Спустя менее получаса, Вильям приехал к сестрам, забрав Молли, чтобы наконец отправиться в Сиэтл.
***
— Доброе утро, Шелл. — радостно прокричала блондинка, как только увидела, входящую в студию, подругу. — Доброе, Рэйчел. — натянув лёгкую улыбку, ответила Мишель.По правде говоря, Шелл уже давно не любит Рождество. В далёком детстве, когда были родители и маленькая сестренка, этот праздник казался для неё чем-то волшебным. Кругом сияющие от счастья лица, радостные улыбки, подарки и новогодняя ёлка. Часто, на рождественскую ночь, Мишель перепадал бокал шампанского, которое она с радостью осушала. Но в один день, что так старательно сестры стараются выкинуть из своей памяти, оборвалось все. Лишь последние два года девушки вновь решили отмечать Рождество. Все предыдущие годы, сестры вспоминали своих родителей, которых, к великому сожалению, уже нет. С четырнадцати лет у Молли появился Вильям. В прошлом году они отмечали Рождество здесь, в Вашингтоне. В компании друзей и алкоголя. Но в этом году решили поехать в пригород столицы, — Сиэтл. Мишель не стала этому противиться. Она и сама была шестнадцатилетней девушкой, которой всегда хотелось развлечений, отдыха, алкоголя, жаркого секса и других грешках юности. Да и сейчас тоже хочется. Но приходится быть ответственной, ради младшей сестры. Ради Молли.
— Чего мы такие грустные? Сегодня же Рождество! — недоумевает подруга. — Ну Рождество, и что с того? — вспылила Мишель, недовольно смотря на подругу.Через пару секунд до Рэйчел доходит осмысление, почему у Шелл такое, совсем, нерадостное настроение.
— Брось, Мишель, неужели, ты опять проведёшь этот праздник одна? — Рэйч собирает волосы в тугой хвост, включая музыку для разминки. — Я не одна. У меня есть танцевальная студия, бутылка игристого и любимая работа… Мне нужно провести всего лишь одно занятие, а дальше всё в моем распоряжении. — Шелл следует примеру подруги, параллельно сменяя повседневную одежду, на более подходящую для танцев. — Тебе срочно нужно что-то с этим делать. Твои реплики звучат слишком горько. — делает заключение блондинка. — Потому что, возможно, так оно и есть…? — до подруги так и не дошёл смысл слов Мишель. Ее реплика являлась вопросом или же утверждением? Да, Бог его знает.Как бы не пыталась блондинка разговорить Мишель, девушка оставалась непреклонна. Её мысли были чем-то слишком увлечены. Когда тренировка почти что подошла к концу, Рэйчел все же смогла получить ответ на всего один вопрос из того множества, что задала.
— Шелл, а что это за кретин? Какой нормальный человек припрётся в студию 25 декабря? — Эти кретины — мы, Рэйчел. — отрезала Мишель. — Ну блин, — возмущается блондинка, — я серьёзно. — Я тоже. Ладно. Сегодня какой-то парень записался на проф-занятие по стрипу. Всего на два часа. Быстро отработаю и пойду праздновать холостяцкое Рождество. — М-да уж, — скептически сказала подруга, — круто.***
— Ладно, Шелл, мне пора. Меня пригласил Роб в ресторан, пойдем вечером. Есть ещё время на подготовку. — Счастливого Рождества, дорогая. — немного улыбнулась Мишель. — И тебе, милая.Напоследок, Рэйчел легонько обняла подругу, а после за ней захлопнулась дверь. Вот опять Мишель осталась одна. На едине со своими мыслями — очень страшно оставаться. Особенно, когда в такой обстановке, приходится думать о том, что с радостью хотел бы забыть или отложить в сундук, под сотней замков. Единственная причина, которая не дала Шелл выбежать из студии, направившись в любой бар по близости — это тот парень, что придёт к ней буквально через час. Будь Мишель человеком безответственным, то она бы с лёгкостью отменила тренировку, послав чувака на три, всем известных, буквы. Но она не такая. Не такой её родители воспитывали. Собрав последнюю волю в кулак, Шелл резко поднялась с пола, на котором сидела уже больше десяти минут, точно, и подошла к музыкальному центру, чтобы включить классику. Композиции Моцарта, Грига или Вивальди, почти любого композитора прошлого столетия, безумно расслабляли и вдохновляли девушку. Если ей нужно было прийти в тонус, то тут даже любимый поп не в силах. Только классика.
