Мужчина в десятом отделе

***

− Обратите внимание на десятый отдел, пожалуйста. Мойра посмотрела на то, что показывают камеры слежения, сфокусированные на десятом отделе (шарфы, шляпы и перчатки), и на мужчину, стоящего посреди отдела и оживлённо жестикулирующего. Широкий угол объектива позволял ей видеть людей, пытающихся пройти по отделу, но увидев жестикулирующего мужчину, те поспешно удалялись. В тот же миг в комнату персонала ворвалась Берни. − В чём дело, Берни? − спросила Джуди. − Этот мужчина... Ох, я ненавижу это время года. Я только спросила его, не ищет ли он шарф для своей подружки, и он сказал: «парень», а я сказала: «ой, извините, здесь есть хорошие мужские шарфы», и тогда он начал говорить самые ужасные вещи. − Ужасные вещи... Например, что? Работа в розничной торговле означала, что каждый из них рассказывал злые истории про клиентов, но Берни только покачала головой и повторила, немного слезливо: − Ужасные вещи. − Берни, отдохни полчаса, − предложил Асиф и поднял рацию, чтобы вызвать охрану, но Мойра подняла руку. − Дай мне попробовать, Асиф, − сказала она. − Ты уверена? Мойра снова посмотрела на экран, на взволнованные движения мужчины. Он немного напомнил ей брата. − Да, − ответила она. − Не спускай с меня глаз, но, пожалуйста, не ходи за мной. Похоже, ему нужно пространство. Она быстро и ловко пробиралась сквозь толпу в магазине. После стольких лет работы в «Хэрродс» она всё равно каждый год поражалась количеству людей, которые, казалось, удивлялись неизбежности 25 декабря и решали сделать все покупки накануне. Это был первый год работы Берни, и она ещё не привыкла к тому стрессу, которому подвергают себя такие покупатели, а потом срываются при малейшей провокации. Мойра привыкла к этому; у неё был дар, говорил Асиф. Она подошла к десятому отделу, всё ещё относительно свободному от людей, избегающих этого человека. Сам мужчина теперь что-то бормотал себе под нос, уставившись в пустоту и размахивая руками. Она отметила дизайнерское пальто, руки с безупречными ногтями и дорогой запах шампуня. Она взглянула на камеру слежения, которая, как она знала, была в углу, и кивнула. Затем она подошла к нему. − Расскажите мне о нём, − попросила она. Мужчина замер, и Мойра подумала, не слышал ли он её приближения. Он оглядел её с ног до головы, и это не было непристойностью, с которой Мойра часто сталкивалась в своей карьере − скорее, он читал серийный номер на её костях. Через мгновение он снова повернулся к стене из мужских шарфов и быстро заговорил: − Возраст − сорок девять. Рост − 169 сантиметров. Волосы светлые, песочного оттенка, с проседью, глаза тёмно-синие. Врач. Бывший солдат, с честью уволенный после ранения в Афганистане. Мой сосед по квартире и коллега с 2010 года. Вдовец, есть дочь в возрасте 26 месяцев и двенадцати дней. Спас мне жизнь много раз, больше раз, чем он сам знает. И триста пятьдесят восемь дней, девять часов и восемнадцать минут назад, сразу после полуночи в канун Нового года, он поцеловал меня. Он принёс мне счастье, которое, как я думал, не было для меня вариантом. Он безвозвратно изменил меня, и я не могу просто подарить ему шарф. Приливная волна дилеммы этого человека обрушилась на голову Мойры сильнее, чем от любого другого клиента − или любого другого человека − в её жизни. Она дала им обоим мгновение, чтобы вдохнуть. − Тяжелее всего приходится тем, кто ближе всех к нам, − заметила она. Он повернулся к ней, слегка приоткрыв рот от изумления. − Да, − выдохнул он, словно это было для него откровением. − Хорошо, − сказала Мойра. Она мысленно представила планировку магазина, расставив приоритеты по лучшим вариантам, исключив остальные. − Я просто покажу вам кое-что, а вы расскажете мне о своей немедленной реакции. − Всё в порядке? Она не дала ему возможности ответить, повернулась и пошла. Краем глаза она заметила, что он последовал за ней быстрым шагом. − Джемпер, − предложила она. − Очень хороший, кашемировый. − Нет. У него больше