suspense

– Меня кто-нибудь слышит? С каждым пиком приборов Уён всё меньше надеется услышать хоть что-то в ответ. Нажимать на кнопку связи и что-то говорить уже вошло привычку за две недели. А если быть точным, то пятнадцать дней, восемь часов и сорок семь минут он находится вне своей капсулы. Парень безнадежно лбом о приборный столик ударяется, закрывая глаза. Он не знает, что делать. Связь с Землёй, как показывают записи, корабль потерял ещё несколько десятков лет назад, координаты на экране не говорят ничего хорошего, и Уёну хочется просто выть от всей абсурдности ситуации. В крыло корабля врезался метеорит, тем самым повредив центр поддержания жизнедеятельности всего экипажа, что спал в крионических капсулах. Чон не знает: удача на его стороне или судьба решила поиздеваться, но он единственный, чья капсула просто разбудила его. Остальные же капсулы отключились, тем самым перестав поддерживать жизнь космонавтов. Уён один в таком большом космосе. Он за несколько десятков световых лет от Земли. Он без понятия, на какие кнопки надо нажимать, чтобы в первую очередь хотя бы развернуть корабль в нужном направлении. Максимум, что он может сделать, это подавать сигнал бедствия в неизвестность. Но, если связь Земли и космического корабля была потеряна, сможет ли этот сигнал хоть кто-нибудь поймать? – Пожалуйста, – Уён смотрит на радар, который отражает пространство вокруг корабля в несколько сотен километров, но не отражающий ничего, что могло бы навредить ему или, например, спасти. – Об этом ты мечтал, Уён? Умереть в космосе? – тяжело выдыхает парень и встает, потягиваясь. Уён просидел, теряя надежду с каждой минутой, несколько часов в одном положении в ожидании ответа, от чего все тело занемело. Осматривая достаточно большую комнату управления, Уён останавливает свой взгляд на календаре. 2020 год. И переводит взгляд на один из пяти экранов. 2959 год. 13 января. Он в чёртовом космосе почти десять веков и 939 лет он проспал в капсуле, которая должна была разбудить его только тогда, когда корабль прибыл бы в пункт назначения. Через сколько бы это было? Никто из экипажа, вступая на борт корабля, не думал, когда закончится их путешествие. Единственное, в чём каждый из них был уверен, так это в том, что они осуществляют свою мечту.То, о чём грезелис детства, засматриваясь на тёмное небо. Они летели к звёздам. Летели в неизвестность. Только в итоге никто из пятнадцати человек, так и не увидел ни звёзд, ни эту неизвестность, которую каждый мечтал открыть. Только он один, шестнадцатый член экипажа, оставивший всё ради мечты, сейчас смотрит в иллюминатор. Но звёзд он не видит, перед ним та самая неизвестность, которая пугает сейчас больше всего. Есть ли смысл продолжать попытки с кем-то связаться? Если корабль потерял связь с Землёй, может, его родной планеты уже и вовсе нет? Может, несколько сотен лет назад какой-нибудь огромный метеорит разломил Землю на две половины, и все люди погибли? Возможно ли, что он остался одним единственным человеком во Вселенной? – Да бред какой-то,–Уён встряхивает головой, прогоняя дурацкие мысли, что уже несколько дней продолжают зарождаться в его голове. Еды может хватить примерно на год, а то и больше.Но смысл этого, если в итоге его никто не спасёт? За самой дальней дверью в коридоре, из которой Уён вышел, скрываются шестнадцать капсул, пятнадцать из которых заняты телами его друзей. Хотя.. были ли они друзьями? Они познакомились только за несколько месяцев до вылета, когда был сформирован экипаж.