***
Час спустя Эйджиро нашел Бакуго, выпускающего пар и практикующего причуду на тренировочном дворе. Он хорошо выглядел, весь в поту и злой. В нём была определенная мужественность, которую Эйджиро не мог отрицать, идя рука об руку с чистой агрессией и была бесспорно привлекательной. Он сглотнул, следя за линиями пота на лице Бакуго, и успокоил свои мысли, пока шел по выжженным следам, усеявшими все поле. Ему пришлось напомнить себе, что смотреть это одно, а забегать вперед —совсем другое. Они были друзьями… просто друзьями. Бакуго выглядел так, будто был готов ко второму раунду, когда вытирал лицо полотенцем, и Эйджиро решил, что сейчас самое подходящее время прервать его, пока он не слишком увлекся. — Тебя действительно так беспокоит, что твои родители хотят, чтобы твои друзья были моделями? — спросил Эйджиро, засунув руки в карманы. Бакуго хрустнул костяшками пальцев и посмотрел через плечо с обычным своим хмурым видом. Эйджиро фыркнул и сказал: — Хорошо, другой вопрос: почему тебя так беспокоит, что твои родители хотят, чтобы твои друзья были моделями? — Ты бы хотел, чтобы они все познакомились с твоими родителями? — спросил Бакуго, указывая в сторону общежития. — Да? — ответил Эйджиро, склонив голову набок. — Мне бы очень хотелось, чтобы мои родители познакомились со всеми вами. Бакуго сел на траву и с громким стуком упал на спину, закрыв глаза локтем. — Глупый вопрос. — Если ты боишься, что твои родители поставят тебя в неловкое положение, то я понимаю. Родители большинства людей никогда не бывают такими смущающими, как они думают, и даже если твои — исключение, я могу обещать тебе, что Каминари и Джиро будет больше волновать бесплатная одежда, чем истории, — сказал Эйджиро, думая об их взволнованных лицах при упоминании о том, чтобы сохранить одежду. Эйджиро лег рядом с Бакуго и скрестил руки на груди. Его друг застонал и перевернулся на живот, закинув руки за голову. Глядя на него, Киришима продолжил: — Есть другая причина, по которой ты не хочешь, чтобы они познакомились с твоими родителями? — Во-первых, — пробормотал Бакуго в траву. Он запустил руки в волосы, опускаясь вниз по мере того, как его усталость от тренировок с причудами отступала. — Ты не знаешь моих родителей. Они очень смущающие. — Какие именно? — спросил Эйджиро. — Они будут рассказывать истории о твоем детстве, или что-то еще? — Или что-то еще, — повторил Бакуго, но больше ничего не сказал. Он отодвинул локоть и краем глаза взглянул на Эйджиро. — Ты пойдешь? — Если ты действительно не хочешь, то нет, — признался Эйджиро. Ему вроде как было интересно, но не стоило разрушать дружбу, ради которой он так усердно трудился, если это так сильно беспокоило Бакуго. — Но я не могу говорить за остальных. — Похоже было, что они все собираются пойти? — спросил Бакуго. — Во всяком случае, те, кто интересовался, — Эйджиро почесал затылок. — Я почти уверен, что они звонили твоим родителям, когда я уходил. — Тогда не оставляй меня с этими идиотами наедине, — сказал Бакуго. Он перекатился на спину и вскочил, отряхиваясь от травы. Взгляд Эйджиро задержался на его бедрах немного дольше, но, к счастью, он не был пойман за оцениванием телосложения своего друга. Эйджиро откашлялся и сел, пока Бакуго шел обратно в общежитие. Эйджиро надеялся ради Бакуго, что вечер с его родителями будет не таким плохим, как он думал. Другая половина надеялась, что он не выдаст, насколько он взволнован встречей с родителями Бакуго. Его мужественный одноклассник стал такой важной частью жизни Эйджиро, что он хотел знать о нем все. Он хотел быть лучшим другом, и, возможно, чем-то большим. Эйджиро облизнул губы и встал. Он действительно не должен забегать вперед. Бакуго был колючим в свои лучшие дни, так что стоило подождать. У него было достаточно времени, чтобы набраться храбрости и пригласить Бакуго на свидание позже. (Он всегда говорил себе позже.)***
