«Доверив однажды кому-то свое сердце-никогда в нем не сомневайся»
Вики
Пронзительный крик выбрался из моей души. Мне казалось, я падаю в пропасть, но крепкая успокаивающая хватка и нежные поглаживания по голове заставили мое сознание вернуться в реальность, в которой, увы, было не лучше. Она сравнима с тем же мраком, в который я боялась упасть, боялась быть поглощённой им. В реальности моему сердцу тоже тяжело. Здесь я тоже не могу найти того покоя, которого жажду всем своим естеством. Мне здесь плохо. В этой реальности я теряю близких людей. Теряю доверие к окружающим. Теряю себя… Эти мысли проносились словно вихрь в моей голове, но буря угасала, когда я ощущала на себе касания тех самых рук, которых всегда хотела, но заставляла себя остерегаться их, вспоминая, что они могут сделать со мной. Зажать в такие тиски, что я задохнусь без воздуха. Они могут без усилий вырвать мое сердце одним рывком. Переломать все кости разом, что я почувствую адскую боль. Эти мысли меня всегда пугали, а душа от них ныла и молила прекратить эти издевательства. Ведь для нее обладатель этих рук самый замечательный. Он ее властелин и она не может предать его. Но сейчас мне хорошо. Во всех смыслах. Мои мысли совпадают с чувствами моей души, и я хочу этих касаний. Таких нежных, трепетный и заботливых. Они стали лечебной мазью, изгоняющие все негативные мысли, что таятся в моей адски болеющей голове. — Вики, открой глаза, — прошептал родной голос у самого уха, обдав горячим дыханием мою шею. Хорошо… Я боюсь, что это наслаждение — всего лишь сон. И, если я сейчас открою глаза, то все блаженство исчезнет безвозвратно. Я промычала и зажмурила глаза в протесте. В них будто песка насыпали. Я чувствовала дискомфорт. — Вики, — снова заботливый голос пробирается под корку, а нежное поглаживание по голове все же заставляет меня открыть глаза. Я вижу перед собой Люцифера. Его профиль всегда заставлял парить бабочек в моем животе, но когда я видела ожесточенный взгляд рубиновых глаз, — бабочки вымирали, цветы иссыхали, душа ныла. Поэтому я боялась смотреть в них. Испытываемой боли для меня сейчас предостаточно. Но Люцифер вынудил меня посмотреть в рубиновые бездны. И вот, импульс пробежался по всему моему телу со скоростью света, когда я увидела нежный взгляд Дьявола. На аристократичном совершенном лице столько сочувствия и страдания, что я на секунду подумала — даже в моей душе, которую он терзал, столько не таится. Я усиленно сглотнула, не в силах оторвать глаз от его лица. Я не вижу озлобленного Дьявола со взглядом, который говорил за него, что сейчас он отыграется на моих чувствах вновь, потому что имеет право. И как это было несправедливо. Люцифер погладил меня по щеке, пуская мурашки по моему телу, а затем наклонился, заставив мое сердце замереть, а тело напрячься. Он оставил нежный поцелуй на моей шее, после потираясь о мою щеку своей, слегка царапая нежную кожу щетиной. — Мне плохо, Люцифер, — прошептала я тонким голосом, сдерживая слезы, отчего встал ком в горле. Душа рвалась на части. — Знаю, — прохрипел он над моим ухом и сжал челюсть. Будто от осознания, что мне плохо, злость на себя распирала его. — Я буду рядом с тобой. Я сделаю так, чтобы все пережитое ты смогла вынести менее болезненно. Люцифер встал с края моей постели и снял свою обувь, погружаясь под одеяло рядом со мной. Я позволила себе сейчас забыть о гордости и воспользоваться заботливым жестом Дьявола. Мне действительно очень плохо, и я обязана хоть раз подумать о себе, пробуждая эгоизм вместо гордости, что делает меня скорее уже жертвой. Я положила голову на широкую и теплую грудь Люцифера, когда его рука обвила мою талию и прижала к своему телу. Его сердце под моим ухом билось с усилием, будто на нем сильнейшая тяжесть, которую он вынашивает еле как. — А вся полученная боль от тебя? Как мне ее вынести? — хрипло спросила я. Рука Люцифера на моей талии напряглась. Дыхание стало тяжелым. — Я все исправлю, — только и ответил он хриплым голосом. — А теперь засыпай, и постарайся не думать о том, что ты видела несколько часов назад. Люцифер погладил меня по голове и мое сознание стало покрываться туманом. Опухшие от слез глаза медленно