джемперов, чем я могу сосчитать. Мне сказали, в недвусмысленных выражениях, чтобы я оставил его джемперы в покое. − Ясно. Они прошли мимо мужских аксессуаров, оставляя покупателей позади. − Я бы не советовала дарить бельё, если только оно не пикантное, и он не носит такие вещи. Носки, конечно, тоже нет, разве что в качестве дополнения. То же самое с любыми приборами, если только... кто из вас больше готовит? − Он. − Тогда это не очень хорошая идея, если только он не обратился с конкретной просьбой. Не обращался? Нет? Тогда нет. Может быть воспринято как нечто неромантичное, что вы видите в нём только домашнего повара. − Я бы этого не хотел. Мойра продолжала идти, и каким-то образом магия «Хэрродса» была с ней, люди расступались перед ними, никто не пытался оттащить её от него. − Хорошо. Стереосистема? − Есть одна. − Произведение искусства? Скульптура, живопись? − Нет. − Книга? − Он читает ужасные толстые романы. Я отказываюсь. − Вполне справедливо. Полотенца? − Нет. − Хорошее постельное бельё? Может быть, что-нибудь из атласа? − Боже, нет. У неё, даже у неё, Мойры, королевы продаж в «Хэрродс», заканчивались идеи. Они завернули за угол и вошли в ювелирный отдел. − Хорошие часы? Возможно, мы даже успеем сделать гравировку сегодня вечером. − У него есть часы, он ими очень гордится, выиграл их в карты во время войны. Он думает, что это подделка. Это не так. − Зажим для галстука? − Нет. − Запонки? − Нет. − Кольцо? Как только это слово слетело с её губ, он замер. В глубине души она знала, что это было правильно, это было прекрасно, ему не нужно было говорить ни слова. Она остановилась и повернулась к нему впервые с тех пор, как они вошли в магазин; он просто стоял и удивлённо моргал. Через мгновение он сделал глубокий вдох, словно просыпаясь или выныривая из воды. − Он... он уже был женат. − Он казался ошеломлённым, будто в его жизни внезапно произошёл огромный сдвиг парадигмы, а его парень ещё даже не сказал «Да». − Тогда мы поищем то, которое выглядит совсем по-другому. Каким было то кольцо? − Золотым, четырнадцать карат. Пять миллиметров. − Тогда давайте посмотрим на платину, − мягко предложила она, подводя его к прилавку. Не прошло и пяти минут, как он указал на платиновое кольцо, семь миллиметров, со скошенным краем; определил необходимый размер кольца; отказался от гравировки; заплатил. На складе было ещё одно. Какое-то мгновение он просто стоял и смотрел на маленькую зелёную коробочку в своей руке, пока на его лице не появилась еле заметная улыбка. Когда он убрал кольцо в нагрудный карман, она увидела проблеск счастья, которого у него не было раньше. − Спасибо, − тихо поблагодарил он её. Затем он выпрямил спину, снова приняв деловой вид. − Вы получаете проценты с продаж, не так ли? − Да, сэр, но мне очень приятно. − Будьте добры, приготовьте для меня следующее, заверните и подпишите: один шарф «Берберри» с надписью «Г. Лестрейд»; один зонтик «Берберри» для Майкрофта Холмса, модель часов «Картье» для Молли Хупер; миксер «Смег» в фиолетовом цвете для миссис Хадсон; 80-миллиметровый телескоп «Орион Обсервер» для Розамунды Ватсон. Как долго мне ждать? К растущему изумлению Мойры, он этот список просто выпалил; она поняла, что он называет все марки товаров, которые они проходили по пути через магазин. − Около получаса, сэр. − Отлично. И шарф от «Эрмес» для вас. − В этом... в этом нет необходимости, сэр... − Я настаиваю. Кроме того, ваша коллега снимает сливки с продаж, в сговоре с кассиром в двенадцатом отделе. Встретимся в отделе обслуживания клиентов. И он исчез, взмахнув своим (довольно милым) пальто. Мойра на мгновение застыла, потрясённая случившимся в целом и осознанием того, что она вот-вот получит комиссионные за два месяца с одной продажи. Она глубоко вздохнула и подняла рацию. − Асиф, − сказала она и начала смеяться, − мне понадобится поддержка, чтобы организовать большую распродажу. Только не Берни. А потом нам нужно встретиться с охраной в двенадцатом отделе.