Они просто вместе посещали занятия, проходили подготовку и лишь иногда могли после тяжёлого дня собраться, чтобы выпить несколько стопок соджу. – Соджу, – выдыхает Уён, вспоминая горький вкус алкоголя. К сожалению, соджу не входит в меню на космическом корабле. Он бы всё отдал, только бы оказаться сейчас в квартире лучшего друга, прижимаясь к любимому человеку и опрокидывая в себя уже неизвестно какую по счёту стопку. Но наступило почти следующее тысячелетие.Его лучший друг и любимый человек давно мертвы. И умерли, Уён надеется, от старости, а не от метеорита или несчастного случая. Он надеется, хочет верить в то, что его друзья прожили счастливую жизнь. Что любимый человек нашёл кого-то и тоже был счастлив. Уён променял их на мечту. Променял свою счастливую жизнь на то, что, как он думал, сделает его ещё счастливей. Но разве он сейчас счастлив? Он в космосе. Один.За дверью пятнадцать трупов. За две недели никто так и не принял его сигнал бедствия, и он совершенно без понятия, что делать дальше. Уён по стене скатывается, зарываясь пальцами в волосы. Жёсткие. Когда-то они были мягче пуха, но в космосе не предусмотрены маски и бальзамы для волос. Парень громко шмыгает, позволяя чувствам взять верх. Все эти дни он пытался держаться, пытался ради себя.Продолжал себя убеждать, что он найдёт выход,кто-нибудь да отзовётся. Даже если они будут за сотни световых лет от него, он хотя бы будет знать, что не один. Его готовили несколько месяцев, проводили разные психологические манипуляции, предупреждали о возможных исходах этой неизвестной операции. И Уён был готов.Был готов ровно до того момента, пока не оказался один. Ему страшно, безумно страшно. Вокруг холодная тёмная неизвестность, и он в ней как маленький котёнок, брошенный на улицу, жаждущий тепла. Прошло пятнадцать дней, девять часов и семь минут, и Уён готов кричать, выть, плакать, биться о стену, только бы кто-нибудь по ту сторону неизвестности ответил ему. *** – Не могу поверить! – на весь коридор кричит девушка, с выпученными глазами рассматривая в руках журнал. –Сан, где ты его достал? – она глаза, полные счастья, на парня поднимает и улыбается так ярко, что,он уверен, эта улыбка могла бы заменить солнце человеку, который когда-нибудь её полюбит.Но сейчас он только рот девушке рукой закрывает, прося не кричать, и осматривается по сторонам. Не хватало сейчас ещё, чтобы кто-то увидел такую редкую вещь в руках ученицы. – Нет, ну правда, где ты его достал? Да ещё и такой старый выпуск! – говорит Рюджин уже тише, когда друг убирает руку, демонстративно вытирая её о кофту подруги, но, кажется, это её меньше всего сейчас волнует. – Да так, лазал кое-где.Там, где запрещено.И наткнулся.Подумал, что тебе понравится, –Сан плечами пожимаем, хитро улыбаясь. – Вот ведь!.. То, что твой отец командир станции, не дает тебе права лазать там, где запрещено, – строго отчеканивает девушка и, на носочки привстав, оставляет лёгкий поцелуй на щеке парня в качестве благодарности. – Ты мой самый-самый лучший друг! – Правда? –вопрос остается без ответа: девушка уже не слушает парня, а прячет такую редкую вещь в своей сумке. Журналы, что когда-то печатались на Земле, стали раритетом, который сейчас очень сложно достать.Особенно в космосе, где не проводят аукционы, выставляя «Vogue» за бешеные бабки. Сану просто повезло, что в комнате, которая помечена как строго опасная зона совходом только для персонала, ему попался какой-то дряхлый журнал из 21 века. – Мы опаздываем? – нервно спрашивает девушка, когда по коридору разносится короткий звонок. – Сан, надо поторопиться, нельзя опаздывать, – она парня за руку берёт и ускоряет шаг. – Ну, опоздаем, что будет? – Ты такой невыносимый, – говорит себе под нос Рюджин, заворачивая в нужном направлении. – А несколько минут назад был самым-самым лучшим другом. Нам не туда, – парень подругу в нужную сторону