О неудачных походах на каток

Метель была настолько сильной, что буквально сшибала с ног. На катке практически никого не было, кроме таких же отбитых людей, которые в буран и минусовую температуру решили, что каток - это отличная идея для коротания времени. Лёша отбитым себя определенно не считал, а вот насчёт Вовы у него были некоторые сомнения. После расставания с Алиной у него в голове шестеренки явно крутились не в ту сторону, но отказать другу, который вот-вот может впасть в депрессию от расставания «с той самой» он не мог. Это было выше его сил. Поэтому он обреченно писал «ОК» на любое предложение Братишкина провести время вдвоём или со сквадом. Девушка, выдававшая коньки покрутила пальцем у виска, пока радостный Вова требовал две пары коньков на пару часов. Кататься Лёша практически не умел, поэтому энтузиазма друга он не разделял. Почему он не мог позвать Макса или кого-то из девочек? Вот кто с удовольствием поломал бы ноги на льду. Но рядом с Братишкиным находился Лёша, который дрожащими руками завязывал шнурки. — Ну чё, готов? Щас покажем молодежи, как надо развлекаться! — радостно восклицает Вова. — Ты даже с коньками возишься весь день, копуша, — ухмыляется Семенюк, наклоняясь к его ногам, быстро завязывая второй конёк, — Ну вот, а то ещё часа два ждал бы тебя. Когда в следующий раз башню будешь строить - зови, я помогу, епта! — Да я бы и сам...— мямлит Губанов. — Чё-чё ты бы сам? — приговаривает Вова, подталкивая к ненавистному льду. — После твоего шнурования я бы тебя с катка соскребал. Хесус оскорбленно молчит, но через секунду вскрикивает. Лёд определенно оказался сложнее, чем он ожидал. Ноги то и дело разъезжаются, а сам он норовит пропахать ледяную поверхность новеньким носом. — Ебать ты шпала! — хохочет Семенюк, катаясь вокруг него. У него таких проблем не наблюдалось. — Вова, иди на хуй, — фраза уже приелась, слишком часто Губанов произносил её на стримах и вне. Хесус все ещё надеется найти точку опоры и поладить с коньками, но судьба-сука решила знатно поиздеваться над ним. Вова хватает его за талию, осторожно возвращая в исходное положение. — Мог бы и сразу сказать, что не умеешь, дядь! Теперь мучайся с тобой. — на измученного Братишкин походил меньше всего, наоборот, он вовсю наслаждался ситуацией, не забывая ржать над нерадивым учеником. — Давай руку, а теперь попробуй по льду походить, — наставлял Вова с умным видом. Хотелось проваливаться сквозь землю, но Хесус лишь послушно ходил туда-сюда как ебанутый, злостно сжимая руку Вовы. Ну, он хотя бы не падал, так что прогресс можно было заметить спустя 5 минут таких упражнений. — А теперь ноги буквой V расставь и окружность опиши, давай, — снова командовал Вова. — Мы ещё не в таких отношениях, чтобы я ноги раздвигал! — Ага, очень смешная шутка, — с деланным равнодушием проговорил Вова, но его лицо говорило само за себя, уголки губ приподнялись. Он все ещё продолжал держать Губанова, чтобы тот, не дай бог, не ебанулся лицом об лёд. Девочки и мальчики не переживут такой потери. Метель все ещё сшибала с ног, но Лёша был слишком увлечён тренировками, так что нытьё решено было отложить. Благодаря советам и наставлениям Братишкина он смог более-менее твёрдо стоять на ногах. Это был успех. — Давай, если сам доедешь до бортика и не сломаешь себе хребет - я тебе кофе куплю, — заманивал его Семенюк. На улице теплело, а людей прибавлялось. Засветиться в такой позорной ситуации не хотелось, поэтому они спешно съебывали с наполняющегося катка. Хесус осторожно передвигался в сторону Вовы, который уже поджидал его у бортика. Казалось, будто их разделяли миллиарды километров, но этот нелегкий путь Лёша с успехом преодолел. Ну, почти. Прямо в конце пути он запнулся о свою же ногу. — Во-о-о-ва, — заорал Губанов, падая прямо на стримера. Каким бы тощим не был Лёша, его вес определенно ощущался, особенно если этот самый Лёша пластом лежал прямо на тебе. — Ну ёбаный в рот, — пробормотал Братишкин, еле сдерживая смех. Задание было провалено - они привлекли внимание как минимум половины катка. — Давай, поднимай жопу, — шипел Вова, стаскивая с себя Хесуса. — А вроде кажешься не таким тяжёлым.. — Ты кого тяжёлым назвал? — обиженно спросил Лёша. Подняться со льда казалось непосильной задачей, правая нога пульсировала болью. Братишкин оказался