***
Му Цин с детства не любил этот праздник. Вся эта предновогодняя суета, новогодняя атмосфера. Почему? Он и сам не знает. Возможно из-за того, что он практически никогда не праздновал новый год и другие праздники. В детстве его мать была больна, праздновать не получалось, а после смерти матери даже желания не появлялось. Направляясь к Се Ляню он обдумывал то, чем же он будет там заниматься. Подарок он купить додумался ещё вчера, что очень даже хорошо, не нужно переться в какие-то магазины за подарками с утра. О, а ещё, на всякий случай, он прикупил одну вещичку для одного пидора, если вдруг он тоже будет у Се Ляня. А ведь это ещё как возможно. Вчера, когда Се Лянь позвонил Му Цину и пригласил праздновать новый год с ними, то сказал, что ёлка, какого-то чёрта, ещё не украшена. Му Цин не знает почему, но, видимо, он должен будет украшать её. Ну или просто помогать. А так как он этого никогда и не делал, ему, скорее всего, будет сложновато. Но он надеется, что и остальные валять дурака не собираются. Сейчас утро тридцать первого декабря. Нужно закончить подготовку к празднику до одиннадцати часов хотя бы, а в остальное время необходимо отдохнуть. Подходя к дому, Му Цин для себя отметил, что дом и снаружи украшен..слишком празднично. Поэтому постоял пару минут около дома, а после медленно направился к двери. —...Омерзительно, — тихо произнёс Му Цин, поднимая руку для того, чтобы постучать. Раздался негромкий стук в дверь, а после послышались тихие, но быстрые шаги с другой стороны. Се Лянь открыл дверь и широко улыбнулся пришедшему. Поприветствовав Му Цина, Се Лянь открыл дверь шире и пропустил новоприбывшего внутрь. Дом внутри был также украшен всеми этими гирляндами, мишурой и всякой новогодней ерундой. Пройдя чуть дальше в гостиную Му Цин заметил ёлку, которая и впрямь была не украшена, от слова совсем. Му Цин и не заметил, как к нему сзади подошёл Се Лянь. Тот, мило улыбаясь, слегка похлопал Му Цина по плечу. Лишь слегка дёрнувшись и сложив руки на груди, юноша закатил глаза. Се Лянь быстро развернулся и прошествовал на кухню, но через несколько мгновений снова вернулся в гостиную, но уже протягивая Му Цину стакан с апельсиновым соком. Этот сок являлся одним из его любимых и Се Лянь это помнил, поэтому он с благодарностью принял стакан из рук своего друга, сразу делая глоток и пряча свою, абсолютно незваную, полуулыбку. — Гэгэ, не стоит так возиться с этим чудаком, не носись по дому, будь аккуратнее, — послышался слишком заботливый голос Хуа Чэна, в котором слышались нотки презрения. Не к Се Ляню, конечно же нет, именно к Му Цину. Да и что греха таить, Му Цин тоже недолюбливает этого зазнавшегося лицемера, который только и может, что подлизываться к своему «гэгэ». Му Цин буднично скривил лицо на сказанное и вновь закатил глаза. Се Лянь лишь тихо посмеялся на это, но затем взял, неизвестно откуда (для Му Цина), серебряную мишуру и обкрутил её вокруг шеи юноши. Му Цин лишь раздражённо потеребил концы этой мишуры, но не снял, дабы не расстраивать Се Ляня. — Что ж, Му Цин, скоро должен прийти и Фэн Синь, будем украшать ёлку все вместе, ладно? И, пожалуйста, попытайся не провоцировать его на конфликты с тобой, — спокойно проговорил друг, доставая с какой-то невысокой полки коробку с ёлочными игрушками, гирляндами и так далее. Как он и думал, этот мерзкий таракан тоже припрётся сюда. Ну, для него он тоже принёс подарок, так что только его и ждут.***
Когда пришёл Фэн Синь, Му Цин старался его игнорировать. Не говорил ему практически ничего, словно его здесь и не было. А вот когда настал момент украшать ёлку, Му Цин слегка занервничал. Кто знает, что они оба могут выкинуть. Изначально всё шло хорошо, но затем, видимо, что-то пошло не так. Они время от времени стали кидать друг на друга раздражённые и не менее раздражающие взгляды. Если так продолжится — они могут не сдержаться и выпалить что-нибудь глупое друг другу, а после и вовсе подраться. Как Му Цин ни старался игнорировать взгляды Фэн Синя, но всё же не удержался и негромко произнёс: — Слушай, если не хочешь получить по ебалу, то не смотри так часто в мою сторону, усёк? Тот в ответ лишь злобно фыркнул, но