закрывались, чему я даже не пыталась сопротивляться. Я ощущала некую защищенность от исходящего тепла Люцифера. Он окутывал мое тело до приятной дрожи, успокаивая душу. Но то, что я увидела в просторах Ада после битвы, навсегда опечаталось в моем сознании. И, чтобы не думать об этом, мне придется попросить Люцифера стереть мне память. Но я не смогу так поступить с Рафаэлем. Я обязана сохранять светлую память о нем, где бы он сейчас не был. Даже непривычно успокаивающие объятия Люцифера не могут заставить меня не думать о произошедшем сейчас. Может потому, что я до сих пор слегка напряжена в его руках? Поэтому я не могу в полной мере забыть обо всем, что терзает меня и погрузиться в иные мысли, позитивные, сливаясь в единое целое с мужчиной, к которому я испытываю противоречивые чувства. События в просторах Ада после битвы. Я открыла глаза и первое, что увидела — это толпу из знакомых лиц. Холод обуял мое тело, но потом внезапно стало теплеть. Я огляделась вокруг и ужаснулась. Ад замерз. Но уже начал таять и возвращать свою температуру благодаря действиям Люцифера. Он возвращал все на места, после того, как покинул свое истинное место. Неужели правда так хотел вернуть меня? — Вики, ты как? — послышался голос Али, и я вздрогнула, тут же ощутив боль в районе груди. Я схватилась за сердце и почувствовала что-то влажное под ладонью. Точно, я истекала кровью. Я вся была в своей собственной крови. Люцифер посмотрел на меня, помогая встать на ноги. В великолепных рубинах я заметила горькую боль, проблёскивающую огоньками в его глазах. Нужно больше времени, чтобы снова привыкнуть к реальности, в которой я не могу уловить правду. Я хотела верить в искреннюю боль Люцифера за меня, но боялась. Я хотела верить в то, что все закончилось, но было сложно. Я всех осмотрела. Все мои друзья живы, и они улыбаются, осчастливленные тем, что мы с Люцифером вернулись. Наверно, я сумасшедшая, если обменяла спокойный мир, созданный собственными фантазиями на эту жуткую реальность, но я не жалею. Без всех моих друзей мне бы было там одиноко. Это я поняла лишь сейчас, когда посмотрела в глаза каждому. Я хотела убежать от Люцифера, совершенно позабыв о том, что у меня есть поддержка и здесь. — А Рафаэль вернулся в свой дворец? — спросила я хриплым голосом, вспомнив, что он тоже был здесь. Все переглянулись и моментально счастье с их лиц спало. Я насторожилась. Люцифер сжал мои руки и тяжело вздохнул. Он впервые избегал прямого зрительного контакта со мной. Его могучие плечи расслабились, и он осунулся. — Что со всеми вами? — Вики, — начала Лилит. — Вики, — перебил ее Люцифер и положил свою руку на мою щеку. — Рафаэль мертв. И тут он отступил, предоставляя мне вид на просторы Ада. Вокруг лежали тела, но мои глаза впились в мужчину с золотистыми крыльями, перья на которых отрывал легкий ветер и проносил по всей поверхности земли. Они уже не сияли так ярко, как обычно. Они потускнели, как и все его тело побледнело. Он лежал в нескольких метрах от нас без признаков жизни. Я сделала шаг и почувствовала, как хватка Люцифера на моей руке усилилась. Когда сделала второй, он будто смирился, что меня сейчас лучше не удерживать и отпустил меня. Я приблизилась к телу ангела и медленно упала перед ним на колени. Мое сознание находилось где-то в прострации. Я мало что соображала. Видела перед собой лишь бездыханное тело Рафаэля и думала о том, что больше не увижу синеву его глаз. Слезы накрыли всю ясность передо мной. — Нет… — сначала еле слышимый шепот одними губами. — Нееет! Мой крик пронзил весь ледяной воздух, который только-только начал теплеть. Из-за этого он слышался душераздирающе и острее, наполняя все пространство Ада оглушительным эхом. Из меня вырывались рыдания, отчего душа дрожала, но что-то их все еще сдерживало. Неверие, что его больше нет. — Нет, этого не может быть! Рафаэль! Мой голос сломался моментально. Я уже хрипела, рыдая. Схватилась за его одежду на груди и стала из последних сил трясти, будто хотела разбудить ангела. Мы же хотели сегодня вечером поболтать за чаем… Боль стала острее, когда я поняла, что больше никогда с ним не буду говорить. Я больше никогда не буду слушать его историй, его