Любимый тип британцев

      Я аккуратно подхожу к тебе, обнимаю сзади и целую оголенное плечо. Ты вздрагиваешь от неожиданности, но переводишь взгляд на турку и понимаешь, что я вылез из кровати для того, чтобы выпить твой кофе. Закатываешь глаза и, целуя меня в лоб, бурчишь что-то вроде «британец постоянно пьющий мой кофе, вот ведь угораздило». Я смеюсь и показательно достаю из шкафа твою кружку с Зейном Маликом, которая меняет цвет. Ненавижу эту кружку. Именно поэтому постоянно пытаюсь отковырять от нее что-то. Она уже давно вся пошарпанная, но ты все равно не выкидываешь ее и относишься с такой любовью, будто сам Зейн Малик подарил тебе эту чёртову кружку.       — Хочешь такую же со мной?       — Нет, Тёрнер, тебя в моей жизни достаточно, — она смеётся и, плюхнувшись, потягивается на диване.       Иногда я смотрю и не верю, что у меня есть возможность целовать твои вечно ледяные руки, на запястьях которых четко виднеются сине-зелёные линии, будто реки вышли из берегов. Тебя это часто беспокоит, но ты не понимаешь, насколько красиво выглядишь, а я продолжаю «плыть» по ним, постоянно меняя направление. Я целую твои слегка обветренные губы и прижимаю к себе. В конечном итоге ты, вечно мёрзнущая девочка, просто оказываешься в моих объятьях в надежде согреться. Солнце медленно, но верно поднимается вверх, запускает лучи в комнату и заставляет твои серо-зелёные глаза жмуриться.       Я улыбаюсь. Давно пора забрать из спальни одеяло, да и вообще уйти туда, но мы слишком ленивые, чтобы это сделать, так что просто продолжаем спать на старом диване, без нормальных подушек, простыни, но зато с одним малюсеньким пледом, война за которое происходит каждую ночь. На твоём счету больше побед. Я оправдываю это тем, что не могу видеть, как ты дрожишь от холода. По этой же причине я отдаю тебе наполовину полную кружку кофе, хотя ещё несколько минут назад планировал избавиться от него в одиночку. Снова притягиваю тебя за талию, но в этот раз ты обжигаешься от поцелуя в шею. Линии твоего тела не перестают сводить меня с ума. Я когда-то думал, что не может быть ничего сексуальнее девушки в струящемся вечернем платье или каком-нибудь необычном кружевном белье, но потом появилась ты в этой пижаме. Надо написать об этом песню, как думаешь?       Солнце продолжает подниматься выше и вот комната уже полностью покрылась золотом. Мы прячемся от него под тем самым пледом, который ты отобрала у меня, пока я пил кофе. Мне приходится прижать тебя к себе сильнее, чтобы хоть как-то уместиться под тканью, хотя на самом деле мне просто нравится чувствовать твое дыхание. Ты так невероятно близка к тому, чтобы забрать мое сердце навсегда. Твои холодные пальцы рисую узоры на моем теле. Ты медленно проводишь ими по шее, ключице и хочешь продолжить, но я перехватываю «удар».       — Они когда-нибудь бывают тёплыми? — каждый раз спрашиваю я.       — Только когда ты греешь, Алекс, — она мило улыбнулась.       Это просто обезоруживает меня. Я могу пылать, а она всегда холодная в прямом смысле этого слова. Иногда мне кажется, будто нам было суждено встретиться лишь для того, чтобы я укутывал ее в этот дурацкий плед, грел руки обжигал поцелуями.       — Я все-таки должен записать эту строчку, — быстро выползаю из-под пледа и ищу блокнот.       — Какую?       — Про твою пижаму, про то, что ты выглядишь в ней сексуальнее, чем в платье, — вспомнил, что лишь подумал об этом, но не озвучил.       — Ну, спасибо, — слышу нотки недовольства в ее голосе.       — Ты ведь поняла о чем я…       — Британец, отнимающий у меня кофе, плед и убегающий из объятий к гитаре и блокноту… Да, пожалуй, я давно все поняла, — она смеётся.       — Ты забыла про сигареты, — делаю небольшую паузу, — но согласись, что это твой любимый тип британцев.       — Да, представленный в единственном экземпляре.       — Кстати о сигаретах…       Достаю пачку и поджигаю сигарету. Ты не куришь, но всегда поглядываешь на меня в надежде, что я подойду и выпущу немного дыма, пока буду целовать тебя. Да, я это заметил. Подхожу к тебе, убираю прядь волос за ухо, аккуратно беру за подбородок и громко рассмеявшись, убегаю на кухню. Вслед летит подушка, но ты слишком плоха в этом, так что она пролетает мимо. Я делаю ещё затяжку и игриво смотрю в твою сторону. Давай же, оставь этот плед и подойди ко мне. Ты смотришь в ответ, но не сдаёшься. Лучи солнца на твоём лице делают тебя ещё более желанной, но я не подхожу, проверяю тебя на прочность. И вот, увидев почти закончившуюся сигарету, ты все-таки выползаешь из кровати, подбегаешь ко мне и страстно целуешь.       — Этот бой я выиграл.       — Ничего, ночью посмотрим кому достанется плед…       — Сейчас я докурю, и война будет окончена. Причем в мою пользу.       Ты с удивлением посмотрела на меня. Я же, как и обещал, докурил сигарету и побежал наверх. Через пару минут ты лицезрела меня в гостиной с тёплым одеялом, которое мы не трогали около месяца. Я сказал, что выиграл войну, но в твоих глазах было четко написано:       «Ты не выиграл Тёрнер, ведь сегодня ночью я отниму у тебя одеяло, и ты будешь спать под тем самым пледом».