Зимняя история

Снежный покров поблескивал за окном под светом фонаря. Тул стоически всматривался в это неоднозначное сияние чистого холода и старался не обращать внимания на то, что происходит в отеле. Комнату выбирал Макс. Ох Макс, тот самый замечательный, чистый и откровенный, его Макс. Тул скептически оглядел свою маленькую площадь, и клацнул зубами, стараясь временно оглохнуть. Поездка в Норвегию, запланированная настолько давно, что становилось не по себе, проходила ужасно. Макс привез свою девушку, которая брала их продуманный маршрут в свои руки, добавляя бесчисленные бесполезные остановки. Но Макс ее любил, обозначал главной в этой вечеринке и называл нежно - Йо. Глупо было Тулу ехать, раз настолько его ужимало присутствие парочки. Тул не хотел проводить в снежной стране основное время в зданиях, пусть и отличных от их культуры. Крутило желудок от волнения, и отсутствие привычной еды вызывало отторжение к нормальному правильному питанию. Еще и за стенкой раздавались громкие споры. Не выдержав, Тул схватил пуховик, стараясь не думать об одиночестве, и свалил подальше от негатива. Дверь открылась с приложенными силами, выпуская в снежную пустыню его, ослепляя предрассветной серостью. Зябкий ветер пронизывал до костей, и призывал содрогаться от сильных порывов. Но это было лучше, чем слушать очередной скандал. Макс, его Макс, до того замечательный человек, которого хотелось беречь, пропустить через себя и помочь вдохновиться, уже второй год встречался с этой истеричной девчонкой по имени Йо. Раздражало. Ледовая дорожка не давала возможности погрузиться в себя, потому что по скользкой поверхности тяжело было идти вперед так же уверенно. Любое шаткое состояние вызывало прилив адреналина и глушило любое волнение. Щеки обжигало, мочки ушей откровенно горели, а изо рта вырывался пар белым дымом. Небо было едва голубое, прикрытое мазками белых облаков. Полное отсутствие цвета, полное отсутствие жизни. Макс подбежал почти на повороте, вовсе не заморачиваясь что даже просто пешком тяжело держаться на льду. Наверное, посоветовался с Йо о покупке нужной обуви. Эта девушка обычно досконально изучала информацию и с охотой делилась ей. Макс ей доверял ровно настолько, насколько и самому Тулу. Стоять на одном пьедестале с ней, для Пакорна было страшно. Его друг слишком хороший человек, который вмешивался когда требовал случай, тот с кем и после часа поцелуев перед камерами не стыдно. С ним и выходило, чисто на шутках пиарить корабль, потому что не нужно было изворачиваться. Тул всегда был искренен. А вот Макс, неизвестно. Он был практичным, ужасно логичным, и делал все правильно. Корн из новеллы во всех инстанциях. Бесил педантичностью, радовал преданностью. Как и сейчас, шаркая купленными для горных экспедиций брюками, он оказался рядом. Бок о бок. Плечом к плечу. Обезоруживающая улыбка и чертов притворный взгляд. Тул видел, ему сделали больно. Разорвали в очередной раз, задули свечу, оставляя только возможность тлеть. Его разрушала Йо с каждой новой истерикой, она старалась примять его под себя, сделать что-то новое из Макса. И Тул не понимал зачем. Макс идеален, совершенен. Если бы сейчас можно было создать фигуру Апполона, он бы взял пример с него. Но Тул никто, он не играл большого значения в чей-то жизни. Его бывший парень всегда разочаровывался таким занижением самооценки. А Тул... ему хорошо. Каждый день он старался доказать что он не плох, что он идеален и чист. Как снега в Норвегии, с хрустящим льдом под ногами и гулом ветра. Он такой, какой должен быть. Априори. -Ты слишком быстро собрался, - вдохновлено резюмировал Макс. От слов становилось холоднее вдвойне. Он старался, серьезно. Держать лицо, когда человек, который выворачивал душу, себя сам убивает. Он являлся собственным палачом, вычеркивая всех судей, и без зазрения на других клича приговор. Тулу от этого становилось больно и хотелось спасти. Йо объявилась сразу же, даже не давая двух шагов сделать - написала смс, мобильник пиликал из его кармана. Тул смог только положить руку на плечо, как друг и произнести: -Пусть пишет. И пошел вперед, смело ступая на скользкий асфальт. В жизни не подумав о том, что от холода бывает жарко, что первым симптомом обморожения является горячка. Потому что именно Пакорна прошиб леденящий жар, и пот стекал по виску, впитываясь в шапку. Насквозь мокрый, продрогший до костей. Все равно одна цель в этот момент идти дальше, чтобы убежать. И Макс радостно вертел айфон, который выключился на морозе в руках, не позволяя Йо достучаться в их мир. Они шли долго, разговоры были ни о чем, просто так, пустые и бессмысленные. Тул мог видеть в них смысл, пытаться построить для себя целую легенду. Но на деле, они выходили от отчаяния. Макс устал от ссор, устал от нагрузки, что