Когда она проснётся

      У него чуткий слух. Когда от двери раздаётся музыка колокольчика-ветролова, Спаркл оборачивается сразу же. Он знает, кто приходит — ветролов всегда звучит по-разному, особенно когда она решает посетить его бар. И Спаркл знает, что если она здесь — значит случилось что-то плохое. Бёздей Кейк устало плюхается на стул у стойки, тяжело вздыхает и опускает голову на стол. Женщина знает, что бармен без слов поймёт, что нужно ей прямо сейчас, так что молчит, не желая прерывать внезапно понравившуюся ей тишину. ***       Не сказать, что Спаркл и Бёздей закадычные друзья — по ним в принципе мало чего можно сказать, ибо встречаются они только лишь на всяческих празднованиях и вечеринках. Ну, так казалось. На деле же после одного мероприятия Бёздей, мягко говоря, не разделила общей весёлости и Спаркл случайно встретился с усталой и раздражённой Кейк на кухне, где моментально навёл ей чего-то крепкого: для нервов, как он пояснил, протягивая холодный стакан. Та отпила послушно, не пререкаясь, вздохнула тяжело-тяжело и откинулась назад, устремляя взгляд в потолок. Она также слышит, как рядом от стола отодвигается стул и фигура приземляется рядом, чересчур уж близко как оказалось. Бёздей знает, что делать — плечо подставлено, а шея голову уже не держит. Опускается лбом в изгиб шеи и замирает надолго, наверное на полчаса. А он и позволяет — все свечи на тортах обычно выгорают, особенно если горят слишком долго. С тех пор у них так и повелось: он ей — плечо, она ему — деньги за работу в баре. Правда, иногда он не берёт с неё платы: Бёздей порой приходит совсем уж никакой, даже не прячет синяки под глазами. Она, конечно, долго отнекивается и пихает ему бумажку, но у того ладонь будет сжата покрепче, чем у неё сильнее ловкие пальцы. Кейк от этого чувствует себя ужасно неловко: это было бы тем же, словно не заплати ей за организацию очередного праздника. Но Спаркл всё же непреклонен, и отдаляется от неё с кривоватой доброй улыбкой, подталкивая снова наполненный стакан к руке женщины. Та виновато вздыхает, но берёт — не отказывается никогда. Так, она к нему приходит уже давно и уж очень часто в последнее время: если раньше Бёздей заявлялась только в очень-очень критических ситуациях, то сейчас, наверное, ей только повод дай — явится незамедлительно. То ли от того, что хочется выплеснуть негатив в малых количествах и не копить, то ли от того, что просто хочется увидеть знакомые светлые волосы и накрахмаленную белую выглаженную рубашку и чёрные штаны с подтяжками. А Спаркл и не против — розовое платье и белокурые волосы в двух больших хвостах вызывают лишь приятное чувство в груди. И никто, пожалуй, и не знает, как часто Кейк заглядывает к нему по вечерам. А она и приходит лишь под вечер, когда свободное время появляется — и у него, и у неё. Бёздей усаживается у стойки, подпирает голову локтями и смотрит, как Спаркл протирает и без того сверкающие на свету стаканы. Молчит — оба наслаждются тишиной. И наблюдает: зорко, следит за каждым движением рук с закатанными рукавами рубашки. И блеск стекла её не привлекает (она этого добра насмотрелась достаточно днём). Привлекает кое-что другое. Спаркл, как по команде — стоит только ей подумать о нём — оборачивается к ней лицом и привычно спрашивает, мол, «как обычно?». Она ему кивает, — и через некоторое время перед ней в стакане плещется напиток, и с каждым разом он почему-то становится всё слаще, желанней и любимей. И не поймёшь от чего — то ли Бёздей спивается уже, то ли пьянеет от дурманящей разум влюблённости, которая так внезапно пришла к ней молнией-осознанием в голове. А Спаркл лишь игриво — в своей манере — перекинется через стойку и спросит, как проходят её дни, недели. И Кейк рассказывает: как вроде бы однообразно, по-обычному устраивает людям праздник, но каждый раз по-новому. И сладко так прикрывает глаза, забываясь порой и вспоминая прошедшие дни, от чего у мужчины от мозга к сердцу что-то лентами вьётся, мягко сжимая рёбра. Она сама как праздник: в розовом платье с белой пушистой каёмочкой, с верёвками-резинками в волосах и искрами в глазах. Вся яркая, безупречно подходящая своей работе. И безумно сладкая — раз она выглядит почти как торт, то, наверное, несомненно сладкая. Проверить хочется, да, кажется, не стоит. Спаркл лишь головой качает самому себе, подливая уже в два стакана — ей и ему.

***       Тишина оказалась убаюкиващей колыбелью: Бёздей за сегодня не сделала ни глотка из налитого ей, а так и уснула — как пришла. Мужчина, услышав её мерное дыхание, лишь отодвинул стакан подальше и ненадолго куда-то удалился: притащил с собой плед (у него, наверное, всё и на все случаи припасено), обошёл стойку и опустил его на плечи Кейк. Сам сел рядом, то и дело поправляя край и разглядывая её ресницы: не удержался, придвинулся ближе, убрал со лба её чёлку и мягко прикоснулся губами, тут же сползая со стула и уходя подальше: негоже быть пойманным за такими делами. Особенно сейчас. Спаркл краем глаза уловил, как она поморщилась немного — но не проснулась, слишком уж устала. Бармен усмехнулся и снова принялся за полотенце со стаканами: будет ждать, когда она проснётся.