А снег идет, а снег идет

По всему выходит, что для Вани это несерьезно.       21.35. Он крутится на стуле в лаборатории и закидывает Танюшку бумажными снежинками. Допрос еще длится, Галя дожимает подозреваемых, и Серега бестолково мнется возле дверей. Расколются или вместо корпоратива придется лететь на другой конец Москвы, чтобы раскопать в мусорном баке недостающие улики? — Да не мельтеши ты, в глазах рябит. — Я, Петрович, не мельтешу, я жду. За мелтешением тебе вон туда. — Серега кивает в сторону лаборатории. Взрыв Танюшкиного хохота сотрясает коридоры.       21.55 Чистосердечные признания подшиты в дело, конвой увел обвиняемых, и те, чья смена закончилась уже несколько часов назад, спешат переодеться и сгрудиться у заставленного закусками стола.       22.05 Из под лацкана Ванькиного пиджака высовывается морда Микки-Мауса, и на шее нет наушников. Коля потирает пальцами гриф гитары, ждет, когда выйдет Галя и когда Серега перестанет трещать, описывая свою… Ольгу? Елену? — А давай на дачу ко мне, Коль? — Серега пихает в плечо, щелкает перед носом пальцами. — Ты заснул, что ли? На дачу, в баньку, под водочку, а? И на рыбалку завтра — все как ты любишь! — И Новый год на трассе встретим. — Да может успеем, Новый год ведь, какие пробки? Сейчас как рванем и аккурат к курантам на месте будем. — Ты же с Лелей встречаешь. — У Лели, дружище, законный супруг днем объявится, я там, сам понимаешь, не к месту. Коля фыркает. — Извини, у меня планы на ночь. Планы крутят хвостом перед Танюшкой, обнимают за пояс Валю и рассказывают анекдоты на ушко Юльке. По всему выходит, что для Вани все несерьезно. Он не ночевал у себя дома уже несколько месяцев. Его футболкам и джинсам выделены полки в Колином шкафу, и кружки с голыми бабами и супергероями поселились на Колиной кухне. Появилась приставка для игр, и визитки пиццерий и кафе азиатской кухни теперь живут на полке в прихожей. Коля даже пускает Ванятку за руль. Еще днем поспорили, кто на корпоративе пьет, а кто везет их домой. Ваня вытащил короткую спичку — Коля знает, что короткими были обе — и теперь крутит ключи на пальце. Форсит перед лаборантками. Между Колей и Ваней четверть века, что тут может быть серьезного? Со стороны Коли было ужасной безответственностью тащить Ванюшку в постель. Лучше бы дал по шее, когда Тихонов подкатил впервые, но нет, размяк, поплыл, все закрутилось и завертелось водоворотом, не выплывешь.       22.30 Отзвучали гитарные аккорды и эхо Галиного голоса пропало в глубинах коридоров. Ваня теснит Танюшку в угол. Серега ее же — в противоположный. Коля лениво размышляет, не пора ли вмешаться, когда Таня со смехом убегает и прячется за спинами Белозерова и Шустова, а Серега нависает над Ванькой свирепым тигром. По всему выходит, что вмешиваться нет смысла, Ваня выворачивается ужом, ныряет под руку Майскому, еще и за хвост дергает, прежде чем умчаться со всех ног под защиту Котова и Лисицина. Но и там не задерживается надолго: запальчиво спорит с Юлькой, меряется силой с Костиком и оказывается со свистом изгнан прочь. А все потому что нечего хвостом вертеть.       22.50. Коля допивает третий бокал, салютует Гале четвертым. Гроздь винограда в руках с каждой секундой становится легче, а есть хочется все сильнее. Дома салаты осталось заправить. Он успел утром нарезать, пока не вызвали в контору. Ванька уехал раньше — будет ему сюрприз. Ванька обтирается возле Гали и Вали, затем исчезает ненадолго и возвращается уже без пиджака и с принтом этого наглого мыша во всю грудь, который подмигивает и скалится в усмешке. Ваня звонко целует Танюшку и уносится прочь от брошенного Серегой яблока.       