SCP Foundation
— Что мы знаем про него? Только то, что оно старается:Обезопасить. Удержать. Сохранить.
Это, я думаю, правило одно из самых важных, которые стараются держаться все представители данного фонда. Это правильно… Но, что стараются они так обезопасить, удержать и сохранить? Я долго над этим думал, правда. Старалася вкусить тот запретный плод, что они так прячут. Это уже перешло от фанатизма, в зависимость… Я без них не могу. Я стараюсь следовать каждому их шагу, рассчитать все проявления их внимания на внешний мир! Они там, они тут, они везде… Их значок мерещится в моих снах, и кажется, я уже близок к ответу. Я настолько близок к разгадке той тайны, которую они закопали так глубоко под землю, что остальные люди даже не подозревают о их существовании, и о существовании тех непонятных тварей. Я видел! Я видел, как они нашли в лесу нечто, забрали его, и утащили под землю, как твари, обнаружившие свою вкусную жертву! Они… Они… Мне трудно дышать, думая о них, но этот запах так ядрён, что я не могу прекратить его вдыхать… Этот мерзопакостный привкус во рту остаётся с тех пор, с тех самых пор, как привкус железа на языке, при туберкулёзе. Я их вижу… Я их чувствую… Я их осязаю… Это болезнь? Эта параноя… — Папочка? — в дверь постучалась маленькая девочка, лет пяти, не больше. Она выглядела настолько хрупкой и маленькой, что так и хотелось унести от страшного мира куда подальше. И девочка совершенно не понимала, в какую дверь сейчас стучит. Та комната погружёна во мрак, где только два безумных глаза, озаряются во все стороны, а тело того безумца, дрожит… Дрожит от бреда, подкравшееся в мозгу. — Папочка, ты спишь? — мужчина лихорадочно огляделся и посмотрел в сторону диктофона. — Она не должна знать о таких людях, — шептал он в пьяной шизофрении, — она не должна знать… Не должна узнать, не должна… Она мала… — Папочка? — девочка потянулась к ручке двери и отперла её. Тёмная комната освятилась ярким светом коридора, но казалось, эта небесное, нетронутое, неосквернённое внешним миром, тельце источало этот свет. Она посмотрела на, вполне себе, нормального мужчину, который что-то писал на компьютере. — Мне страшно спать одной, можно с тобой? Я слышала какие-то шепоты… — в страхе прошептала она, и мужчина, с красными глазами, под которыми виднелись мешки от бессонницы, устало улыбнулся. — Солнышко, я очень занят, ты же это понимаешь? — спросил мужчина, заразительно зевнув, бросив глаза на часы. Середина ночи. — Да, я понимаю, папочка, но мне правда страшно. — её голубые, светлые глаза, волнительно глянули на отца. Худые ручки сжали тёмного мишку, по имени Фредди, и прижали к груди. Мужчина выдохнул, откинувшись на спинку кресла. В глаза сразу бросилось фото, прикрепленное к стене. На ней изображен он, девочка и девушка, счастливо проводившие выходные на аттракционах. И была еще одно фото девушки, только та в чёрной рамке, обвязанное чёрной лентой. После чего, мужчина глянул на кровать. Кровать двухместная, и для него она была слишком большой. Его глаза снова упали на девочку, его дочь — единственное оставленное его возлюбленной после её смерти. Её жизнь он ставил превыше своей, и знал, чем скорее он закончит бессмысленный фанатизм по фонду, тем скорее он сможет дать дочери всё, что она заслуживает. Только осталось доделать кое-что… — Ладно, давай залезай. — радостно проговорил он, и девочка с энтузиазмом побежала на кровать. Мужчина выключил компьютер, и шёл к ней, проходя мимо своих грамот и наград по генной инженерии и биоинженерии. Улёгшись на кровать рядом с дочерью, укрывая их одеялом, ему хватило лишь закрыть глаза, и ощутить прикосновения её тоненькой ручки, чтобы уснуть. На следующий день, мужчина проснулся, уже без будильника, заведя свой организм для ранних пробуждений. Его золотце спит крепким сном, обнимая его руку. Отец вытащил руку и подложил