***
Сенку не первый день замечает частые внимательные взгляды Асагири на его не скромную персону. Возможно, тот даже не замечает, как пристально он смотрит. Но, пока менталист не замедляет их продвижение к цивилизованному миру, Ишигами был готов не замечать эти лисьи поглядывания. Сенку было сложно признать, что такое внимание заставляет почувствовать себя комфортно. И исправно игнорирует, как какой-то кусочек сознания тихо, счастливо мечется из стороны в сторону. А попытайся он задуматься, то на все сто миллионов процентов подумал бы, что бредит. Но вот Сенку видит, как Кохаку подносит губы к уху Гена и тихо шепчет ему, на что тот изумленно вскидывает голову, недолго думает, а потом, шокированный и смущенный, отвечает: — Пиздец… Кохаку не поняла, что Ген сказал, судя по поднятой брови, но, на всякий случай, неопределённо пожала плечами и ушла, оставляя парня наедине с его мыслями и Сенку. Последний же проводил девушку взглядом и ненадолго остановился на витающем Гене, зачем-то запоминая меняющееся от собственных мыслей лицо, и вернулся к чертежам. Ген как-то вскользь упоминал о дне его рождения, и Сенку запомнил. Он решил сделать любимый напиток друга и еще одну мелочь, над которой, как он позже узнал, просидит ещё не один день. Оказалось очень сложно придумать что-то оригинальное и подходящее менталисту. Он поломал голову и наконец попросил старика Касеки помочь. Уж этот ремесленник точно справится с его задумкой. Возможно, ему нравится видеть немного ленивую сторону Гена или то, что он остаётся верным их Царству, даже мозгом осознавая, что это наверняка из-за выгоды. Его умиляет неожиданно слабая переносимость алкоголя, быстрое изменений эмоций на лице и острый ум, помогающий стоять парню наравне с Сенку. Губы сами растягиваются в улыбке, когда он видит счастливого Гена. У него привлекательная внешность и переливающиеся из серого в светло-голубой хитрые глаза, в которые он старается не смотреть долго, потому что начинает тонуть и задыхаться, забывая, что дышать — жизненно необходимо. Он пару раз видел, как Асагири садился на камень и опирался о него руками, подставляя лицо лучикам ласкового солнца. Это действие было столь прекрасно, что Сенку иногда, если дела не требовали его срочного вмешательства, давал себе разрешение полюбоваться подольше. Сенку и не думает о том, что он влюбился. Это нелепица и чушь. Ген — его незаменимый член Царства Науки. Человек, отвечающий за переговоры, и обладающий глубокими познаниями в человеческой психике. Профессиональный лжец и друг. Сенку любит его, но как хорошего друга. Ага, да.***
Ген сейчас стоял под раскидистой кроной одного старого дерева, облокотившись о широкий ствол. Ему было холодно, так что он сложил руки в рукава своего лилового кимоно и вжимался головой в плечи, визуально даже выглядя меньше. За спиной раздались размеренные шаги и голос прозвенел в тишине спящего леса: — С днем рождения, — в голосе слышалась улыбка и Ген мог представить, как выглядит эта улыбка на чужом лице. Хотя представлять было не обязательно, ведь обладатель голоса оказался перед его лицом уже через пару секунд. — О, Сенку-чан, ты позвал меня так поздно для этого? Спасибочки, это мило с твоей стороны, — в его голосе появились лукавые нотки, а глаза превратились в полумесяцы, но благодарность была искренняя. — Но разве я не упоминал об этом всего лишь раз? — У меня есть подарок для тебя. Закрой глаза и подставь руки, — сознательно проигнорировав последний вопрос, ответил Сенку. — Хм, хорошо, Сенку-чан, я надеюсь это будет бумага, подтверждающая, что мне дают отпуск, — тихо посмеиваясь, вытягивая руки вперёд и прикрыв глаза, сказал Ген. Сенку ничего не ответил, и Ген, немного взволнованный тихим шуршанием одежд, которые пыталась поглотить тишина, хотел было хоть что-то сказать, как почувствовал, что чужая рука тянет его руку на себя, найдя под рукавом запястье. Потом он ощутил, как на руку надевался веревочный