тащит, и теперь уже девушка позади него быстро перебирает ногами, пытаясь успеть за его широким шагом. – Ащщ, мы и в прошлый раз опоздали, – они останавливаются возле двери, за которой собрались уже все их одногруппники. – Ну не убьёт ведь он нас, – Сан толкает дверь и, улыбаясь во все тридцать два зуба, заходит в аудиторию, в одну из двух учебных аудиторий на всём корабле, где проводятся занятия для будущих космонавтов. Парень окидывает взглядом присутствующих и видит за последней партой лучшего друга, что сидит, закинув ноги на стол. Юнхо пузырь жвачкой надувает, и Сану подмигивает, когда тот ловит его взгляд. Рюджин позади друга пытается проскользнуть незамеченной, но профессор Юн замечает её и принимается отчитывать за то, что она даже не извинилась. – Нам уже не пятнадцать лет, а они ведут себя с нами так, словно мы школьники, – недовольно бубнит себе под нос Сан, скидывая ноги Юнхо со своей парты. – Что ты тут вообще делаешь? И выплюнь уже её в конце концов, небось с самого утра зубами туда сюда во рту перекатываешь, – Сан достаёт тетрадь из ящика в партеи поворачивается к другу: – Ты в курсе, что это не твой курс? – В курсе, – спокойно отвечает парень и начинает записывать всё, что профессор пишет на доске, но жвачку так и не выплёвывает, а закусывает её на одной стороне. Юнхо Сана раздражает.Да так сильно, что хочется треснуть.И посильнее, чтобы эта чёртова жвачка, что по неизвестным причинам так бесит Чхве, вылетела из его рта. Хотя, кого бы не раздражало, когда постоянно рядом с собой слышишь чавканье? На завтраке, на обеде, на ужине, в комнате…Да везде!Потому что Сан и Юнхо лучшие друзья.Он брат Рюджин, и большую часть времени они проводят вместе. Чон не должен быть сейчас здесь, он старше Сана на два годаи давно прошёл этот курс.Сейчас у него почти нет лекций, только практика, которую, как Сан замечает, его лучший друг благополучно пропускает. – На кой чёрт ты сюда припёрся? – Сан так же записывает всё за профессором. – Чтобы тебя позлить, – усмехается Чон и бросает мимолётный взгляд на сидящего рядом с Рюджин парня. Сан решает не продолжать разговор, потому что замечает, как профессор косится в их сторону, и все же концентрируется на лекции. /// Опираясь щёкой на руку, Сан наблюдает за тем, как девушка перекатывает по тарелке горох, пока разговаривает с рядом сидящим Юнхо. У всех почти пустые подносы, кроме самого парня: рис уже остыл, горох никак не привлекает, и что-то, напоминающее курицу, выглядит так отвратно, что аппетит у него пропал ещё до того, как он получил свою порцию. Каждый день на ужин одно и тоже, кроме субботы, когда в рацион добавляется что-то сладкое, но не всегда съедобное. – Сан, ты вообще слушал, что я говорила? – А..а? – парень поднимает взгляд на подругу, а та разочаровано выдыхает. – И о чём ты думал, пока я тут распиналась по поводу того, что Юнхо пропускает собственную практику ради того, чтобы поглазеть на Минки? – Думал о том, что хочу когда-нибудь попробовать что-то, кроме космической еды, – Сан отодвигает поднос в сторону и, облокотившись на спинку стула, поворачивает голову к Юнхо. – Такими темпами, мой друг, ты завалишь все экзамены, и единственное, что тебе доверят делать на этой станции, это вытирать пыль и мыть полы. – Пропустил одно занятие, и всё, трагедия века,– хмыкает Юнхо, закидывая в рот последнюю пластинку жвачки. Чхве на это только хмыкает и поднимается из-за стола. – Ты либо уже подойди к нему и пригласи вместе посмотреть на звёзды,либо прекращай прожигать его спину глазами. Сан отмахивается, когда Рюджин начинает возмущаться его уходу, ведь друг обещал помочь с учёбой, и, беря поднос в руки, говорит, что зайдёт к ней после девяти. Он