неплохим диваном, на котором было приятно и тепло полежать. Не зря говорят - талантливый человек талантлив во всем. — Не встанешь - не получишь кофе, — ставит условие Братишкин. — Сука, да не могу я встать! — Да чё значит не можешь? — Братишкин садится, непонимающе глядя на стримера, который обеспокоено осматривает ногу. На белых штанах проступает кровь. — Бля, Лёша, пиздец, — обеспокоено заерзал Вова, пытаясь ощупать пострадавшую конечность друга. — Ты лежи, я на 5 сек, сгоняю за помощью! — Да не ерзай! Это просто царапина, зацепился и все. — Зацепился он, ага. Ты головой в детстве зацепился, когда рождался таким неуклюжим. Лёша оскорбленно отвернул голову, показывая полное презрение к этому ебучему шутнику. — Ну Лёш, ну чё ты, — кряхтел Вова, стараясь осторожно выбраться из под неподвижного друга, который показательно его игнорировал. — А теперь я буду поднимать тебя, как самую настоящую принцессу. Лёша испуганно дёрнулся в сторону, когда Братишкин наклонился к нему, протягивая руки. — Прыгай, малыха! — радостно воскликнул он. Малыхой Хесус быть не собирался, поэтому осторожно отползал от стримера, который маньячно улыбался. Ещё бы, не каждый день поднимаешь на руки самого Алексея Губанова, такого счастья привалило. — Давай, Хеся, хватай меня за шею и прыгай на ручки, не бойся, — доверия эти слова не внушали, но делать было нечего. Пока Вова осторожно поднимал его на руки, Лёша сгорал от стыда. Сука, никогда в жизни он не пойдёт на каток. — Ну вот, а ты ссался, ничё страшного нет, — ухмылялся Семенюк, наслаждаясь ситуацией. Пока Лёша усиленно делал вид, что ничего не происходит, и его вообще-то каждый день на руках носят, Вова и не думал замолкать. — Хес, а Хес, ответь на один вопрос, — не унимался Семенюк, пока они (точнее, он, конечно) тащились до ближайшей скамейки, чтобы уложить пострадавшего. — Сколько на пизде волос? — Братишкин гиенисто заржал, довольный шуткой. Лёша не выдержал. Он мученически застонал, пытаясь закрыть лицо руками. Но в этот день удача явно не была на его стороне, он заехал ладонью по лицу ничего не подозревающему прохожему. — Еб... Ой, то есть.. Простите, короче! — затараторил Вова, прибавляя шагу, покрепче сжимая в руках ношу. Крепкий мужик, которому досталась пиздюлина остановился, явно собираясь выяснять отношения. — Я же говорил, натуральная каланча! Руки свои длинные не там используешь, вот мог бы... — размышлял Вова о полезном применении рук Леши, когда они прибыли на место назначения. — Оо, лучше заткнись, — выдохнул Хесус, бесцеремонно затыкая ему рот ладонью. Он осматривал пострадавшую конечность. Кровь за время путешествия остановилась, осталось только обработать, а боль притупилась. — Ну вот, отнёс принцессу, у который были гости из Краснодара домой, — Братишкин не замолкал даже с закрытым ртом. Охуеть, дайте этому человеку награду за болтливость. Пока Лёша расшнуровывал коньки, Вова околачивался рядом, высматривая что-то или кого-то. — Что ты там делаешь? Пошли коньки относить, — Губанов осторожно поднялся, все ещё опасаясь за ногу. — Да не стесняйся, опирайся на меня, чё ты! — Вова не переставал удивлять, схватывая стримера за талию, ведя в сторону стенда. Та же девушка недоверчиво осматривала их красные лица, но в этот раз лишь вздохнула, забирая коньки назад. — Классно покатались, а? Будет что вспомнить, — мечтательно бормотал Вова, когда они в обнимку шли в сторону выхода. Идея объятий принадлежала Вове, и Лёша был бы просто монстром, если бы отказался. Что только не сделаешь ради депрессивного друга. Но депрессии тут видно не было, только раздолбайство и конченность. — Конечно, блять, не ты же опозорился на всю Москву, — печально проговорил Губанов. События прошедшего вечера проносились перед глазами. Пиздец, вышли на каточек. Пока Хесус плёлся в сторону такси, намереваясь уехать домой, Вова решался. Тяжелое решение, конечно, но.. — Хес! — закричал он уходящему стримеру. — На каток больше не пойду! — нервно прокричал в ответ Губанов. Но Семенюк уже оказался рядом, в мгновение ока снова заключая его в объятия, утыкаясь Лёше в шею. — Слушай, я все понимаю, вы с Алиной расстались, хочется близости... — Придёшь ко мне Новый Год встречать? — перебил его Вова. — Никаких катков, честное пацанское. Ну раз честное пацанское, то тут вообще без вариантов. — Приду.