Голова будто опустела. Вмиг, все проблемы перестали существовать… Музыка заполнила не только помещение. В первую очередь мелодия высвободила голову девушки. Ненужные мысли испарились. Пульс подскочил под 120 ударов в минуту, все чувства смешались. Мишель не могла понять, что именно она чувствует, однако одно определила безошибочно. Даже такое Рождество, когда все близкие и друзья отмечают праздник с другими, танцы остались с ней, навсегда с ней, это Рождество не пройдёт даром. Как никогда прежде, Шелл уверена, что произойдёт нечто прекрасное. Остаётся только верить в рождественское чудо… Верно?
Завершив танец, Мишель ещё пару минут стояла с закрытыми глазами, выравнивала дыхание. Но после, распахнутые серые очи, увидели молодого человека, лет двадцати пяти. Возможно, он даже сверстник девушки.
— И давно вы тут находитесь? — серьёзным тоном спросила Шелл. — Достаточно, чтобы насладиться вашим чудесным танцем. Полагаю… Это вы Мишель, верно? — Да. — опустив ответ на комплимент, Мишель спокойно дала подтверждение словам мужчины. — Я знаю вашу фамилию. Но не знаю имени. Мистер Форд, как к вам обращаться? — Просто Брэндон, Мишель. Давайте без формальностей. Как насчет того, чтобы перейти на «ты»? — Как скажешь, Брэндон. — Шелл дала согласие, но затем на доли секунд замолчала, будто раздумывая над своими словами, сказала. — Вижу, ты в повседневной одежде пришёл… — констатировала Мишель. — По коридору направо есть раздевалка, переодевайся. Я пока подготовлюсь к занятию. — блондин кивнул, взяв в руки небольшую спортивную сумку, направился в названное девушкой место.***
— Брэндон, ты записался на проф-занятие по стрипу, значит, я могу предположить, что ты либо уже достаточно давно занимаешься танцами, то есть профессиональный танцор, либо тебе стало интересно попробовать себя в нечто новом. Я права? — Абсолютно, Мишель, абсолютно. Я профессиональный танцор. Мой хореограф заболел. Если быть точнее, то он сломал ногу, теперь предстоит долгое восстановление. Сейчас я в активном поиске нового хореографа. Считай, что ты потенциальная кандидатура, если, конечно, согласишься. — Я тебя поняла. Что-нибудь придумаю.Всего пару минут и у Мишель уже был готов идеальный план сегодняшнего занятия. У неё так точно лампочка на голове загорелась. И она радостно пролепетала свою идею блондину.
— Брэндон, у меня уже была усиленная тренировка, поэтому сейчас буду мучать тебя. — Ну попробуй, лапуля… — Форд, я — твой тренер, соблюдай субординацию. — Как скажете, мэм. — усмехнулся Брэндон. Ему определённо нравится эта игра. — Так, сначала будет лёгкая разминка. Делаем акцент на руки, ноги, так как будет задействован пилон, но и про другие части тела, конечно, не забываем.Брэндон внимательно слушал наставления сероглазой, периодически вставляя свои глупые шутки, хотя итак все прекрасно знал. Ему было интересно, что может предложить Мишель. Когда блондин только вошёл в студию, то увидел завораживающий танец девушки. Он был настолько чудесным, что парень не смог оторваться, досмотрев до конца. Но определённо что-то читалось в этом танце. Являясь профессиональным танцором, он сам нередко оказывался в таких ситуациях, когда искусство тела — единственный выход выплеснуть эмоции. Чувства могли быть совершенно разные: от безудержного счастья и веселья, до грусти, когда абсолютно ничего не радует.
