Кактусы и ликорисы

Ночь уже вошла в свои права, укрывая город за черной пеленой, скрадывая звуки и скрывая улицы. Огни фонарей безуспешно пытались защитить людей от наступающей тьмы, создавая островки света и спокойствия, к которым, словно мотыльки, стремились последние прохожие. Но в этом, неблагополучном районе не было даже их. Фонг вздохнул, роясь в связке ключей в поисках нужного, но мысли его были заняты совсем другим. Один из советников Триады, миссию которых он выполнял этот раз, мимоходом в разговоре сравнил его с ликорисом, называя пламя урагана ядовитым соком, текущем в его теле. Фонг и сам не знал, почему, но этот конкретный разговор плотно засел у него в голове, и выбить его не смог ни долгий перелет из Китая в Италию, ни прогулка пешком от самого аэропорта. Наконец он нашел нужный ключ и открыл дверь в квартиру, специально скрипнув дверью. Его старания прошли зря — в жилой части квартиры не было абсолютно никого. Фонг со стоном бросил свою сумку под вешалку, решив, что за ночь с его вещами не случится ничего непоправимого и отправился на поиски мужа. Верде, — вот же неожиданность, — нашелся в лаборатории, согнувшись над столом и очень агрессивно пыхтя. Когда Фонг уезжал, Верде был ровно точно в таком же состоянии и на миг Урагану показалось, что он так за этот месяц и не вышел из лаборатории. Фонг скосил глаза на упаковки с заварной лапшой, которые валялись возле мусорки, мысленно подсчитал их количество и несколько облегченно выдохнул, — их было слишком мало, — значит, всё же выходил. — Я дома! — мягко оповестил он мужа. Верде оглянулся на него, моргнул. Фонг практически мог видеть, как умнейшие в мире мозги скрипят, пытаясь сосредоточится на чем-то еще, кроме науки, и решил помочь. Он подошел и клюнул мужа в губы осторожным приветственным поцелуем, давая ему время сообразить, что вообще делать в таких ситуациях. Верде еще раз моргнул, и наконец отвис. — С возвращением, — буркнул он, и, посчитав свою работу выполненной, вернулся к расчетам. Фонг вздохнул. Ну, а на что он вообще рассчитывал? — Ты скоро закончишь? — спросил он с тоской в голосе, но в ответ получил только невнятное мычание. Про него забыли. Фонг вышел из лаборатории, и несколько раздраженно отправился на кухню, потирая подбородок — он ухитрился уколоться о щетину Верде, который, разумеется, в его отсутствие опять забыл заботиться о себе. На самом деле, это даже его слегка развеселило, — не отсутствие заботы, разумеется, — а колючесть Верде. Ураган не знал, какой уж из него ликорис, но в том, что в растительном мире Верде был бы кактусом, сомневаться не приходилось. Его муж был зеленым, колючим и удивительно неприхотливым, выживая на одной лапше и даже не заработав себе язву от такой диеты. Собственно, кроме лапши в холодильнике никакой еды и не было. Фонг открыл холодильник, оглядел пустые полки. Ну ладно, не совсем пустые, но эту пасту готовил еще он перед отъездом, и кажется, в ней уже начинало что-то шевелиться. Прикасаться руками к ней он не рискнул, и просто спалил пламенем вместе с контейнером. Хотелось пить. Фонг достал из холодильника бутылку с водой, налил в стакан, сделал пару глотков и тут же выплюнул, экстренно выжигая пламенем все, что успело попасть в его организм. Стоит помнить, что кактусы тоже бывают ядовитыми. — Верде! — злобно шипя, он влетел в лабораторию, — Верде, какого дьявола у нас в холодильнике галлюциноген?! В этот раз Гроза среагировал чуть быстрее. — Я поставил, — сообщил он методично, — этому конкретному составу требовались особые условия для хранения, и холодильник идеально удовлетворял эти запросы. Фонг старательно подавил пламя, начинающее бушевать в его груди, и, что бы не начать ломать все подряд, высказал свое недовольство словами. — В этом доме, — раздраженно начал он, — очевидно, удовлетворяются любые запросы, кроме моих. Меня не было дома месяц, я чертовски устал, и все, что я получаю в качестве приветствия, это пустую квартиру и холодильник, заполненный наркотой? Верде посмотрел на него. — Технически, данный раствор не относится к классу наркотических средств в привычном понимании, — начал он, но у Фонга сейчас не было абсолютно никакого желания слушать лекцию о классификации наркотиков. — Я спать, — раздраженно прервал он своего мужа, и направился в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью лаборатории. Его ждала пустая, холодная и одинокая постель. Несмотря на злость, вырубило его практически моментально, всё же усталость от миссии давала о себе знать. Ему снилась поляна, полная ликорисов