— Посмотрите на эту толпу детей! Ты молодец, что привел так много, Изуку, — сказала Мицуки, положив руку на бедро, широко улыбаясь. Она хлопнула другой рукой по голове Кацуки и надавила вниз, заставив его слегка поклониться. — Большое спасибо тебе за то, что терпишь моего отпрыска. Я знаю, что он тот еще сухарь, поэтому приятно видеть, что он наконец-то завел себе друзей. — Заткнись, карга! — крикнул Бакуго в ответ. Он оттолкнул ее руку и отошел от нее. — Просто продолжай уже! Эйджиро поднял сумку чуть выше на плечо. Он не был уверен, чего вообще ожидал, но точно не подобного. — Это как увидеть Бакуго в стерео, — пробормотал себе под нос Каминари, у которого отвисла челюсть, когда он посмотрел на Мицуки. Он сглотнул, слегка покраснев. — А если бы у него были, ну, ты знаешь. Каминари посмотрел на свою грудь и изобразил руками чашечки. — Эти. — Она действительно хорошенькая, — добавил Минета, тоже пялясь на нее. Технически, Бакуго тоже очень красив, подумал Эйджиро. Его поведение было мужественным, он буквально излучал уверенность, но черты его лица были очень контрастными. Он хорошо скрывал это под хмурыми взглядами и насмешками, но когда его лицо расслаблялось, и он успокаивался, то можно было подумать, что Бакуго похож на модель. Неудивительно, что он получил такую внешность от одного из своих родителей. — Мицуки, у нас много нарядов, но не так много времени, тем более того, что придется ушить несколько по размеру, — сказал отец Бакуго, вытирая руки носовым платком и смотря на Минету и Шоджи. — Так что, может, стоит пригласить их в студию? Эйджиро посмотрел на отца Бакуго и задался вопросом, имеет ли его сын хоть какие-то общие черты с ним. Он выглядел так, будто получил все от своей матери, от внешности до личности, поэтому видеть низкого человека в очках с широкой челюстью и коренастой фигурой было почти неприятно. — Мой любимый муж прав! Нам нужно сделать много фотографий и примерить наряды, так что давайте, ребята, — Мицуки хлопнула в ладоши и улыбнулась мило и ярко, улыбкой полной озорства, которая так и кричала, что у нее есть еще что-то в рукаве, — следуйте за мной! Небольшая группа, которая собралась, шла позади нее, с возбужденными Каминари, Джиро и Минетой во главе, нейтральными Изуку и Ураракой в центре, а Шоджи и Аояма следовали позади. Эйджиро держался рядом с Бакуго, который решил продолжать дуться даже уже в гостиной своего дома. — Видишь? Все не так уж и плохо? Бакуго выдохнул и взъерошил волосы на затылке. — Как скажешь. Он неохотно поплелся вперед, и Эйджиро с радостью последовал за ним. Они вдвоем догнали группу в комнате, которая была устроена под фотостудию на одной половине, а на другой были две маленькие занавески для переодевания рядом с вешалкой, полной одежды. — Хорошо, вот как мы будем работать! — сказала Мицуки, все еще довольно бодро. — Масару поможет вам с примеркой и проверит, чтобы вся одежда сидела как надо, а я приведу в порядок ваши волосы и макияж. Не стесняйтесь примерять по два или три наряда, чтобы найти, какой подходит вам больше всего, но помните, что забрать вы можете только один! — Да, мэм! — сказал Каминари, вскидывая