Как декабристы Новый год встречали

Наблюдая за серыми тучами на таком же тусклом небе Кондратий находился в лучшем расположение духа и даже был взволнован предстоящим днём. Сегодня 31 декабря. Сегодня он провожают уходящий 1824 год. Год, который принёс ему много интересных и важных знакомств. За этот год он многое переосмыслил и стал твёрже в своих новоиспечённых представлениях. Цели теперь виделись чётче, а душа вопила громче. Рылеев стоял в ожидание своих товарищей. Он сегодня еле-еле уснул ночью, находясь в излишнем волнение, будто ребёнок перед излюбленным праздник. И вот только поднявшись с постели, он смог лишь накинуть свой жилет и стоять в ожидание чуда. А точнее будущих революционеров, которые сегодня решили собраться и отметить Новый год в доме Кондратия Фёдоровича. Литератор вылавливал взглядом знакомые фигуры на белом пейзаже снега и всюду снующихся торговцев: — Кондратий Фёдорович! Что ж вы гостей не встречайте? — Рылеев дёрнулся, услышав знакомый голос Трубецкого. Князь, раскинув руки, стоял в проходе и ожидал приветствия от младшего друга. По его весёлым глазам было видно, что такая реакция Рылеева была ему по душе. У Кондратия в глазах блеснул огонёк и тот кинулся с объятиями на исполинского роста Трубецкого: — Князь! А как же так... — растерянно пролепетал поэт, не понимая как смог скрыться Трубецкой от взора карих глаз: — А вот так! — крикнул Пётр Григорьич из-за спины князя при открывая нечто похожее на хлопушку. Рылеев сначала опешил от такого, но потом компания залилась хохотом, а через открытое окно раздался твёрдый голос Пестеля: — Эй, литератор! Ёлочку заказывали? — Кондратий подбежал к окну и увидел со второго этажа, как снизу ему рукой машет Павел Иванович, держа под узду длинную ветвь ёлки. Присутствующие поразились размерам еловой красавицы, и хозяин дома приказал помочь Пестелю донести ель до нужного этажа. Через десять минут четверо декабристов поражались красоте елки и даже не знали за что браться сначала: то ли начинать наряжать зелёную, то ли для начала украсить зал. — Как мы во время подоспели, — сказал Трубецкой, подходя к окну и снимая свои верхние одежды, — На улице снег во всю метёт, — и вправду, весь горизонт был теперь облеплен огромными хлопьями снега, из-за которых было практически не разглядеть неба. Снежинки большими комьями врезались в окна, а иные продолжали свой полёт, весело кружась в небе. Это придавало празднечной атмосфере ещё большую силу: — А где Апостол и Рюмин? — поинтересовался Рылеев, попутно достав из коробок ёлочные украшения: — Сказали, что прибудут к вечеру. Как всегда дела, — протянул Пестель, разглядывая пятиконечную звезду, которая должна была красоваться на макушке ели: — Но мы то знаем какие у них дела, — хихикая, напомнил Трубецкой и смех пронёсся по залу: — Пущин тоже сказал, что не приедет. Он, вроде как, с Пушкиным будет праздновать, — сказал Каховский, помогая Сергею распутывать ленты: — А Лунин? — спросил Кондратий: — Тоже не сможет. Но должно придти всё семейство Муравьёвых, — отвечал Пётр: — Так нам с ними тут и не разгуляться! — своим коронным смехом разрозился Пестель. Помещение тут же наполнилось приятной атмосферой праздника и предновогодней мандражкой. Поэт, как маленький мальчик, носился по дому, боясь не успеть сделать что-то к празднику. Пестель и Трубецкой весело посмеявались, наблюдая за другом. Каховский всё то время, что украшал зал, пытался удержаться на лестнице и не упасть, расквасив нос. Всё-таки это у него получилось. Начинало вечереть, а друзья так и не подготовились к празднику. Не смотря на усталость, Рылеев стал метаться ещё с большей энергией, приводя товарищей в замешательство: — Кондратий, да успокойся ты! Всё нормально будет... — успокаивал друга Сергей: — Нет! Мне нужны были именно те свечи... Жаркое подальше ставь. Вот, да, здесь, — командовал литератор, — Григорий, ты покончил? А как же та стена? — Каховский пожал плечами, — Бог с ней, зажигайте свечи! — и он снова унёсся на кухню проверять всё ли в порядке. Пестель, посмотрев на друзей, покрутил пальцем у виска: — А вот и мы! — воскликнул Сергей Иванович, вваливаясь в зал с ящиком шампанского: — Не ждали? — воскликнул подле стоящий Михаил Павлович и стрехнул снег со своих золотистых локонов, вызвав тем самым улыбку на лице Муравьёва: — Господа, проходите! — заулыбался Рылеев гостям и глаза его тут же заблестели. До наступления Нового года оставались считанные часы. Друзья уже полной компанией встречали запоздавших гостей и по командованию Кондратия поправляли все изъяны украшений. Блеск новогодних игрушек на ёлки и запах свежесрубленного дерева. Пламени свечей весело играются в отражениях окон и повсюду разносится звон столовых приборов. Всё блесит, горит, всё идеально! Бестужев-Рюмин жонглирует мандаринами, за что получает укор улыбкой от Муравьёва-Апостола. Князь Трубецкой на пару с Пестелем что-то очень эмоционально обсуждают и бурно спорят. Каховский рад наблюдать за всей суетой и смешно двигать усиками. А глаза Кондратия Фёдоровича отражают яркие цвета лент и маскарадных костюмов. Из его уст срываются не менее яркие и эксцентричные строчки из новых сочинений, а друзья слушают его с замиранием сердца, внимая каждому слову. Завтра вся компания будет мучится от головной боли и проклинать неудобные костюмы, а пока они радостные распивают шампанское и делятся впечатлениями от прошедшего года.