— Ну что, ты все понял? — спросила хореограф, чем вырвала Брэндона из мыслей. — Да. — кратко ответил блондин.***
— Так и будешь пялиться на меня? — возмутился Брэндон. — Я не пялюсь, Форд. — отрезала Мишель, отпивая свой смузи. — Если ты не забыл, то не мне, а тебе нужен хореограф. Я смотрю, как ты занимаешься. Определяю общую физическую готовность, технику и насколько хорошо отдаёшься занятиям. У меня чисто профессиональный интерес, Брэндон. — Ну раз чисто профессиональный, смотри.Помимо профессиональных целей, безусловно, присутствовали эстетические. У Брэндона красивое, подтянутое тело, атлетичное телосложение, от физических нагрузок с его рельефов стекал пот, на что Мишель тяжело вздыхала, продолжая наблюдать за происходящим. Мысленно она уже дала согласие стать его хореографом, но признавать это не хотелось. Тем более, не факт, что блондин захочет с ней сотрудничать. Спустя пятнадцать минут разминка подошла к концу, Мишель позвала парня к тренажёрам, чтобы продолжить.
— Хм, интересно. — сказал парень. — Мой старый хореограф больше делал акцент на художественную гимнастику, а в тренажерке я баловался в свободное отШелл, конечно, не заметила, но только что, Брэндоном, мысленно, был зачислен балл в ее копилку «идеального хореографа».
— Ну и как я занимаюсь, по мнению хореографа? — ехидно поинтересовался блондин. —***
Видимо, Брэндон уже устал, чего совершенно не хотел признавать, поэтому дальше продолжал работать, но уже не так усердно. Его план состоял в том, чтобы отвлечь хореографа разговорами. Судя по всему, план блондина не только увенчался успехом, так ещё и эта загадочная Мишель стала чуточку яснее. Ключевое слово «чуточку». Наверное, мало тех, кто знает ее настоящую.
— Лапуля, откуда такие изнуряющие занятия? Признавайся, сама разработала или интернет помог? — Чтоб ты не расслаблялся. А вообще, к моим изнурительным тренировкам никак не причастен интернет, я даже больше скажу: говоря о том, что к моим занятием каким-то боком относится интернет — попросту оскорбление труда хореографа, Брэндон. — Тогда… — поднимается на турнике, — расскажи… — опускается вниз, — как ты их… — последний рывок, — разработала? — спрыгивает. — Форд, ты слишком любопытный. — Я бы назвал это любознательный, лапуля. Выкладывай. — Так понимаю, ты не отвянишь. — это было больше похоже на утверждение, нежели, чем на вопрос. — Именно, Мишель. — Вау, ты назвал меня по имени. Окей, теперь рассказать охота. Я занимаюсь танцами около двадцати лет. В пять лет родители отдали меня на художественную гимнастику, через полтора года я начала ходить на балет, какое-то время не ходила на кружки, но тренировки дома всегда были, собственно, как и танцы оставались неотъемлемой частью моей жизни, в двенадцать впервые поехала на конкурс, в шестнадцать забила на школу, у меня тогда был ужасный образ жизни, через год я потеряла родителей, на какое-то время пришлось отказаться от танцев, я занялась младшей сестрой. Когда она пошла в школу, я постаралась отдать её на разные кружки, любимыми стали рисования, а сама пошла работать. Совсем недавно открыла студию, которая, к слову, стала очень успешной, но перед этим пару лет работала над курсом, чтобы добиться совершенства. — Как все… насыщенно. — сказал Брэндон. — Впрочем, у меня тоже было все не скучно, я бы даже сказал, у нас с тобой похожие ситуации. — С удовольствием бы послушала. — Прости, лапуля, в другой раз. Каким бы беззаботным придурком я не был, честно, мне тяжело вспоминать все, что происходило в прошлом. — Понимаю.***
