thank you, stranger.

      Хендери из тех, кто просто влюбляется в парней постарше с невероятной харизмой и пофигистичным отношением к окружающим, в тех самых бед-боев, которые на самом деле таковыми не являются. Так на одном из мероприятий, где сам Куньхан был волонтёром, он влюбился в старшекурсника — Сяо Деджуна, того самого, кому плевать на всех и всё в этом мире, кроме своих принципов. После Вон, как та самая глупая фанаточка, следил за старшим, исследуя того как предмет своего обожания. Вскоре Дери знал все его привычки, повадки, любимые места, расписание, всё, от и до, но так и не решался подойти к тихому, но холодному на первый взгляд Сяо.       Как бы глупо это не звучало, но в один прекрасный день, когда Вон со своими друзьями устроили вечеринку, на которой они решили играть на желания, Хендери проиграл и его желанием стало признаться предмету своего обожания в ночь Рождества.

***

Поздний морозный вечер. Яркое солнце, светившее ещё днём, уже начинало уходить за горизонт. Слабые лучи, касающиеся густого пушистого снега, который загорается загадочным блеском, играет разноцветными искорками.       Лес, околдованный волшебницей-зимой, погрузился в долгий глубокий сон, вокруг стояла полная тишина, только трескающийся снег под ногами одинокого путника нарушал эту идиллию. Все деревья тянутся к сизому небу оголёнными хрустальными ветвями, только ели и сосны стоят в своих зелёных игольчатых одеждах, которые покрыты пушистыми хлопьями снега, изредка падающими на землю.       Хендери блуждает по пустым закоулкам, не понимая ни своего направления, ни времени, которое он уже потерял в поисках нужной тропы. Руки парня начинают замерзать, да и не только они: декабрь, как-никак, а этот безголовый, по словам старшего брата, в минус двадцать оделся как на пляж — ни шапки, ни шарфа, ни варежек. Но подростка почему-то не особо волновало его состояние здоровья ни тогда, ни в данный момент, он уверенно переступает через очередной сугроб, наклоняясь, чтобы не задеть покрытые инеем ветки.       Провалившись одной ногой почти до колена в снег, Вон матерится себе под нос, пытаясь выкарабкаться из оков белых хлопьев. Наконец, ощутив под ногами устойчивую землю — промятую кем-то снежную тропу, — отряхивается от прилипшего снега и ступает уже по ровной дороге.       Через какое-то время вдалеке замечает тусклый, еле заметный свет фонаря, висящего над одним из окон небольшого домика-избушки. Небольшой участок, на котором и находился дом, окружён невысоким дряхлым забором какого-то коричневого оттенка, который следовало бы уже либо отремонтировать, покрасив в более праздничный цвет, либо вовсе поставить новый, но в эту часть, так называемого леса, мало кто заходит, поэтому район выглядит слегка неухоженным. Подросток отворяет калитку, проскрипевшую в ответ на действия парня, осматривает территорию, которая, как он позднее заметил, никем не охранялась, даже тем животным, о котором говорится на табличке «осторожно злая собака» у самого входа.       Достаточно большой двор, оформленный в виде ветвящейся паутины; множество тропинок, ведущих по разные стороны к маленьким участкам, некоторые из них были огорожены заборчиком, какие-то — стояли без ограды, но почти на каждом земельном участке стоял памятник с именными табличками, цветами или крестом. Думаю, не сложно догадаться, что это за местечко посреди небольшого леса на окраине города.       Из всего множества тропинок только одна из них была хорошо протоптана. Дери, не долго думая, пускается за следами массивные мужских ботинок по этой тропе, надеясь найти выход.       