безжалостно его топила на дно. Залегшие мешки под глазами, опухшие веки и красные глаза. Будто налитые кровью от злости, но на деле от постоянных дел. Йо не входила в положение, не помогала, и от этого Тул ее больше ненавидел. Забота о Максе занимала для него первое место. Во время карантина, они вместе отдыхали, от скуки приходили под угрозой опасности друг к другу в гости и маялись от безделья каждый день. Это считалось естественным, заниматься спортом, обговаривать цели и читать что-то интересное. Макс просил подучить английский, а Тул требовал взамен научить тренировкам дома. И тот и другой в идеале владели что первым, что вторым. Просто нужда вечного присутствия и заботы - это стояло на первом месте всего. Медленно Тул проваливался в эти отношения - трясину. Макс, в свою очередь, просто шел за ним, отчетливо давая понять, что он рядом. Вмиг, с открытием городов произошло как в съемке фильма. Вот вернулась Йо, которая ранее присутствовала только на экране телефона, и начала подстраивать жизнь Макса под себя. Тул не волен терпеть, но даже с растерянности пододвинулся в сторону. Ведь Макс счастлив, и все равно на то, с кем. Теперь показалась та скрытая сторона их отношений. Гребанный номер с двумя комнатами, портил жизнь. Скандалы, крики и недовольства, а потом вот такой потерянный в мире Макс перед глазами, который цеплялся за единственный якорь во вселенной - дружбу с Тулом. Противно. Макс прыгнул в огромный сугроб и сразу провалился по грудь, весело смеясь. Его щеки были красные, в восходящем солнце, вокруг него поблескивал снег. Идеальный человек. Тул невольно достал телефон и принялся фоткать, щелкая по экрану, понимая, что тот реагирует на палец через раз. Пришлось включать видео и с остроумными комментариями подходить ближе. Настолько, чтобы можно было схватить за подол пуховика и обронить в гущу замершей воды. -Вот какого черта? -Заткнись и смотри, - грубо ответил Макс, но ткнул с наивной улыбкой в блеклое небо над головой. Тул молчал, и чувствуя, как облака проходят слишком близко к земле, придавливая серостью в снег. Мир сужался, реальные невозможности, становились нереально возможными. Сейчас, протянув руку, он уверен, что смог бы провести по облаку, дотянуться до самого неба. Но снег сковывал ладони холодом, а все тело прогревал улыбкой Макс. *** Отель мог похвастаться своей кухней. Мясом на огне и печенным в печи картофелем. Вкусно, просто, и это могло подойти для привыкших к тайской еде людей. Йо снова была не довольна, потягивала третий бокал вина, съедая с недовольством салат из овощей. Тул тоже следил за фигурой, оставляя все свое время в спортзале, но не мог назвать ее салат аппетитным. А потребность в алкоголе - необходимой. Макс жевал стейк, и смотрел куда угодно, только не на своего друга, что сидел напротив. Тул понимал - стыдно. Потому что ночью слышался ему в кряхтении пружин кровати примирительный секс, и это изматывало. Душа рвалась к Максу, но он бежал к Йо. Так себе треугольник, который не хотелось воспринимать серьезно. Единственное что возможно было хоть как-то обозначить - только влюбленность Тула. И здесь не помогут ни снега, ни вино. Мириться с собственной болью, которая вызывает только привыкание, отчаянно не получалось. Тул иногда думал, что он заслужил это. Смотреть на Макса, который протягивает салфетку своей прекрасной Йо. -Я в сентябре уеду на учебу в Америку, - не выдержал Тул, и сказал прямо перед девушкой. Макс оторвался от стейка и посмотрел ему в глаза с таким ужасом, что казалось, хуже новостей не бывает. Свернувшись где-то под сердцем, задело по больному. Йо прервавшись рассмеялась, громко и мерзко: -Наконец-то. -Заткнись, - сорвалось с губ Макса, и он, не дожидаясь возмущений ушел. Его тарелка осталась полна еды, и это было странно, ради ужина он готов продать душу пару раз. Макс бросил все, и скрылся в номере отеля. Сегодня как назло, им пришлось придумывать досуг, потому что снежная метель не давала возможности проехаться даже на лыжах. Идти было и то тяжело - ноги путались, а воздух был настолько холодный, что вызывал кашель. Йо противилась любому выходу с самого утра, сетуя, что ее кожа подсыхает от лютых морозов. Но единственное, от чего веяло пронизывающим холодом была она. Глупая, несносная, которая влюбила Макса в себя и сейчас вила веревки под стать своему настроению. -Зря ты так. - Пошел ты, - Йо ответно бранилась, пытаясь поставить превосходство своего пола над ним. Тул понимал ее. Но, глупо. Макс никогда не мог посмотреть в его сторону, и ни в коем случае этого не сделает. Ни к чему ревновать и не к чему. Это казалось больше забавным, чем обидным, и Тул повторил мысли в своей голове, чтобы хоть как-то помочь: -Он натурал, Ай'Йо. -Ты с ним целовался. - Заверила утвердительно Йо, мучая