философии. Боже, больше не почувствую на себе теплую синеву его глаз и нежных прикосновений на моих руках, которые стали для меня теплой волной моря. Рафаэль стал для меня близким и родным для души. И осознавать, что его больше нет — невероятно тяжело. Мне с ним было легко. Этот ангел обладал каким-то свойством располагать всех к себе. Каким же он был миролюбивым. — Рафаэль… — прохрипела я, останавливаясь и сдаваясь. Я просто опустила голову и зажмурилась, отчего все слезы вышли из глаз и потекли по щекам непрерывным потоком. На душе будто камень из тоски, а сердце сжимается от боли потери. Радует одно, что он ушел, зная, что между нами все хорошо, и я больше не таю на него обиду. Когда на мои плечи легли руки Люцифера, я открыла глаза. Передо мной все поплыло. Мое тело обмякло от слабости. Я провалилась во мрак. После битвы на поле боя. Аля наблюдала за тем, как усиленно приближенные Люцифера пытаются сдержать силу Ада и не позволить ему разрушить себя. Она отдаленно слышала крики покойников, которым пришлось вымаливать свои грехи в Преисподней. Они страдают, поскольку Ад становится неконтролируемым без своего Владыки. Он будто восстал, наполненный злобой на всех и вся, пытаясь уничтожить все вокруг. Кипящая лава брызгала сильным потоком из-под сухой земли, разламывая ее в кусочки, заставляя замирать сердце в страхе. Если за таким зрелищем наблюдать со стороны, зная, что все под контролем и это всего лишь адское природное явление, то вполне можно получить восторг от таких впечатляющих фейерверков, стреляющих из-под земли до самого волнующего неба, собирающий густые грозовые тучи. Но Аля на все это не обращала внимания. Ее заботой была Вики, все еще лежащая на горячей сухой земле. Она держала ее за руку, которая холодела с каждой секундой все сильнее. Аля подумала, что даже адская земля в последствии такого замерзнет под ней. Так и случилось. Из-под белоснежного тела Виктории стал пробираться лед, покрывая поверхность Ада катком. Аля расширила глаза. — Что происходит? — дрожащим голосом спросила она у Амира, который тоже в ужасе наблюдал за этим феноменом. Лилит отвлеклась от своего дела, оставив своих товарищей держать силы Ада дальше, а сама подбежала к Вики. Она панически стала осматривать происходящее. Лед прошелся под ее ногами и направился дальше. Лилит обняла себя за плечи, почувствовав, что температура воздуха значительно снизилась. — Лилит? — Аля смотрела на небо и подозвала девушку дрожащим голосом, наблюдая удивленными глазами за тем, как из грозовых густых туч начинает падать снег. — Невероятно, — прошептала одними губами Лилит, выпуская пар, полностью ошарашенная. Мими, Данталиан, Гасион и Нора подошли к собравшейся компании. — Нет смысла нам удерживать силу Ада, когда сила Вики это делает, — пожал плечами Данталиан. — Кажется, она не контролирует этого, — заметила Мими. — Поскольку это через чур, — высказался Гасион, поймав снежинку. Она легла на его ладонь и мигом растаяла, превратившись в капельку воды. — Не понимаю. Она в другом мире. Как Вики выпускает свою силу? — не понимала Аля. — Она не выпускает ее сама, — подсказал Амир. — Сила сама по себе это делает. — В древних книгах написано, что силы в нас, как что-то живое и вечное. Они могут работать самостоятельно, без хозяина и в случае опасности они выбираются из владельца, который уже не в состоянии управлять силами. Аля усиленно сглотнула, когда увидела, как кровь продолжает медленно выходить из Вики. Из-за опавшего снега ее теперь можно было отчетливо видеть. Алая река, распластавшаяся под телом девушки. Аля посмотрела на рядом лежащего Люцифера, который последовал за своей любимой уже достаточно давно, так и не вернувшись ни с ней, ни сам. Она вспомнила свой сон, который стал реальностью. Оказывается, ее сны предвестники будущего. Холод. Белый снег, запятнанный алой кровью. Она лежала в луже багровой жидкости. Это выглядит даже изящно на белоснежном снегу, на котором лежит стройная девушка и бледнеет столь стремительно, что кожа становится такой же белой, как и снег. И кто бы мог подумать, что в Аду такое может произойти. Ей было больно. Не столько физически, сколько от того, что напоследок она не могла увидеть свою