Ты с ним.

      И снова холодные соленые слезы стекают по лицу, некоторые встречаются с подушкой, так удобно расположившейся на коленях, некоторые затекают в рот, напоминая, что соленые они не только по описанию в книгах. Ты слегка вздрагиваешь, стараясь всхлипывать не слишком громко, потому что слыша саму себя ты начинаешь плакать сильнее.       Бесполезность и разочарованность в себе - твои вечерние гости. Двадцать минут назад всё было хорошо, ты спокойно лёжа в постели листала ленты соц.сетей, но внезапно наткнувшись на очередную рекламу какого-то обучающего курса, совесть стукнула по голове, тем самым пробуждая мысль «я делаю недостаточно, мне нельзя отдыхать так много».       Прежде чем погрузиться в нынешнее состояние ты успела отправить какую-то работу, заданную вам неделю назад преподавателем. Немного погордившись, ты уже собиралась расслабиться, но навязчивая мысль снова возникла в сознании, но теперь ты не сдержалась.       Губы поджались, и началось любимое самобичевание, которое каждый раз приветствовало обжигающими объятиями. Погрузившись в себя, ты ревела.       Сейчас стало немного легче, напряжение спало, и ты старалась успокоить себя тем, что просто устала, но «от чего я могу устать? Мне ещё столько предстоит сделать, а я отдыхаю, нужно начинать работать сейчас и не терять время, взять дополнительную литературу», — оглушающе звучало в голове.       Ты даже не услышала, как дверь спальни открылась, и мягкий свет прихожей осветил небольшой участок вашей с Ойкавой комнаты.       — Хей, хей, ты чего? Что-то случилось?       Его голос и немного прохладные руки вытянули тебя, а точнее вырвали, из пучины собственных мыслей. Ты ошарашено смотрела на него, испуганно бегая глазами по выразительному и родному лицу. Предстать в таком виде перед ним не хотелось, ты старательно уберегала волейболиста от такого, сама ведь знаешь, что ему тоже часто нелегко, не хотела доставлять лишних переживаний. Ты должна быть для него таким же ярким солнцем, как и Аргентинское, даже ярче и теплее.       — Тоору, прости, всё нормально. Я сейчас умоюсь и приду.       Но он прервал твои попытки встать с постели, притянув к себе, утыкая твоё красное и опухшее от слёз лицо себе в плечо. За несколько лет отношений он впервые видит тебя такой, беспричинно рыдающей.       — /Т.и/, ты всегда можешь поделиться переживаниями, что случилось? Поговори со мной, ладно? Ты не одна, помнишь?       Ты всегда, когда у Ойкавы случались панические атаки, или ему просто было нехорошо, говорила, что он не один, и ты обязательно разделишь его чувства, вместе вы справитесь.       Осторожно отстраняясь, смотришь в ореховые глаза и закусив губу начинаешь говорить, стараясь не разреветься, сейчас так хотелось, чтобы просто послушали.       — Я разочарование, у меня все выходит ужасно по сравнению с другими, все так много делают, учатся, занимаются саморазвитием, реализуют себя в разных сферах, а я ничего особенного и не умею, ну училась рисовать и то бросила, ничего не довожу до конца, мне так стыдно. Я недостаточно стараюсь, делаю мало, мне нужно больше работать, мне...       И ты не договорила, потому что на последних словах воздух закончился, и ты разрыдалась с новой силой сжимая в руках футболку парня, что заботливо качаясь, словно убаюкивая, прижимал к себе дрожащее тело. Его руки мягко гладили спину, а губы, горячие и всегда податливые к ласкам, целовали макушку.       — Тоору, я не заслужила тебя, ты слишком хорош, ты всё делаешь идеально, даже сейчас, ты идеально обнимаешься.       Твой голос был хриплым и тихим, и волейболист еле расслышал твои слова, которые также приглушались всхлипами и его плечом.       — Так, посмотри на меня. — Ойкава вышел из растерянного состояния и слегка оттянул тебя от своего плеча, укладывая ладони на красные щеки и вытирая новые дорожки соленой жидкости. — Ты одна из самых усидчивых на моей памяти. Даже Ива-чан завидует, с каким упорством ты можешь много часов изучать одну тему настолько досконально, что потом можешь разложить её за пару минут любому. Ты много работаешь, очень много, не меньше меня, просто немного иначе, не регулярно, но и это не плохо. У меня спорт, а у тебя университет, помни об этом, это не одно и тоже. И никогда не говори, что не заслуживаешь меня, мы оба знаем, что это не так. Ты умница, самая настоящая, и я убежден, что плачешь ты не потому что все делаешь плохо и недостаточно, а как раз наоборот, ты перетрудилась, поэтому тебе нужно отдохнуть. И вообще, хватит сравнивать себя с другими, ты не такая как они. Моя Королева уникальна.       Ты шмыгала носом, но уже не плакала, тихий голос Ойкавы был для тебя лучше всего сейчас, он действительно давал ту недостающую каплю уверенности в своих действиях. Нужный человек, сказавший нужные слова, может вытащить из самой глубокой ментальной ямы. Теперь ты убеждена в этом.       — Но обнимаюсь я правда хорошо, иди проверять.       И Тоору утянул тебя с собой на кровать, укладывая к себе на грудь и крепко стискивая своими длинными руками податливое и нуждающееся в любви тело. Ты обожала его, а он в свою очередь растворялся в обожании к тебе.