Сам того не подозревая, Вон подошёл к очередной могилке, у которой на небольшой деревянной скамейке сидел парень. Тот спрятал свои уши под шапкой, а руки в перчатки, на плечи его была накинута дутая куртка, рядом стояла корзинка, возможно, с едой и согревающими напитками, в руках стаканчик кофе, в принципе одет он был гораздо теплее, чем Хендери, парниша полностью был укутан теплом, и только нос и щёки, никак не удавшиеся уберечь от мороза, стали румяными. По толстому слою опавшего снега на шапке и спине «незнакомца» можно было догадаться, что сидит он здесь уже очень длительное время.       Хендери старается максимально незаметно подойти к сидящему пареньку, дабы не смутить его своим присутствием, но хрустящий под ногами только что выпавший снег выдаёт того с потрохами. — Что ты делаешь на кладбище в рождественскую ночь? — доносится негромкий, слегка хриповатый голос, владелец которого даже не повернулся на подозрительные звуки присутствующего. — Тоже самое я могу спросить и у тебя, — парень старается выдавить дружелюбную улыбку, чтобы не показаться каким-то маньяком посреди леса и настроиться на разговор, но уличный холод сильно отморозил его щёки и это удаётся с трудом. — Я первый спросил, поэтому, будь добр, отвечай, — казалось будто собеседника мало интересовал ответ на заданный вопрос, он отпивает уже остывший кофе из стаканчик, всё также не оборачиваясь. — Если я скажу, что гулял и случайно заблудился, ты мне поверишь? — Если я скажу, что не верю твоим словам, ибо зайти на кладбище в лесу на окраине города, до куда не ездят даже хотя бы дачные автомобили, невозможно, просто гуляя, что ты ответишь? — Тогда я скажу, что это судьба, и на самом деле я искал тебя, — наконец Хендери удаётся заинтересовать старшего своей персоной, тот оборачивается, как-то оценивающе, с прищуром оглядывая с ног до головы парня, стоящего в двух шагах от него. Затем, закончив, выдерживает небольшую паузу и отвечает: — Я лучше поверю в то, что ты заблудился, — вновь отворачивает свой взгляд, будто каждая минута его внимания — деньги. — Не веришь в судьбу? — слегка удивляется Дери. — Нет, — снова делает глоток. — Я считаю, судьба — очень удобное слово, чтобы не принимать рациональных решений самостоятельно и объяснять бессмысленные вещи, которые зависят по сути от естественных законов физического мира, которые невозможно изменить, от действия которых невозможно отказаться или убежать. — В этом есть какой-то смысл, — заключает Куньхан, задумавшись над словами собеседника, затем, переминаясь с ноги на ногу, решается наконец обратиться к тому. — Можно я присяду? — Нет, можешь сразу лечь. Бронхит тебя рано или поздно всё равно доконает, только не здесь, иди в другом месте себе могилку вырой.       Несмотря на свои же слова, парень отодвигается на другой конец скамейки, освобождая место для стоящего Хуана, который сразу же приземляется рядом, засунув руки в карманы. — Так, что ты здесь делаешь? — повторяет ранее заданный вопрос, выдыхая густые струи пара изо рта.       Парень, предпочитая не отвечать, сначала протягивает второй стаканчик с кофе Хендери, тот даже минимально зная особенности собеседника, не был удивлён, ибо его любовь к кофе — невероятна, а значит у того ещё и не один, возможно и не два стаканчика припасено. — Праздную Рождество с любимым человеком, — наконец отвечает старший, затем делает небольшую паузу, переводя дух. — Это, — продолжает, указывая рукой вперёд на мраморную плиту, хорошо очищенную от снега, — Моя мама.       