улыбающуюся подругу. Хриплый стон. Нежное прикосновение к щеке. Крик. Замёрзшие и обмякшее тело прижимает к себе Аля, рыдая и прося не умирать свою подругу. — Аля… — тихо позвал ее Амир, но этот тихий мужской голос она заглушила своими рыданиями. Лилит и Мими продолжали верить, что Вики откроет свои глаза. В глубине души они боялись, — если она этого не сделает, то и Люцифер не откроет свои глаза. Девушки переглянулись, улавливая мысли друг друга. Уже сильно похолодало. Из рта исходил пар. Лилит прижалась к Гасиону, который в своих объятиях стал согревать свою девушку, слегка потирая ладонью ее кожу. Она хотела заплакать, смотря на Вики и Люцифера, но сдерживала эти порывы. Лилит помнила слова своей подруги, когда она говорила их ей в баре. Про то, что Бог не властен над любовью. Девушка понимала, каких масштабов будет горе, если эти влюбленные не вернутся в реальность из потустороннего мира. Ад выйдет из-под контроля и уйдут века, чтобы он признал другого владыку. Все канет во мрак. Лилит знала — без Вики и ее дара проклятье не снять, и она станет самой черствой женщиной во Вселенной, позабыв о своем любимом и о чувстве любви безвозвратно. Гасион будто услышал мысли своей любимой и прижал ее к себе сильнее, выдыхая в морозный воздух. Он не хотел терять ее. Мими не сдерживала свои слезы. Она плакала открыто, подергивая плечами, потому что очень не хотела терять такую подругу, как Вики. Эта девушка менялась на ее глазах. Становилась сильнее, чем прежде с каждым днем. Даже в те ужасные времена, когда она была рабыней Люцифера. Мими восхищается Викторией по сей день. Для нее она наглядный пример того, насколько бы сильными не были боль и страдания, все равно можно устоять на ногах. Все зависит от того, как тщательно подпитываешь свой внутренний стержень мелочами. Вики поддерживала себя мелочами. Она научилась видеть в боли искусство, которым можно управлять и видеть в ней прекрасное. Люцифер стал для нее примером силы. Он никогда не сдавался даже тьме, которая так жаждала поглотить его. Она смотрела на него и чувствовала в нем огромных масштабов силу. Люцифер тот, кто не ломается. И не потому, что он Дьявол. Потому что он не хотел ломаться. А это намного сложнее, — не хотеть, — чем возлагать на себя статус, как мотивацию не ломаться, потому что не должен. Данталиан обнял Мими и поцеловал ее в висок. То, что сейчас бушует в его груди, не описать словами. Ему тяжело осознавать, что его друг возможно больше никогда не откроет глаза. Но он не осуждал Люцифера, потому что поставил себя на его место. Данталиан поступил бы так же и пошел за Мими в любой мир. Их женщины того стоили. Он мало взаимодействовал с Вики, но Данталиану было достаточно лишь смотреть на эту девушку, как он понимал, сколько же силы и жажды стремления таится внутри нее. Кажется, что Вики сама этого не подозревает, насколько она сильна духом. Он осведомлен обо всем, что пережила девушка. И просто не мог поверить в то, что Вики все выдержала. Данталиан даже забывал, что Вики земная девушка. Они, как правило, слабее. Но она — исключение. От этих двух зависели многие жизни и даже обстоятельства. Они держали в страхе и напряжении всех. Но вот, надежда на то, что все обойдется и встанет на круги своя быстро промелькнула между всеми стоящими над обездвиженными телами. Аля посмотрела на свою подругу, резко прекращая рыдать. На щеках Вики стал образовываться румянец, а рана на груди заживать. — Она сама? — удивился Амир. — Вики сама пишет свою судьбу, а вот Люцифер — нет, — ужаснулась Лилит. — Я верну его, — прошептала Аля, судорожно вытирая слезы с холодных щек и взяла Люцифера за руку, читая нужное заклинание. Каждое произнесенное ею слово отражалось болью во всем теле и особенно в районе груди. Это самое темное и мощное заклинание, и она боялась, что оно поглотит ее. Ей будет кости ломали, такую боль отражало заклинание. Амир взял вторую руку Люцифера. Аля с ужасом посмотрела на него, мотая головой. Она не могла прерваться. Амир всего лишь кивнул с улыбкой, говоря тем самым своей любимой, что все под контролем. Хотя он в этом сильно сомневался. Но Амир не мог позволить Але нести одной это бремя. Он прекрасно знает, как тяжелы эти чертовы заклинания. Но продолжал использовать их до тех пор, пока они не отвернулись от него. Амир рисковал своей жизнью в данный момент ради своей возлюбленной. Он боялся потерять ее. Но Любовь между ними настолько сильна, что темная мощь этого заклинания отступила перед ней. Когда они оба одновременно дочитали заклинание, Люцифер открыл глаза, а пара облегченно выдохнула и они тут же крепко обняли друг друга. Любовь… На этом поле только она всех и спасла. Но лишь одного убила.«Цена любви настолько велика, что оставляет шрамы навсегда»
