Best years

      Дункан улыбается так, словно за окном не огромные сугробы, хрустящие под ногами, а согревающие теплом лучи весеннего солнца. Устраиваясь за маленьким кухонным столиком, Лука исподтишка наблюдает за ним: за тем, как он напевает себе под нос малознакомую ему песню, как ловко справляется с готовящимся на огне кофе. Дункан замечает это, разливая кофе по чашкам и придвигая Луке его порцию, и улыбается, по-особенному тепло. У Луки на секунду перехватывает дыхание, всего лишь на ничтожную секунду, из-за по-домашнему уютного Дункана, натягивающего рукава свитера до костяшек рук и греющего пальцы о кружку с горячим кофе.       Лука счастливо улыбается, делая небольшой глоток сваренного кофе, и тянется к Дункану — светлому и тёплому. В его волосах путаются неяркие солнечные лучи, окрашивающие их в новый оттенок шоколадного, просачивающиеся сквозь огромное окно кухни.       Лука переплетает пальцы их рук, поглаживая большим нежную кожу ладоней Дункана, и теряется на несколько долгих секунд; сокрушительная нежность, враз обрушивающаяся на него, столь велика, что ему требуется немного времени, чтобы взять себя в руки. Дункан смущается совершенно очаровательно: на его щеках проступает легкий румянец, едва различимый в полутьме комнаты, и по этому Лука понимает, что Дункан чувствует ровно то же, что и он, пряча неловкую улыбку в очередном глотке кофе.       Дункан поднимается первым, ведёт Луку за собой к горящему камину в гостиной, утыкается носом в тёплую кожу, чуть выше того места у шеи, где заканчивается свитер. Лука целует его в ворох спутанных волос, нежно перебирая их в одной из ладоней, слыша тяжелый выдох — Дункан тянется к нему, обнимает поперёк живота. Поленья в огне весело потрескивают, а солнечные лучи, всё чаще и настойчивее проникающие в комнату, путаются в густом ворсе ковра.       Лука слышит дыхание Дункана, ощущает его на своей шее тёплым потоком воздуха, наблюдая за тем, как огонь медленно пожирает свежие потрескивающие поленья. Он успевает ненадолго задремать, до того момента, как Дункан начинает шевелиться в кольце его рук, прогоняя легкую дрему. Дункан поворачивается к окну: прослеживает взглядом узоры, оставленные морозами, и движение лучей, ещё довольно тусклых для набирающего силы дня. Дункан чувствует тепло, идущее от тела Луки, согревающее лучше огня, и шепчет сухими губами ему на ухо те слова, которые он жаждет слышать больше всего.