игнорирует слова повара о том, что Сан выкидывает целый поднос еды, и выходит из столовой. То, что ты сын командира, ничего не значит здесь. Для всех ты такой же житель станции, как и остальные. Такая же отвратная еда, те же самые правила: приём пищи строго по часам и три раза в день, вход только по пропуску. Сан точно такой же житель станции, ничего необычного. Хотя, есть одно отличие: его комната на один квадратный метр больше, чем у его лучших друзей. Он останавливается напротив большого иллюминатора и утыкается в него лбом. В коридоре никого нет, после ужина все уже разбрелись по своим комнаткам, поэтому Сан может насладиться тишиной. Шум двигателя он уже не замечает. За толстым стеклом звёзды и планеты, к которым парень так мечтает попасть. Он живёт на космической станции с самого рождения и ни разу за свои двадцать два года не выходил в открытый космос. Потому что это запрещено, и статус сына командира тут роли не играет. – Как же всё надоело, – бубнит под нос и поворачивается за звук открывающейся двери. Он приветствует проходящих поклоном, а после показывает им в спину язык. Ведь собственный отец игнорирует его за пределами их квартиры. Не то, чтобы у них с командиром станции были плохие отношения, но отцом года его не назовёшь. На первом месте у него всегда стоит благополучие жителей станции,и только потом семья. И это вроде не плохо, ведь на нём висит большая ответственность за огромное количество людей,он в ответе за их жизни. Но иногда Сану хочется, чтобы и у него был отец, как у его лучших друзей.Отец, который после тяжёлого рабочего дня перед сном заходит в комнаты и желает доброй ночи, обнимает, потому что соскучился, даже если они виделись утром. Чхве даже вспомнить не может, когда в последний раз отец желал ему хотя бы доброго утра. *** Уён смотрит на экран компьютера, который показывает число, и нервно кусает заусенцы на ногтях. 2959 год. 21 января. С момента его пробуждения прошло двадцать три дня, пять часов и семь минут. И с того самого момента ничего не изменилось:до сих пор ему никто так и не ответил, тела экипажа продолжают лежать в выключенных капсулах, и Уён уверен, что открывать их не стоит. Несколько дней назад его посетила мысль, что можно было бы улететь на челноке с корабля, да вот только куда он полетит? Топливо закончится, и тогда он просто умрёт от голода в маленькой кабинке или от холода, ведь температура не будет поддерживаться. Он, конечно, может выскочить в открытый космос, чтобы это всё поскорее закончилось, но кто мечтает умереть от удушения? Уён даже представлять не хочет, как его синее тело будет летать по космосу несколько десятков лет, пока окончательно не разложится. – Лучше бы ты остался на Земле в 2020 году, прожил бы счастливую жизнь и умер от старости, – говорит Уён своему отражению в иллюминаторе, а после лбом утыкается в него. – Я просто хочу домой, – если бы он мог, Уён бы заплакал.Да только слёзы закончились, и последняя надежда на спасение постепенно исчезает с каждым днём, проведённым в одиночестве. Ему кажется, ещё чуть-чуть, и за углом борта корабля он начнёт видеть своих лучший друзей. Ещё несколько таких месяцев, и он определённо сойдёт с ума. *** – Как думаете, снег мягкий? – Рюджин рассматривает картинку заснеженного города и проводит по ней рукой, будто пытаясь почувствовать холод снега, но ничего, кроме шершавой бумаги, не чувствует. – Не знаю, – отвечает Юнхо, даже не прислушиваясь к тому, о чем вообще спрашивает девушка. Сегодня у них уже закончились занятия, и Юнхо вернулся с практики, поэтому ребята сидят в комнате у Сана, занимаясь каждый своим делом. Рюджин расположилась на кровати парня, пролистывая детскую книгу, которую нашла у Чхве на полке, и рассматривает каждую яркую картинку. Юнхо что-то усердно печатает на ноубуке, удобно усевшись на полу, переодически отвлекаясь на ответы сестре.