Люцифер.
Она вздрогнула в моих руках, и я сильнее прижал ее к себе. Я знаю, ее до сих пор мучают введения из недавнего прошлого, когда она открыла глаза и поняла, что Рафаэля больше нет. Я не ревновал. Во мне не орал дух собственника. Я внезапно в тот момент понял, что для Вики он был дорог, но как на мужчину, с которым она бы провела всю оставшуюся вечность, — не смотрела. Осознал, что горюет она по Рафаэлю так же, как и я — как по брату. Я был безумен, потому что заставлял ее ненавидеть меня, но Вики в это время утешал Рафаэль. Она могла выкинуть все, что угодно на зло мне. Я пытался усидеть на двух стульях одновременно, отталкивая ее и при этом вычерчивая границы, оберегая ее от других лап. И даже пусть они принадлежали моему брату. Я гладил Вики по голове, пытаясь успокоить и отогнать все мрачные воспоминания, чтобы она в полной мере отдохнула, когда дверь со скрипом отворилась. В мою спальню вошла Лилит, осторожно наступая по кафелю, чтобы не разбудить Вики звуком ударов, исходящих от ее шагов. — Люцифер, там Габриэль тебя дожидается в кабинете, — прошептала она. Я тяжело вздохнул, когда мои губы все еще находились на голове Вики. — Он пришел по поводу Рафаэля и его Райской планеты, — добавила Лилит, будто почувствовав, что я никуда не хочу идти. — Почему бы ему это не решить с отцом, — прошипел я. — Вот и спросишь у него. — Она метнула глаза на Вики. — Я присмотрю за ней. Я снова тяжело вздохнул, понимая, что идти все-таки придется. Поднимаясь с постели, мне не хотелось оставлять Вики без своего внимания. Я готов лежать рядом с ней сутками напролет и держать в своих руках. Мне это просто необходимо. Вот что делает со мной любовь. Я не думаю о том, как неистово хочу ее тело и крики подо мной. Я думаю о ее благополучии, хочу, чтобы ей было хорошо, а мне самому комфортно только от мысли, что Вики счастлива. Но моя работа только предстоит. Пока я наслаждаюсь ее сном, потому что могу касаться ее. Кто знает, что будет, когда Вики наберется сил. Уж точно не прыгнет мне на шею. — Люцифер, — позвала меня Лилит, когда я приближался к двери с тяжелым сердцем и растрёпанными волосами. Я обернулся. — Как ты все это теперь будешь разгребать? Я посмотрел на беспорядок в просторах Ада через окно. Мне нужно восстанавливать его прежнюю атмосферу, но сейчас не мог. Я питался близостью Вики. Потом посмотрел на нее и снова уловил острым слухом ее сопение. Самое тяжелое — это завоевать доверие Вики. И Лилит именно это имела в виду. — Посмотрю по ситуации, — прохрипел я и вышел из спальни, направляясь в кабинет. Там сидел и ждал меня мой братец Габриэль, попивая кофе. Видимо, ему его предложила Лилит. Странно, что она не вылила его на лицо Габриэля, ведь он проявлял ей знаки внимания, предлагая перейти на его сторону и стать его подстилкой. Он тогда получил от меня удар по челюсти, которую ему пришлось восстанавливать. — Что привело тебя, Габриэль? — спросил я, направляясь к своему столу. — Рафаэль мертв. Его планета без присмотра, — отчеканил он. Я сел на свое кресло и уставился на него с безучастным лицом. — А я причем? Габриэль сжал челюсть и резким движением оставил чашку кофе на тарелочку, что послышался звон посуды. — Я хотел присвоить планету себе, как это было раньше, — зашипел он. — Но дорогой, и всемогущий отец решил иначе. Он желает видеть тебя и ради этого откроет ворота. Я потер лицо ладонями. Последние события, которые сотворил Саллос со своей компаньоншей, вывели меня из колеи. Я чувствую себя выпотрошенным мешком, став пустым и обессиленным. Слова Габриэля оказались сложными для моего восприятия. — Я не в восторге от того, что вместо