the tie

У Эрика пропал галстук. Звучит глупо, но его нигде не было. Эрик вовсе не был невнимательным растяпой и не мог просто где-нибудь его не заметить. Ещё и Питер как на зло пропал тоже, и спросить было не у кого. Мужчина вполне мог взять другой, пусть их было и немного, но оставлять загадочную пропажу просто так не хотелось. Он вздыхает, отточенными движениями завязывая случайно выбранный, и решает разобраться с этим после работы: у них была важная встреча, и опоздать было бы неприлично. Когда он возвращается, то по кроссовкам в прихожей понимает, что Питер дома. Отметив, что те аккуратно стоят у входа, он улыбается: раньше парень просто бросал их у входа, а то и вовсе сразу бежал в их в комнату. Эрик довольно долго с этим боролся, но, видимо, результата достиг, теперь обувь всегда стояла на месте. Мужчина переодевается, мысленно порадовавшись, что ему не нужно носить рубашки на работу каждый день, поскольку это было не так удобно, как хотелось бы. Он стучит в дверь в комнату Питера и заглядывает, на ходу спрашивая: — Питер, ты не видел мой галстук?— но ответа не следует: паренёк лежит в наушниках и ничего не слышит, беззвучно подпевая песне и покачивая ногой в такт. Эрик подходит ближе и аккуратно касается чужого плеча. Питер вздрагивает, выдёргивая наушники, и открывает глаза, тут же радостно улыбаясь. — Ой, папочка, привет. Ты меня напугал,— привычно тараторит мальчик, мгновенно утягивая Эрика к себе на кровать и, прижавшись к его плечу, заглядывает в глаза с дружелюбной улыбкой.— Ты чего-то хотел?— подобное поведение было для него нормой, потому что, как он сам говорил, "Я люблю тебя и хочу это выражать, неужели я должен чинно сидеть рядом?". Поэтому он постоянно то лезет обниматься в любой удобный и не очень момент, то утягивает мужчину в какие-нибудь забавы, а иногда сидит у его ног, положив голову на колени. Учитывая, что даже без использования способностей Питер довольно стремительный, довольно часто он застаёт Эрика врасплох. Но мужчина не против: он любит сына, и проявления ответного чувства заставляют его чувствовать себя хорошо. Хоть иногда и задаётся вопросом, как, узнав его в таком возрасте, Питер умудряется испытывать к нему поистине детскую привязанность.— Пап, ты тут?— нетерпеливо тянет Питер, заметив слегка отсутствующий взгляд отца. Эрик фокусируется на его лице, ласково улыбаясь и переставая перебирать чужие волосы. — Да, извини. Ты не видел мой галстук?— Питер надувает губы, задумавшись, и тут же подрывается в сторону шкафа. Он недолго там копается и выуживает чёрную ленту. — Этот?— он демонстрирует его Эрику, пропуская приятную ткань между пальцами. Мужчина ошарашенно смотрит то на мальчика, то на галстук в его руках, после чего манит пальцем. Питер, невинно улыбаясь, подходит и приподнимает брови, ожидая ответ. — То есть кроссовки на место ставить я тебя научил, а что чужие вещи брать – плохо, не объяснил?— он смотрит на всё так же лучезарно улыбающегося мальчишку и вздыхает.— И зачем ты его взял, дорогой? — Ну как же,— тот недоумённо смотрит на него и быстрым лёгким движением оказывается на его коленях. Эрик машинально кладёт руку на его поясницу, чтобы придержать,— ты же такой красивый с ним,— парень набрасывает галстук на чужую шею и чуть тянет на себя за концы. Эрик смотрит в искрящиеся весельем глаза напротив и улыбается. — Сегодня мне пришлось идти на работу в другом. Это мой любимый, вообще-то,— он пытается придать голосу строгости, но не может, смотря на невинно хлопающего ресницами сына. — Я знаю, иначе бы я его не взял,— Питер кивает, смотря на Эрика, словно это само собой разумеющееся.— Ну сам подумай. Если я хочу что-то, что связано с тобой, я возьму не вещь, которая просто лежит у тебя в шкафу, а что-то, что тебе нравится. Это же так очевидно, пап!