**
— Ты спал в полёте? — спрашивает Синдзи, отмечая, как Каору сразу же положил голову ему на плечо, как только они сели в поезд. — Около пяти часов. Мари пришла на мой последний концерт, и мы засиделись довольно поздно перед моим отлетом. — Как она? — Она в порядке. Она была в Париже всего несколько дней, чтобы повидаться со мной. Остальное время она проводит с мамой и семьей в Англии. Она вернется через несколько недель. Она также шлет свою любовь. — Я рад, что она зашла к тебе. Как это было? Каору усмехается и трется лицом о шею Синдзи. — Мы разговаривали почти каждый день, пока я был там. — Я знаю, но всё же. (Каору точно знает, что имеет в виду Синдзи, иногда лучше говорить лицом к лицу или, по крайней мере, плечом к лицу.) — Было потрясающе играть музыку на таком уровне в окружении такого количества талантов со всего мира, и я горжусь тем, что меня выбрали, и я так счастлив, что был частью этого, но я скучал по тебе и скучал по дому. Синдзи протягивает руку, и Каору принимает её. Уже достаточно поздно, чтобы все занятые пассажиры разошлись, и в вагонах остались только они и ещё несколько человек. — Я слышал некоторые твои выступления, их можно скачать через сайт. Каору, ты звучишь потрясающе. — Спасибо. — Я серьёзно. — Я знаю. — он зевает, и Синдзи смотрит вниз и видит слабый румянец на его щеках. — Но если в следующем году это не будет в Японии, я откажусь от приглашения. — Каору… — Это не только потому, что меня разлучили с тобой, я объясню, когда мы вернемся домой, хорошо? — Хорошо. Всю дорогу Каору проводит пальцами по руке Синдзи и настаивает, чтобы они по пути остановились в Family Mart, Lawson и Seven Eleven.**
Как только они переходят дверь, он бросает свои вещи и идет прямо в сад, прижимает руку к земле, и цветы распускаются. Трава цветет, а листья на деревьях сияют от энергии, которую он им дает. Синдзи стоит в дверях сада, но не беспокоит его. Каору знает его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он пытается не волноваться, напоминая себе, что не позволит своей магии снова накапливаться. Не так, как он когда-то сделал. — Чувствуешь себя лучше? — осторожно спрашивает Синдзи, когда Каору возвращается в дом. — Теперь да, — говорит он с улыбкой, заключая Синдзи в свои объятия и потирая ему спину. — Я действительно очень скучал по тебе. — Мне пришлось делать всю работу по дому без тебя. Я забыл, как это тяжело. Каору смеётся. — Это следующее в моем списке после этого. — Хорошо. Некоторое время они стоят вместе, Каору не знает, насколько долго — его это тоже не особо заботит — прежде чем они отходят, и он приступает к работе. Комнату за комнатой, одну за другой, он продолжает идти до тех пор, пока дом не становится безупречным и его магия снова не оказывается под контролем. Он распаковывает вещи таким же образом, отложив подарки в сторону и отправляя их на стол вниз по лестнице. Когда он возвращается вниз, изменившийся и освеженный, он приглашает Синдзи сесть с ним, дарит ему сувениры и окружает себя его присутствием. Он также угощается булочками с дыней и шоколадными булочками. Он знает, что большинство его сокурсников-музыкантов в Париже будут сторониться его за то, что он предпочитает это множеству чудесной выпечки и деликатесов, которые он там угощался… но они не тут, чтобы судить его. — Спасибо, Каору. За всё это. — Пожалуйста. — Ты не возражаешь, если я… — Синдзи замолкает, заползая на колени Каору и устраиваясь поудобнее. Он просовывает руки между Каору и диваном и перестает двигаться только тогда, когда они садятся вплотную друг к другу. — Я ненавидел спать без тебя. Последние пять лет ты всегда