получения прежней должности меня послали к тебе как собачку. — Ты всегда был верной собачкой отца, Габриэль. — Не переходи за грань, — прошипел он впиваясь в меня гневным взглядом. — Ее нет. Значит так, я никуда не иду. Разбирайтесь со своими Райскими планетами сами. Если отец не отдает первую планету снова в твои руки и не делает из тебя своего советника вновь, то сочувствую. Меня в свои байки втягивать не нужно. У меня есть Ад. Я Дьявол, черт возьми. — Ты был и ангелом, — вытянул Габриэль свою акулью улыбку. — И что? — нахмурился я. — Отец вымолит мне все грехи, чтобы я взял под контроль Райскую планету? У меня их столько, что опередил его самого. И тебя. — Он предполагал, что у тебя будет такой ответ. Поэтому высказываю следующее. — Смотри, у тебя хорошо получается быть его собачкой. Приобретённого не отобрать. Странно, что не хочет возвращать тебя на место. — Заткнись, Люцифер, — зашипел он. — В общем. Не пойдешь к нему, потеряешь Ад. Схема проста. Я мигом вспыхнул. Силы тут же вернулись ко мне. Я ударил по столу так сильно, что пошли трещины по поверхности. Габриэль вздрогнул. — Никто не смеет отобрать у меня Ад! — зарычал я. — Я его создал! — Для отца нет ничего невозможного, — самодовольно проговорил он и снова сделал глоток кофе. — Только представь, что произойдет из-за твоего упрямства. Твои приближенные и все демоны останутся без дома. Кроме Лилит, — оскалился он. — Она будет согревать мою постель. Я швырнул в него здоровенную книгу, и Габриэль упал на пол, но быстро поднялся на ноги, поправляя одежду. Я испепелял его глазами, которые горели адской яростью, смотря исподлобья. — В чем проблема просто пойти, Люцифер? — уже серьезно спросил он. — Неужели неоправданная ненависть к отцу, которую ты сам раздул из ничего в своей голове сильнее, чем забота о своем мире, как сам его называешь, и о своем народе? Я сглотнул. Этот пес попал куда надо, но я старался не подавать вида. — Если первый вариант опустит чашу весов, то ты истинный Дьявол без души и сердца. Ты всем называешь свой статус. Но, Люцифер, ты никогда не был Дьяволом до конца. Ты справедливый. Отец ждет тебя сегодня. Габриэль зашагал к выходу и вскоре покинул мой кабинет, оставляя меня наедине с самим собой. Меня бесило то, что я как ни крути завишу от отца. Меня бесит то, что я должен выполнить это требование. Меня бесит то, что я не тот жестокий и эгоистичный Дьявол, которого воспевают люди. Меня бесит, что я чувствую свое сердце. А начал его чувствовать благодаря Вики. Да, я ужасный. Но я умею думать прежде всего о благополучии моей женщины и моего народа. Я несу обязанность перед ними — защищать, поэтому они продолжают меня уважать. Ненавистный белый свет ослепил мои глаза, когда я зашел через ворота. Эти гребанные белые облака, служащие полом в царстве моего батюшки. Эти маленькие летающие ангелочки, поддерживающие красоту в его роскошных садах. Тошнит. Данталиан долго смелся, когда услышал, куда я направляюсь. Ему даже рядом со мной быть не приходится, чтобы видеть мое недовольство и раздражение. Он и без наглядности это представляет. Я уже спросил у Амира, есть ли заклинание, которое добавит мне эгоизма. Я мог бы отказать и с войной защищать свой мир. Но опять же, — потери людей. А Лилит и Мими все отдадут, чтобы войны огромных масштабов больше никогда не было. Они натерпелись и даже спустя тысячи веков мои приближенные не до конца выдохнули из себя те страшные события, что я сам и создал. Они когда-то пошли за мной, теряя близких. Теперь моя очередь отплатить эту жертву. И оплачиваю я ее всю вечность. Я распахнул знакомые ворота главного зала. Тут мы часто собирались с братьями и отцом. Я быстро отбросил воспоминания, которые продолжаю помнить спустя огромное количество времени. Не хочу признавать, что они для меня дороги. В глаза сначала бросилось белое кресло с позолоченной вышивкой, на котором постоянно сидел Рафаэль. Я даже на секунду разглядел его призрачный силуэт и зажмурился. Чертово чувствительное отныне сердце к тем, к кому я испытываю теплоту. — Здравствуй, сын мой, — раздался голос отца, который сидел на диване. Из-за большого помещения с высокими потолками его слова отразились в эхо. Я