-
Их первое число — семь. — Чонгук, — сказал Тэхён. — Чонгук. Чонгук. Чон Чонгук. Чонгунидзе Чонгукус. Чон Чон Чон Чонгук. Чонгук. Чонгук поднял взгляд, лёжа на диване, позволяя книге упасть открытыми страницами на грудь. — Что? — Нам надо поговорить. — Я сделал что-то не так? — дёрнулся Чонгук. — Нет, — сказал Тэхён. — Но нам надо перестать ссориться из-за той проблемы. И у меня есть одна идейка. — Ты о каких ссорах? Тэхён вздохнул и подошёл к нему, присаживаясь на место, которое освободил Чонгук, поджав ноги. Они всегда были хорошей парой в этом смысле. Создавали пространство друг для друга, заполняли пустоту, когда кому-то это было нужно, занимали две половинки одной жизни, работая в гармонии подобно часам. Но это не означало, что они никогда не ссорились. Они цапались по глупостям вроде обеда, ужина, шуточек и кражи карандашей в общем отчаянии закончить обучение в колледже. И по менее глупым темам по типу… — Та ссора, — сказал Тэхён, проводя рукой по колену Чонгука, чтобы убедить его, что он не злится. — Та, когда я спрашиваю тебя «ты в порядке?», и ты отвечаешь «все хорошо», а я такой спрашиваю «ты уверен?», и ты говоришь «да, просто оставь меня», а два часа спустя я нахожу тебя рыдающим в ванне. Я пытаюсь тебя приободрить или поговорить с тобой, но заканчивается это тем, что мы начинаем кричать друг на друга. — Оу, — Чонгук заметно напрягся. — Я просто волнуюсь о тебе, дорогой, — нахмурился Тэхён. — Я в порядке. — Ну вот опять, — взвыл Тэхён, обвивая руками колени Чонгука за неимением других частей тела в пределах досягаемости. — Я устал от этого. Никаких больше «нормально», никакого «в порядке». Проклятый лжец. Послушай меня. Чонгук вздохнул, но, похоже, понял, что нет смысла ссориться ещё больше. Он просто положил ладонь на чужие руки, обнимающие его колени. — Я тебя слушаю. — Назови мне число. — Что? — Чонгук моргнул. — В следующий раз, когда я буду о тебе волноваться, просто назови мне число. По шкале от одного до десяти, где один — это совсем не в порядке, а десяточка — вау, пиздец, счастлив — словами не описать. Скажешь мне, как ты на самом деле себя чувствуешь. — Что? — Чонгук вновь моргнул, но в этот раз медленнее. — Давай попробуем, — сказал Тэхён. — Скажи ты. — Назови мне число? — Семь, — ответил Тэхён. — Не очень твёрдая семерка, потому что мой парень в последнее время, кажется, очень переживает из-за предстоящего большого танцевального шоукейса и того, что он там будет центром, а я очень волнуюсь за его дурашливую задницу. Но семёрка тем не менее, потому что я затащил ту работу, которую, думал, сожгу к чёртовой матери. — Ты затащил ту работу? — рассмеялся Чонгук. — По тем занятиям, где, как ты думал, без взятки не зачтут? — Шантаж тоже рассматривался как вариант. Но да, — Тэхён ухмыльнулся. — Теперь твоя очередь. Назови мне число. — Семь. — Правда? — Тэхён нахмурился. — Слушай, схема будет работать, только если ты будешь честен, понимаешь? — Правда, — настоял Чонгук. — Почему? — Просто так и есть, — сказал Чонгук. — Прямо сейчас я в порядке. Всё правда хорошо. — Больше слов, молодой человек, — вздохнул Тэхён. — Словарный запас ты не просто так пополнял. — Хорошо, — рассмеялся Чонгук. — Я правда переживаю из-за предстоящего танцевального шоукейса. Но тренер сказал, что я сегодня хорошо постарался. У меня получилось сделать то движение, которое исполнял только Хосок-хён, не походя при этом на фламинго. И мой парень буквально обнимает мои коленки. Это достойно семёрки. Тэхён рассмеялся и обнял его ещё крепче, наклоняя голову, чтобы чмокнуть место прямо над левой коленной чашечкой. — Это потрясающе. Супер-пупер круто!-