руку. — Спасибо, что позволили нам прийти на помощь! — Ну разве ты не прелесть, — рассмеялась она. Мицуки оглядела группу и сосредоточилась на Эйджиро. — Ты! Он выпрямился и сказал: — Да! — Иди сюда, — сказала она, подзывая его пальцем. Бакуго застонал рядом с ним, а Эйджиро нервно рассмеялся, поставив сумку у двери. Он прошелся по комнате и встал в центре. — Да? — В этой коллекции нет ничего даже отдаленно похожего на панк или альтернативную моду, потому что это официальная подростковая одежда, — Мицуки не спускала с него глаз, и он хотел, чтобы на него всегда смотрел так другой человек. Он сглотнул, а она протянула руку и ущипнула один из его уложенных рогов. — Это придется убрать. Эйджиро сглотнул, когда ее лицо расплылось в злобной ухмылке, которая, как он уже успел возненавидеть, тоже выглядела знакомой.***
Эйджиро хотел было протянуть руку и коснуться волос, но у него было чувство, что мать Бакуго оторвет ему руку, если он хотя бы подумает о том, чтобы прикоснуться к своим волосам после укладки. Иногда он убирал укладку по вечерам в общежитии, но раньше его волосы никогда не укладывали так. Эйджиро задавался вопросом, выглядит ли он также плохо, как когда Бакуго вернулся со стажировки Бест Джинса. Потому что Бакуго, конечно же, не переставал пялиться на него. — Неужели все настолько плохо? — спросил Эйджиро. — Нет, — сказал Бакуго, быстро отвернувшись. Он скрестил руки на груди и расправил плечи. — Выглядит нормально. Хорошо. Ты выглядишь хорошо. Эйджиро посмотрел на себя в зеркало, висевшее рядом с занавеской. Из всей одежды ему приглянулся только темный наряд, потому что все остальное было пастельных тонов. Черный пиджак с красной подкладкой и рубашка с поднятым воротником. Мать Бакуго зачесала его волосы назад, но оставила достаточно объема. — Странно быть таким нарядным, — сказал Эйджиро, протягивая руку, чтобы поправить рукав. Маленькая запонка завершила внешний вид костюма, и Киришима рассмеялся. — Я не знал, что это будут костюмы и все такое. — Чувак, мы выглядим потрясающе! — сказал Каминари, выходя из-за занавески. Его волосы уложили в строгий боковой пробор, тоже нечто старомодное. Он развернулся, демонстрируя свой белый смокинг. — Так круто! — Не могу дождаться, когда уже все закончится, — сказал Бакуго, скрестив руки на груди и встав рядом с Эйджиро. Он все еще дулся, но выглядел лучше, чем раньше. — Ненавижу наряжаться, словно я кукла какая-то. — По крайней мере, всем весело? — Эйджиро отпустил рукав и попытался улыбнуться. — Не каждый день тебя просят быть моделью! — Наверное, — сказал Бакуго, искоса поглядывая на Эйджиро. — Кацуки! Переодень свою задницу! — крикнула мать через всю комнату. — Ты тоже будешь на этих фотографиях, придурок! — Пошла ты! — крикнул Бакуго в ответ. — Кацуки, пожалуйста. Твоя мама хотела сделать несколько снимков тебя и Изуку в полный рост, — сказал его отец. Сын же ответил на его мольбу хмурым взглядом, который так и кричал: «ни за что». Мужчина поправил очки и мягко добавил: — Пожалуйста, сынок. Мы выбрали подходящие наряды и очень надеялись получить несколько снимков для семейного альбома и в дополнение к портфолио. Мы так давно не снимали вас вдвоем. Бакуго ощетинился, его волосы практически встали дыбом, потом он посмотрел на Мидорию и своих родителей, после чего вскинул руки и застонал: — Ладно, что угодно! Давайте просто покончим с этим поскорее. Эйджиро усмехнулся себе под нос, скрестив руки на груди и наблюдая, как родители его друга любят его, а остальная часть класса хихикает. По крайней мере, он был не единственным, кого поддразнивали: Урарака щипала Мидорию за щечки и смеялась над его смущением из-за того, что ему придется фотографироваться с «Каччаном». Он старался не обращать внимания на то, как скрутило его внутренности при виде этого зрелища.***