встал почти напротив него, стараясь игнорировать яркий навязчивый свет, который поступает через внушительные размеров окна, которые начинаются от пола и доходят до самого потолка. — Присаживайся, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Я постою, — твердо ответил я. — Я не томи. Что надо? — Хочу, чтобы ты взял под контроль планету Рафаэля, — прямо ответил он, распивая молочный напиток. Я нахмурился. — Сам возьми. — Ты будешь управлять им, хочешь этого или нет. — Я — Дьявол. Я не могу управлять Райской планетой. — В тебе все равно кровь ангела. Это всего лишь статус. Я усмехнулся. — Знаешь, что меня больше всего раздражает? — Дай угадаю, когда тебя ставят перед фактом и не дают право выбора? Да он стал язвой! Отец рассмеялся. — Ты мой сын, Люцифер. Я создал тебя, и я все про тебя знаю. Ты отделился от семьи. Я хочу, чтобы ты стал ближе вновь. — Ты когда стал таким заботливым? — скорчил я лицо. — Когда стал современнее и обзавёлся женой. Когда у меня появилась любимая женщина и открыла глаза на многое. Как там Виктория, кстати говоря? — тут же непринужденно спросил он, выпивая напиток. Я сжал челюсть. Меня уже сильно раздражала эта обстановка. Он играет со мной, это очевидно. — Будто сам не знаешь, — грубо ответил я. — Ты же вездесущ. — Знаешь, я не все знаю наперед и точно. Я всегда вижу несколько исходов. Вижу и тот исход, если Виктория не простит тебя. Вижу исход, если она простит тебя. Понимаешь? Существует много путей, но выбирает сам решающий, а не я, Люцифер. О том, что Вики не простит меня, я и думать не хотел. Меня настигает ужас, который я никогда не испытывал. Страх становится стержнем, который управляет моим состоянием. Когда я понял, что не хочу терять Вики, я познал, что такое страх со всех его ракурсов. Страх легкой степени: когда понимаешь, что возможно все исправить и преодолеть его. Страх средней степени: когда эмоция бьет через края и поглощает разум, не позволяя соображать адекватно и принимать логические решения. И самая сложная степень, которую я испытываю каждый чертов день: когда я схожу с ума, когда все мое естество поглощает страх, и она ликует, потому что имеет надо мной власть. Вики и страх — две составляющие, связывающие воедино и имеющие надо мной несравненную ни с чем власть, а я не могу этого исправить. Я сдаюсь в этой борьбе. Я сдаюсь перед Вики. Все, что она предоставляет для меня, любые эмоции, я принимаю безвозмездно. И только лишь ей подвластно управлять мной. Борьба, которую я проиграл с легким сердцем. — А смерть Рафаэля? — решил я сменить тему. Отец выдохнул и поставил чашку на стол. Только сейчас в синеве его глаз я увидел проблеск боли от потери сына. Я впервые увидел отражение его чувств. Настоящих. Но я не должен зацикливать на этом небольшом жалком явлении свое внимание. Не будь наивным, Люцифер. — Он бы все-равно погиб. Или мирно, или от твоей руки. От осознания, что я мог собственными руками убить своего брата, по позвоночнику прошел холодок. Возможно, это сейчас, после его смерти я прихожу в ужас, потому что смягчился к своему брату, поскольку Рафаэль погиб не только ради своего покоя, но и ради меня. Был бы он жив, я так не думал, и не сожалел, если бы размышлял о его смерти от моих рук при его жизни. — Рафаэль самый миролюбивый из всех вас. Его любовь настолько непредсказуема, что я даже не предвидел того, что он влюбится в Викторию. — Он поднялся с дивана и подошел ко мне. Давно я не был к нему так близко. Отец положил свои руки на мои плечи. Он был чуть ниже меня. — Люцифер, ради твоего счастья Рафаэль отдал свою вечную жизнь. Неужели ты не ответишь на его неповторимый жест и не возьмешь под свое крыло планету? Вы были самыми близкими. Я связал тонкими узами ваши души. Не станет одного, заменит другой. Подумай о моих словах, сын мой. Отец опустил свои руки и спрятал их за своей спиной. Я несколько секунд постоял на месте, словно оцепенев и уже начал размышлять. Но будет лучше всего взвесить все в своей атмосфере. Это место давит на мое моральное состояние, а в голове сплошная неразбериха. Я вернулся к Виктории уже ночью. Лилит вышла, оставляя меня с моим ангелом наедине. Воздух наполнен ее ароматом и теперь я с