22.55 Коля обнимает Галю, прощается с дамами, пожимает руки ребятам и не спеша идет на стоянку. Возле машины по щиколотки в сугробах прыгает, как нахохлившийся воробей, Ванька. Его синюю шапочку и капюшон куртки припорошило снегом. — Чего сразу в машину не сел? — Тебя ждал, Николай Петрович. Ванькины глаза озорные горят, он улыбается во весь рот, зубы сверкают, и розовеют округлые уши. Ванятка ныряет рыбкой в прогревающуюся машину, воровато оглядывается и посылает воздушный поцелуй. — Довезу в лучшем виде. В магазин заезжать не будем? — Не будем, — соглашается Коля. Краем глаза отмечает, что на заднем сидении на пакет больше, чем должно быть. Ваня тоже косится на лишний сверток.       23.15 Ваня ведет машину осторожно, не слишком уверенно — надо чаще уступать ему водительское кресло, следит за дорогой, посылает Коле улыбки на светофорах, и физически ощущается дрожащее на кончиках его пальцев предвкушение. Коля вытаскивает из кармана нагревшийся в тепле мандарин, кладет на приборную доску над магнитолой, и Ванька тут же перехватывает его, подносит ко рту и со стоном впивается зубами. — Куда ты с кожурой, дубина. — В кожуре все самое вкусное, Петрович. Между прочим, в мандариновой цедре больше витаминов А и С, чем в мякоти. Не говоря уже о клетчатке. Мандариновые брызги летят в сторону, стекают по Ванькиным пальцам, и влажные липкие следы остаются на кожаной оплетке и на рычаге коробки передач. Пожалуй, не стоит Ваню пускать за руль слишком часто — не раньше, чем устранит ущерб. — Вкусно, — повторяет Ванька, — еще есть? Из другого кармана Коля извлекает второй мандарин. — Может тебя с рук покормить?       23.30 Машина въезжает во двор. Ванька жует последнюю мандариновую дольку, заглушает мотор, прежде чем находит Колину руку, подносит ко рту и размашисто лижет пальцы. — А ты сладкий. Он нарочито медленно облизывается, влажно, с причмокиванием. Но срывается, выхватывает из Колиной руки кожуру и проворно заталкивает ее в рот. — Показушник. — Мпф! Ваня выскакивает из машины, хватает часть пакетов с заднего сидения — остальные достаются Коле, и скачет к дверям. По пути поздравляет с наступающим бабку-трещотку с первого этажа, днями и ночами торчащую перед окном, одного из алкоголиков с третьего, прущего в карманах по пузырю, машет рукой трем малышам со второго этажа, чьи приплюснутые носы видны через окна лоджии. Дети отвечают Ваньке восторженными взмахами рук. — Не ляжете спать — Дед Мороз не придет! — кричит Коля, и дети исчезают в глубинах квартиры. По всему выходит, что Ваня в подъезде едва ли не всеобщий любимец, и с чьей-то легкой руки прослыл сыном Круглова.       23.35 Ваня выпрыгивает из ботинок и куртки, несется на кухню, а вскоре оттуда доносится громкий свист — Ванька нашел салаты. Гремит посудой, пока Коля умывается и меняет пиджак и рубашку на домашний свитер. Стол в гостиной они освобождают вдвоем, сдвигают к дивану, таскают тарелки и бокалы. Кран шипит и фыркает, когда Ваня сует в раковину мандарины.       23.49 У небольшой вазы с фруктами белеет пухлая пачка влажных салфеток. Салатницы высятся над тарелками, как корабли на море, и Ваня с загадочным видом водружает между ними поднос с домашним холодцом. — Откуда? — Я с Валюшей договорился, типо Новый год, я один, работы много... Она сжалилась над несчастным гением и — кроме холодца, у меня еще запеченная картошка со свининой есть. Успеем разогреть? — Жучила, — смеется Коля. — Холодец небось в морге хранили? — А где еще-то? Смеется, глазами сверкает, зайцем скачет из гостиной в кухню и обратно. Неуемный и прыгучий постреленок.       