«Преддверие — это, по сути, уже начало»

В этот день в полутёмном зале, где собирались Отцы, было чуть светлее благодаря гирляндам, мигающим тут и там, а вернее на стенах... Деверь и Тесть не спорили о необходимости агрессивных военных действий в отношении бывших союзников, Шурин не делал вид, что заболел, жалобно шмыгая носом, лишь бы его отпустили с собрания пораньше, и никто вообще не говорил о делах. Было просто нельзя. По поверьям предновогоднего сбора. «Это к неудачам», — увещевал Папа, с загадочной томной усмешкой глядя в бокал игристого. И возразил бы ему разве что идиот. Сперва все молчали и пили — никто не хотел говорить, пока ещё ни единого слова не произнёс Папа. Это тоже как бы к неудачам, хотя куда хуже случайно заговорить одновременно с ним... Этого все боялись. Умник морщился сквозь улыбку, поскольку не был любителем газового алкоголя, а Странник с этой своей фирменной невозмутимостью почитывал под столом работы каких-то студентов. Ему было можно, особенно в праздник. — Что ж, — протянул Папа голосом, плотным, сладким и непонятным, как печенье «Красный бархат». — Время тоста. Кто-то должен начать. Как насчёт тебя, Умник? Государственный прокурор занервничал и пробежался взглядом по всем присутствующим. По всем, кроме Странника — с этим у него было какое-то особенное, только лишь им двоим понятное (да и то вряд ли) соперничество. — Разумеется, Папа, — Умник постарался говорить невозмутимо, но получалось у него дерьмовато. Слышалось, как его голосок поставленный еле заметно подрагивает. Паршивое качество для броской певчей пичужки — так и наскучить можно, а клетку никто открывать не станет... И наблюдающий за ним Свёкор сдержанно усмехнулся. — Что ж... С этим уходящим годом пускай уйдёт всё ненужное, всё, что неактуально. И пусть новый год начнётся на лучшей ноте. Вперёд, господа... Ввысь, к большим переменам. В лучшую сторону... Выгодную для нас, — и вот тут уже стало ясно, что хорошо его потопило — на нервах, наверное. С половины бокала шампанского. Понял это не только Свёкор, а потому все и рассмеялась. — Ты ж наш умница, — одобрительно протянул Папа, и прокурор поёрзал в кресле, посредством улыбки тщетно скрывая досаду и облегчение. На него как-то странно посмотрел Странник. Вот прямо впервые за всё время этого собрания оторвался от дел подстольных и посмотрел. Впрочем, чёрт знает, что у них происходит... Если отходить от переливания из пустого в порожнее, то со столом ещё при живом Волдыре случилась занятнейшая история... Да, помнится-помнится... Вышеупомянутый Волдырь напряжённо смотрел в телефон под столом, и Папа, заметив это, спросил как бы невзначай: «А что там у тебя такое интересное? Может, покажешь всем?» А потом оказалось, что это не телефон. М-да, занятно... Хотелось бы больше сюрпризов в новом году, только не таких, а приятных. — А может быть, снег сегодня пойдёт?.. — понадеялся Шурин, будто бы прочитав эти мысли. — Нет, — отмахнулся Деверь. — Снег на Саракше — дело редкое, так что если пойдёт, то разве что в качестве новогоднего чуда... А предновогодних чудес не бывает. И время прошло, и закончился этот пир. Отцы и прочие начали расходиться, пожимая друг другу руки и желая всего самого наилучшего, а подарки дарить пока было рано, до самого праздника — это ведь тоже, как говорил Папа, к неудачам. Но всё же один подарок у Свёкра был, и лишь для него — когда все разошлись, он подошёл к стоящему у стола Папе, восторженно заглянул в глаза да как подхватит под бёдра... Усадит на стол, поцелует в чарующе приоткрытый от удивления рот... Этот самый стол, во главе которого Папа всегда сидел и будет сидеть, был ему к лицу, как и страсть, с которой он, не раздумывая, ответил на поцелуй. — Ты всегда умел удивить, — одобрительно прихмыкнул он, когда они со Свёкром соприкоснулись лбами, переводя дыхание. — Не испугался же надорваться... — увесистый мужчина нежно погладил любовника по породистому носу, и тот от нескрываемой радости прикрыл глаза. — Не было времени на испуг. Так хотелось скорее поцеловать тебя. Папа раскатисто бархатно рассмеялся. — Такая спешка мне по душе. ... А обычно его раздражала спешка. Это ли не предновогоднее чудо?