бесполезную салфетку, и ее нервозность пробивала на откровения. -Мы целуемся с ним тогда, когда нам платят за это деньги. И девушка успокоилась. Плечи опустились, и напряженный жест ушел вместе с ним. Тул корил себя за правду, стараясь в голове хотя бы дать надежду. Он не должен верить в собственные слова, раз они причиняют боль. Он просто не должен строить из себя хорошего друга, и в то же время, Тул так сильно тонул в своих чувствах к Максу, что не готов признать провал. Он хотел сказки, в глубинке Норвегии без Йо. Но пока он рад, что Макс чаще выбирал время с ним, чем с ней. Какое бахвальство. И смириться не получалось, как по осколкам собирать себя каждый вечер с постоянным присутствием – не было возможности. Никто не мог, даже клеем. Тул никого не мог видеть так четко, как Макса. И пусть холода остудят его пыл, пусть его заморозят ветра - он не хотел возвращаться к этой парочке. -Макса нет, - расстроено презентовала новость Йо, нервно сжимая рукав толстовки, и Тул как последний засранец радовался этому. Потому что его друг начал думать головой. Пальцы пощипывало от мысли, что подобное возможно. Что перестанет разрушать себя ради кого-то и начнет развиваться, быть лучшим ради другого. Но слезы девушки были искренни, и она сама казалась зажата как струна. Пришлось мчаться на помощь, выхватывая из собственной гордости нужные кусочки сочувствия. Тул ненавидел. Кивок получился на автомате, и пришлось потратить некоторое время на термобелье. Окна окрашивались узором, настолько необычном, что Тул сфоткал по инерции пару раз, и выскочил к приемной отеля. Парень, достаточно молодой чтобы проникнуться ситуацией между друзьями, докладывал, что Макс взял машину в прокат и скрылся без малого полчаса назад. Пока Тул бежал к другому автомобилю, что наспех оформил на рецепшене, и пытался завести его, судорожно тыкая кнопки, то старался дозвониться по знакомому номеру. В ответ раздавался только компьютерный голос женщины, которая информировала о том, что телефон выключен. И Тула охватил страх, что где-то в чужой стране, в снегопад, на машине потерялся Макс. Его Макс. Педаль со скрипом завела колеса, деревянные шины от мороза шаркали по месиву из снега, сотрясая салон. В голове была лишь паника, впереди стеной непонятная пелена. И Макс, где-то там, за лютой пургой. Один. Сердце разрывало от эмоций, Тул старался привести его в порядок, решая объездить весь город по прямой. В первую сторону, что тянула, душой сердцем и мыслями, он гнал, положив стрелку оборотов. Колеса скользили, визг стоял до ужаса омерзительный. Тул не обращал внимания, прибавляя скорость. И только на мосту заметил что в огромной куче снега зарывшись по капот замер автомобиль. Дорога была засыпана настолько, что пару метров вперед и начиналась буксировка, мотор заглох, запуская гадкий запах тосола в салон. Трубка в глубине двигателя явно оборвалась и теперь оттенком мокрого асфальта дымила в носу. Правда Тула это не волновало, как и то, каким образом он заглушил машину. Ему стало страшно за человека, который попал в аварию в сугроб. Дверь со стороны пассажира поддалась просто, открывая вид на того, кого искал. Сердце обманчиво успокоилось, замедляя ритм. -Макс? Его друг смотрел растерянным взглядом, будто вынырнув из своего мира, и не понимая что происходит. В глазах скопились слезы, и не ясно от чего, от света фар или от обиды. Тулу пришлось запрыгнуть в салон и в дружеской поддержке положить руку на плечо. Макс был разбит, разгромлен, полностью потерян и от его жеста трясся больше, чем находил успокоение. -Напугал. -Прости, - опять обходительные слова, имеющие столько смысла, и в то же время его полностью разрушая. Тул видел отчаяние и усталость, большего не надо. Просто хотелось поддержать, заставить улыбнуться и ни грамма больше. Только он не знал, на что нажать, снова и снова повторять те же самые речи, что все наладится, откровенно не хотелось. -Макс-Макс, - шептал Тул, замечая бледность, и в то же время высохшие слезы. -Почему все так? Дрожащий голос больше пугал, чем вопрошал. Если бы Тул знал что сказать, он бы точно смог открыть рот. Но сейчас он не понимал, что гложет Макса, что рушит его, забирая жажду жизни. Пакорн притянул ладонь к себе, пытаясь в отчаянии согреть. Макс ворчливо что-то бурчал и закрыл глаза. Через лобовое стекло только сугроб, больше ничего. Снег бывает и красным и розовым, как оказалось и черным. Все зависело от оттенка света покрывшего его. Тул тоже считал, что все меняется от того, в каком освещении смотреть, и нашел аргумент. -Ты ее любишь. Макс молчал, покусывая обветренные губы и в его глазах было столько сомнений, что стал понятен ответ. -Она хочет, чтобы я ушел из актеров, - прошептал против воли Макс, и проморгался. Тул понял, что здесь он бессилен. Он