***
В тот день Хатаке сидел на крыше дома Минато-сенсея и размышлял над способом улучшения чидори, как вдруг с неба стеной хлынул ливень. Джоунин снял кошачью маску АНБУ, закрыл глаза и задрал голову наверх. Холодные капли упали ему на лоб и потекли вниз, приятно щекоча лицо. Он почувствовал, как его волосы намокают, тяжелеют и падают на спину. Его голые плечи подрагивали, но Какаши не спешил укрыться. Наоборот - ему очень хотелось раствориться в этом потоке воды, затеряться в нём навсегда. - КАКАШИ! - джоунин открыл глаза и увидел, стоящую на балконе под зонтиком красноволосую женщину. - Кушина-сан? Вы... - Ты почему до сих пор домой не зашёл?! - грозно проговорила Узумаки. - Я же всегда оставляю окно открытым для тебя, даттебане! Совсем сбрендил под таким дождём сидеть?! - Но я... - Даже не заикайся про своё задание, даттебане! Заходи в дом! - Какаши молча спрыгнул с крыши и вошёл внутрь, оставив обувь на балконе. Хатаке немного поёжился, очутившись в тепле. Едва он переступил порог гостиной, его укутали в огромное, мягкое полотенце. - Вот так! - командным тоном проговорила Кушина. - А то совсем с ума сошёл со своим заданием, даттебане! Так и воспаление лёгких можно подхватить! - Я вам кажется ковёр намочил. - смущённо произнёс Хатаке, чувствуя, как с него текут струи воды. - Простите. - Мне сейчас совсем не до ковра, даттебане! Ковер я постираю! Сначала с тобой надо разобраться. - женщина усадила его на диван и положила ещё одно полотенце ему на голову. - Вот, садись и высыхай! И волосы вытри! Это же надо такое удумать, даттебане! - она ушла на кухню, из которой всё ещё слышались возмущения безрассудством Какаши. Хатаке молча вытирал волосы, кутаясь в большое полотенце. А ведь Кушина-сан права - такие посиделки под ливнем ни к чему хорошему не приведут. Это подтвердилось его дальнейшим чихом. - Вот об это я и говорю! - Кушина-сан появилась в комнате, как гром среди ясного неба, продолжая воспитательную беседу. - Пей чай. - джинчурики поставила перед Какаши огромную пиалу горячего чая. - Быстрее согреешься. - Осознав, что возражения не принимаются, джоунин сделал небольшой глоток и ощутил, как тёплый напиток приятно растёкся по его телу. - Высохнешь, приходи обедать. И не ври, что не голоден. Я слышала урчание твоего желудка, даттебане!***
Джоунин улыбнулся от осознания того, насколько сильно Наруто похож на свою мать. По вечерам он буквально оттаскивал Какаши от чтения тактики, заставляя поужинать и не нарушать режим питания. Хатаке вдруг понял, что ему будет не хватать этой заботы, поэтому он просто не имеет права опоздать. Минув ещё несколько скользких крыш, Какаши очутился на подоконнике дома Узумаки. Окно, как и всегда было открыто, словно джоунина давно ждали. Наруто лежал на кровати, повернувшись лицом к стене, и сжимал в объятиях плюшевого Какаши-сенсея. Джинчурики прижимал его к себе так сильно, что из игрушки полезла вата. Неудивительно, ведь плюшевый сенсей был старый, весь в дырках и заплатах. Узумаки подумал, что надо будет его потом зашить, а заодно придумать, как заполнить дыру в своей душе. Впрочем, Наруто не впервые придётся справляться с одиночеством. В конце концов, он переживёт и это. Ведь ничто не мешает Узумаки продолжать любить Какаши-сенсея на расстоянии, даже если учитель не отвечает ему взаимностью. Наруто может быть рядом с сенсеем, как раньше. Неважно, что будет между ними, главное чтобы Какаши-сенсей был с ним. Размышления Узумаки были прерваны скрипом подоконника. Наруто повернулся к окну и разглядел в темноте знакомый силуэт