Бест Джинс был мошенником. Эйджиро почувствовал, как у него пересохло во рту, когда он сглотнул, глядя на чудо, которое Мицуки сотворила с волосами его приятеля: постоянно торчащие пряди, были разделены на пробор сбоку, что стягивало их вниз на две наполовину зализанные части, которые заканчивались пушистыми шипами и казались потрясающими на ощупь. Он выглядел шикарно и стильно, и это все было дополнено хорошо сшитым смокингом, в которой его одели. Смокинг был белым и застегивался на талии. Хоть вышитые на лацкане узоры тоже были белыми, они были достаточно объемными, чтобы дать видимую текстуру и иллюзию различных оттенков серого. — Правильно, стой здесь, — сказал отец Бакуго, размещая Мидорию, одетого в такой же костюм, только черный, чтобы его рука лежала на плече Бакуго. Сам Бакуго сидел на черном железном стуле, поставив одно колено на подставку. Изуку стоял позади, положив руки ему на плечо, и Эйджиро не мог вспомнить, когда в последний раз видел этих двоих такими вежливыми при прикосновении к друг другу. — Прекрасно! Мы сделаем несколько таких снимков, а потом попробуем другую позу. Остальные люди в комнате смеялись, разговаривая друг с другом, демонстрируя одежду, в которую они были одеты. Шоджи, в частности, был доволен декором на плечах, который отец Бакуго сделал после того, как ему пришлось отрезать рукава на понравившейся Шоджи одежде. Минета развлекался в своей слишком большой одежде, Аояма пытался украсить свою с помощью галстука, чтобы это выглядело небрежно, а Урарака и Джиро демонстрировали, что они хорошо могут выглядеть в изначально мужской одежде. Каминари же фотографировался на свой телефон, чтобы отправить фотки Серо, который остался в общежитии. Никто из них не обращал особого внимания на довольно… интимные позы, которым отец Бакуго подвергал своего сына и соседского ребенка. Эйджиро старался не слишком пялиться, когда руки Мидории свободно обнимали Бакуго за плечи, или когда Масару заставлял смотреть их друг на друга, так, что они даже могли почувствовать дыхание друг друга. Но он знал, что там нет ничего кроме крепкой дружбы. Они просто выглядели так, будто собирались поцеловаться в любую секунду. Эти позы и… — Так ты влюбился в моего ужасного сына или как? — прошептала Мицуки Киришиме на ухо. — Что? — спросил Эйджиро, склонив голову ближе к ней. Она улыбнулась ему той злой ухмылкой, о которой он мечтал в своих снах, но было так неправильно сейчас видеть с ней женщину в два раза старше себя. — Прошу прощения? — У меня есть глаза, даже если у моего ребенка, кажется, их нет, — сказала она, глядя в сторону Бакуго и Мидории. — Учитывая, что ты один из двух человек, которых он называет по имени в моем доме, когда говорит о своих знакомых, я вас одобряю. — Я действительно не… — Эйджиро замолчал, подняв руки и опустив их обратно. Он не думал, что если он солжет матери Бакуго сильно, это поможет. Так что он смирился со своей тревогой. — Ну, может быть, он мне нравится, но не думаю, что ему это интересно. — Знаешь, когда я решила пригласить Масару на свидание, мне пришлось быть довольно агрессивной, — сказала Мицуки, скрестив руки на груди. Она выпрямила спину и нежно улыбнулась мужу, когда он заставил Мидорию и Бакуго принять еще больше