Следующим числом была четвёрка, но Чонгук чувствовал себя больше на двоечку. Обычно у него не случалось эмоциональной бомбёжки. Или, по крайней мере, внешне он этого не показывал. Чонгук всегда хорошо понимал свои эмоции и переход от отрицания к принятию неплохо так амортизировал. Но, когда доктор рассказал ему хорошие новости о том, что его лодыжка технически не сломана, это ни капли не смягчило последовавший удар — возможно, она была сломана, учитывая то, насколько он раздолбал связки. И Чонгук чувствовал себя идиотом, злился. Он был очень близко к наименьшему числу из всей шкалы. — Спасибо, доктор Ким, — сказал за него Тэхён, когда Чонгук уже встал и медленно поковылял на костылях к двери. Он едва сделал три шага прочь из комнаты, когда Тэхён появился под боком — беспокойство слабо читалось на его лице. — По крайней мере, тебе не потребуется операция, — сказал Тэхён. — Только физиотерапия и отдых. — Но лечение и реабилитация продлятся шесть недель, — сказал Чонгук. — И это самый минимальный срок. Даже не учитывая то, сколько времени уйдёт, чтобы снова передвигаться, как нормальный человек. — Хэй, приободрись, ты обязательно вернёшься к состоянию «нормального человека». Просто потребуется немного времени на то, чтобы снова стать Чон Чонгуком. — Но… — Никаких «но», — сказал Тэхён. — Просто отдыхай. Нормально быть нормальным, знаешь ли. — Но в следующие шесть недель... — сказал Чонгук. — Будет и командный зачёт Хосока, и та благотворительная херня, и школьная херь, и практика, которую мы так усердно старались устроить. Шоукейс, по крайней мере, уже прошёл, но… — Малыш, — перебил его Тэхён. — Ты же не виноват. Чонгук замолк. Тэхён начал переживать ещё сильнее, это было видно по его выражению лица, и Чонгук пошёл быстрее. Удивительно, как он вообще так хорошо передвигался на костылях. Чонгук обычно не бежал от собственных чувств, и именно поэтому ему самому приходилось с ними справляться. — Чонгук, — сказал Тэхён. — Давай просто… — Назови число. Чонгук замер. Тэхён не упустил момента, в мгновение ока проскальзывая рукой под качающиеся костыли, чтобы приобнять Чонгука за спину. Тепло, успокаивающе. — Четыре. Реакция последовала незамедлительно. Рука на спине обернулась Тэхёном, вставшим прямо перед ним, а затем две руки на талии обвились вокруг нее, Тэ придвинулся так близко, как вообще мог подобраться, не сводя взгляда с лица Чонгука. Это было самое маленькое число, которое кто-либо из них называл до этого дня. — Хэй, — сказал Тэхён. — Ты поправишься, хорошо? Бояться нечего. — Дело не в этом, — возразил Чонгук. — А в чем тогда? — спросил Тэхён. — Я просто... — пробормотал Чонгук, привыкший, что в их игре после числа нужно говорить честно, — не хочу подвести остальных. Из-за глупости, которую сам же совершил. Тэхён выдохнул и сократил остававшееся расстояние между ними и полноценным объятием. Чонгук неожиданно вспомнил, что Тэхён всё ещё немного выше его, и эти жалкие сантиметры сыграли большую роль, когда он уткнулся лицом в место на шее Тэхёна, где та переходила в плечо. — Ты правда дурашка. — Я знаю. — Твое здоровье важно, понимаешь? Ты не подведёшь никого, ты просто позаботишься о себе. Хотя бы разок, чёрт побери. — Но… — Я люблю тебя. Ох, мой потрясающий идиот. Пойдём пообедаем.-
Первую десятку назвал Тэхён, когда Чонгук сделал ему сюрприз на день рождения, видит Бог, с повязкой на глазах. — Чонгук, — предупредил его Тэхён, когда Чонгук вёл его по месту куда-бы-они-чёрт-возьми-ни-приехали, после того как припарковался. — Если я врежусь в столб, я лично откушу твой член и обжарю его, подав вместе с пюре из твоего достоинства. — Ауч, — сказал Чонгук. — Подожди, мы почти пришли. Тэхён фыркнул, но смягчился, когда Чонгук улучшил свою навигационную систему с руки на локте до руки, обёрнутой вокруг чужой спины. Это было почти что романтично, возможно, в извращённом смысле свидания с завязанными глазами. — Мы уже пришли? — Нет. — Мы уже пришли? — Нет. — Мы уже… — Да, да, пришли. Вот, присядь. И Тэхён присел на что-то вроде стула, как говорило ему воображение. Чонгук перестал хоть как-то его касаться, и Тэхён почти что напрягся, пока… Тихие голоса. Чонгука и незнакомца. На коленки Тэхёна опустилось что-то тёплое и увесистое, и он взаправду