Заметь же меня

      Быстро прохаживаясь туда-сюда, Никита поглядывал на полную луну за окном, которая светилась в тёмном небе жёлтым глазом, временами скрываясь за тучами беззвёздной дождливой ночи. Дождь неприятно тарабанил каплями по трубам и крыше, отбивая чечётку, эхом отдающую по мозгам. Спать совершенно не хотелось, в принципе, понятно, почему: луна в самом расцвете сил, да ещё и шумы с улицы не располагала к умеренному погружению в царство Морфея. В такие ночи голову мальчишки посещали поистине тёмные мысли. То-ли сущность лунатов такая злая, то-ли просто распирало от боли несчастное доброе сердце, но всё чаще под коркой сознания загорались завистливые, собственнические, совершенно не характерные для изнеженного существа вроде Некита мысли...       Пока лунат нервно шевствовал из угла в угол, сердце поедала зависть... Зависть к власти семьи Волковых. Куда ни глянь, везде их люди, их рабочие, везде их глаза и уши, под их контролем весь грёбанный мир, пока он, Серебрянский, почётный семейный друг, сидит в какой-то тёмной комнатушке! Никита с размаху сел в кровать, зарываясь пятёрней в свои волосы, полыхая жёлтыми глазами, невероятно яркими в ночной тьме комнаты. Причина зависти была проста: оценка своего положения в жизни и Алекса... Обидно! Как же обидно, что этот проклятый всесильный лунат притягивает к себе так много внимания! Ах, как бы Никите хотелось хоть на день, хоть на несколько часов поменяться с ним местами! Чтобы он сам, подобно Волкову младшему, петлял среди лунатов, общался со "своей" компашкой, пока сам Алекс смущённо бы жался в сторонке, радуясь каждому брошенному на себя взгляду Серебрянского, в остальное время тихо, одиноко и ревностно грустя... Да, именно это происходило каждый день. Пока Алекс купался в лучах внимания, Никита оставался далеко-далеко позади, неловко краснея, поджимая губы от ужасной обжигающей сердце ревности. Как глупо! Как наивно полюбить подобного мразотного лавеласа! Но Никита не мог ничего с собой поделать... Будь то покушение на Селест, избиение весьма добродушного Тима или издевательства над астрами, он не мог выкинуть из головы пленящий взгляд кошачьих зелёных глаз, эту великолепную спортивную фигуру, этот размеренно-насмешливый голос и вечное спокойствие, продуманность. Как бы Серебрянскому хотелось, чтобы Алекс обратил на него больше своего внимания. Хоть раз, хоть один взгляд, который длился бы чуть дольше пары секунд. Этого бы хватило с лихвой, честно! Но подобный момент всё не наступал... Алекс игнорировал его существование, обращаясь лишь тогда, когда ему было что-то нужно. Проще говоря, когда надо было использовать. Отвратительно!... Самодовольный, самовлюблённый!... Никита глубоко вздохнул, резко выдирая из прядей пальцы руки, вырывая несколько коротких волос и чуть морщась от кольнувшей боли. Его распирали смешанные чувства изнутри. С одной стороны: страх, отвращение и злоба. С другой: нескончаемая любовь, от которой он никак не мог избавиться, страсть и привязанность. Как же это до невозможного раздражает! Бесит! Однако ещё больше бесит осознание того, что, как бы Никита не хотел, ему не добиться этого лакомого кусочка внимания. У него нет этой власти, нет отца, который бы достал ему всё, что сын попросит. Нет в конце концов этой "привлекательности" или чего-то такого выделяющегося. Скорее наоборот, было отталкивающее: неуверенность, смущение... Возраст... Илек часто называл его малолеткой... Алекс смеялся с ним. Он одобрял. Он был согласен с этим... Один Крыш только не смеялся, а лишь угрюмо молчал, подбадривающе похлопывая мальчишку по плечу. Он вообще был единственный, кто действительно дружески симпатизировал Никите. Другие не обращали на него внимания, либо относились скептически, как к ребёнку...       Но никто не знает, что в его душе творится на самом деле. Как он страдает от собственных чувств, как страдаёт от взглядов окружающих, от осуждения ими Алекса за то, что он принял Никиту в свою узкую дружескую компанию. Идиоты... Серебрянский с чувством взмахнул вылезшим из-за спины от переизбытка чувств крылом, сшибая всё стоящее на прикроватной тумбе на пол. Его глаза полыхали злобой того самого загнанного, не принятого своими... Как белая ворона... Жалобно поджав губы, парень обнял свои колени, забравшись с ногами на кровать, и сгорбился, сложив чёрные тонкие крылья за спиной не доконца. Жёлтая радужка глаз была перечёркнута вертикальными зрачками. Если бы кто-то вошёл в комнату, то счёл бы некогда смущённое, тихое и беззлобное на вид существо чёртовым психом. Волосы, взъерошенные недавним движением руки, только придавали деталей к этому "ненормальному образу". На секунду Никита замер, глянул в зеркало. Всмотрелся, отшатнулся, понимая, как ужасно он выглядит со стороны, и снова схватился за голову, вставая с кровати. Что толку метаться от своих внутренних демонов?! Так хочется наконец выпустить их наружу. Показать, что он не просто мальчишка, а лунат! Настоящий лунат, добивающийся своих целей! Да придаст Луна сил! Подняв голову, хозяин комнаты снова всмотрелся в своё отражение. Он медленно направился к зеркалу, ощупывая себя, словно не веря, что это тот Никита, которым он был до этого. Что-то... Что-то поменялось... Словно... Словно что-то ушло и что-то появилось заместо этого... Точно, он больше не чувствовал себя скованным собственным смущением или неуверенностью. На их место пришла странная гордость, раскрывшееся упорство и яркая, как свет луны, цель. Да, он обратит на себя внимание этих глупых лунатов, которые уж больно любят судить книгу по обложке! Встав напротив зеркала, Серебрянский сжал кулаки, взглядываясь в собственные глаза. Он способен на многое. На очень-очень многое... А этот Алекс!... Никита медленно растянулся в ухмылке, касаясь кончиками пальцев стеклянной отражающей поверхности, словно обещая этим жестом совершить свои планы, идти до конца. Этот Алекс ещё заметит его... И зеркало покрылось паутиной трещин, идущих от руки луната. Тишину в ночной тёмной комнате нарушил тихий, едва-едва слышный смешок. Пора менять карты. Доброта устала терпеть. Пусть демоны вершат своё, раз она не помогает...