поз, чем казалось необходимым. — Он не понял намека, когда я в первый раз пригласила его на свидание, так мне пришлось сделать все возможное. Я приносила ему цветы, преследовала на работе, флиртовала, как сама дьяволица, пока он, наконец, не согласился пойти со мной, потому что я не собиралась отказываться от этого милашки. Эйджиро кивнул и прикусил «звучит по-мужски», которое вертелось у него на языке. — Как оказалось, Масару тоже любил меня, но был слишком застенчив и упрям, чтобы что-то сказать, — сказала Мицуки. Она прижала руку к щеке и рассмеялась. — Он думал, что я ему не подхожу, вот почему он все время отказывал мне, но я, конечно, поставила его на место. — Рад, что все получилось, — сказал Эйджиро. Учитывая сходство между Бакуго и его матерью, было бы логично предположить, что, если бы он был заинтересован в ком-то, он бы преследовал его с тем же запалом и мужеством. Бакуго брался за все, что хотел, без стыда и колебаний. Если бы он захотел Эйджиро, Киришима бы уже знал. — Во всяком случае, у вас. — Малыш, открою тебе один секрет, — сказала Мицуки все еще тихим голосом. Она положила руку на плечо Эйджиро и сжала его. — Я знаю, что все выглядит так, будто мой ребенок — точная моя копия, и Господь знает, что он пошел в меня во всех худших отношениях, но когда дело доходит до определенных вещей, то он абсолютно весь в своего отца. Эйджиро повернул голову к Мицуки. — Да? — А это значит, что если ты хочешь его получить, то тебе лучше пойти за ним, — сказала Мицуки. Она толкнула Эйджиро вперед и крикнула: — Хватит фотографий с Изуку! Я тоже хочу сделать несколько снимков с другими его друзьями! — Да, дорогая! — рассмеялся Масару. Он посмотрел прямо на Эйджиро, и в его глазах появился понимающий огонек, похожий на озорство его жены. — Ты следующий? — Да, — сказал Эйджиро. — Тогда шевелись! Я хочу избавиться от этой одежды как можно скорее, — сказал Бакуго, рыча на свой пиджак. Эйджиро сглотнул от возникшего в голове образа и оставил эту мысль на потом. Бакуго глянул на него. — Чего лыбишься? — Ничего! — Эйджиро запрыгнул на площадку для фото и обнял Бакуго за плечи, со смехом прислонившись к нему сбоку. — Давайте сделаем несколько снимков. Вспышка ослепила его и Бакуго, застигнутых врасплох внезапным снимком. Масару поднял большой палец вверх и повернул камеру, чтобы показать снимок Эйджиро, который улыбался Бакуго. Киришима очень надеялся, что сможет сохранить его.***
— Ладно, вы, неудачники, убирайтесь из моего дома к черту, — крикнул Бакуго, срывая галстук и взъерошивая волосы. — Фотосессия окончена. — Согласен, — сказал Каминари, проверяя время на телефоне. Он оглядел остальных ребят, которые забирали свои новые наряды и спросил: — Как насчет ужина? — Да! — радостно крикнула Урарака. Она схватила Мидорию за руку и притянула к себе, но улыбка на его лице говорила, что он не возражает. — Мы в деле! — Тоже, — сказала Джиро, указывая большим пальцем на Аояму и всех остальных. Она посмотрела на Эйджиро. — Ты идешь? — Не-а, — сказал Эйджиро, отрицательно махая рукой. — Думаю, побуду здесь и помогу прибраться. Она посмотрела на него, а потом перевела взгляд на Бакуго и показала ему большой палец. — Веселитесь! — Киришима и Каччан не пойдут? — спросил Мидория, хватая свой рюкзак. — Нет! Пусть Киришима успокаивает капризы Бакуго, а мы прекрасно проведем время без них, — сказала Джиро, подбегая. Она положила руку на спину Мидории и, подмигнув оставшимся через плечо, вытолкнула его за дверь. Эйджиро, вероятно, был не таким одиноким в