А Сан даже толком не прислушивается к друзьям, когда они из-за чего-то начинают спорить, он смотрит в иллюминатор, держа в руках планшет. Сан хотел сделать работу, которую нужно сдать через несколько дней, но его мысли заняты совсем другим. – Мягкий и холодный, – Сан говорит очень тихо, но подруга поднимает на него вопросительный взгляд, однако парень даже не поворачивается в её сторону. – Говоришь так, будто трогал его. – Прочитай, что там написано, а не просто любуйся картинками, – подруга собирается в Сана подушку запустить, но Юнхо громко хлопает крышкой ноутбука, чем привлекает внимание и сестры, и друга. – Может, слазаем куда-нибудь? – Юнхо пузырь надувает и смотрит на друга:–Скууучно. – Если собираетесь лазать по запретным зонам, то без меня. Меньше всего мне хочется потом из своих волос паутину вычёсывать, – Рюджин лопает пузырь, из-за чего жвачка прилипает к носу брата. – Хватит жевать уже, бесишь. – Нужно у отца тогда карточку стащить, – Сан планшет в сторону откладывает и свешивает ноги с подоконника. – Встретимся после отбоя возле зоны V? – Зоны V? Ты с ума сошёл?! – девушка на кровати резко поднимается и всматривается в глаза друга, чтобы понять, шутит он или нет. –Это самая опасная зона на станции! Что ты там забыл? – Ну, я там ещё не был.Вот и узнаем, почему эта зона считается самой опасной, – Чхве плечами пожимает и спрыгивает на пол: – Отец должен вернуться до отбоя, если что-то измениться, я тебе напишу, – Юнхо с улыбой до ушей кивает. – Рю, книгу можешь себе оставить. – Ты сейчас нас выпроваживаешь что ли? – девушка недовольно с кровати поднимается, засовывая книгу в сумку. – А вдруг в этой зоне… не знаю, вирус какой-нибудь летает, и, открыв её, вы заразите всю станцию? – Не неси чепухи, – Сан тяжело вздыхает и спиной на дверь облокачивается, когда друзья выходят из его комнаты. Стащить карточку командира станции? Для Сана это как зубы почистить – привычное дело. В первый раз к нему пришла мысль пробраться в запретные зоны ещё в четырнадцать лет. В пятнадцать он уже стащил у отца карточку, с помощью которой можно попасть в абсолютно любое место на корабле. И вот на протяжении уже семи лет он иногда делает небольшие вылазки в запретные зоны и ещё ни разу не был пойман. Порой он с собой лучшего друга берёт, и тогда они рассматривают тайные помещения вместе. Иногда получается найти что-то интересное, что принадлежало первым жителям станции, ещё Земное. Они с собой интересные вещи забирают, под кроватью прячут, а что-то Рюджин отдают для коллекционирования. Сан взгляд на кровать бросает и замечает на ней пустую упаковку от жвачки, которую оставил Юнхо. Жвачка – редкий предмет на станции, он с Земли. А продукты с Земли чаще всего просто не достать, ведь между планетой и станцией несколько световых лет пути. В последний раз корабль с планеты прилетал несколько лет назад, значит, запас противной для Сана жвачки у Юнхо скоро закончится. /// – Ну и зачем вы вообще туда полезли, – Юнхо и Сан сидят на кровати, а напротив них девушка с ваткой в руках. –И вы что, под ноги не смотрите? В собственных ногах запутались? – она ваткой к брови Сана прикасается, а тот недовольно шипит, потому что жжёт. – А если бы ты ударился обо что-то острое, что тогда? – Ну, значит так должно было произойти, – Сан как ни в чём небывало плечами пожимает и с кровати встаёт, когда подруга разбитую бровь пластырем заклеивает. – Вы хоть что-нибудь интересное там нашли? – Рюджин ближе к брату пододвигается и начинает обрабатывать его раны. Как они умудрились