был рядом со мной или, по крайней мере, в соседней комнате. Я так рад, что ты хорошо провел время, но— — Всё хорошо, я тоже скучал по тебе. Спать без тебя было ужасно. Я использовал свою магию, чтобы превратить потолок своей комнаты в ночное небо, чтобы я мог хотя бы притвориться, что сплю под звездами, но это особо не помогало. Я не хочу привыкать к тому, что тебя снова нет рядом. — он задается вопросом, является ли это совокупной болью стольких ужасных разлук или просто тем, что чувствуют все, кто любит друг друга, когда они так долго разлучены. В любом случае, хотя месяц — ничто по сравнению с жизнями, которые они провели в разлуке, Каору не хочет в будущем отсутствовать так надолго. — Но ты сказал, что это не единственная причина. — Нет. Я многому-многому научился и играл на скрипке и фортепиано до тех пор, пока у меня не болели руки, и я почти каждый день выматывался, но, Синдзи, самое важное, что я узнал, это то, что я терпеть не могу играть то, что не могу почувствовать. Некоторые фрагменты были настолько пустыми или настолько излишне громкими, что я их ненавидел. Мне приходилось играть другие пьесы, чтобы преодолеть это чувство пустоты. — Значит, ты не хочешь присоединиться к оркестру, когда закончишь учёбу? — спрашивает Синдзи. — Нет, я не могу представить себе ничего хуже. Из-за этого я понятия не имею, что буду делать. — его это не слишком беспокоит, у него ещё много времени, и он ещё не совсем осознал тот факт, что может выбирать. — Ну, я тоже не уверен, чем хочу заниматься. Я думаю, быть астрономом было бы очень скучно… — Для нас обоих будет что-то, Синдзи. — Хм, правда. Всегда есть работа с переводами, если мы действительно в отчаянии. Каору тепло посмеивается и поглаживает Синдзи спину. — Можем ли мы ещё поиграть вместе? — спрашивает Синдзи немного позже. Они оба являются участниками университетского оркестра, и Синдзи никогда не переставал играть на виолончели. — Да, мы можем немного поиграть во что-нибудь, если хочешь? — он зевает. — Ты не возражаешь, если я сначала вздремну? — Здесь или наверху? — Где хочешь, — говорит Каору, затем снова зевает. Синдзи ведет его в постель, где он тут же вырубается, Синдзи остается рядом всё время, пока он спит.**
На следующее утро приходят Аска и Рей, и они вчетвером отправляются в Токио. Каору не стыдно признаться, что он хочет провести день, посещая все места, которые он пропустил, и — когда Синдзи замечает, что это слишком много для одного дня — они соглашаются разделить это на два дня. Они направляются к Токийской башне, чтобы посмотреть на город. Все они тратят слишком много денег в Акихабаре. К тому времени, как они добрались до Икебукура, уже вечер, поэтому они не торопятся с едой и прогулкой. — Мне нравилось говорить по-французски, — рассказывает им Каору за окиномияки. — Но мне не хватало разговоров по-японски… странно, как это работает, но это так. По крайней мере, когда приходила Мари, я мог немного говорить, но она настояла на английском и французском языках, и мы оба немного запутались. Аска закатывает глаза, но сочувственно похлопывает его по плечу. — Мы все были там… хотя для меня это был немецкий язык. Мой английский в порядке, но он не так хорош, как твой. Они сидят, болтают и говорят о обычных вещах, и пусть вечер и следующий день пройдут так же.**