своей тоске, как он думал, но было приятно знать, что люди болеют за него. Он помахал на прощание своим друзьям, пока они выходили из дома, весело болтая об одежде и фотографиях, направляясь на поздний ужин. Эйджиро обернулся и обнаружил, что остался с Бакуго наедине, его родители ушли в студию. Бакуго расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, и Эйджиро втянул воздух при виде его ключицы. Эйджиро мог это сделать. Он даже получил разрешение его родителей! — Все прошло не так плохо, как ты думал, верно? — сказал Эйджиро, взъерошивая собственные волосы. — И смущение было сведено к минимуму. — Не ты позировал с Деку около получаса, — сказал Бакуго, отфыркиваясь, повернувшись к Эйджиро. Он нахмурился и оттолкнул руки Киришимы от его собственной головы. — Наконец-то твои волосы выглядят хоть наполовину прилично. Оставь их в покое. Эйджиро убрал руки от головы. — Ты действительно так ненавидишь мою обычную прическу? — Она выглядит глупо, и ты тратишь слишком много времени на укладку каждое утро, — честно сказал Бакуго. Он отвел взгляд, теребя галстук, пока они стояли одни. — Опущенными они смотрятся гораздо лучше, и я думаю, что родной цвет тебе очень идет. — А откуда ты знаешь, что красный не мой родной цвет? — спросил Эйджиро, наклоняясь вперед. Он всегда гордился тем, что держит свои корни под контролем. — М? — Потому что ты сменил прическу из-за какого-то сентиментального дерьма, и ты ничего не делаешь наполовину, — сказал Бакуго, уперев руки в бока. — Все или ничего означает и цвет, и стиль, верно? Эйджиро рассмеялся и провел рукой по волосам. — Что-то типа того. Однако ты должен признать, что красный цвет подходит к броскому образу, который я использую, гораздо лучше, чем просто черный. — У парня с такими зубами ничего не может быть просто, — сказал Бакуго, щелкнув Эйджиро по голове. Его голос понизился, когда он снял смокинг и бросил его диван. — Ты слишком себя недооцениваешь. — То же самое я могу сказать и о тебе, — ответил Эйджиро. Он смотрел, как Бакуго сел на диван, и Киришима собрал все свое мужество, чтобы сесть рядом. — Ты так боялся, потому что не думал, что твои друзья примут тебя или твоих родителей вне школы, верно? Тебе не нравится, когда люди видят тебя вне боя. — Нет, я не хотел, чтобы они были здесь, потому что они раздражают, и я знал, что старая карга заставит моего отца сделать тысячу фотографий, — пропыхтел Бакуго. — Это была та самая заноза в заднице, о которой я думал. — Даже те фотографии, которые мы с тобой сделали вместе? — спросил Эйджиро, стукнув его плечом. — Особенно эти, — пробормотал Бакуго, заерзав. Он выглядел так очаровательно в этот момент, что у Эйджиро возникло чувство, что ему даже не понадобилась сейчас бы ободряющая речь матери Бакуго для слов, которые вырвались из его рта. — Сходим куда-нибудь? Ну, как на свидание? — Что? — подавившись воздухом, спросил Бакуго. — Ты чего это? — Думаю, я влюблен в тебя с тех пор, как наша команда участвовала в спортивном фестивале, — признался Эйджиро. Он засмеялся и потер затылок, задев воротник костюма, который еще не успел снять. — Но в глубине души я ужасно волнуюсь, и мне потребовалось увидеть тебя в смокинге, чтобы наконец преодолеть самого себя и пригласить на свидание. Мать Бакуго тоже помогла, но Эйджиро чувствовал, что слова «твоя мать сказала, что я должен пригласить тебя на свидание» могут плохо повлиять на решение Бакуго. Всегда лучше придерживаться лести. — Ты сейчас очень, очень хорошо выглядишь, — сказал Эйджиро. Он поднял