не мог сделать ничего, сказать правду или помочь сбить кислоту от собственных слов во рту. Йо перешла границы и снова нажала на ахиллесову пяту с особым извращенным усердием. От этого загибались надежды. Макс посмотрел ему в глаза, и Тул поклялся, что никогда не дал бы любимому человеку смотреть так. Страшно, неприятно. Холод пронизывал куртку, и пробирался сквозь кожу до самых костей. Как и последующие слова Макса, сказанные хриплым голосом: -Не могу я так, Тул, понимаешь? Хочу сдохнуть... -Ну-ну, не надо таких слов, - Шептал в ответ Пакорн, чувствуя мелку дрожь приходящуюся по позвоночнику. Макс смотрел ему в глаза, и закусывал губу, демонстрируя насколько он держит все в себе. В миг запахло токсичностью в отношениях Йо и Макса, и Тул не нашел аргументов, тех, что не оскорбили бы. Дружбу надо беречь, даже если это дается слишком сложно для самого себя. Он сжимал холодную ладонь в своей. -Ты говоришь на эмоциях, успокойся, - Тул говорил, как вбивал в собственный гроб гвозди, ежась от сравнения. Макс обнимал, и свет гас. Впереди теперь была абсолютная чернота и никаких признаков мира. Тул обнимал в ответ, чувствуя только тяжесть на сердце, и стараясь хоть как-то сдержать слезы. Разбитый Макс, худшее из того что с ним случалось в жизни. Сердце тарабанило в грудной клетке и не хотелось дышать. Каждая доза втянутого воздуха создавала боль в солнечном сплетении. И Макс отстранился, чтобы примкнуть лбом к его. Тул верил, что сейчас все наладится, что не будет подпускать близко. Что выдержит, в конце концов, и позже, где-нибудь в США разлюбит своего друга. Но Макс смотрел в глаза так, что казалось, понимал абсолютно все. От каждого сомнения, до неуверенности. Тул просто обнажал сейчас душу, и дышал до боли в сердце ему в нос. -Я сейчас поступаю так не на эмоциях, - шепнул Макс и передал глазами какой-то незнакомый закрытый ранее мир. Кружилась голова, и Тул вовсе не понимал, чем его накрывает. Ноги замерзли до острой боли, аккумулятор у соседней машины сел окончательно, а машина Макса должна оформляться в дтп со снежной гущей, без надежды на тепло. Вызвали ли они спасателей, смогут ли выбраться без последствий - все неизвестно. Тул в отчаянии закрыл глаза и почувствовал горячий сухой поцелуй, как прикосновение к собственным губам. Слишком похоже на то, что они репетировали, отрабатывали, притворно на потеху публике делали вновь и вновь. А после снесло голову аргументами, когда теплый язык ворвался в приоткрытый рот, и Тул почувствовал вкус, мягкость. Отчаяние открыло глаза на то, что они творят. Но посреди снега в заглохшем автомобиле это казалось нереальным. Тул отвечал, так как хотел бы хоть раз, почувствовать напор, ощутить давление, и чертовски бурное реагирование на свои действия. Это просто сказка, у которой никогда не будет продолжения. Макс притянул ближе за затылок не давая даже шанса отстраниться. Будто кто-то пытался. Просто это не правильно, хотеть своего друга. Занятного друга до адского стояка в штанах. Раз даже поцелуй на холоде казался самым сексуальным в жизни. Макс не позволял заходить так далеко, а Тул не мечтал о подобном. -Остановись, - сорвалось на секунду с губ. -Никогда, - шептал Макс и снова целовал, так отчаянно, что горько. Тул боялся продолжения. Боялся отдать всего себя в этот момент, потому что Йо существовала, потому что работа, потому что... Макс натурал. И поддавшись слабости, почувствовал как ладонь касается его промежности надавливая. Можно было списать на холод, можно списать на что угодно, но оправдание себе он никогда не найдет. Прерываясь в поцелуе, он отстранился, мягко нажимая на грудь ладонью и прося соблюдать дистанцию. Мало кислорода, который вкусный, удушающий в маленьких количествах. Тул просто пробовал завести машину, врубая печку. Мотор хоть и захлебывался, но дал тепло, дуя с ветродувов прямо в глаза. -Пошли назад, - не меняя позы, сказал Макс, и сам первый покинул салон. Тулу пришлось следовать за ним, прижимаясь и закидывая ноги в объемных ботинках под собственную задницу. Так намного лучше, нет холода пробирающего из днища. Макс жался рядом, уверяя на ухо, - Вместе быстрее согреемся. И никто не помнил больше о Йо или проблемах. Потому что в распахнутом пуховике прижиматься к телу было жарко. До боли обжигающе и в то же время отчаянно холодно. Тул нырял в эти ощущения с головой. Макс переносил свою боль стоически. Их нашли в обнимку на заднем сидении правоохранители, громко тарабаня в дверь. Пришлось нервно застегиваться, решать вопросы со страховкой и смотреть на то, как взятые в прокат тачки буксируют для полной проверки. Макс удивился, что им еще дали деньги за казус с неочищенной дорогой, которая являлась причиной заноса. Странная Норвегия. Холодная, но гостеприимная. Обратно возвращаться не