Фредди, которого она с собой принесла. Отправляясь в ванну, он умылся и переоделся. Не желая глядеть на свой стол, чтобы не увидеть фотографии покойной жены, отправился на кухню. Во время готовки завтрака, — то была яичница с беконом, — проснулась и дочка. — Доброе утро, папочка. — сонно проговорила девочка, волоча за собой мишку. Она забралась на стул и ожидала приём пищи. Девочка знала, что еда будет вкусной, как всегда, ведь в их семье всегда готовил отец. Помнила, как мама завороженно глядела на папу, пока тот готовил. И не осознанно, сейчас, повторяла за ней. Сколько прошло времени, как не стало матери? Неделя, месяц, год? У них оставалось ощущение, что вот-вот, она выйдет из ванной, растрёпанной, так же сонной, и улыбнётся, пожелав доброго утра. Но утро у них никогда уже не будет добрым. Уже никогда. — Уже всё готово, подожди немного, медвежонок. — мягко, но с унынием, проговорил мужчина, накладывая завтрак только в две тарелки. Но как бы ему хотелось, сделать ещё порцию, обернутся, и увидеть ее свет голубых глаз… А видит только дочь, унаследовавшую красоту внешности от жены. Он принёс тарелки с собой, присаживаясь рядом. Ели они молча. А что говорить? В мыслях одно запустение… — Папочка, удачи на работе! — помахала девочка ручкой, отправляясь в садик. — И тебе удачи, Солнышко! — помахал в ответ мужчина, сел в машину и тронулся с места, направляясь в лабораторию. Взгляд вновь обрёл холодное безумие, казавшееся угрозой каждому, кто на миль подойдёт к нему и его сокровищу. Он как дракон, чьё пламя сожжёт каждого, окутав в агонию. Мужчина двигался по белому коридору, облачённый в халат, который вызывал в нём гнев. Навстречу шёл учёный, и у того, взгляд был полон сочувствия за того, кто шёл к нему. — Ты неважно себя чувствуешь, Маккольм? — спросил его коллега по работе, начав двигаться в том же направлении, что и он. — Ты выглядишь очень уставшим. — Отвали. — оттолкнул мужчина своего, некогда лучшего друга, от себя. Очи мужчины горели безумием, направленного на уничтожение сущего на всей Земле, оставляя только его свет. — Может поговоришь со священиком? Ты часто обращался к нему, когда у тебя были проблемы. — мужчина резко обернулся к нему. — Бога нет, а священники даже понятия не имеют, что такое, настоящий Бог! Прицепили на стену какого-то мужика, загвоздившегося на кресте, и стали считать его святым! Я был глуп! А теперь, я понимаю всё… — мужчина продолжил путь, оставляя друга стоять там, обеспокоенным за его психику. Прибыв на место своей работы, он выдохнул, опустил брови, и продолжил делать то, что делал с момента смерти своей жены… — Наконец-то! — крикнул мужчина на всю лабораторию, держа в руках склянку некой жидкости, цветом схожего на болотную рутину, в которой плавали маленькие существа. — Я сделал это! Сделал! Его… — он держал склянку так, как держал впервые свою родившееся дочь. Он безмерно был счастлив создать тот компонент вещества, содержавшего в себе ДНК многих животных и растений, перемешенного с кровью существа, которого видел тем днем, в лесу. Наконец, они сложились так, как надо, состроив нечто. Осталось только ввести его в кого-то, чтобы узнать, кем станет существо с этим геном. — Что ты сделал? — спросили рядом коллеги, с любопытством наблюдая склянку, лежавшую в его руках. — Вас это не должно касаться, ясно? Кругом одни идиоты, привыкшие к простой жизни, не желающие менять мир. Безмозглые балбесы, в которых я разочаровался… — Маккольм! — крикнул его друг. — Зачем так жестоко?! — Заткнись, узколобый имбецил! Ты первый заставил меня разочароваться в этом мире. Нет ничего набожного в остальном мире. Всё под землёй! Все ответы скрыты лишь там! А вы все так отвратительны, что при одном взгляде на вас, хочется закопаться! — мужчина кричал это, с бешенным лицом, из рта брызгали слюни, а в голове творился хаос. Люди вокруг были в ужасе от