оба обо что-то споткнуться и расквасить себе головы, для девушки остаётся большим вопросом. – Ничего интересного, –много чего на самом деле, но подруге лучше рассказать об этом позже, чтобы она не подняла панику. Каждая запретная зона хранит в себе секрет, и командир Чхве тщательно их защищает. Сан знает это лучше остальных, ведь видит отца каждый день в квартире, где ему не нужно показывать своё невозмутимое лицо. И сын всё понимает, замечает, что на станции есть конкретные проблемы, о которых весь руководящий состав пока молчит, чтобы не вызвать беспокойство у жителей. Сан руки в карманы джинс засовывает и облокачивается на шкаф, который весь наклейками с принцессами обклеен. Сан эти наклейки для подруги в одной из запретных зон нашёл, кстати. – Отец меня завтра с собой в центр управления берёт, – говорит и смотрит на реакцию друзей. – Центр управления?! – брат и сестра одновременно вопрос произносят и на друга с выпученными глазами смотрят: – Реально? – Ага. Я тоже удивился. Не отвлекайся, а то зараза ему там попадёт. Посмотри, как себе нос разодрал, –Сан рукой машет, чтобы Рюджин не отвлекалась от обработки ран брата, и продолжает: – Говорит, мол, раз у меня завтра нет занятий, я должен весь день просидеть с ним в центре управления, ведь когда-нибудь это станет моей рутиной. – Ага, сидеть целыми днями в центре управления, следить за тем, чтобы всё работало, а ещё думать над тем, как бы всем угадить. Это то, о чём ты мечтаешь, ага, – скептически говорит Юнхо. – С чего он вообще решил, что ты станешь следующим командиром станции? – приклеив пластырь, Рюджин на стуле лицом к парню поворачивается. – Он думает, что меня выберут, так же как и его, когда дедушка умер,– Сан смотрит на цветной пластырь на носу друга, и начинает смеяться: – А тебе идёт. – Почему ему телесный, а мне с какими-то мультяшками? – Юнхо в зеркало смотрит и бросает недовольный взгляд на сестру. – Ну, может, так Минки обратит на тебя внимание, – смеётся девушка и убирает аптечку. – Ты ведь не раз ему говорил, что это не то, чем ты хочешь заниматься в будущем. – Думаешь, отец вообще меня когда-нибудь слушает? /// Сан недовольно всё помещение осматривает, здоровается поклоном с помощниками отца и садиться рядом с одним из экранов. Однажды Сан уже был здесь, когда пост командира станции занимал его дедушка. Только ему тогда было от силы лет пять, и сейчас он не вспомнит, что каждый из экранов показывает, хотя дедушка пытался донести до Сана информацию так, чтобы он навсегда запомнил её. Парень наблюдает за тем, как некоторые из членов команды, которая работает в центре управления, докладывают о возникших за ночь проблемах. Отец Сана внимательно слушает говорящих, сразу обрабатывая полученную информацию, велит сыну просто сидеть и смотреть, только не понятно на что, а сам куда-то выходит. – Ну как обычно, – бормочет себе под нос парень, и поворачивается на стуле к экрану монитора. Сан, конечно, не ожидал, что сегодня они с отцом проведут день как обычная семья, что отец будет ему рассказывать про устройство центра управления, но всё же в глубине души надеялся. Он смотрит на дверь, за которой скрылся отец, а после достаёт планшет, решив заняться домашкой. Даже если у него сегодня нет занятий, это не значит, что он собирался дурака валять. У Сана полно работ, которые нужно сделать и сдать в срок, чтобы поддерживать статус лучшего студента. Отец возвращается только через несколько часов. За это время Сан успел сделать все задания, поговорить с некоторыми членами команды и попереписываться с друзьями, которым высказал всё, что думает по поводу своего отца. Мужчина мимо сана проходит, будто его тут и нет, и проверяет какие-то данные