хотелось, ни Тулу, ни Максу. Поэтому они выбрали первый попавшийся отель со свободными комнатами. Сняли один номер, Макс не включал свой телефон и выключил у Тула. Не давая мыслить полностью, утащил в горячую ванную, заставляя дожидаться прямо в ней, пока вода наполнится. Молчал он, а Пакорн вовсе никогда не думал, что сможет в такой ситуации оказаться. Не было заготовленных речей, и это все было не похоже на обычную дружбу. Больше. Друг не гладит по коленке и не пытается пальцами добраться до самого важного для мужчин. Друзья вообще вместе не принимают ванную. Тул старался все исправить. Макс не хотел ничего возвращать. Замкнутый круг. В горячей воде появилось ощущение гиперраздражения. Каждое прикосновение приносило зуд. И только Макс мог наклониться в полной тишине к нему, и попробовать поцеловать. В этот раз не было холодно, и не было ситуации позволяющей этого, поэтому Тул увернулся, ловко оставляя пустошь вместо себя. -Ты не хочешь? Пакорн уверен -хочет. Но есть кучу "но", которые выворачивали душу. Макс не тот, с кем можно совершить подобное. Макс, это смысл жизни, не более. Невозможно рассматривать как временное отрицание после ссоры с Йо. -Не так. А Максу так. Он начал делать массаж ног, непрерывно рассматривая Тула. До стыда внимательно. Будто любой примерный промах мог стать гарантией конца. Но у них даже не было начала. Подумаешь поцелуй, сколько их за съемки было. Для Пакорна это серьезно, а Макс. Черт его знает, на что надоумила его Йо. Пробирал страх не сидеть голым, а обнажить душу. Рука прошлась по колену и спустилась ниже, вместе с телом Макса. Он умудрился посмотреть тем самым печальным взглядом, и сказать: -Ты для меня всегда так. И Тул не нашел аргументов, просто позволяя чувствовать. Не душой, но хотя бы телом. Макс изучал рвано, с грубым интересом касаясь яиц, а после пробуя на ощупь ладонью вялый член. Здесь уже не сдать назад, не окунуться в то самое забытье, чтобы перечеркнуть все, что сейчас происходило. Потому что Макс целовал шею, языком вылизывая до самого уха, и шептал: -Почему все так Тул? Никто не знает Макс, никто. Пакорн вяло отталкивал, чтобы вырваться из воды. Он почти согласен, только не тут. Потому что с Максом не хотелось бояться, что захлебнешься. С ним хотелось боятся, что не сможешь получить нужное количество кислорода по другой причине. Пакорн вытерся наспех, набрасывая белый, как снег халат на плечи, и взял зубную щетку. Миниатюрная зубная паста пахла ванилью, и в данный момент вызывала отвращение, но пришлось ей воспользоваться. Макс закинув ноги на бортик ванной, устало осматривал его. Это чувствовалось всем нутром, будто есть на затылке дополнительный детектор, определяющий черный взгляд друга. А друга ли? -Я с ней расстанусь, - заявил Макс, не издавая звука. Тул замер, и старался не свести все к своей личности. Казалось, что звучало настолько объемное обещание, и от этого было обиднее вдвойне. Макс не обещал, потому что он лаконичен в своих мыслях. Он просто смотрел вперед и делал выводы, так что Тул тут явно не причем. Понимание, что Йо так просто не оставит в покое, поселилось горечью на языке. Получилось, только продолжать начищать зубы ванильной пастой и мечтать, быстрее закрыть глаза. Большее желать - перебор. -Не расстанешься, - сплюнул белую массу Тул, и сполоснул рот, на секунду всматриваясь в зеркало и ловя прищуренный взгляд, - я в этом уверен. -Не хочу терять тебя. Сильное заявление, но до того пустое. Макс. Его Макс лучший друг, не может думать о подобном. Они прошли столько всего вместе, что даже если пройдет десять лет, их встреча будет столь же интуитивно дружеской. -Не потеряешь, - заявил Тул, умываясь теплой водой. -Ты не понял меня. -Я тебя понял, Макс, - отрезал Тул, и вытерся полотенцем. Больше аргументов не было, и пришлось поспешно удалиться. Он никогда не будет вместе с ним, потому что Макс любит женщин, а то, что они целуются на камеру - стечение событий. Дверь отрезала от распаренной ванны, громко попадая в пазлы замка. Это же не сериал и не новелла. Они живые пропитанные чувствами люди. Тул никогда не разрушит чье-то счастье, Макс никогда не оставит моральные аспекты жизни. Ночью, укутываясь в одеяло, стало одиноко. Рядом свистел дыханием Макс, натягивая свою сторону, так чтобы между их спинами гулял воздух. Тул ненавидел в этот момент Норвегию, потому что от самой поясницы продирала дрожь. Мысли беспокойно бродили вокруг сложившейся ситуации, и руки сами тянулись к мобильному телефону. Пару манипуляций и экран обжег роговицу свечением. Пришло подряд несколько сообщений уведомляющих о звонках с телефона Йо, и беспокойное смс с просьбой отписаться. Тулу стало стыдно, потому что именно в этот момент, Макс притянул его к себе и прижимаясь к его заднице бедрами. Не по-человечески