браслет. Дальше холод, на секунду обжегший его щеку. Ген, не ожидавший резкой смены температуры в районе щеки, слабо вздрогнул, отодвигаясь от источника холода, и распахнул глаза. Первое, что он увидел это смеющиеся глаза напротив, потом была бутылка, этикетка которой гласила: «Senku Cola», дальше взгляд опустился к руке. На ней висела красная нить, концы которой соединялись сидящей маленькой, изящной лисой, которая будто смотрела прямо на него. Ген покрутил руку и увидел подвижную подвеску в форме таблички. На ней было «Senku». Он не стал спрашивать, почему именно лиса. Может просто именно это животное первым пришло в голову. — Ох, Сенку-чан, право не стоило, — Ген продолжал так и этак вертеть браслет, любуясь своим новым украшением. Вдруг он сжал ладонь в кулак и спрятал руку в рукаве кимоно, даже пальцы не выглядывали. — Но от подарков не отказываются, так что мне остаётся только бережно хранить его, — с улыбкой закончил он, беря бутылку и пряча её в рукавах. Пока Сенку ничего не успел ответить, Ген аккуратно, словно крадясь, приблизился к парню, цепляясь за бинты своими длинными пальцами, покрывая края своего лилового кимоно складками. Он осторожно приблизил лицо и опасливо, будто на пробу, клюнул в щеку. Собственные щеки совсем чуток нагрелись, а серо-голубые глаза внимательно следили за реакцией. Сейчас все, что находили зоркие, щурящиеся в темноте глаза, — это замешательство и, к счастью, никакого гнева или отвращения не наблюдали. Лишь рот призывно слабо приоткрылся. Желание смять чужие губы своими неожиданно становилось все навязчивее.***
Под этим пристальным, потемневшим от томления взглядом, выискивающим самые мельчайшие изменения на лице, щеки становились теплее. Кажется, именно из-за этой его метаморфозы глаза напротив и наполнялись желанием. Сенку стал чувствовать себя добычей под присмотром хищника.***
Как только Асагири понял, что ничего помимо удивления не будет, удовлетворенно улыбнулся, заставляя глаза превратиться в полумесяцы. И уже более бесстрашно поцеловал Сенку в губы. Потом ещё и ещё, иногда даже не попадая по лепесткам губ. Это были лёгкие, как говорится, детские поцелуи, однако даже так Ген был невероятно счастлив, ведь иногда все же срывался на покусывания и посасывания. Он водил ладонями по чужим рукам, а перед тем, как закончить экзекуцию над чужими губами, переплёл их с Сенку пальцы. Хруст. Ген немного запоздало повернул голову в сторону, после вернулся к Сенку, оценивая его состояние. Тот смотрел на него багровыми от желания глазами, щеки покрывались очередным слоем румяна, а припухшие губы то открывались, то закрывались, балуя глаза смотрящего. И чмокнул в нос. А после, не дожидаясь появления существа, издавшего шум, быстро скрылся, лавируя между стволами деревьев, в сторону своей хижины. Напоследок послав ученому по-детски счастливую улыбку.***
Сенку понял, что происходит примерно на четвёртом поцелуе. И, полностью осознавая, что так друзья не делают, поддался. Он погрузился в процесс с головой и, когда губы в последний раз оторвались друг от друга, подался вперёд, желая продолжить. Но увы и ах. Ишигами открыл глаза, — когда, спрашивается, успел закрыть? — и глупо поморгал. Он не слышал ничего кроме звенящей тишины, а потому было странно видеть, как менталист отвернулся, повернулся обратно, мазнул по носу и сбежал, скрываясь за очередным деревом. Резко Сенку понял, что этот лис бросил его. Желающего, жаждущего, потерянного и, наконец, неудовлетворенного. Сенку на все сто миллионов процентов был уверен, что Асагири в конце, увидев его состояние, просто поиздевался. Сейчас, спустя неделю после этого инцидента, Ишигами с улыбкой смотрел на одну из недавно появившихся привычек Асагири. Она заключалась в том, что Ген начал часто проводить пальцами под рукавом другой руки, цепляясь за красную нить, концы которой соединены серебряной лисой, иногда играясь с табличкой-подвеской. Сенку нравилась эта его новая привычка.