человека, сидящего на нём. Силуэт, который он мечтал увидеть с пяти лет на этом самом окне, которое никогда не закрывал. - Какаши-сенсей? - джинчурики протёр глаза, желая убедиться, что ему не показалось. - Наруто... ты бы закрывал окно во время дождя и вообще на ночь, так ведь и заболеть можно. - начал разговор Хатаке с типичной учительской, но совершенно неуместной фразы. - Или ты кого-то ждал? - спросил он со странной надеждой. - Да нет, никого, разве что вас, сенсей. - усмехнувшись ответил Узумаки, поскорее пряча плюшевого Какаши под одеяло. - Правда я не думал, что вы придёте. - сказал он смутившись. - Ах да...Я просто хотел извиниться, не стоило так резко тебя прогонять. - также смущённо произнёс джоунин, встав посреди комнаты. К Какаши опять вернулось ощущение того, что он попросту недостоин любви Наруто, но отступать было поздно. - Да нет, вы правы, жить вместе дальше смысла не имеет. - ответил Наруто. Он удивился собственной холодности, но парню вдруг стало неприятно оттого, что учитель пришёл к нему лишь из-за чувства вины. - Да уж. - Хатаке удивился подобной холодности блондина. Видимо, Наруто всерьёз обижен. Однако, повисшее напряжение дало джоунину понять, что не имеет права говорить Наруто о своих чувствах, поскольку просто недостоин взаимности. Но раз он уже пришёл, стоит сказать мальчишке всё, как есть. - Ещё я хотел извиниться, что не был рядом с тобой всегда. То есть я довольно часто оставлял тебя, ты знаешь. Конечно, по началу я на тебя даже смотрел с трудом, ты ведь сын моего погибшего учителя и его жены, которых я не смог защитить. Глядя на тебя каждый раз, я вспоминал Минато-сенсея, ты ведь его точная копия, хоть и характером ты в госпожу Кушину, конечно. - джоунин усмехнулся. - А потом я начал видеть в тебе Обито, и это было невыносимо. Я изо всех сил старался не привязываться к тебе Наруто, но только сейчас до меня дошло, сколько боли я причинил тебе подобным отношением, да и в конце концов, не привязаться к тебе совсем не получилось, Наруто, ты ведь... - Какаши остановился, чтобы глотнуть воздуха. Он не помнил, чтобы когда-нибудь так много и так долго говорил. Для человека с его характером это был невероятный труд. - Ты ведь такой...Ты просто удивительный человек, Наруто. - джоунин в первые за разговор поднял взгляд на парня, взглянув в его огромные, синие глаза, в которых отражались звёзды. - В общем, я хочу сказать... Прости меня, и... Впрочем, - Какаши замялся, не придумав, что ещё сказать. Оставалось сказать только одно, но слова застряли у него в горле. - это неважно, и пока. - Хатаке развернулся и уже собрался уходить. - Погодите-погодите, - Наруто испугался такого количества информации. - я впервые вижу, чтобы вы так много говорили, но я так и не понял, за что вы извиняетесь. - За то, что не смог стать для тебя самым дорогим человеком. - с болью в голосе сказал Хатаке и подошёл к окну. - Подождите! Не уходите, не оставляйте меня хоть сейчас! - завопил блондин. Он не знал, что ему делать, но он точно понимал, что в этот раз не может дать учителю уйти. Когда Какаши развернулся к нему лицом, Наруто, взглянув ему в глаза, произнёс то, что хотел сказать очень давно. - Это неправда! Вы смогли! То есть, у меня конечно много дорогих мне людей, но важнее то, что...Я люблю вас, Какаши-сенсей! - Ты... что? - Хатаке замер в исступлении, не веря своим ушам. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. - Я люблю вас. - уверенно повторил Наруто, пытаясь понять странную реакцию учителя. - Но это ничего, что вы не любите меня, я итак... - начал оправдываться Узумаки, но вдруг почувствовал, что его обняли чьи-то знакомые, сильные руки. По щеке джинчурики скатилась слеза, прежде чем он успел что-то понять. - Наруто...