задохнулся, когда Чонгук помог ему рукой дотронуться до чего-то пушистого. Пушистого, движущегося и мяукающего. — О, Господи, — завизжал Тэхён. — Господи, Бог, ты, блять, мой или не мой, какого хуя, Боже блять, Чон Чонгук, какого хуя. Чонгук снял повязку. Котёнок на его коленках был идеальным. Тэхён подумал, что вот-вот расплачется, когда Чонгук рассмеялся и поцеловал его в шею, а затем он правда почти заплакал, когда протянул руку к котёнку, и невозможно очаровательный кошачий носик начал изучать его пальцы. — Он… — Она. — …Она шикарная. Она потрясающая. Она идеальная. Наша дочь пиздец охуенная. Это же наша дочка, верно? — Да, — ответил Чонгук. — У неё твои глаза, — умилился Тэхён. Чонгук рассмеялся и положил подбородок на плечо Тэхёну. — Тебе ещё документы о рождении подписать надо. — Что? — Тэхён рассмеялся за компанию. — Где? Дай мне сраную ручку, бля, быстро, я должен отвезти нашу малышку домой и залюбить её до смерти. — Вот, — Чонгук протянул в руки Тэхёна конверт из обёрточной бумаги и взял котёнка к себе на руки. Тэхён открыл бумагу. Ким Тэхён, Выражаю Вам глубокую признательность за то, что: ты предназначен мне, ты поддерживаешь меня, ты такой веселый и невероятно особенный в том странном смысле, из-за которого я не могу дышать, каждый раз по-разному. За Ваши деяния: доброту, креативность, ужасное чувство юмора, порядочность (не учитывая игр, секса и видеоигр), рост. Вы заслужили: стать родителем этой кошки со мной. На условиях, что: Я, Чон Чонгук, не один буду отвечать за уборку лотка, и ты, Ким Тэхён, уберешь ту кучу грязных носков, которые всегда запихиваешь под мою сторону кровати, и будешь очень счастлив в свой день рождения. Твой навеки, ЧГ. Если Вы согласны с положениями и условиями сего документа, оставьте свою подпись на пунктирной линии: ……………. . Тэхён даже не посмотрел, похожа ли подпись, которую он начиркал, на его собственную, прежде чем сорвался со стула и облепил собой Чонгука, смеясь и почти-почти-почти плача, осторожно сжимая в объятиях своего парня, чтобы не сделать больно их дочке. — Итак, — начал Чонгук, его лицо было блестяще подрумянено — так было всякий раз, когда он писал Тэхёну что-то слишком ванильное для произнесения вслух, но что-то слишком честное, чтобы оставить несказанным. — Десять, — сказал Тэхён. — Десять. Десять из десяти из десяти из десяти. — Что? — Это моё число сейчас. Твою мать, Чон Чонгук. Я не верю. Десять. Десять. О Боже. Я так сильно тебя люблю. Я так сильно люблю Катю. — Катю? — Да, теперь её так зовут. Тебе же нравится? — Конечно. — Я люблю тебя, — сказал Тэхён Чонгуку, а затем обратился к Кате. — Я серьезно люблю тебя и твоего папочку, очень сильно. От этих слов Чонгук ещё больше заулыбался, а Тэхён добавил. — Нам нужны ещё три кошки, как минимум. Чонгук, только не ревнуй. Теперь я отец. Одного ребёнка мне мало.-
На самом деле, они не заводят ещё кошек. В их арендованной квартире не хватит места растить большую семью, по словам Чонгука. «Тогда мы подождем, пока не обручимся и не будем счастливо жить в каком-нибудь прекрасном месте», говорил Тэхён в ответ.-
Первая единица случилась, когда Тэхён почти выпускался из колледжа, а Чонгук находился на грани эмоционального выгорания. Когда Тэхён вернулся в их квартиру, везде был выключен свет. Окна были закрыты, занавески зашторены. Сначала он думал, что дома никого нет. Пока не увидел обувь у двери. И сумку на стуле. И парня, свернувшегося в невероятно маленький клубочек на тэхёновой половине кровати. Тэхён быстро опустил свою сумку. Когда он подошел к Чонгуку, то увидел, что тот лежал в пижаме, а когда положил ладонь на чужое плечо, то ощутил его слабую дрожь. — Дорогой? — сказал Тэхён. — Ты не заболел? — Нет. — Ты в порядке? Чонгук ничего не ответил, но напрягся под чужой ладонью. Тэхён залез к нему в кровать, одну руку обернул вокруг головы Чонгука, пальцами перебирая чужие волосы, а другой приобнял парня и ближе притянул к себе, покрывая его