сейчас не отвечать. "Он попал в аварию. Машина в хлам, на нем ни царапинки. Пока ждали правоохранителей, замерзли. Сняли номер в ближайшем отеле. Он уснул. Утром будем." И пытаясь нажать на кнопку отправить, засомневался. А стоит ли ему врать об этом? Может, если напиши он правду сейчас, будет, хоть маленькая возможность, что Макс ее оставит? Или она его? -Не пиши ей - прошептал Макс, прижимаясь рукой к его члену. -Она волнуется, - заявил Тул, мягко отстраняя ладонь, которая опять возвратилась на место, - Что ты делаешь? -Я уже пояснил, - хрипло заявил Макс и поцеловал плечо, - напиши, что будем утром. -Это подозрительно, - вышло слишком хмуро, даже для Пакорна, - и я повторяю, не стоит. Макс остановился на секунду, а после одним движением перевернул его за плечо, располагаясь сверху и выхватывая из слабых пальцев телефон. Включил голосовой набор и произнес: -Мы будем утром. Максу надо с тобой поговорить. Отпустив кнопку микрофона, он отправил сообщение в цифровой полет. Тул старался не реагировать, и игнорировать. От того что Макс сидел на нем, уже становилось хорошо, сладко в груди. Будь они вместе, если просто представить, гипотетически, такое было бы каждый день. Сейчас бы Тул наклонился и поцеловал едва проступившую улыбку, пробуя на вкус, а после точно полез бы ему в трусы. Чтобы после пересчитать каждый кубик пресса, и коснуться напряженного члена губами. Но они не вместе. Макс хмуро смотрел в его телефон, и совершенно не выглядел возбужденным. Пакорн начинал сам себя бояться, потому что это было похоже на помутнение рассудка. Хочется и нельзя, ломает, но не дает возможности сломаться. -Ты писал своему бывшему, - коротко объявил Макс, продолжая мазать пальцем по экрану. Тулу нечего было сказать, потому что это его жизнь. Вчера его партнер по съемкам трахал свою девушку, да так громко, что не дал толком выспаться. Тул имел право писать подобное, потому что он один. И не Максу выступать судьей его личной жизни. -Удали его номер, - со злостью протянул он и усмехнувшись пробурчал, - я сам удалю, и чтобы больше такого не было. Ясно? -Ты не имеешь права - объявил Тул, и сам же понял, что имеет. -С этого момента, имею, - сказал Макс в своей обыденной манере, и откинул телефон на свою подушку. -Ты несешь бред. -Я не могу отрицать то, - упираясь руками над плечами Тула, шептал Макс, не прерывая зрительного контакта, - что между нами происходит. -Ничего не происходит, ты с Йо, я пытаюсь быть со своим бывшим. -И поэтому у тебя стоит на меня? - откровенно заявил Макс, вжимаясь так, что под трусами поднялись за счет чужого стояка яйца. Тул закусил губу и старался списать все на ложь. Но в глазах не было ее ни грамма. Откровенные черные омуты, которые прожигали роговицу и манили к этим чертям, что устраивали пожар на дне глазного яблока. Пакорн оказался слишком слаб, для того, чтобы идти против себя. Впервые он не видел аргументов против, поддаться желанию и запомнить этот момент навсегда. -Тул, ты же взрослый мальчик и сам все понимаешь, - произнес Макс в самые губы, - давно тебе известно и про меня, и про себя. -Я уезжаю. -Нет. - Ответ был дан за Тула тоном не терпящим споров. -Мне это нужно для развития, - нашел очередную соломинку Пакорн, - и ты никто мне. -Так уж никто? - Усмехнулся Макс, и коснулся губ, чтобы потом отстраниться, - Если ты поедешь, значит я буду рядом. Тул дышал с трудом, сердце билось так сильно, что мешало работе легких. Макс улыбалтся, так открыто, будто уже знал его ответ. И тут же накрыло правдой, что раньше не допускалась в мозг. Макс сопротивлялся, не хотел, был против признать, что между ними есть хоть что-то. Поэтому затеял это все с Йо. И каждый раз после откровенных фотосетов или показов, он срывался, творя на камеру столько безумств. Сейчас он готов быть рядом, сейчас он почувствовал страх потери и не готов уступать. Какое же все-таки Норвежское волшебство. -Ты меня любишь, - заявил Тул, и самодовольно улыбнулся, смотря на распахнутые глаза. Любит. Как подросток, жаждет до сжатых скул. Большего ответа и не надо, реакция сказала больше, чем любое "да". Тул целовал пытаясь убрать улыбку, но не вышло. Она словно поджигала искру и затапливала полностью до боли бьющееся сердце. Макс отвечал сразу, кусая губы и властно врываясь языком в открытый рот. Они целовались до онемения, до каменного стояка. Тул не мечтал о большем, Макс не хотел, чтобы все было так в первый раз. *** Уезд Йо произошел внезапно. Она переселилась в другой отель, с самым обиженным видом на земле, но он вызывал постыдное удовлетворение. Тул кусал губы, и смотрел ей в след, как в закрытую дверь. Макс стоял рядом, молча, сжимая губы в тонкую полоску и бледнея до серости. Прямо как небо, отражающее снег. Закатное солнце было видно лишь по розоватому