Я...Тоже. - по слогам выдохнул Хатаке и сжал парня в своих объятиях. - Хах, это значит, что вы больше никуда не уйдёте? - прогнав слезу, улыбнулся Наруто и положил щеку на плечо учителя. - Да. - И всегда будете со мной? - Да. - Хах. Сенсей... - М? - Вы...Вы же весь мокрый, даттебаё! - провопил Наруто, почувствовав, как капли падают на пол с жилета сенсея. - Вы что под дождём сюда прискакали?! После больницы-то?! - начал негодовать джинчурики. - Не для того я вас супом отпаивал, чтобы вы тут по крышам в дождь сигали! Всё Сакуре-чан расскажу! - Узумаки явно вошёл в режим мамочки. - Не забудь упомянуть, что у нас любовь, хотя она всё поняла раньше нас самих. - усмехнулся Какаши, почувствовав невероятное облегчение. Впрочем, это ощущение было недолгим, ведь с него вдруг начали стягивать одежду. - Вот так. - командным тоном произнёс Наруто, стащив с учителя жилет. Он усадил джоунина на свою кровать и завернул в одеяло. - Заварю вам чаю. Чая нет, даттебаё! О, знаю! Мы же ещё можем съесть рамен на двоих! - джинчурики залил лапшу кипятком и плюхнулся рядом с учителем на кровать. - Вооот! Ешьте, даттебаё! - И что нам делать теперь? - с улыбкой произнёс Какаши, стягивая с лица маску. У джоунина произошло явное дежавю. - Ну, я буду есть рамен! - ответил Узумаки, разлепив палочки. - А ещё я собираюсь быть вместе с вами! - произнёс Наруто, закинув в рот лапшу. - Тогда надо заново съежатся. - задумчиво произнёс Хатаке. - Это не проблема, даттебаё! О-о, Какаш-сенсей! - Мм? - А вы... расскажите мне всё про себя? - Наруто поднял на джоунина свои большие глаза. - Будто бы ты итак всего не знаешь. - закатил глаза Хатаке. - Да, но я хочу услышать это от вас. - признался блондин. - Ма-а, ты можешь услышать много такого, отчего твоё отношение ко мне изменится не в лучшую сторону. - замялся Какаши, потирая затылок. - Какаши-сенсей, - серьёзно проговорил Наруто. - Я люблю вас, а значит должен знать о вас всё. - Ну ладно, слушай...***
- Ого... - произнёс Узумаки, когда учитель дошёл до истории про Рин. - Я конечно знал, что всем нам нелегко пришлось, но... - Перестань. Все мы так или иначе проходим через это. - пробурчал джоунин. Какаши терпеть не мог, чтобы его жалели. - Да, но вы носили в себе столько боли всё это время, но при этом продолжали улыбаться и помогать другим. - Брось, не удивляйся так. В конце концов, ты такой же. - улыбнулся Хатаке и погладил по голове лежащего у себя на груди Наруто. Когда рамен был съеден, джинчурики улёгся на сенсея. - Да и к тому же, после Рин всё не закончилось. В АНБУ моих товарищей убивали каждый день. И я убивал, чтобы не быть убитым или же по приказу. Так себе работёнка, не иди туда. - усмехнулся Хатаке. - Твои родители конечно пытались мне помочь. Твой отец даже доверил мне охранять твою маму, когда она была беременна тобой. - То есть...вы заботились обо мне ещё до рождения. - Узумаки почувствовал, как его щёки запылали. - Я так и знал, даттебаё! - провопил он радостно. - Я не мог понять, почему, но ваш голос всегда казался мне знакомым! - Ну, ты же слышал его ещё в животе. - улыбнулся Хатаке, вспомнив их разговор с Кушиной-сан.***