картины злобного гения. Они знали, что он умнее их всех взятых, и конечно, понимали, что приключившееся с ним трагедия повлияет на него, но не настолько, чтобы свести его с ума. — Маккольм, успокойся, дыши ровнее. Я понимаю, что ты лишился Ру… — Не произноси её имя! — крикнул он в гневе. — Ты должен с этим справиться. Сам же говорил, что разум выше чувств! — Это совсем не так! Знаешь, как больно… Больно видеть её в своей дочери… Я создал то, что сможет защитить её от всех неприятностей! Пока они спорили о физической боли от потери близкого человека, один из учёных вышел в коридор. Его лицо было серьёзным, пока он набирал номер на своём телефоне. Странно лишь то, что номер содержал в себе лишь четыре цифры «4221». — Такого номера не существует, пожалуйста, проверьте правильность набранного номера телефона. — сказал приятный голос девушки с той стороны. — Запретное в таинстве мрака… — произнёс мужчина. — Пожалуйста, произнесите пароль в обратном, правильном, порядке. — Для света открыты люди. — С кем Вас необходимо соединить? — С начальством. О5-1. — Требуется пароль. — мужчина устало выдохнул, но понимал, что это необходимая предосторожность. Как-никак, это самое засекреченное учреждение во всём мире. — Не каждый день встречаешь этот опустошённый взгляд, сопровождаемый последними заискрившимся мечтаниями и ожиданиями вечного скитания в тёмной атмосфере, хватаясь за ниточку жизни с последними силами. — проговорил мужчина. — Соединение… Алло? Кто это? — спросил мужчина с той стороны трубки. — У него получилось. Он смог это сделать. Отнять вещество? — А точно ли получилось? Может он этим себя и убьёт. — Он самый умный в стране, если не в мире, по биоинженерии. — И ты считаешь, что всё у него получилось. Сначала глянь, что из этого выйдет. — А если он станет монстром, настолько сильным, что вы не сможете его удержать? — Твоя паранойя меня напрягает, — он замолчал на секунду, — хорошо, мы отправим к нему людей. Отличная работа. Тебе позволено начать жизнь с чистого листа. — Спасибо! Спасибо большое! — радовался мужчина, и отключился от телефона. В этот момент, к нему выбежал безумец, в руках его был шприц. За ним бежало ещё пару людей и охрана. Ему было необходимо бежать скорее оттуда, забрать дочь, и свалить из этого чёртового городка. Его машина гнала быстро. Вдавливая педаль газа в пол, он понимал, что они уже знают про него и про то, что он создал. Они знают, сколь опасно то вещество, и как оно могло повлиять на организм человека. Они отнимут его, и убьют его создателя и всю семью. Они сделают это, он это понимал. Руки мужчины дрожали от страха и предвкушения. Глаза были бешены, как у запуганного тигра, готовый напасть, если даже ему грозила смерть. Приезжая к садику, где была его дочь, не заглушая мотора, он вошёл в здание. — Извините, — обращался он в воспитательнице, — Где моя дочь? Где Шана?! — О, Доктор Маккольм, Вы рано. У них сейчас тихий час… С Вами всё хорошо? Вы бледны. — обеспокоилась она. — С моей работой забудешь о сне… Мне необходимо забрать Шану, мы собирались поехать на аттракционы. — старался успокоить мужчина своё волнение. — Конечно, сейчас приведу. — она понимающе кивнула и ушла вглубь комнат. Через какое-то время, дочь Маккольма, сонно улыбнулась отцу, обнимая его. — Шана, солнышко, нам надо ехать. — сказал он мягко, и даже изменился в лице. Казалось, его дочь была единственным источником энергии для его души. Благодаря ей, он ещё не сидит в мягкой комнате, в смирительной рубашке, нет, благодаря именно ей, в его кармане лежал шприц с веществом, который изменит весь мир навеки веков. — Хорошо, папочка. — кивнула девочка, уходя к своему шкафчику. Он помог ей переодеться в розовое платьице и туфельки. Она была принцессой — его принцессой. Взяв её на ручки, он пошёл к машине. Усадив её на задний салон машины, пристигнул её ремнём, а сам сел