23.58 Свет погашен, и елка сверкает красно-синими огнями. Сквозь неплотные шторы видны отблески салютов, и их шум заглушает речь президента. В столе, возле Колиных ног, в шуршащих пакетах, прячутся подарки — рубашку он выбирал сам, запонки прислала в подарок Ваньке сестра Юлька. Ваня наконец-то перестал скакать, плюхается на диване, и тут же Колины руки подтягивают его ближе, ладонь ныряет в спутанные волосы — что толку дарить расчески, если они загадочно пропадают на второй день? Коля не собирается лезть целоваться под куранты, потому что это глупо и слащаво и совсем недостойно сурового майора милиции, разменявшего шестой десяток, но губы сами находят шею, и Ванька смеется — от усов щекотно. Вокруг него витает шлейф сладких женских духов — не зря весь день обнимался с Танюшкой. И, пусть по всему выходит, что для Вани эти отношения не серьезны, Новый год он встречает все-таки с Колей.

***

      09.00 Лучи утреннего солнышка заглядывают в щель между занавесками, падают на елку и преломляются от стеклянных шариков, скачут солнечными зайчиками по комнате, скользят по кровати. Ванька фыркает, проснувшись, и трясет головой. Коля спит. Его расслабленное лицо обращено к Ване, руки обнимают Ванину подушку, поверх одеяла купленный Ваней плед. Даже во сне его короткие седые волосы в полном порядке, лишь кончики усов торчат в сторону. Возможно, для Николая Петровича это несерьезно. Их отношения — как игра с волком. Приручать шаг за шагом, подходить ближе, чесать за ушком, играть мячиком — а потом волк все равно кинется и перегрызет горло. Или убежит в лес. Ванька влюбился, для Ваньки игра стоит свеч, в короткой Ванькиной жизни эти отношения — самые сложные. Шутка ли, соблазнять убежденного натурала, старше его почти на целую жизнь. Борьба с Колиными комплексами оказалась трудной и захватывающей — впору ощущать себя стратегом. Коля с Ваней тоже наверняка намучался. Но пока что он Ваньку терпит. По три раза на дню пьет кофе с Галиной, закрывается с ней в кабинете и долго о чем-то беседует, на дачу к ее отцу они ездили несколько раз. Лишь вопрос времени, когда Круглов перестанет стесняться и предложит ей съехаться. Ваня надеется, что вопрос длительного времени — в конце концов, ведь этот Новый год с Петровичем встретила не Рогозина, а он, Ваня. Елочка зеленеет под кокетливыми солнечными лучами. В третьем часу ночи Ваньке приспичило притаранить елку из гостиной в спальню, чтобы из кровати наблюдать за переливающейся огнями гирляндой. Вилку из розетки вынул Коля — когда Ванька засыпал, елка еще горела.       09.15 Ванька откидывает одеяло и шлепает босыми ногами к окну — открывать шторы. Морщится от яркого света — издевательски ясное небо горит насыщенно голубым. Кран в ванной отвечает фырканьем. Кран на кухне сонно ворчит, и тонкая струйка ржавой воды с кряхтением проносится по трубам. На столике в гостиной сияют пузатые мандарины и из бара понимающе поглядывает старина Джек. Отлично, все равно ведь чайник не вскипятить и чай и кофе откладываются на вечер, если не на завтрашний день. И целый день только их — Вани, Коли и старины Джека — что может быть лучше?       