К тому времени, когда Каору и Синдзи возвращаются во вторник вечером, они счастливы, но измотаны. Каору, полный счастья от музыки на стереосистеме, берет Синдзи за руку и ведет его в гостиную, быстрым движением руки отодвигая стол. — Потанцуешь со мной? — спрашивает он, понимая, что Синдзи на самом деле не очень это любит. Но они одни, и никто их не видит, кроме друг друга. — Я поведу, — добавляет он, увидев неуверенное выражение лица Синдзи. — И ты не можешь наступить мне на ноги. Синдзи смеётся, позволяя Каору сложить руки и ладони в свободную танцевальную позицию, а затем начать покачивать их. — Если ты буквально не поднимешь меня с ног, я буду разочарован. — Думаю, этот термин означает "подмести тебя", — говорит Каору, подмигивая.* — Если ты будешь меня "подметать", я больше никогда на это не соглашусь, — предупреждает Синдзи. Каору стоит немного ближе и поднимает их с пола, двигая своим телом в такт музыке и увлекая за собой Синдзи. — Хорошо? — спрашивает он, не ожидая ответа. — Идеально. Он слегка смеётся и прижимается щекой к щеке Синдзи. — Я серьёзно. Каору немного отстраняется назад, чтобы внимательно посмотреть на него, и позволяет ему прочитать вопрос в его глазах. — Мне не нравится танцевать с тобой, потому что я ужасно танцую. Помню, как однажды мне пришлось разучивать с Аской распорядок дня, и это было неприятно. И каким бы хорошим учителем ты ни был, что подтверждается тем, насколько хорошо я играю на фортепиано и в английском языке, в этом я ужасен. — он на секунду смотрит себе под ноги, чтобы выразить свою точку зрения. — Но когда ты танцуешь со мной вот так, это прекрасно. Каору улыбается. — Ты знаешь, что я буквально люблю тебя до луны и обратно, да? Синдзи кивает, но всё ещё яростно краснеет. — Хотел бы я придумать остроумный ответ на этот вопрос, — говорит он. — Но думаю, что я их все израсходовал, и любить тебя от конца и до конца света — не одно и то же. Каору пожимает плечами и осторожно вращает их, вращая на пальцах Синдзи, прежде чем снова подойти ближе и поцеловать его в щеку. — Твой посыл дошёл. — Ты только что процитировал себя? — спрашивает Синдзи, видимо, одновременно удивленный и возмущенный. — Вполне возможно. Я сказал много достойных цитирования вещей. Синдзи хихикает, прижимаясь головой к плечу Каору и крепко сжимая его рукой, низко опустившейся на спину. — Теперь ты чувствуешь себя лучше? — спрашивает Синдзи, когда тот снова отстраняется назад. Каору смотрит ему в глаза и кивает. — Ты можешь сказать, а? — Да, ты кажешься веселее**, и я не имею в виду, что мы летим… и если ты сделаешь комментарий о том, что бросаешь вызов гравитации… Каору поднимает брови. — Я не бросаю ей вызов, просто встречаю с… Синдзи целует его, резко оборвав его реплику. Каору улыбается и для разнообразия следует его примеру. Когда он был в отъезде, он так скучал по этому – возможности быть с Синдзи. Будь то просто в компании друг друга или с друзьями, засыпанию рядом друг с другом или споре о том, в какое кафе лучше пойти. — О чём думаешь? — спрашивает Синдзи, щеки приятно покраснели, а голубые глаза ярко сияют. — О тебе. — Ох, ладно. — он улыбается. — Хочешь вернуть стол на место, а потом перейти наверх? Каору мычит, обрадованный этим предложением. — Звучит отлично. Он отодвигает стол назад и уводит их обоих в свою комнату. — Ты спал здесь, пока меня не было, да? Синдзи кивает, падает обратно на ковер и закрывает за собой дверь. — Я знаю, что мы спим поровну между ними, но это всё равно твое пространство, и это помогло. — последние две ночи они провели в комнате Синдзи, так что Каору понимает, что он имеет в виду. Они без особых церемоний раздеваются и забираются под одеяло Каору, пока не устраиваются вместе. Каору гладит Синдзи по волосам, пока он спит, тихо восхищаясь тем, что у них есть – тем, что есть у них всех – и позволяя нежному ритму дыхания Синдзи убаюкать его. В конце концов, мир всё ещё будет тут утром. И они тоже.***