Дери, не долго думая, вновь встаёт со скамейки, доставая руки из карман и устраивая их по швам, словно солдатики, подходит к могилке, кланяясь ей во все девяносто градусов. — Госпожа Сяо, Ваш сын вырос таким хорошим человеком, спасибо Вам! Он отлично учится, послушно себя ведёт. Как вы и хотели, он стремится стать честным прокурором, а ещё у него очень хорошие результаты в спорте! Только вот он уже скорее всего не один час сидит тут с Вами, разрешите ему идти, а то холодно. — Придурок, что за цирк ты тут устраиваешь? — старший отдёргивает Вона, заставляя сесть его на место. — Я бы не стал так разговаривать с абсолютно незнакомым человеком, — младший ворошит свои взмокшие от снега волосы, неловко улыбаясь. — Кстати, да, откуда ты обо мне знаешь? — Сяо с прищуром смотрит на парня, что ни капли не тушуется, а начинает улыбаться ещё ярче и сильнее, хотя казалось бы уже некуда. — Я один из эльфов — помощников Санта Клауса и знаю о тебе всё, — парень разводит раскрытые ладони, то ли что-то рисуя, то ли таким образом показывая масштабы своих знаний. — Что за бред, — возмущается парень, но на его лице мимолетно мелькает лёгкая усмешка, что не остаётся без внимания собеседника. — Ого, ты умеешь улыбаться. Улыбайся чаще, тебе так больше идёт, — парень напротив вдруг становится серьёзным. — Убери уже свою глупую улыбочку с лица и помалкивай, — тот катает небольшой снежок, а затем, размахнувшись, бросает прямо попадая куда-то в живот Хендери, а затем и ещё один.  — Эй-эй, кофе, осторожнее, прольёшь же, — кричит младший, пытаясь спасти остатки драгоценного согревающего напитка.       А Сяо всё не прекращает обстрел, полностью входя в кураж. Хендери кидает ответный снаряд, что отвлекает старшего от добычи новых снежков, захватывает его руки в плен своих, обездвиживая и победно улыбаясь. — Деджун, в судьбу ты не веришь, а в Рождественское чудо веришь? — вдруг задаёт вопрос младший.       Старший снова молчит, погрузившись в глубокие раздумья. Хендери же рассматривает красивое, словно кукольное личико парня напротив. То, как аккуратно закрываются его глаза, на ресницах которых изредка останавливаются пушистые снежинки, то, как парень размеренно выдыхает густые струи пара, облизывает и без того влажные и потрескавшиеся на холоде губы. Парня настолько завораживает такой образ угрюмого и тихого в повседневной жизни Сяоджуна, что он, сам того не замечая, начинает просто любоваться. — Думаю, — внезапно начинает свой монолог Сяо и так же быстро заканчивает.       Рука Хендери, словно по инерции, обхватывает талию старшего, прижимая ближе к себе, отчего тот и замолкает. В один момент парни оказываются так близко, что можно было почувствовать тёплое дыхание друг друга на своих щеках. Вон неосознанно потянулся к губам старшего, робко касаясь тех, словно пробуя на вкус и спрашивая разрешения, а затем, не увидев сопротивления, чуть увереннее обхватил своими губами верхнюю Сяо, слегка посасывая, затем отпуская. Вскоре старший, слегка опешевший от таких действий, приходит в себя и неожиданно для них обоих, отвечает на поцелуй, плавно двигаясь своими губами в такт мягким и тёплым губам напротив. Вон двигался медленно, мягко и так трепетно, словно растягивая удовольствие от так давно желанных губ старшего, отчего у последнего по всему телу пробегала приятная дрожь, оставляя за собой желание вновь и вновь испытывать столь сладостный трепет.       Никому из них не хотелось разрывать поцелуй, но первым отстранился Хендери, внезапно натянув шапку старшего ему на глаза, посмотрел на наручные часы, стрелки которых показывали уже давно за полночь. Со вздохом то ли разочарования, то ли облегчения, Вон нехотя встаёт с насиженного места рядом с возлюбленным, вновь кланяясь могилке напротив. — Госпожа Сяо, не беспокойтесь, я позабочусь о вашем сыне, — затем развернувшись обращается уже к самому Джуну, который находился сейчас в небольшом смятении. — С Рождеством! Не мёрзни и, — делает небольшую паузу, разворачиваясь на одних пятках в сторону, откуда пришёл. — Ещё увидимся, Деджун, — машет ладонью Вон на прощание, улыбаясь этой своей глупой улыбкой, которая уже успела понравиться старшему.