— Я удивлена, Брэндон. Ты справился на отлично. — Мишель улыбнулась и подошла к блондину, чтобы дать пять. Звонкий хлопок разнесся по студии. — А я говорил тебе, что профессиональный танцор, кстати, все ещё остаётся незакрытым вопрос про то, стала бы ты моим хореографом? — Да. — Брэндон в изумление смотрит на Мишель. — Что? Мне не послышалось. В начале тренировки скептическая лапуля, теперь соглашается быть моим личным хореографом? — Я не повторяю дважды, Форд. Лучше собирайся, поедем в клуб. — Окей, уступаю дамам первым переодеваться, мы то все равно уже приняли душ. — Брэндон, ты меня стесняешься, что ли? — Нет, лапуля, не дождёшься. Однако, я думаю, что не очень-то и удобно будет тебе. — Напрасно думаешь. — сказала Мишель, стягивая вверх формы, направляясь прямиком в раздевалку.***
— Ну что, Форд, ты готов? Я собираюсь уже ехать. Долго тебя ещё ждать? — Лапуля, я то готов уже, а на чем ты ехать собираешься? — На ковре самолёте под названием «моя машина». — Нет, лапуля, я, конечно, не сексист, но хочу, чтобы ты поехала со мной за рулём, на моей машине. — А где… — ответом послужил характерный звук, издающийся машиной, — она. Вижу. — Вот и отлично. Присаживайся. — как настоящий джентльмен, Брэндон открывает дверь машины хореографу. — Как я поняла, ты точно не знаешь, куда мы поедем? — спросила Мишель. — Ты как всегда чертовски права, лапуля. Мы сейчас едем в ближайший клуб. Более того, я даже не знаю, работает ли он сегодня? Есть ли там свободные места? Выбрал его пальцем в небо, так как ни разу не тусил в этом районе. — Интересно, что из этого выйдет… — кивнула Мишель.***
— Брэндон, это уже пятый клуб, в который мы не можем попасть. Так и думала, что ты замышляешь плохую идею. — возмущается Шелл, размахивая руками. — И пока ты себе не заработал болячку уже второй пачкой сигарет за полчаса, успокой нервы, а пока поведу я. — Поумерь пыл, лапуля. У тебя есть идеи, куда нас отвезти? — Представь, да. Не думаю, что ты знаешь, где я живу, поэтому, пока я еще в себе, садись на мое место. — Ох, и быстро же ты меня к себе домой тянешь, неприступная лапуля. — хореограф театрально бьет парня по руке, улыбаясь.***
— Проходи, Брэндон. — спокойно сказала Мишель, отперев дверь. — Уютно тут у тебя. — с восторгом сказал Брэндон. — Этот уют создает моя младшая сестра. Без нее у меня здесь были бы просто серые стены и пилон, по середине комнаты, на котором я бы тренировалась. — Понимаю. Вот только у тебя есть этот уют, хоть и благодаря сестре, а у меня в квартире такой убийственный минимализм, что, совершенно, нет никакого желания туда возвращаться. — в этот момент блондин смотрел совсем не в глаза Мишель, его взглядом завладел пустой угол, а мысли поглотила горечь, которая неожиданно нахлынула на парня. — Хм, мне близка твоя история, Брэндон. — У нас вообще очень много общего. — перебил ее блондин, Мишель тихо согласилась с ним. — Почему у такой прекрасной девушки, как ты, лапуля, нет парня? Почему Рождество собиралась одна праздновать? Почему? — задавался вопросами Форд. — Потому, что меня никто не знает, не понимает по-настоящему, Брэндон. Ты думаешь, что я впервые работаю хореографом для парня? Предыдущие просто хотели провести со мной одну ночь, не более. Никто не пытался узнать меня по-настоящему, понимаешь? — Да.Брэндон заключил Мишель в жаркий, влажный поцелуй, давая ответы на все вопросы девушки. Крепко обнял за талию, чтобы Шелл, своим обмякшим телом, не упала на пол. Она успела снять с Форда футболку, царапая спину своими острыми ногтями. Ползя по стенке, они нашли комнату лапули, по дороге скидывая друг с друга одежду, повалились на кровать, жадно сминая простынь и наслаждаясь горячим воздухом, который обжигал легкие. На секунду, девушка остановилась, чтобы сказать несколько важных слов блондину.
— Брэндон, ты мой самый лучший подарок на Рождество! Ты первый человек, который понимает меня с полуслова. Черт, благодарю Вселенную за то, что я не отменила тренировку с «мистером Фордом». — Лапуля, ты мой тоже… и это судьба, скажу тебе, в которую я, абсолютно, не верил до этого момента. — прошептал Брэндон своей любимой лапуле.The End, dear friends.