и кактусов, цветы кружились и танцевали друг вокруг друга. Это было довольно мило. Можно ли это было считать проявлением его любви к этому идиоту? Теперь Фонг даже не мог на него злиться, не тогда, когда один из кактусов очень грустно и виновато моргал на него зелеными глазами, отлично видными из-под очков. — Сожалею, — сказал ему кактус очень грустно, — я действительно скучал. Земля под ними затряслась, вытряхивая Фонга из остатков сна, и кактус превратился в ученую голову, а поле под его ногами — в простыни. Верде моргал на него глазами так же виновато, как и кактус из сна. — Ты проснулся? — поинтересовался он наконец у Фонга. Фонг вместо ответа сел и потянулся. — Сколько я спал? — задал он волнующий его вопрос, обнаружив, что за окном нет даже намека на рассвет. — Не долго, — ответил Верде, — часа три. Фонг многозначительно кивнул. Спать все еще очень хотелось, но другие потребности его организма не дадут ему уснуть просто так. Он принюхался. — Ты что-то жаришь? — спросил он с интересом, уловив в воздухе характерный запах. Верде снова моргнул. — Нет, — сказал он медленно, — я картофель варю. — А почему тогда пахнет жареным? — Фонг наклонил голову, понимая, что, кажется, уже знает ответ на этот вопрос. Они переглянулись и подскочили с кровати. На кухню первым успел Ураган, оправдывая свое звание самого быстрого человека в мире, и, когда Верде наконец показался в дверном проеме, он уже пытался отковырять пригоревший картофель от кастрюли. Теперь ему придется еще и кастрюлю пламенем обдавать, чтобы избавиться от пригоревшей еды, а он ненавидел это делать — процесс был долгим и муторным, а еще надо было постоянно контролировать силу пламени, чтобы не повредить эмаль. — Кто ставит кастрюлю на огонь и уходит? — спросил он сердито, — сколько раз я тебе говорил не начинать готовить, если ты потом в лабораторию идешь? Верде грустно вздохнул. — Я не шел в лабораторию. Я просто хотел приготовить тебе еду, — начал он с сожалением, — как извинение. За все. А потом пошел тебя будить, засмотрелся на твое лицо и забыл. Ладно, это было очень мило. Фонг действительно не мог всерьез злиться на этого гениального придурка, как минимум потому, что Верде совсем не умел врать. Искренность ученого всегда была очень пронзительной, покоряя до глубины души. Он похлопал Верде по плечу. — Верхняя часть картошки не успела подгореть, — сказал он успокаивающе, — так что я с удовольствием съем, не волнуйся. Я и не такое ел. Верде не выглядел убежденным, но все же сел, смотря на то, как Ураган суетится на кухне. Фонг решил применить весь свой опыт готовки, и сейчас методично заливал свою порцию всеми соусами, которые он только смог найти в доме. Это действительно помогло, картошка сразу приобрела какую-то яркую веселую окраску. Фонг сделал первый укус, и счастливо зажмурился, наслаждаясь мягким разваристым картофелем с острым привкусом от традиционных китайских соусов. Верде, смотрящий на него, поморщился. — Это вкусно, — заверил его Фонг, чье настроение неуклонно повышалось, — будешь? Верде помотал головой, потом поправил очки. — С таким количеством острых специй? Ни за что, — он неодобрительно посмотрел на картошку, — я умру либо прямо на месте от вкусового шока, либо чуть позже, когда они прожгут дыру в моем кишечнике. Фонг усмехнулся. — Ты драматизируешь, — сказал он с улыбкой, — я ведь это ем. Верде обиженно запыхтел. — Вас там, в вашем клане, наверняка тренировали на повышение сопротивления к ядам, — сказал он, насупившись, — иначе я не могу объяснить, как человек способен потреблять такое количество острого и при этом улыбаться. Фонг издал тихий смешок и вежливо перевел тему. — Кстати об острых вещах, — начал он, — было бы неплохо кактус купить, как считаешь? Квартире бы не помешала зелень, а ничего, кроме кактусов, с нашим режимом, не выживет. Верде приподнял бровь. — Кактус? — в его голосе прозвучало некоторое недоумение. — Да, — Фонг мечтательно вздохнул, — такой длинный… Как ты. Мне такой сегодня снился, представляешь? — Как я? — недоумение ученого усилилось. Фонг кивнул и пересказал свой сон. — Мне кажется, — добавил он с восторгом, — это даже романтично, что мне снился ты в виде кактуса. А ты как думаешь? Верде наморщил лоб и осторожно ответил. — Я думаю, это галлюциноген, — и тут же исправился, увидев, как дрогнула улыбка Фонга, — но если ты считаешь, что это романтично, то я не буду спорить, разумеется. Тебе видней. Фонг кивнул. — Тогда покупаем кактус, — подвел он итог и перевел взгляд в окно, где медленно начал заниматься рассвет.