— он звонко щебечет, подтягивая ткань галстука и незаметно укорачивая расстояние. — И что же ты с ним собирался делать?— мужчина приподнимает брови, прижимая гибкое тело ближе к себе. Питер, словно не заметив, пожимает плечами и довольно замечает. — Я сделал несколько фоточек. Весь в тебя, мне тоже очень идёт! Правда, я с ним не такой горячий,— он вновь пожимает плечами,— но всё равно ничего так,— не дав ответить, продолжает.— А вот ты в этих своих костюмах такой секси, что ножки подкашиваются,— Эрик издаёт удивлённый звук, но оказывается перебит.— Да, думаю, именно так,— Питер ёрзает на его бёдрах, бегая взглядом по озадаченному лицу, и улыбается,— тебе очень идут костюмы, па. — Питер, что ты такое говоришь? Слезай,— Эрик пытается стянуть его, но парнишка крепко держится за края многострадального галстука и мотает головой,— что значит "нет"? Давай-давай,— он повторяет попытку уже более отчаянно, потому что, к его стыду, действия Питера вызвали определённую реакцию, которой не должно быть, не к сыну точно. Уже какое-то время мужчина борется с подобными проявлениями своей не совсем отеческой любви к Питеру, но получается из рук вон плохо: постоянный близкий контакт и ласковость мальчика не дают и шанса. Благодаря им Эрик теперь знает, что Питеру нравится, когда трогают его волосы, что он почти расплывается даже от простого поцелуя в щёку и что у него очень тонкие красивые руки, которые часто оказываются обёрнуты вокруг шеи или талии Эрика. И это совсем не делало легче, поскольку любые грязные мысли обретали реалистичные детали и, соответственно, весомость.— Питер, милый, слезь, пожалуйста,— мужчина нервно вздыхает, но Питер лишь хлопает ресницами, смотря на него.— Мне тебя насильно скинуть?— получается почти агрессивно, но он ничего не может с собой поделать. — Не нужно, па,— голос парня на удивление мягкий и тихий, даже можно сказать, вкрадчивый. Питер берёт концы трижды проклятого Эриком галстука в одну руку, а вторую кладёт на чужую щёку. Мужчина настороженно на него смотрит. — Что ты делаешь?— он опускает руки на тонкую талию Питера и собирается отодвинуть его от себя, когда тот чуть покачивается на его бёдрах, усугубляя и без того плачевное положение.— Прекрати сейчас же,— становится очевидно, что это самое положение замечено всеми, и Эрик хочет иметь способности сына, чтобы сбежать. Питер снова мотает головой и неуверенно приближается к чужому лицу. Он не может поверить, что то, что он сейчас чувствует, это правда. Почти год он смотрел на своего отца не совсем так, как следовало бы примерному сыну, и никак не ожидал... Да, совершенно точно не ожидал. Питер вовсе не уверен, что его не оттолкнут и не назовут извращенцем, и окажется, что это просто случайность или ему вообще показалось, но он знает, что обязан попытаться. От волнения покалывает в кончиках пальцев, и он чувствует себя так беззащитно. Парень видит нервозность в поведении отца, так что старается действовать осторожно. Он ещё немного сокращает расстояние между их лицами и смотрит в голубые глаза. — Питер, не нужно,— Эрик почти шепчет, не будучи способным отвести взгляд. — Я так давно этого хотел, папочка, пожалуйста, ты же чувствуешь то же,— едва слышно отвечает Питер,— позволь мне,— лёд тронулся. Он понимает, что смог достучаться, когда Эрик выдыхает и, притянув к себе, целует его. Питер, всё ещё не до конца веря в происходящее, неумело отвечает, наконец отпуская шёлковую ленту и обнимая мужчину за шею. Внутри него всё ликует, он невероятно счастлив, поэтому не может сдержать едва заметную улыбку. Эрик отстраняется, вызывая жалостливый вздох, и проводит по пухлым влажным губам большим пальцем. Поднимает взгляд и спрашивает: — Ты целовался раньше?