ничего не произнёс в ответ. Ну или же Му Цин просто не услышал. Се Лянь с Хуа Чэном сейчас бесятся, поэтому Му Цину и Фэн Синю приходится украшать ёлку вдвоём. Украшали они с разных сторон, чтобы лишний раз не сталкиваться ни взглядами, ни руками и так далее. Но, как бы они не старались, у них не получалось полностью игнорировать друг друга. Всё равно какие-то взгляды на друг друга бросали. И в этот раз не сдержался Фэн Синь. Но он, в отличие от Му Цина, ничего не сказал ему. Вместо этого он просто несильно толкнул его, но из-за этого неожиданного толчка Му Цин повалился на пол. — Ты, блять, что творишь, идиота кусок?! Какого чёрта толкаешься? А если бы ёлку перевернул? — Ты говорил не смотреть на тебя так часто, а сам-то? — Фэн Синь осмотрел Му Цина, валяющегося практически прямо под ёлкой, и громко засмеялся. — Чего ржёшь, ушлёпок? Ответа не послышалось. Зато, к ржущему Фэн Синю присоединился и Се Лянь, а Хуа Чэн разглядывал двоих около ёлки насмехающимся взглядом, сложив руки на груди, и стоял прямо за своим возлюбленным. Му Цин на всё это лишь закатил глаза и встал, стреляя гневным взглядом в Фэн Синя.***
После этого всего парни практически и не смотрели друг на друга. Они закончили украшать ёлку и, рассмотрев её после, оба подумали, что могло быть и хуже. Се Лянь и Хуа Чэн вновь ушли на кухню, должно быть, готовить. И впервые в жизни, и Му Цин, и Фэн Синь мысленно взмолились, чтобы еду готовил Хуа Чэн, а не Се Лянь. На самом деле, еда Се Ляня была, мягко сказать, не очень. Двое ненавистных друг другом парней сидели в разных углах гостиной, даже не поворачивая голову, чтобы посмотреть. Через какое-то время Се Лянь явился в гостиную, поражённый тем, что эти двое ещё не разгромили весь дом, и включив какую-то новогоднюю песенку, вновь убежал на кухню. Всё то время, что они сидели в гостиной, никто так и не сказал ни слова. Ближе к вечеру Се Лянь попросил их помочь накрыть стол. Блюда, которые вскоре оказались на столе, выглядели и пахли вполне вкусно, поэтому, скорее всего, готовил именно Хуа Чэн.***
На самом деле, ребята не сдержались и выпили всю бутылку шампанского за несколько минут до нового года. Даже двенадцати ещё не было, а они уже начинали вторую бутылку шампанского. Пили, по-большей части, именно Фэн Синь и Му Цин. Хуа Чэн не давал Се Ляню много выпивать, а сам выпил только один бокал. Нельзя сказать, что кто-то из них был пьян. Позже все четверо решили выйти на улицу, и как только они это сделали — Му Цин толкнул Фэн Синя в сугроб. Он толкнул его в этот чёртов сугроб! — Чёрт.. мудила, как ты смеешь? Ты совсем охуел? Отомстить мне так решил? — возмущённо прокричал юноша из сугроба. Му Цин на это лишь хмыкнул, закатив глаза и отойдя чуть подальше. Чуть позже язвительно произнёс: — Даже если и так, что с того? Ну и что же ты сделаешь, недоумок? Убьёшь меня, может? Фэн Синь встал из сугроба и направился к Му Цину, а подойдя к нему ближе, также толкнул в снег. Тот, лёжа в снегу, нахмурился и кинул в Фэн Синя снежком. Снежок попал ему прямо в лицо, из-за чего тот рассердился и пнул ногой снег рядом с Му Цином. А тот, в свою очередь, потянул Фэн Синя за ногу, отчего он упал прямо около Му Цина. Оба юноши стали драться прямо в сугробе, а Се Лянь и Хуа Чэн всё это время наблюдали за ними. Но, увидев весь этот накал страстей, вдруг решили пойти прогуляться чуть подальше. Но Фэн Синя и Му Цина эти двое сейчас не волновали. Один из них случайно коснулся губами губ второго, но они так и не поняли, кто из них это сделал. В итоге, Му Цин с Фэн Синем и дальше лежали в снегу, но теперь уже грубо сминая губы друг друга.***
После такой весёлой новогодней ночи, трое заснули уже под утро, а Му Цин оставив всем подарки под ёлкой, ушёл. Он аж почувствовал себя дедом морозом и тихо посмеялся, отходя от дома. И те трое (на самом деле двое, Хуа Чэн не считается), проснувшись, обрадовались. Они не думали, что Му Цин правда им что-то подарит. В момент, когда Фэн Синь открывал свой подарок, неожиданно по всему дому разнеслись возмущённые крики этого же юноши. — МУ ЦИН, ДЕРЬМА ТЫ КУСОК, Я УБЬЮ ТЕБЯ! — прокричал Фэн Синь, запихивая обратно в коробку радужный резиновый член.