detector.

Лёше жутко неловко сидеть на кресле детектора, находясь в стане множества проводков, что свисали с его рук, пояса. Все укреплялось его положением — лишь одна неловкая пауза, лишний вздрог руки, как Сергей уличает его во лжи и… Этот взгляд Вовы, который будто ждал, когда парень облажается, для очередной глупой шутки про гомосексуальность Хесуса. Всё это было бы забавно, если бы не один пункт в их истории… Тяжёлое расставание. Их отношения были хоть недолгие, но яркие. Частые ночёвки друг у друга, порой даже отмена стримов, робкие касания, поцелуи и укусы… Но сейчас они всего лишь друзья (коими их трудно назвать), ведь Вова отпустил, а Хесус… Не особо. — Но знаете что он не спиздил? — Братишкин прерывается в середине разговора, с явной ухмылкой смотря на собеседника, чуть сжимая листок с вопросами. — Целоваться с мальчиками, он у нас единственный кадр. Алексей молчит, нервно сглатывает, будто что-то внутри переклинивает, даже не думает переводить своего взгляда на Вову. "— Старый, прекращай, поздно уже. — парень приподнимается на локтях с кровати, смотря на своего парня. Три часа ночи, а Лёше вновь не по себе. Порой такое случается, когда тот работает слишком уж много, уделяя отдыху ничтожное время. Хесус сидит на краю кровати, закрывая лицо ладонями, но в тот же миг ощущает теплый груз на своих плечах. Вова не любитель нежностей, но сейчас… сейчас нагло убирает чужие ладони, открывая щеки под горячие поцелуи. Небольшой жест, что значит для Леши многое." Об их отношениях знали лишь они вдвоём, страх быть замеченными, не то, что подогревал интерес, а скорее усиливал желание наконец дотронуться друг до друга… Наедине. Леша безумно ценил это, но даже под объективами камер, бывало, что не стеснялся с флиртом высказаться в сторону Братишкина. "— Гайка — прикрытие? — Не более. Голоса максимально тихие, а фразы краткие. Лопатки Хесуса твёрдо упираются в прохладную стенку, а Вова, кажется, не имеет намерений отступать. Краткие поцелуи линии лица, рука на груди, тихие вздохи Лёши… Нужно держать себя в руках, они отошли лишь на пару минут, не стоит задерживаться на более длительное время." Братишкин задерживает свой взгляд на собеседнике, долго не спуская взора. В голове вовсе не клинит, будто он сказал что-то не так, всего лишь безобидная шутка, которая, со временем, начнёт казаться ему сомнительной, в период ночных раздумий. — Что? — Братишкин смягчается во взоре, клонит голову вбок, явно не ожидая от Хеса подобного поведения. Леша не может. Не может и слова выдавить, а диаграмма так и скачет, выдавая его. Хесусу обидно. Действительно тяжело поднять взгляд на того, чьи губы ночами блуждали по твоей шее, шептали о любви, а сейчас позволяют подобные высказывания. Прямой эфир. Он не позволит проявить слабость. " Очередной вечер на балконе. Вова держит бумажный стаканчик с дешёвым кофе, (Лёша готовит его весьма отвратно, а спектр каких-то аналогов весьма мал) смотря в окно, пока на его пояс не опускаются крупные руки, а на плечо — подбородок. Молчаливые наблюдения за отражением звёзд… Большими и загадочными… Хесуса клонит в сон, но тот продолжает стоять рядом, иногда бормоча что-то под нос, кажется, просто: «люблю». " Желание заполучить касания постепенно подавляются, утихают, но лишь на короткое время. — Продолжай-продолжай. — Хес криво ухмыляется, кажется даже как-то с горечью. Алексей пытается упускать зрительный контакт, ведь каждый взор несёт за собой ряд воспоминаний. Несомненно теплых, но жаль, что таких кратких. — А что, тебе нравится типо? — Вова не думает отступать, все же начал первый. — По-моему это тебе нравится, так часто говоришь об этом. Мне кажется, ты фантазируешь насчёт этого. " Хесус ведет носом по чужой шее, чуть щекотно, но так приятно. Утро, никто не хочет вставать первым, поэтому они лишь лежат, под тонким одеялом, совершенно без одежды. Светлая кожа ( у Леши она достаточно мягкая и нежная, в отличие от Вовы), располосованная красными, тонкими нитями, также и отметинами. Хес покладистый, а Братишкин не скрывает своих желаний, не подавляет их." Братишкин пару раз отнекивается, прекрасно понимая, в чем же дело. Обсуждения не для камер, а состоятся они или нет — лишь вопрос времени. Они убили разговоры тишиной. Взгляд Вовы не столь желанный и влюблённый, частые обидные и грубые шутки… Хесусу пора прекращать давать шанс своим надеждам, проникнуться реальностью и открыть глаза. Братишкин больше не нуждается в его внимании, поцелуях и нежных слов, в отличие от Лёши. " — Ты меня ненавидишь? — Дело не в этом, Хес, я просто больше так не могу." Глупый раздор. Кажется, пару дней помолчат и всё наладится. Жаль, что это молчание растянулись в месяца, а слышали они друг о друге мимолетно. Как и сейчас. Остатки шоу длятся невыносимо долго, Хесус терпит, иногда нервно смеясь, привычно прикрывая рот ладонью. Разговора не будет. Дома Леша не запустит стрим. Безусловно, его слезы будут сопровождаться бесконечным потоком мыслей… О нём. Хесус обречён, а он и сам не знает, на какое время. Месяц? Год? Вечность? Но в одном он уверен точно — время не лечит.