— Питер вспыхивает, опускает голову, стеснительно улыбаясь, и мотает головой.— Ох, милый,— Эрик ласково улыбается, приподнимая голову Питера за подбородок,— в таком случае мне нужно тебя научить,— он с удовольствием рассматривает розовые щёки, пока Питер пытается спрятать взгляд.— Ты такой красивый,— парень смущённо хихикает, улыбаясь, и поднимает благодарный взгляд.— Продолжим?— кивок. Мужчина аккуратно касается мягких губ, ощущая какую-то гордость: у его мальчика он первый–, и чувствует, как Питер опасливо отвечает. Эрик одобрительно гладит его по щеке, постепенно смещая руку к серебристым волосам и зарываясь в них. Парень издаёт едва слышный стон, прижимаясь ближе к его груди, и невольно покачивается на бёдрах, потираясь. Мужчина резко вдыхает, сжимая чужую талию, и отрывается от губ Питера,— Наверное, нам следует остановиться, пока что хватит,— парень издаёт протестующий звук и вцепляется в чужие плечи, намеренно качаясь и вызывающе улыбаясь. — Нет, папочка, мы не остановимся. Ты же не бросишь меня в таком состоянии одного?— Эрик чувствует новую волну возбуждения, замечая, как легко Питер переходит от состояния полной невинности к развратному поведению. И сейчас, с припухшими губами, с шально блестящими глазами и столь конкретными движениями, он вовсе не похож на того смущённого ангела, что сидел тут пару минут назад. Эрик касается его шеи губами и тут же прикусывает нежную кожу, заставляя Питера выгнуться и сжать от неожиданности пальцы на его плечах. Тот в ответ улыбается и целует, запустив пальцы в чужие волосы и чуть оттянув пряди. — И что ты предлагаешь?— мужчина выгибает бровь, заинтересованно смотря на сына. — Чтобы ты меня трахнул,— Питер вновь покачивается, заставляя Эрика сглотнуть от услышанного, и внезапно оказывается прижатым к кровати. Довольно улыбается, смотря в потемневшие глаза напротив, и тихо урчит, дёргая чужую футболку наверх. Его самоуверенность уменьшается прямо пропорционально количеству одежды на них, и вот он оказывается под Эриком совсем открытый и стеснённый. Мужчина целует его шею и плечи, постепенно переходя к ключицам и груди и вызывая тихие вздохи. Он на пробу касается чужого соска и, услышав плохо сдерживаемый всхлип, вбирает его полностью, посасывая. Питер зарывается пальцами в его волосы и неосознанно прижимает к себе, выгибаясь. Эрик поглаживает его бока и живот, не прерывая ласк, и Питер, кажется, вот-вот расплавится. Он бросает на него жалостливый взгляд, когда тот отрывается от него, и расфокусированно смотрит. После парень разводит ноги, положив руки на плечи Эрика, и смотрит слегка смущённо. Вид прекрасный: порозовевшие щёки, растрёпанные волосы, тяжело вздымающаяся грудь, припухшие и блестящие губы,– Эрик коротко оглаживает его скулу и тихо спрашивает: — Ты уверен? Так может быть больнее,— парень кивает, заглядывая ему в глаза. Выглядит он так доверчиво и открыто, пусть и немного неуверенно. — Я хочу видеть твоё лицо,— он тут же сконфуженно опускает взгляд и добавляет,— пожалуйста,— Эрик приподнимает его лицо за подбородок и целует, чувствуя, как Питер тут же расслабляется, обнимая его за шею.— Такими темпами я быстро научусь,— он улыбается и тут же охает, когда его подтягивают ближе. Он шумно выдыхает от поглаживаний по бёдрам и, нетерпеливо ёрзая, указывает взглядом на тумбочку. Эрик усмехается, но оставляет это без комментариев, без промедления доставая далеко не полный флакон. Он не удерживается от ехидного взгляда, а Питер мгновенно закрывает глаза, чтобы не усиливать и без того присутствующее смущение, растекающееся в груди. — Детка, открой глаза,— от обращения у парня бегут мурашки, и он распахивает глаза, ощутив влажное прикосновение ко входу,— всё