за водительское кресло, и даже не пристегиваясь, стартанул к их дому. Хотелось бы, чтобы никто и никогда не знал его безумия, даже не так, хотелось бы, чтобы его жена никогда не умерла от «несчастного» случая тем днём. Когда они хотели провести время вместе, отправив дочь на три дня в лагерь, для путешествия по городу, отправились в лес. И там было нечто, оно вышло к ним неожиданно, нацелившись только на девушку. Как яростно тогда сражался наш Маккольм с ним, отбивая атаки от его скользких щупалец, но то было сильнее. Девушку он сожрал, похрустывая её костями, а после, развернулся, и ушёл дальше вглубь леса. Маккольм только и слышал с горла того существа последний вскрик ужаса и сожаления… Приезжая к дому, там уже стоял МОГ. Нацеливаясь автоматами прямо на него. Он затормозил. Хотел сдать назад. — Доктор Маккольм Бруско, выйти из машины. — приказал кто-то из них по громкоговорителю. — Так и знал… — прошипел мужчина, сжимая руль. — Папочка? — тоненький голосок смог его оправить от поглощающего гнева. Оборачиваясь назад, там сидел его дочь, глядя на него напуганным взглядом. — Всё хорошо, Шана. Папочка немного занят. Давай так? Солнышко, поиграем в догонялки, ладно? Сейчас ты выйдешь из машины через багажник и быстро-быстро побежишь к тёте Люсинде! А я тебя там и найду! Хорошо? — Ладно, папочка… — сказала девочка. Она не понимала, в какой опасности находилась, но ощущала, что люди снаружи не добрые. Шана отстегнула ремень, и пролезла в багажник, наклоняя спину заднего сидения. Пролезая в багаж, ей осталось его только открыть. — Папочка! — отвлекла дочь отца. Он посмотрел на неё напуганными глазами. — Когда ты придёшь, давай вместе испечём мамин пирог? — Хорошо, солнышко, мы обязательно это сделаем, я обещаю… — Маккольм пронаблюдал, чтобы она вышла из машины и побежала к дому соседки. По его щекам пробежали слёзы. Ему было больно расставаться с единственным светом его жизни. Но если он ничего не сделает, то ни его, ни дочери, не будет в помине. Их никто не будет вспоминать, и никто не будет оплакивать. Они исчезнут, и его семья перестанет существовать. — Заразы… — прошипел он в гневе, глядя на МОГ, стоявшие напротив машины. Они совсем не заметили маленькую девочку, летевшую на всех парах, как ангелок, посланный небесами, от опасности. — Вам было приказано выйти из машины, или мы будем стрелять. — Мрази… — он вынул шприц из кармана, и вдохнув полной грудью воздух, занёс иглу в вену, выжимая созданное им вещество в себя. После этого, он открыл дверь, при этом, он ничего не ощущал после укола. Словно, оно и не подействовало. — Отдайте вещество. — приказал ближайший МОГовец. — Это ради Вашего же блага. — Я его Вам никогда не отдам! — крикнул мужчина. — Тогда нам придётся его вырывать из Вашего мёртвого тела. — мужчина безумно засмеялся. — Вам никогда его не найти на мёртвом теле, так как теперь оно во мне! Я назвал его… — мужчина почувствовал невыносимую боль в мышцах. Его словно накачали взрывным веществом, который рванёт в любую секунду, и приближение этой секунды он чувствовал. Словно таймер висел над его головой. — Неуязвимая рептилия!!! — крикнул от боли эти слова. Кожа стала лопаться, покрываясь новой, скользкой, тёмной, как у ящерицы, кожей. Кости ломались с громким хрустом, заменяя на более крупные и прочные. — Стреляйте! — крикнул МОГовец, и пули полетели в мужчину, а точнее, в то, кем он становился. Тело мужчины прикрылось от пуль большой лапой, и те отскакивали от него, как мяч от стены. Мужчина становился всё больше, боли становилось всё меньше. Его тело менялось в подобие огромной ящерицы. И когда превращение закончилось, он прорычал в знак победы. Разум затуманился. Мысли исчезли, и лишь внутренний голос: «Уничтожить! Уничтожить! Уничтожить всё живое!» — истерически вопил ему прямо в ухо, разгрызая стенки черепа, вкалываясь острыми иголками в мозг.