Цветок амброзии

Вызима утопала в холодном вечернем воздухе. Алая черепица крыш отливала серебром в свете луны, загадочные тени ложились на сады и переулки. Огонёк алого фонаря, качавшегося на ветру, слегка подрагивал. Его свет озарял просторную лоджею на втором этаже недавно открывшегося и потому не особо известного в городе кабаре «Цветок Амброзии». На лоджии, облокотившись на перила, стояла темноволосая куртизанка в короткой красной юбочке и такого же цвета рубашке на завязках. Её правильное овальное лицо с заострённым аккуратным носиком украшали печальные ясные глаза цвета морской волны. Компанию ей составляла огненно-рыжая кареглазая проститутка в более откровенном наряде: верхняя часть чёрного костюма прикрывала только грудь, нижняя же едва доходила до ягодиц.  — Что-то мало сегодня клиентов. — рыжая сладко потянулась. — Тебя так вообще разу не брали, тебе не одиноко, зайка?  — Я прекрасно себя чувствую, Дора.  — Ах, Кариночка… Когда же ты свыкнешься с тем, кем ты являешься? — женщина устремила взгляд на сад перед парадным входом в кабаре и заметила въехавший в кирпичную арку экипаж. — Смотри! Император едет. Что он тут забыл?  — Мимо проезжает, наверное.  — Куда? Дальше в квартал красных фонарей?  — Да кто его знает… Может, развлечься хочет, или встреча какая.  — М-м, встреча с сочными сиськами элитной куртизаночки вроде меня… Интересно, каков он в постели? — Дора мечтательно прикрыла глаза и расплылась в улыбке. — так и вижу, как он властно бросает меня на пол, срывает с меня одежду, связывает мне руки, ставит на колени и…  — Хватит. — голос Карины звучал холодно и строго, на её лице читалось раздражение.  — Почему? — рыжая положила руку на плечо темноволосой и начала игриво его поглаживать. — Ты шлюха, я шлюха, и ты не можешь запретить мне мечтать о том, чтобы кто-то наконец-то отымел меня так, как хочу я. Карина нахмурилась и одёрнула плечо.  — Да что с тобой? В императоре дело что ли? Влюбилась, а?  — Я… О чёрт! Они едут сюда! Чёрная карета с золотым солнцем, блестевшим в свете фонарей, остановилась прямо у парадного входа кабаре.  — Мне нужно спрятаться. — Карина отпрянула от перил, судорожно пытаясь придумать план отступления.  — Что? — Дора в недоумении смотрела на паниковавшую женщину. — Зачем?  — Нет времени объяснять!  — Карина! — из коридора за дверью раздался крик пожилой сутенёрши. — Твой перерыв кончился!  — Ох нет, нет… — встревоженная куртизанка глубоко вздохнула и, пересилив себя, вошла в коридор. Внутри было тепло, даже несколько душно. Воздух пропитался запахом сладких духов, вина и благовоний, жёлтый свет свеч лишь слегка рассеивал мрак. На тумбе возле двери лоджии покоилась маска с клювом и ваза со свежими розами. У лестницы вниз стояла полная женщина в платье с высоким горлом, на груди её сверкало массивное колье с алыми камнями — в них танцевали отблески свеч.  — Вот и ты. Немедленно спускайся в зал, у нас сегодня важные гости, обслужишь их вместо официантов.  — Госпожа, прошу…  — Никаких отговорок! Отказ не принимается, это приказ твоего хозяина. Живо спускайся, они уже ждут. И веди себя подобающе, иначе сама знаешь, что тебя ждёт.  — Да, госпожа… Сутенёрша торопливо спустилась вниз. Карина задержалась в коридоре, не в силах сдвинуться с места от обуявшей её тревоги, и заметила серебристую маску. Дрожащими руками она надела её на лицо и поспешила в зал. Комнату заливал золотой свет сотен свеч. Вычищенная до блеска тёмно-коричневая каменная плитка пола гармонировала с винно-красной отделкой стен, на которых в строгом порядке висели подсвечники и картины: прекрасные горные пейзажи Туссента и Махакама, вид на замок Каэр Трольде, натюрморт с эрвелюсом и, разумеется, портрет императора Эмгыра, который собственной персоной вошёл в кабаре после двоих нильфгаардских стражников и генерала Воорхиса. За столько лет разлуки чёрные волосы на висках тронула седина, лоб испещрился морщинами, но гордый орлиный нос и тёмно-жёлтые глаза оставались прежними. Едва Карина завидела его статную фигуру, её сердце застыло на несколько мгновений, и разум наполонился воспоминаниями: общие мечты, общая цель, прогулка под луной, государственный переворот и захват трона, поцелуй украдкой и расставание…  — Чего встала?! — голос господина Гольвина, её хозяина, — плотного краснолюда, коренастого даже по их меркам, средних лет с роскошной чёрной бородой — прервал раздумья. — А ну быстро дуй на кухню за первым!  — Да, господин, сию минуту. — Карина метнулась в указанном направлении, успев заметить, что Эмгыр смотрел прямо на неё.  — Ceádmil, Ker'zaer[Приветствую, император]. Ваше величество, для нас большая честь принимать вас в нашем скромном заведении. — Гольвин стоял у овального стола в центре зала, приложив правую руку к груди в знак уважения к гостям. — Прошу, располагайтесь, как вам будет удобно.  — Ceádmil, Golvin. — поздоровался Воорхис. Император ответил простым кивком. Его, казалось, что-то сильно озаботило, и он погрузился в свои мысли. Он разместился во главе стола, Воорхис — по правую сторону от него напротив входной двери. Карина вернулась в зал с большим подносом, на котором покоились несколько полных горячего рагу из свежей дичи пиал, кубки и алый стеклянный графин для вина. От аромата ужина рот куртизанки наполнился слюной. Женщина осторожно опустила поднос на стол и принялась расставлять пиалы перед гостями, изо всех сил стараясь избегать встречи со взглядом императора. Мелкая дрожь пробегала по её позвоночнику. Когда кубки и последнее, четвёртое блюдо для ещё не подошедшего гостя, были поставлены, Карина подняла графин. Встав между Эмгыром и Воорхисом, она собралась уже наполнить кубок Гольвина, но встретилась глазами с императором. Она, словно загипнотизированная, не могла отвести взгляд. Вдруг лицо мужчины преобразилось: морщины разгладились, в глазах заиграла жизнь.  — Диль!.. — сорвалось с его уст. Графин выскользнул из рук куртизанки и разбился на сотни осколков. На несколько мгновений тишина повисла в зале.  — Ваше величество, умоляю, извините! — Гольвин бросил озлобленный взгляд на провинившуюся куртизанку. — Дора! Беги сюда! А с тобой я разберусь позже. Спустившаяся в зал Дора приторно улыбнулась и поспешила к столу высоких гостей, а пристыженная Карина поспешно ретировалась на второй этаж, в свою крохотную комнатку без окон. Он узнал её… Как она и боялась. Всё, что их когда-то связывало, стало прошлым, то, к чему стремились, более не имело значения. И теперь даже её образ для него, должно быть, рухнул. Кто захочет связываться со шлюхой?.. А скоро он уедет, и ей придётся столкнуться с гневом Гольвина. Лишь бы он не выгнал её обратно на улицу… Карина опустилась на кровать. Тревожные мысли всё никак не хотели покидать её голову, вились, как стервятники над ребёнком в пустыне. Ей хотелось расплакаться, выпустить пар, но тяжесть осознания того, что она опозорилась перед любимым человеком и поставила под угрозу своё дальнейшее существование не давала слезам выхода наружу. Всё, что она с таким трудом строила с того злополучного дня, поставившего крест на прежней жизни, стремительно рушилось. Через два часа, а может, и больше, в дверь комнаты постучали.  — Карина! Открой, это я. — голос Гольвина звучал приглушённо и неожиданно мягко. Куртизанка резко поднялась на ноги, голова пошла кругом. Через минуту дверь, скрипнув, открылась.  — Господин Гольвин, я… я могу всё объяснить, это…  — Неважно, забудь. Беги на третий этаж в Золотую комнату, император ждёт тебя. Побыстрее. Сердце Карины будто упало в бездну. Значит, разговора не избежать… Шаг. Второй. Ещё три. Лестница. Тяжёлый сладкий запах свеч. Мутные тени коридора. Светлый зал. Завистливый взгляд Доры. Снова лестница. Второй этаж… Третий… Резная дверь в Золотую комнату была освещена двумя изукрашенными лампадками, по обе стороны от неё стояли нильфгаардские стражники в чёрных с золотом доспехах. Металлическая ручка двери холодила влажную от внутреннего напряжения ладонь Карины. Глубокий вдох — и вот она уже внутри. Он стоял в дальнем краю комнаты и смотрел в окно, словно призрак, утопая в лунном свете. Дверь за Кариной захлопнулась, и они остались наедине — император и куртизанка.  — Дильфруз фон Горэтт… Когда мы виделись в последний раз, ты была совсем другой. — Эмгыр повернулся к женщине лицом. — Я думал, ты уплыла в Ковир.  — Ваше выс…  — Диль, умоляю, оставь титулы придворным. «Карина» тяжело вздохнула и, потупив взгляд, наконец-то сняла маску со своего лица. Вар Эмрейс сделал несколько шагов в её сторону, приблизившись на расстояние вытянутой руки.  — Почему ты не ответила мне в зале?  — Я… Я не…  — Диль.  — А что мне было делать? — на её глаза навернулись слёзы. — Может, нужно было прийти к дворцу и орать «смотри, Эмгыр, я шлюха»? Я и без таких откровений каждый день чувствую себя тряпкой, которой нужник убирают.  — Как ты здесь… Почему ты здесь? Гольвин тебя держит? Одно слово, и его сотрут в порошок.  — Не трогай его! — женщина подняла глаза. — Он спас мне жизнь. Я работаю на него уже почти год, ещё с того времени, как он жил в Новиграде. Поганый вольный Новиград… Обитель отборного сброда и ублюдков — вот чем он на самом деле является. Охотники за колдуньями сожгли мой дом, и я сама чуть не превратилась в угли вместе с ним. Я скиталась по улицам, как оборванка, жрала крыс и собак, спала в каналах… А потом он нашёл меня.  — Он знает, что ты чародейка?  — Нет. Он и имени моего настоящего не знает.  — Почему ты не связалась со мной? Ты должна была прийти в посольство, рассказать, что произошло, тебе бы помогли.  — Ты вправду так думаешь? Какой же ты наивный, Деитвен… Я пыталась. И не раз. Но охрана твоего посольства каждый раз утверждала, что я не похожа на друга императора. — Диль тяжело вздохнула. — Я не виню их, знать в лицо они меня не могли, а выглядела я и вправду ужасно. Шаг вперёд — и вот он стоит к ней вплотную. Его тёплая шершавая ладонь скользит по её щеке.  — Ты… Совсем не изменилась.  — Ты тоже. За исключением того, что ты теперь император… Что ты делаешь в этом злачном месте? Я думала, «Цветок амброзии» не пользуется особой популярностью.  — Встреча здесь — идея Эверстена. Они с Гольвином как-то связаны, я не стал вникать в их отношения.  — Эверстен здесь?!  — Был, когда ты ушла.  — Вот уж… Никогда бы не подумала. Погружённые в мысли, они молчали. В повисшей тишине изредка раздавался треск свеч и гул серерного ветра, бесновавшегося за окном. Собиралась буря.  — Если это всё, я пойду. — Дильфруз отстранилась от Эмгыра. — Мне больше нечего сказать, и Гольвин наверняка ждёт меня, чтобы отчитать за разбитый графин.  — Я выкупил твою жизнь. Лицо куртизанки побледнело, в её глазах угадывалось недоумение, смешанное с испугом.  — И… Сколько же я стою?.. — дрожащим голосом спросила женщина, подкрепив фразу выдавленным смешком.  — Это действительно так важно? — император снова приблизился к ней. Диль заглянула в золотые глаза своего собеседника в поисках ответа на свои вопросы. В его взгляде было всё: горечь утраты, тревоги и страхи, но в то же время уверенность и тёплая, живая нежность.  — Ты собираешься меня убить? — голос женщины сорвался на высокой ноте.  — Я хочу забрать тебя с собой, только и всего. Не бойся.  — Легко говорить. После того, что я пережила, я самой себе с трудом доверяю.  — Неужели ты не хочешь уйти отсюда? Вернуться к прежней жизни? Я верну тебе титул, отдам поместье где-нибудь на окраинах города Золотых Башен, где ты будешь в безопасности.  — Прости, но у меня нет причин доверять тебе.  — Значит, есть причины не доверять? Разве я подводил тебя когда-нибудь? Обманывал?  — Нет. Но всё могло измениться. Прошло столько лет!  — Я клялся, что помогу тебе в трудную минуту. Я всегда держу слово, и я хочу помочь, потому что я всё ещё люблю тебя, Диль. Твоё право не верить в это, но клятву ты помнишь точно. Я не стану лгать тебе. Хотя бы потому что я тебя уважаю.  — Дей… — её вдруг окатило тёплой волной.  — Ты можешь на меня рассчитывать.  — Это ведь… не просто так, правда? — её тонкие брови строго выпрямились. — Ты хочешь чего-то от меня. Чего-то определённого… Так? Ловкие мягкие пальцы женщины привычно ухватились за шнурок рубашки, куртизанка потянула за завязку — и лёгкая ткань упала на пол, обнажая её упругую белую грудь.  — Ты меня неправильно поняла. — Белое Пламя не сводил глаз с её лица. — Но… Если ты не против…  — Разве могу я отказать императору? — Дильфруз в притворном смущении подняла обнажённые плечи.  — Просто скажи «нет». — император приблизился к куртизанке настолько, что её мягкая грудь стала касаться его стёганого дублета.  — Не собираюсь. Пламенные уста возлюбленных слились воедино в страстном поцелуе. Эмгыр, не отрываясь от Диль, нетерпеливо дёрнул завязку её юбки, и та упала на холодный пол вслед за рубашкой. Руки императора обхватили бёдра женщины и подняли её в воздух, отчего та негромко вскрикнула.  — А ты… Не теряешь форму. — Дильфруз коснулась шеи Эмгыра губами и провела языком до его подбородка, оставив влажный след. Деитвен уложил куртизанку на ложе, застеленное золотым шёлком и отстранился, чтобы избавиться от одежды. Диль прикрыла глаза, пытаясь избавиться от мыслей, заполонявших её голову, но они всё множились, а помимо них к женщине, точно хищный зверь, подкрадывалось осознание происходящего. И никакой опыт предыдущих актов страсти не мог сгладить её волнение.  — Скажи, кто стал твоим первым? — император уже стягивал белоснежные портки.  — Новиградский кузнец, эльф. Его звали Эйвар, по крайней мере, так он представился.  — И ты запомнила его.  — Такие вещи не забываются, Дей. Никогда. Обнажённый император подошёл к постели, но остановился в неожиданной нерешительности.  — Я… Делал это не раз с разными женщинами, но, чёрт возьми, сейчас я чувствую себя мальчишкой.  — Если тебе станет легче, мне тоже немного не по себе. — взгляд Диль скользнул по груди Эмгыра вниз и остановился на его, как говорят в Боклере, organe reproducteur. — Знаешь, я всегда хотела узнать, как выглядит твоё… тело под одеждой.  — И как? — он мельком опустил глаза на своё достоинство. — Что скажешь?  — Ну… — Диль ехидно улыбнулась и прищурилась. — Он… несколько меньше, чем я думала.  — Ах, так… — уловив шутливые нотки в её голосе, Эмгыр пустил смешинку, и, вновь обхватив бёдра женщины, притянул её ближе к краю постели. — Ну-ну… Дильфруз невольно испустила стон, — куда более громкий, чем ей казалось приемлемым — когда император вошёл в неё. От медленного темпа он быстро перешёл к рваным движениям, развевая внутреннее напряжение Диль. Кровать поскрипывала в ритме танца их тел, ещё больше раззадоривая пару. В какой-то момент Эмгыр поставил колено на кровать и наклонился к лицу куртизанки, чтобы поцеловать её, и она скрестила ноги на его спине.  — Не так… — срываясь на стон, изрекла женщина — Не так я себе это представляла… Кто знал, что всё так сложится…  — Не думай об этом. К тебе больше никто кроме меня не притронется. Диль прижалась к Деитвену, окончательно забываясь. По её спине пробежали мурашки, ноги ослабли, а все мысли разом растворились в страсти Белого Пламени. Он подтолкнул её ближе к центру постели, забираясь на ложе. Одна из ног куртизанки оказалась на его плече и он, не церемонясь, ввёл свой член глубже — Диль выгнула спину, глуша стон сомкнутыми губами. Мутные очертания убранства комнаты плыли в её глазах, на шёлковую простыню капнули её соки. Пик удовольствия обоих приблизился резко, словно в один момент в бушевавшее пламя выплеснули кадку масла. Он прижал её ногу к груди и вновь ускорил движение, она вторила ему бёдрами, уже не сдерживая криков. Мгновение — и оба тела пронзило сводящее с ума ощущение. Император опустил голову на постель рядом с головой Диль, прижимаясь к ней в утихающей агонии. Куртизанка запустила руку в его чуть растрепавшиеся волосы.  — Мне ещё никогда не было так хорошо в постели, Дей. — искренняя мягкая улыбка сияла на её губах. — Спасибо.  — Дай мне пару минут… Мы только начали. За окном во всю играла буря. Серебристые капли дождя беспощадно били по стеклу, по крышам засыпавших во мраке домов и по цветам амброзии, спрятавших свои бутоны до рассвета.