оттенку, изредка допускающимся средь натянутых облаков. Тул видел впервые, как вся улица окрашивается в гирляндовом сумасшествии. Католическое рождество наступало на страницах календарного отсчета. И эта сказка больше напоминала американское кино, чем что-то близкое для людей, происходящее в живую. Он оделся быстро, прихватывая свой фотоаппарат, и втискиваясь в толстовку с большим горлом. Ему надо было сделать хоть немного снимков такой красоты. И Макс, его Макс, хотел подумать в одиночестве, что отлично сходилось с его планами. Натягивая шапку, и перчатки, он прямо с окна сделал пару фото, а после запихнулся в объемный пуховик, чтобы закрыть за собой дверь. Им надо двоим подумать, решить уже наконец, что произошло в этой загадочной Норвегии. Удаляясь от отеля, Тул снимал все подряд, понимая, что каждый снимок как из сказки. Белый снег отражал праздничные украшения и весело перегонял цвета радуги по всему доступному пространству. На небе плотная занавеса черных туч, и вот-вот падут первые снежинки. От этого вдохновение зашкаливало, приглушая негативные мысли. Тул все равно не виноват, он не отвечает за чужие решения. Он может только дать гарантию на свои чувства, и свою жизнь. Остальное решения Макса. С красивой улыбкой, шикарными скулами и полученным большими трудами телом. За поворотом стоял северный олень с огромными рогами, и скучающе вылепленной мордой. Искусственные декорации в ночи выглядели как настоящие, и ветер, размывающий ссохшийся снег, дополняли сказку, в которой он оказался на две недели. Как бы Тулу хотелось остаться здесь в этом моменте на всю жизнь. Тихие шаги застали врасплох, вынуждая ощутить страх решения. Почему-то звук походки показался знакомым, так, будто всю жизнь они жили бок обок. Макс смотрел вперед, бездействуя. А Тул терял последние частички самообладания, и готов был уже окунуться в истерику. -Тул, ты почему меня не дождался? -Я думал тебе надо побыть наедине, - заявил Пакорн и почти закрыл глаза. Оборачиваться выходило слишком деревянно. Тело будто обдало морозом, а щеки пылали от ожога холода. Тул пытался совладать с собой, давая поблажку в виде проступивших слез от ветра, и шмыгнул громко носом. Едва сдерживаясь, он открыл глаза, и увидел Макса на одном колене, с расслабленной улыбкой на губах. Прошибло следом пот, от запаха какого-то безумства, когда они встретились взглядом. -Мне это не нужно, - смело произнес Макс, шурша карманами куртки, - Только не от тебя. Сердце глухо билось в ушах, и кислород иссякал прямо в эту секунду. -Встань, а то не то подумаю, - улыбнулся Тул, стараясь придать этой ситуации шутливый оттенок. -Нет, пока не скажешь ответ. -Ответ на что? -На это, - Макс вытянул кольцо, плотное, с черной полосой посередине, и ждал. Тул хлопал веками, стараясь правильно истолковать поведение, и тут же не выдержал, спрашивая: -Что это значит? Макс на секунду замер, после проронил смешок, прикрываясь перчаткой. Стало вмиг тепло на душе и картина чистой улыбки меняла весь обзор на мир. -Пока мы здесь, может, обручимся? - Довольно заявил он, и хитро сощурившись пробурчал, - Нас впрочем, фанаты уже обручили, а тут мы можем сделать это официально. -Ты чокнутый. -Потому что тебя люблю. -Я тебя тоже люблю, - счастливо улыбаясь, сказал Тул, поднимая парня и сразу прижимая к себе. Настолько счастливым он не был никогда. Макс сжимал пуховик, выпуская воздух между ними, и с каждой секундой объятия получались ближе. Поцелуй сносил разумную часть, потому что даже такой откровенный чмок радовал. Тул сдернул перчатку и протянул ладонь, ощущая, что кольцо садится на безымянный палец как влитое. -Подбирал? -Год думал, - ответил Макс, и стыдливо отвел взгляд. Кольцо поблескивало, переливаясь светом гирлянд и манило. Черной полосой завораживало. Тул просто схватил его за руку, утягивая в сторону отеля. Фотоаппарат, наверное, разрядился, но это не важно. Важно то, что теперь у них есть неделя стать законными мужьями, пусть и поспешно, но так сладко это осознавать. Столько лет безответной любви и вот он Макс, бежал следом, хохотал от счастья, стараясь не грохнуться лицом об лед. Тул тоже, следил за ногами и понимал, что по сугробам пусть бежать и сложнее, но не так скользко. Туман в голове и отчетливая форма желания. Стоило за ними закрыться двери в номер, как все объемные вещи упали на пол. И Тул впервые в жизни опустился на колени в шапке, добираясь через термобелье к члену. Чтобы обхватить головку, и сладко ее пососать. Макс сдергивал за помпон, крепко сжимая растрепанные пряди, помогая двигаться правильно. Тул тихо млел от двух факторов: у Макса стоял так железно, что привкус смазки был первое, что он ощутил на языке, и то что он не забывал о главном - он с парнем. Вряд ли девушку можно так оттягивать за загривок и насаживать