на одном из экранов. Сан хмыкает и отворачивается к монитору, возле которого просидел почти весь день, но на нём так ничего и не поменялось. Все вокруг заняты решением какой-то проблемы, и Чхве уверен, что на него никто даже не смотрит, поэтому он нажимает на небольшую кнопку, что весь день привлекала его внимание, но ничего не происходит. Дедушка тогда сказал, что каждая кнопка тут важна: одна может просто заблокировать двери в столовой, а другая перекрыть подачу кислорода на всей станции. Если бы он сидел возле какой-нибудь важной панели, его бы точно оттуда прогнали, но с самого утра никто не сделал замечания по поводу занимаемого им места. Сан головой крутит и не замечает никаких изменений, значит, эта кнопка максимум, что могла сделать, так это выключить чей-то компьютер.Но парень всё равно очень надеется, что не выпустил кого-нибудь в открытый космос. Сан голову на руки опускает, не отрывая взгляда от монитора, на котором нет ничего кроме непонятных ему букв и цифр. Сан слышит, как вокруг него ходят люди, отец раздаёт приказы, а его так и продолжает игнорировать. Значит,если он вздремнёт немного, ничего страшного не случится, ведь никто этого не заметит. Он глаза закрывает, думая о том, как на ужине с друзьями встретится, а после они пойдут в зону развлечений, ведь сегодня день кино, который проводят раз в две недели. Раньше было чаще, но командир уверил всех в том, что это забирает много энергии. И вот, кажется, Сан уже падает в сон, как резко подскакивает, уставившись на монитор. Он не уверен, приснилось ли ему это или услышанное было реальностью, поэтому по сторонам взволнованно смотрит.Однако на него все так же никто и не обращает внимания. Чхве уже собирается выкинуть глупую мысль из головы, как на экране появляется маленький красный огонёк, и слышится тихое «Пожалуйста… Спасите». *** 2959 год. 3 февраля. У Уёна нервно глаз дёргается, когда он смотрит на экран, что дату показывает. Тридцать пять дней, три часа и, парень не знает, сколько минут. Он уже не видит смысла отсчитывать их. Он уже ни в чём не видит смысла. Уён не спал уже несколько дней, не ел чуть больше, от еды в тюбиках просто-напросто тошнит. Откуда-то взялся страх, что, если он заснёт, не услышит спасателей, которые получили его сигнал. Но уже больше месяца по ту сторону неизвестности никто не подаёт о себе знак, и Уён на все девяносто девять процентов уверен, что во вселенной не осталось ни одной живой души. Один процент – это надежда, которая медленно умирает. Ещё несколько дней, и,Уёну кажется, он умрёт вместе с ней. Он отказывается верить в то, что может находиться так далеко от людей, что ни один его сигнал не может быть услышанным другими или принятым его кораблем. Он медленно со стула поднимается и подходит к панели, возле которой просидел множество часов, вызывая на помощь. Он смотрит на небольшую кнопку, на которую он нажимал,кажется триллион раз, с надеждой на то, что по ту сторону ему кто-нибудь ответит. Но в ответ слышал всё то же самое ровное пиканье, которые уже бесит до чёртиков. – Там кто-нибудь есть? – Уён кнопку отпускает, но уже не ждёт, что ответят. –Никого, – Он на колени опускается рядом с панелью от усталости, ноги уже не держат.. на кнопку ещё раз нажимает, не поднимаясь: – Пожалуйста.. Спасите меня. Уён затылком об панель облокачивается, закрывая глаза. Может, если он уснёт, то уже не проснётся? Тяжелая и опасная мысль, но лучше так, чем вновь открыть глаза и понять, что он всё ещё один в этом космосе. Голова на бок начинает заваливаться, но Уён резко глаза распахивает, и не потому что шею потянул, а потому что привычное пиканье приборов прерывает тихое: «Пожалуйста, скажите Ваши координаты».