руки и махнул в сторону одежды, которая уже была на полпути к полу. Он просто следовал за ранее полученным советом. Что он уже теряет? Бакуго смотрел на него, разинув рот. — Ну, действительно хорошо. Несправедливо хорошо, и я хотел бы поцеловать тебя. Можно? Бакуго уставился на него, его мозг, казалось, не понимал, о чем его только что спросили. — Что? Эйджиро наклонился, заключая Бакуго в объятия. Он крепко сжал его и почувствовал, как дорогая ткань смялась между ними. — Ты мой самый любимый человек на свете. Пожалуйста, скажи, что я могу поцеловать тебя. Бакуго положил руку на лоб Эйджиро и попытался нерешительно оттолкнуть его, но Киришима держал крепко. — Что на тебя нашло? — Я же сказал, — сказал Эйджиро и отодвинулся, чтобы посмотреть в глаза Бакуго, наслаждаясь ощущением его руки на своей голове. — Я увидел тебя в смокинге и познакомился с твоими родителями, какой момент может быть лучше, чем сейчас? Бакуго не то чтобы покраснел, но определенно отодвинулся и прикусил губу. — Это да или нет? — спросил Эйджиро. Мицуки велела вести себя агрессивно, но излишняя напористость тоже не поможет. Если Бакуго действительно не хочет этого, он не станет настаивать. — Также круто, если ты не знаешь. — Ты хуже моей матери, когда она чего-то хочет, — сказал Бакуго, поправляя волосы Эйджиро. — Она тоже все время несет эту чушь. Сравнение с его матерью немного испортило настроение, но Эйджиро тут же забыл об этом, когда Бакуго наклонился вперед и прижал их губы к друг другу, притянув Эйджиро ближе за бедра. *** — Я вставлю это в рамку, — сказал Эйджиро, наклоняясь над Бакуго и указывая на разложенные на кофейном столике фотографии в один прекрасный день, примерено через неделю после фотосессии. — Мы так хорошо выглядим! Как настоящие модели! — Конечно, — сказал Бакуго, листая различные фото, которые ему было поручено организовать. — Мои родители — профессионалы. Эйджиро обнял за плечи своего парня, парня! Он был теплым и твердым, и Эйджиро был так счастлив, что эти объятия наконец-то не отталкивали. — Тем не менее, я никогда не участвовал в подобном раньше. Это так круто! — Не позволяй им это услышать, иначе тебя снова заставят позировать, — сказал Бакуго, собирая фотографии в стопку. Он сложил их в стопку и отложил в сторону, чтобы закончить сортировку остальных фотографий. — Согласишься хоть еще один раз, и они никогда от тебя не отстанут. Бакуго потянулся за следующей стопкой фотографий, и Эйджиро решил, что эти идеальное время, чтобы отвлечь Бакуго от его работы, замечая зеленые волосы на фотографии. Он поцеловал его и подвинулся, чтобы сесть к нему на колени, незаметно перевернув следующую стопку фотографий. — Эта твоя навязчивость когда-нибудь пройдет? — спросил Бакуго, хотя в вопросе не было ни капли язвительности. Он ответил на поцелуй и крепче обнял Эйджиро за талию. — Ни в каком обозримом будущем, — сказал Эйджиро, смеясь в очередной поцелуй. Фотографии Бакуго с другими вызывали у него неуверенность и ревность, но нежный взгляд в глазах Бакуго помогали ему избавляться от этого. Эйджиро прижал их лбы к друг к другу и ухмыльнулся. — У меня уйма времени, чтобы наверстать упущенное! Бакуго засмеялся, его тело дрожало под бедрами Эйджиро, ему нравилось это ощущение. Он любил этого парня. Эйджиро снова поцеловал Бакуго, не забыв напомнить себе, что нужно подарить его матери что-нибудь приятное в качестве благодарности на следующей неделе, и на следующей, и всю оставшуюся жизнь, пока он будет узнавать ее и каждый дюйм ее идеального сына.