– Ведёшь себя как ребёнок

– Баам, ты всегда ведёшь себя как ребёнок. Пора меняться. Ты уже взрослый. – Слова бьют черепную коробку, отдаваясь эхом и расползаясь красками чувств по телу. Незнакомец развернулся и ушёл, оставляя одного двадцать пятого, которого сейчас сожрёт волна грусти и понимания, что человек-то прав. На самом деле, тот идиот никак не прав. И даже близко с этим не стоит. Это изюминка Баама. И никак не может быть, что бы он менялся. Он идеален. Нет лучше никого на свете чем он. Ребёнок, с большими карими глазами, которые утаскивают тебя в какую-то глубь и захватывают в своей палитре тёмных и светлых тонов; улыбка, которая задевает самые скрытые частички души, до куда не можно добраться; детский интерес ко всему и светлый мир, который пускает каждого доверчиво, показывая свою красоту и одаряя лучшими воспоминаниями. Это всё настолько дополняет и делает двадцать пятого настоящим. Кому такой человек не понравится? О да, такой понравится всем. Без исключений. Даже моральным уродам. Это самый главный минус. Как же хочется защитить и показать, что притронуться и сломать это чудо вряд ли получится. Именно так и делал Кун. Что бы его золото обидели? Да щас. Разбежались. Если хоть кто-то не так на Баама посмотрит, считай что он уже труп. Все знакомые и друзья мальчика, были под наблюдением его парня. Двадцать пятый смеялся часто из-за этого. Это как разблокировать телефон фейс-айди. Он допустит только своего, в ком он уверен, а чужого пошлёт куда подальше, показывая что нет вариантов разблокировки. – Кун! – Кричит мальчик и бросаясь с объятиями на Агеро. – Что такое? – Спрашивает тот, крепко подхватывая Баама. Двадцать пятый очень грустный и серый. – Скажи, тебе не нравится моё поведение? Я не слишком для тебя ребёнок? – Серьёзные вопросы, над которыми, наверное, надо было задуматься, но Агеро этого не сделал. – Мне в тебе нравится всё. И о каком ребёнке ты говоришь, когда спрашивает это с таким серьёзным лицом. Как мужик сорока лет выглядишь, котёнок. – Старается разбавить обстановку Кун. У него это выходит. – Я действительно не отвратителен тебе? – Слегка смеётся Баам, предварительно голосом Куна в голове создавая его новое предложение, которое сейчас скажет. – Что за глупый вопрос? Я тебя люблю, а ты тут про отвратительность говоришь. Двадцать пятый ярко улыбается, утыкается носом в шею Агеро. Парень готов чуть ли не замурчать как кот, когда его вторая половинка так делает. Кун обнял мальчишку ещё крепче, уводя его в сад. Там очень красиво. Розы красные и синие, ромашки, алое и любимые растение Баама – кактусы. Их там полно стоит. Мальчишка не знает откуда такая любовь именно к ним, но всегда его манили эти зелёные опунции. А Агеро это и восхищало. Двадцать пятый сам по себе не обычный. Да и нравится ему не обычное. Это делало его особенным. И за эту часть Кун тоже любил его. Он любит в нём всё, а это тем более. – Что с лицом, малыш? – Тихо говорит парень, замечая какое-то замешательство на лице мальчика. – Мне сказали что я веду себя как ребёнок и что мне пора меняться. – Баам тихо ахнул, видя взбешонное лицо Агеро. Даже в дрожь немного кинуло. – Вот почему ты меня об этом спрашивал. Кто тебе это сказал? – Злость хлещет из всех краёв, переходя за норму. Кун понимает какой сейчас у него вид, поэтому чтоб успокоиться, берёт руку двадцать пятого, осторожно сжимая в своей. – Я не знаю его. Видимо он меня знает. Хотя нет. Я видел его пару раз, но больше чем взглядов у нас не было. Агеро как-то измученно вздохнул, прижимая Баама ближе, зарываясь носом в волосы мальчика. – Запомни, ты никогда не был для кого-то надоедливым мальчиком, который ведёт себя как ребёнок. Все тебя любят за это, и как и я, готовы порвать любого, кто хоть что-то подобное в твою сторону скажет. Двадцать пятый расслабляется. Если так сказал Кун, значит всё так и есть. А верить тому человеку не стоит, ведь он даже не знает его. Баам громко смеётся, когда доходит весь абсурд ситуации. Агеро лишь улыбается, понимая что тот теперь спокоен и вновь на своём позитиве. – Колючка, – тихо говорит Кун, обнимая двадцать пятого крепче.