Джоунин как обычно сидел в доме Минато-сенсея и ел рамен, который ему любезно приготовила жена учителя. Кушина-сан была явно в хорошем настроении и вертелась на кухне. - А ты знал, что дети оказывается могут не только слышать, но и различать голоса? - вдруг обратилась к джоунину красноволосая. - Нет. - честно произнёс Какаши, едва не подавившись раменом. - Я так удивилась, когда узнала, даттебане! - затараторила Узумаки. - И на каждый голос он реагирует по-разному. Он может различать голоса отца и матери, а иногда и много кого ещё. - А меня он тоже слышит? - смущенно поинтересовался Какаши. Он сам не понял, зачем это спросил. Анатомия беременных женщин - последнее, что могло бы его заинтересовать. - ООО на твой голос он реагирует с усиленной радостью. - Кушина расплылась в довольной улыбке, заставив джоунина покраснеть.***
- Какаши-сенсей? - голос Наруто вывел Хатаке из воспоминаний. - М? - А тогда на качелях это тоже были вы? Вы взяли меня за руку и отвели домой, помните? - Узумаки радостно захлопал глазами, в надежде, что это было правдой. - О, так ты всё-таки запомнил. - удивился джоунин. - Да, это был я. - Это было сложно, у вас же, один глаз всего виден, даттебаё! Но я понял, что это вы, когда взял вас за руку. - Узумаки начал искать под одеялом руку учителя. Какаши ощутил, что ладонь Наруто коснулась его запястья, и он переплёл свои пальцы с пальцами блондина. Несколько минут они просто глядели на свои скрещенные руки. - Значит, так ты понял, что любишь меня? - задумчиво спросил Хатаке. - Ну, почти. - признался джинчурики. - Я понял, что люблю вас, когда в буквальном смысле вас не почувствовал тогда, во время нападения Пейна. Раньше, когда я терял кого-то дорогого были злость, боль, ненависть, а в тот раз ничего...Потеряв вас, я будто перестал чувствовать что-либо вообще, словно умер вместе с вами. То же самое я испытывал, когда вы были в коме, и тогда я наконец понял, что не хочу вас терять, что хочу всегда чувствовать вас рядом с собой. - по щеке Наруто скатилась слеза, и Какаши, заметив это, стёр её пальцем свободной руки. После этого он аккуратно уложил мальчишку обратно себе на грудь и начал гладить по волосам, пытаясь успокоить. - А сейчас ты меня чувствуешь? - ласково спросил джоунин. - Угу. - джинчурики шмыгнул носом. - Я не терплю обещаний, Наруто, но даю слово, что отныне ты всегда будешь чувствовать меня рядом с собой. - произнёс Какаши, потрепав джинчурики по солнецеволосой макушке. - А про маму с папой мне расскажете? - с мольбой в голосе попросил Узумаки. - Хм, этот разговор затянется до утра. - констатировал джоунин. - Не хочешь прогуляться, а то я уже всех тараканов тут пересчитал, и у меня чистоплюйский припадок? Впрочем, сам виноват, давно у тебя не убирал. - Так это тоже вы? - изумился джинчурики. - А ты думал твоя постель сама застилается, посуда сама моется, и фрукты в холодильник чайки принесли? - Ну, что-то вроде того. - смущённо пробубнил блондин. - Ладно, неважно. Не хочешь сходить в наше особое место? - сверкнул глазами джоунин.***
Солнце постепенно пробивалось сквозь облака, осветляя небо, тем самым обозначая смену ночи на утро. Какаши и Наруто сидели на статуях хокаге и смотрели на звёзды, а затем на приближающийся рассвет. Джинчурики слушал о своих родителях и обо всём, что его интересовало. Рассказ и вправду затянулся до утра. Не дождавшись рассвета, Узумаки задремал, и Какаши уложил его к себе на колени и всё также аккуратно продолжал поглаживать мальчика по голове, перебирая его волосы. Осенний ветер приятно холодил лицо, и Хатаке впервые за столько лет понял, что может спокойно вздохнуть и позволить себе быть счастливым. И чтобы быть счастливым ему всего лишь нужно чувствовать рядом с собой этого удивительного, солнечного мальчишку, который сейчас спокойно спал рядом с ним.