ртом на свой член. Это было приятно, и в то же время беспокоило. Еще немного и Тул кончит себе в боксеры и задохнется от того, как глубоко принимает его в глотку. -Стой, хватит, - прошипел Макс, в прямом смысле прикладывая силы, чтобы оттянуть его за волосы. Пакорн смотрел на него, и старался дышать. Схватить воздуха как можно больше, но он сушил рот. -Ты сейчас настолько хорош, ты даже не представляешь, - хрипло сказал Макс, опускаясь перед ним на колени и целуя в раскрасневшийся рот, и тут же прервался, чтобы подцепить на себя и потянуть на кровать. Бросить как пушинку на матрац и начать раздеваться, смотря сверху вниз. Тул пытался собраться и скинуть с себя половину, хотя бы футболку, термобелье и толстовку. О брюках уже заботился Макс, умудряясь пару раз прикусить пресс. Он в его глазах идеален. Он в его глазах - целый мир. Раздвигать ноги не так уж стремно, думал Тул. Он никогда не был в пассе, да и Макс точно не спал с мужиками. Они не знали на что сейчас идут, но отчего-то с уверенностью - получится. Со смазкой проблем не было - презервативы для анального секса, всегда лежали в кармане Тула. Он не любитель, он просто оптимист. И после этого случая, хотелось распихать еще пару атрибутов по карманам, ведь теперь они точно пригодятся. Макс целовал с обещанием рая, и чертовски хотелось продлить тягучий поцелуй полный нежности. Тул ждал, доверяя. И когда головка члена протолкнулась в его анус, стало больно. Пронзило поясницу стреляющим ощущением, но в такой позе ощущалось слабо. Мягкий матрац сглаживал все, давая возможность опустить поясницу, изогнуться в обратную сторону. Становилось легче с каждым миллиметром, что проходил его член. В глазах Макса было помутнение, не страсть и желание, а именно помутнения от удовольствия. Он был рад самой ситуации, равноправно ее хотел. Тул сорвался на протяжный стон, потому что это дало больше эмоций чем физический контакт. Накрыло с головой и хотелось сильнее ощутить движение в нем. Макс никогда не занимался сексом с мужчинами, осторожничал в данный момент, где не нужно. -Двигайся, - приказал Тул, едва поднимая ягодицы от постели. -Тебе больно, - ответ вышел прерывистым из-за дыхания. -Я сказал, двигайся. И Макс послушался, медленно раскачивая бедрами. Приподнял для удобства ягодицы Пакорна и вошел по новой. Тут же прошибло Тула дрожью, сладкой и всепоглощающей. Возбуждение в одну секунду увеличилось в разы. -Больно? -Охрененно, - ответил Тул, и потянулся, чтобы урвать поцелуй. Долго без кислорода было невозможно. Но без этого языка тоже. Он просто готов был кончить от такого действия, и видел перед глазами черные пятна. Макс помог ему дойти до пика, и кончить от фрикций на живот. Тул задыхался и оттягивал ладонью, упиравшись в пресс. Ему хватит на сегодня, жжение проявлялось слишком сильно. Макс понимал без слов, выходя полностью, и сбрасывая презерватив. Послеоргазменная истома ничто по сравнению с удовольствием Макса, поэтому Тул повалил его на матрац, и отбил неугодные ему ладони прочь. -Я хочу. -Ладно, - согласился Макс, чувствуя чужие губы на своем члене. Он ждал продолжения, но Тул с наслаждением облизывал головку, стараясь дать больше пространства. На его руке, обжимающей член, блестело кольцо, и Макс чисто по инерции кусал губы. Макс любил его, честно, откровенно свободно. Тул сейчас с членом во рту, с кольцом на пальце, сводил его сума. И единственное что он хотел, это испачкать безупречное лицо, обозначить своим. Как только Тул отпустил на свободу его возбуждение, Макс схватился за основание, чтобы не кончить раньше времени. В голове было только одно желание, провести по щеке, по губам, и кончить откровенно пошло. Такое только виделось в порно, но сейчас несло совершенно другие эмоции. Тул спокойно реагировал на размазанную смазку по щеке, не прерывая зрительного контакта. Макс зашел дальше, слегка набивая по нежной коже членом, и чувствуя извращенное удовольствие. Он никогда не мог позволить такого с девушками, потому что они хрупкие и утонченные. А Тул сексуальный и любимый. Поэтому проще всего провести головкой по губам, наблюдая, как блестит остаток смазки на них, и тут же не выдержав, притянуть парня к себе для поцелуя. Вкусно. Макс видел, как набухает его член, и чувствовал, как ладонь Тула доводила его до черного ничто за два движения. Реальность для Макса не существовала. Он вырубился. *** -Что вы чувствовали, когда жили в одном номере? - ведущий ткнул микрофон прямо в нос от переизбытка чувств. Макс усмехнулся, и демонстративно потянул Тула за рукав. Их общий знак - выручай. -Наверняка он хотел меня убить, ведь я храплю, - засмеялся Пакорн. -А вы что скажете? -Постоянное сексуальное напряжение. Макс рассмеялся, получая удар в бедро от Тула, который блеснул кольцом на камеру. Наконец-то.