09.23 Из спальни слышится треньканье телефона. Ваня подхватывает вазу с мандаринами, пачку салфеток, зажимает под мышкой бутылку и хватается пальцами за ободки стаканов. И так возвращается в кровать. Босиком и в одних трусах бродить по дому все-таки холодно. Коля не спит, сидит, откинувшись на подушку, смотрит в окно, на синее, словно расписное, небо и кричащих чаек. Даже не хмурится, когда Ванька с размаху запрыгивает на кровать, и только морщится, когда Ванька касается его щиколоток холодными стопами. Коля закутывает его в одеяло, сам укрывается пледом. Вертит в руках телефон и с удивлением смотрит на вискарь. — Не рановато? — В самый раз. Воды нет. — Виски вместо кофе? — И вместо чистки зубов. — Ваня смотрит на телефон, как на врага. — Галина зовет? Коля вынимает из Ваниных рук бутылку. Вытаскивает из-под кровати поднос — Ванькина привычка тащить еду в постель сначала встречала контрмеры, но потом с ней счастливо смирились. На ярко-желтом пластике издевательски клюет зерна нахохлившийся воробей — Ваня рассыпает поверх него мандарины. Коля разливает по стаканам виски и виновато разводит руки — льда в холодильнике никогда не водилось. — Махнем к Сереге на дачу? Банька, водочка, рыбалка — красота. Ваня давится первым же глотком. Это что-то новенькое. Их первое свидание — ненастоящее, это просто был день, когда Ваня не сбежал после секса — они провели, делая перестановку в Колиной гостиной. В следующий раз они укатили в Ашан. На третий — поехали на рыбалку. На чужих дачах вдвоем они еще не отдыхали. — За Галей он уже заехал, теперь едут сюда. Вторым глотком Ваня давится тоже. — Поедем с ними? И третьим. Определенно, Коля говорит именно тогда, когда Ваня набирает в рот виски. Ваньку душит кашель, щиплет в носу и слезятся глаза. Он поспешно отворачивается и хватается за мандарин. — Куда ты в кожуре, дубина… — Так вкуснее, товарищ майор. И полезнее! Коля хмыкает, кладет лоб Ване на плечо — мило до невозможности и совершенно дурацки, учитывая, что сюда едут Рогозина и Майский. — И как мы объясним, что я делаю в твоей квартире с утра? Заехал воды попить, а то так есть хотелось, что переночевать негде? Или им тоже рассказать байку о том, что ты — мой чудом обретенный отец? Потому что если для Круглова все это несерьезно, лучше не палиться лишний раз. До сих пор они соблюдали конспирацию — ну, не считая того, что Ваньку знает весь Колин подъезд и немного людей из соседнего, а его сестра передает приветы и шлет подарки. И машину он Колину водит, нечасто — но ведь уже заметили. — Да знают они, что ты тут делаешь, — отвечает Коля. Вроде просто отвечает и ровно, но слишком ровно. — В самом деле? — Коля поднимает голову, и Ванька ловит его взгляд, глаза у него светлые и ласковые. — Серега давно знает, — подтверждает Коля. — Галя догадалась сама. Так ты не против отдохнуть вместе? Вокруг серых глаз собираются в солнышко морщинки-лучики и как будто сильнее заостряется и без того острый подбородок. Не против ли Ваня? Ваня в самом смелых мечтах не ожидал, что такое реально. И ведь ни Галина, ни Майский ни словом и ни жестом не показали, что знают о них. — С тобой хоть на край света. Конечно, Ваня кривляется, прижимает к сердцу ладонь и театрально закатывает глаза — к концу подходит его третий десяток, он не может нести слащавый бред на полном серьезе, даже если чувствует себя именно так — счастливым донельзя идиотом. Ведь, если для Коли их отношения не серьезны, он бы не стал говорить о них Сереге и Гале? А это значит… Липкие от мандарина пальцы находят Колину щеку. Ваня глотком допивает виски и толкает Колю на кровать. Сколько осталось до звонка в дверь? Что ж, они успеют хотя бы поцеловаться. И время замирает, времени не впервой.