хорошо, не волнуйся,— Питер кивает, отмечая про себя заботливый тон и чувствуя странное удовольствие. Он с лёгким нажимом оглаживает чужие плечи, пытаясь унять небольшой страх, покалывающий кончики пальцев. На первом пальце он выдыхает, максимально расслабляясь и подставляясь под ласкающие прикосновения чужих губ. Он, со стыдливым наслаждением осознавая разницу не своих пальцев, отклоняет голову, открывая отцу, шепчущему ему нежности от которых в груди разрастается тепло, доступ к шее. На втором парень чуть сжимает пальцы на крепких плечах и прикусывает губу. Дискомфорта нет, но ощущения неясные и незнакомые за счёт того, что не его пальцы сейчас были внутри. Он слышит, как Эрик хвалит его, так ласково, и думает, что это слишком идеально, чтобы быть правдой. От мыслей его отвлекает язык, прошедшийся между губ; Питер тут же открывает рот, впуская его, и теряется в ощущениях совсем: ему хорошо, счастливо и восторженно-незнакомо. На трёх пальцах он сдавленно стонет, разводя ноги шире и прогибаясь в пояснице. — Ты бы видел себя, детка. Какой ты податливый и открытый,— Эрик беспорядочно целует чужие челюсть, щёку и скулу. Его ведёт, а вид блаженствующего под ним Питера опьяняет ещё сильнее. Парень закидывает ноги ему на поясницу и уже сам подаётся навстречу движениям, даже забыв смутиться. — Давай, прошу,— он сбивчиво шепчет, запрокинув голову и зажмурившись,— хочу больше,— тут же разочарованно выдыхает, когда пальцы исчезают, и ёрзает, сжимая простыню. — Какой ты нетерпеливый,— ласково усмехнувшись, замечает Эрик и оглаживает чужой бок. Питер недовольно фыркает, дёргаясь, в ответ на что мужчина тихо посмеивается, вызывая очередную волну недовольства. Эрик, придерживая за бок, аккуратно толкается; Питер протяжно стонет, и он тут же заглушает звук поцелуем. Он осторожно входит до конца, отмечая, как сжимаются пальцы болезненно вздохнувшего парня, и замирает.— Всё хорошо, расслабься,— он старается отвлечь Питера, целуя его лицо, и, судя по ослабевшей хватке, это у него получается. Спустя время парень кивает и поднимает помутившийся взгляд, смотря Эрику прямо в глаза. Тот начинает медленно двигаться, и глаза парня прикрываются, пока он сам комкает в кулаке простынь, едва слышно постанывая. Мужчина разжимает чужую руку и берёт её в свою, переплетая пальцы. Питер часто дышит, не будучи способным описать свои чувства, но одно он может сказать точно: ему чертовски хорошо. Он весь – это сплошное текучее удовольствие. Покусывая губы, он пытается заглушить стоны, но получается не очень. Парень открывает глаза и встречается с голодным взглядом Эрика, который впитывает и запоминает каждую чёрточку и деталь. Питер неожиданно прикусывает кожу на его шее, вызывая удивлённый резкий выдох, и довольно урчит, обнимая отца за шею. Темп увеличивается, и теперь парень, вовсе не стесняясь, стонет мужчине в шею, изредка царапая плечи. Он чувствует, что долго не продержится, и пытается сказать хоть что-нибудь, но получается лишь путано шептать что-то невнятное. Но Эрик, кажется, понимает его без слов и накрывает его член ладонью, подстраиваясь под ритм. Питер вытягивается, закидывая голову, и неразборчиво бормочет, чуть нахмурившись. — Папочка, ох, господи,— он протяжно стонет, кончая, и прикусывает губу. Мужчина смотрит на Питера, такого красивого сейчас, смотрит на изменившиеся от удовольствия лицо, и, чувствуя, как парень сжимается вокруг него, изливается следом, коротко рыкнув и прикусив чужое плечо. Питеру кажется, что он слышит тихое "мой мальчик", и расплывается в улыбке, чувствуя себя как никогда лучше. После, лёжа в послеоргазменной неге на отцовской груди и наслаждаясь поглаживаниями по голове, он, словно невзначай, бросает: — А я ещё твои водолазки надевал.