***
29 декабря 2020 г. в 19:48
Ребенком Локи верил в родственные души. Он забирался к матери под бок, подставляя волнистые волосы под ласковые пальцы, и со всей присущей ему внимательностью к мелочам слушал ее рассказы о том, как образуется нить, соединяющая двоих не столько в союз, сколько в нечто большее. Его тонкие губы лучились теплой улыбкой, когда он воображал своего идеального партнера.
Подростком Локи начал сомневаться. Все вокруг, как если бы сговорившись, признавали друг друга парой, показательно открывая запястья, будто бы тыча метками в лицо Богу обмана, чем вызывали глубинное раздражение в душе Локи и пугающее его тогда желание стереть эти счастливые улыбки. Время шло, а его пара не спешила себя явить. Но всегда оставалась мама, добрая и понимающая, знающая всё на долгие годы вперед. На прямой вопрос она всегда лишь отрицательно качала головой и нежным голосом просила подождать. Фригга в любой момент могла подобрать нужные слова, парой предложений туша разгорающийся пожар гнева внутри Локи.
Сейчас Локи уже не верил в родственные души, а единственный оплот его надежды безвозвратно покинул вселенную, оставив после себя зияющую дыру в груди. В девяти мирах не существовало никого, кто смог бы заполнить эту пустоту, Бог был в этом убежден. Таким, как он, просто не дано чувствовать ничего, кроме боли и сожалений, они не заслуживают чего-то такого же прекрасного, как любовь. Это та малость, в которой он не сомневался.
Ребенком Питер не знал о родственных душах ровным счетом ничего, для него куда интереснее скучных разговоров взрослых было собрать и разобрать пару раз новенький конструктор от именитой марки «Lego», подаренный дядей Беном в минувшее рождество.
Подростком Паркер восполнил пробел в своих знаниях во время начального курса «теории истинных пар», входящего в обязательную программу по биологии. Особой веры это не принесло, и ненужная информация была закинута на задворки сознания.
Сейчас Питер пытался припомнить каждую позабытую за ненадобностью деталь, ведь происходящее ставило парня в тупик. Всё началось пару недель назад, когда Питер, возвращаясь с очередного ночного рейда и выслушивая по телефону нотацию Тони о глупости его «вечерних стажировок», успешно лишающих полицию Нью-Йорка хлеба и заслуженных лавров, на одной из крыш небоскребов наткнулся на неожиданного гостя.
Питер сперва удивленно вздрогнул, а после, сняв маску, протер глаза, но видение отказалось исчезать, и перед ним по-прежнему продолжал сидеть довольно крупный щенок. Он обладал иссиня-чёрной шерстью и необычными, слишком уж мудрыми зелёными глазами, в их глубине, казалось, крылись все тайны вселенной, а создать такое впечатление с первых минут под силу не каждому человеку, чего уж говорить о животном. Оба замерли, долго разглядывая оппонента.
Первым не выдержал Паркер. Подойдя к щенку, он присел перед ним на корточки, неуверенно протягивая ладони в сторону животного, а тот, в последний раз просканировав человека не поддающимся объяснению взглядом, сделал несколько шагов, сокращая расстояние.
Влажный нос коснулся пальцев, внимательно принюхиваясь в попытке различить все ноты тончайшего запаха. Оставшись довольным полученным результатом своего небольшого исследования, щенок не только позволил взять себя на руки, без каких либо возражений принимая необычный способ перемещения его новоявленного компаньона, но и дал согласие себя искупать. За предложенный собачий корм, купленный в срочном порядке в ближайшем супермаркете, Питер был одарен выразительным, полным, если это вообще возможно передать глазами животного, презрения взглядом.
За свой, как позже выяснилось, избирательный вкус, щенок заслуженно получил кличку «Царь». Этот вариант имени появился у Мэй, когда та, нарезая кусочками очередной стейк, кормила полюбившееся животное. И это можно было отнести к разряду чуда, ведь за все годы совместного проживания Питеру не доверили завести даже хомячка или на худой конец рыбки, а тут щенок непонятно какой породы. Паркеры прошерстили уйму сайтов и послали пару фотографий заводчикам, но все эксперты как один пожимали плечами, тонко намекая, что животное очень напоминает волка. На закономерное сомнение «где бы ему взяться в центре Нью-Йорка?» ответом была мертвая тишина.
Всё бы ничего, но каждый день паника всё больше и больше захватывала юный разум. «Google» был перевернут вверх дном, а после перепроверен ещё пару раз для надежности, но результат выходил всё тот же: ни разу за всю историю человечества представитель рода «homo sapiens» не чувствовал пары в ком-то, не входящем в этот самый род.
Замучив Брюса расспросами о возможности влияния укуса радиоактивного паука на его родственные нити, Питер вразумительного ответа не получил, ведь его случай был уникальным и идентичных по своей природе не имел.
Когда отчаянье, присыпанное обреченностью, превысило все допустимые границы, Питер решился на самую безумную из всех когда-либо посещавших его идей. Забравшись с ногами на кровать, он посадил напротив себя Царя и долгую минуту молча наблюдал за животным. Не без труда всё же разлепив губы, Питер принялся выдавать поток несвязной и сбивчивой речи.
– Нам нужно поговорить, – не дождавшись никакой реакции, он с тихим стоном продолжил, – не смотри на меня, как на психа, и не нужно наклонять голову набок, словно ты и слова не понимаешь из того, что я говорю. Точно понимаешь, ты слишком умный для пса! Нет, серьезно, вряд ли твоё умение переключать каналы и залипание в телевизор ещё хоть как-то можно пояснить. А те случаи, когда я застукал тебя за чтением Шекспира или когда ты что-то печатал в моем МакБуке? Все это вообще никак не клеится с этими твоими невинными глазками! Блин, а если ты и в самом деле обычный пес, а я просто схожу с ума от недосыпа и вижу то, чего нет? Господи, я действительно говорю с псом. Мэй сдаст меня в психушку. А виноват будешь ты!
Схватившись за голову, Питер поджал колени к груди, сворачиваясь в подобие клубка и в панике раскачиваясь вперед-назад. Поэтому, когда где-то над ним раздался чуть хриплый, бархатный голос, он вздрогнул и резко замер, поднимая голову с острых коленок.
– И кому расскажи, что Бога обмана выдала любовь к книгам и постоянная паранойя брата, требующего ежедневного подтверждения того факта, что я не сгинул где-то на просторах вселенной, — засмеют ведь. Бедняжка, всё никак не отойдет от пары моих фиктивных кончин, — губы мужчины искривились в легкой полуулыбке, пока тот наблюдал за тем, как в удивлении расширяются карие глаза напротив. Мысленно он уже смирился с ворохом предстоящих вопросов — ведь в чем-чем, а в чрезмерном любопытстве и тяге к знаниям своего истинного Бог за месяц совместного проживания успел убедиться наверняка.
После Питер поверил в истинных, ведь как иначе можно назвать этот необъяснимый магнитизм и то, с какой легкостью он нашёл общий язык с тем, кто, казалось бы, хотел навсегда скрыть своё сердце под толстым слоем льда.
После Локи вновь поверил в истинных. Оказалось, что всего то и нужно было по глупости быть пойманным за слежкой, принять образ самого безобидного всплывшего в сознании существа и месяц прожить в личине волка. Не такая уж и большая плата за то, чтобы наконец перестать быть одиноким и позволить себе полюбить.