лоб, брови, виски медленными поцелуями. — Чонгук, — сказал Тэхён. — Назови число. — Шесть, — ответил Чонгук. — Настоящее число, — Тэхён нахмурился. Чонгук затих. Тэхён начал мягко потирать место между его лопатками, чуть подвинувшись, чтобы переплести их ноги. — Один, — сказал Чонгук. — Ох, дорогой, — Тэхён вздохнул. — Поговори со мной. — Не о чем говорить, — произнес Чонгук. — Тогда, чем ты хочешь заняться? Чонгук помотал головой, прижимаясь к груди Тэхёна, сокращая то мизерное расстояние, что было между их телами. — Ничем. Тэхён вздохнул, крепче обнимая Чонгука, и принялся наощупь искать чужую ладонь. Чонгук прижимал её к груди, сжимая в кулак так сильно, что ногти вгрызались в кожу, и Тэхёну это не нравилось. Медленными поцелуями он заставлял чужие пальцы разжаться, пока не смог сплести их с собственными, прижимая чонгукову ладонь к своей собственной — холодной, раскрытой. — Я люблю тебя, знаешь. Чонгук ничего не ответил. — Правда люблю. Чонгук ничего не сделал. — Больше всего на свете. Чонгук издал тихий звук, и Тэхён ещё сильнее сжал его руку в собственной. — Что случилось? — спросил Тэхён. — Ничего, — ответил Чонгук. — Чонгук. — Всё нормально. — Ничего подобного. Ты не в порядке. Ты можешь мне всё рассказать, мы это уже обсуждали. Что случилось? Секунда тишины, в которую Чонгук пытался вырвать слова из сердца. Тэхён ждал. — Не знаю, — пробормотал Чонгук. — Всё случилось. — Малыш, — вздохнул Тэхён. — Ты слишком много работал. — Но… — сказал Чонгук. Он затих. — Но ничего, — Тэхён прикусил хрящик уха Чонгука. — Я тебя люблю. И очень тобой горжусь. — Нет, — сказал Чонгук. — Да. — Нет, — сказал Чонгук. — Я пытался делать всё, но я не могу. Я больше ничего не могу сделать правильно. — Дорогой, — Тэхён сжал чужую ладонь в своей, уютно обернул другую руку вокруг головы Чонгука, как тому было удобнее всего. — Ты уже делаешь всё идеально. — Я сейчас должен быть на тренировке. — Отдых тоже важен, — сказал Тэхён. — Ты больше, чем просто важен. Чонгук помотал головой, и Тэхён прижался к нему ближе, передвинул их так, чтобы Чонгук головой прижимался к его груди, ухом к сердцебиению, чтобы места было недостаточно ни для чего, кроме кивка. — Слушай. Я включу на телефоне «Сплетницу» или что-то в этом роде. И мы будем смотреть. И я буду обнимать тебя, любить тебя, а ты будешь мне это позволять, пока не заснёшь или не вспомнишь, что заслуживаешь всего на свете, включая этот чёртов отдых. Понял? Я люблю тебя, хорошо? — И я тебя люблю, — всё, что сказал Чонгук. Тэхён принял это как согласие.-
Когда Чонгук проснулся, Тэхён всё ещё крепко сжимал его руку, пальцы были плотно прижаты друг к другу, как река к берегу. — Ты не отпускал мою руку? — пробормотал Чонгук до того, как открыл глаза полуденному солнцу. — Конечно нет, — сказал Тэхён, отворачиваясь от ноутбука, чтобы улыбнуться Чонгуку. — С Нетфликсом и одной рукой можно управиться. Чонгук рассмеялся всё ещё немного сонно. Он сжал пальцы Тэхёна, и Тэхён ответил тем же трижды. — Тебе получше? — сказал Тэхён. — Да, — ответил Чонгук. — Назови число. — Поцелуй меня. Тэхён вновь сжал его ладошку и повиновался. Чонгук улыбнулся ему в губы. — Десять из десяти. — Лжец, — обвинил его Тэхён. — Ладно, — согласился Чонгук. — Теперь, когда ты меня перестал целовать, ближе к пятерке. Тэхён рассмеялся и поцеловал его вновь. В этот раз медленнее, в этот раз дольше. У них полно времени. — Почему не отпустил? — спросил Чонгук, когда они отстранились друг от друга. — Как я мог? — Я заснул, малыш. Тебе разве не надо делать домашку? — Но я люблю тебя, дурашка. Всегда любил, всегда буду любить.-
— Что насчёт бесконечности? Чонгук едва слышал его через музыку, чужие восклицания и «Властью, данной мне, объявляю вас замужними, можете поцеловать своего мужа», звенящее в голове из раза в раз, словно новая любимая песня. Но это же Тэхён. Он всегда слышал Тэхёна. — Бесконечность, — согласился Чонгук. — Бесконечность — идеальное число.