удовольствием вхожу сюда, раскрываясь и заполняясь этим жизненно необходимым запахом, ставшим для меня запрещенным наркотиком. Запрещенный, потому что я умру, если не буду питать себя ее ароматом. Она продолжала спать, будто не хотела больше просыпаться. И мне необходимо подавить в ней это желание. Я разрушал ее изо дня в день, а теперь мне важно собрать все разрушенное, ища сломанные детали из каждого закоулка ее души. Вики починила меня, привив любовь. Теперь моя очередь. Я должен починить ее, привив доверие. Я подошел к ней и поцеловал в лоб, поглаживая каштановые волосы, наслаждаясь их шелковистостью. Она прекрасна. Каждый раз смотря на нее, я не могу оторвать глаз. Я даже подумать никогда не мог о том, что стану от кого-то зависимым. Это пытка и одновременно блаженство. Опиум, сводящий с ума. Я даже в восторге от того, что дышу с ней одним воздухом, находясь в одной комнате. Я не узнаю себя.«Однажды ты пройдешь сквозь эту боль и обретешь души покой»
Вики.
— Ты говоришь, что не хочешь меня видеть. — Моя девочка, я готов смотреть на тебя всегда. Слушать твой звонкий голос, сравнимый с ручьем, льющийся с горы. Но будет лучше, если я и ты отвыкнем от своих желаний. — Люцифер… — Тише… Я больше не хочу, чтобы ты калечила себя. Я заплакала. Эмоции душили меня, я задыхалась. Странные болезненные ощущения охватили меня в плен. Я заплакала как маленький ребенок, у которого отобрали что-то важное без ведома. Сильные руки обвили мое тело. Я прижалась к стальному, но теплому телу Люцифера, ощущая его одурманивающий запах. Но он не вскружит мне голову. — Я не понимаю, — бурчала я сквозь слезы. Люцифер сильнее прижал меня к себе, и я носом уткнулась в его плечо. — Я запуталась. — Тише. Скоро станет легче, — шептал он, целуя мою голову. Я грубо оттолкнула его с неоткуда взявшимися силами, когда меня охватил приступ злобы. Уставилась на него яростными глазами, пытаясь передать ему этим, чтобы он ко мне сейчас не прикасался, потому что я злюсь в первую очередь на него. — Нет! — зашипела я. — Это все из-за тебя! Из-за тебя я не могу различить реальность от вымысла! Каким воспоминаниям доверять?! Какие правдивы? Люцифер выслушивал меня с каменным лицом, но когда я закончила тяжело дыша, он рывком притянул меня к себе и прижал к своей оголенной груди. Мои руки будто обожглись о его горячую плоть, когда я ладонями коснулась его напряженных плеч. Я была ошарашена, смотря на него с расширенными глазами. Испуг засел под сердцем, заставляя его биться сильнее, когда я столкнулась с сияющими глазами Люцифера. И в этом сиянии блестела нерушимая решимость, из-за которого мне не хотелось отталкивать его. Я замерла в его руках, лишь тяжело дыша. — Я покажу их тебе все, — прошептал он с хрипотцой в голосе, от которого жар скапливался внизу живота. — Ты украл у меня мои воспоминания, — с дрожью в голосе прошептала я сквозь зубы. — Ты не имел права. — Не имел, но должен был переступить через правила, — прошептал он в мои губы. Я даже не поняла, как мы оказались так близко друг другу. Непозволительное расстояние, потому что я теряю контроль. — Я не твоя собственность, — выдохнула я. — Моя. Люцифер погладил меня по щеке и тут же грубо схватил за затылок, впиваясь в мои губы, словно сумасшедший. Он не дал мне никаких шансов на сопротивления, накрывая своим тяжелым телом мое. Мои ноги непроизвольно раздвинулись, когда Люцифер требовательно провел большими ладонями по внутренним сторонам моих бедер, поднимая сорочку вверх. Я горела. Я задыхалась, когда Люцифер начал с голодом кусать мои губы, спускаясь к шее, затем снова пожирал мои губы настойчивым поцелуем. — Никто больше не прикоснется к тебе, — прорычал он в мое ухо и укусил мочку. Я прикусила нижнюю губу, подавляя стон удовольствия. Но Люцифер так и жаждал услышать меня и мое наслаждение. Его крепкие руки одним движением разорвали одежду на мне, оставляя полностью нагой. Его глаза в темноте блеснули красным пламенем, когда он исследовал мое тело голодным взглядом. А когда Люцифер лег на меня, давя своим весом, его эрекция прижалась прямо между моих ног. Я ахнула и мои пальцы воткнулись в его плечи мертвенной хваткой. Мое дыхание стало сбивчивым. Все тело начинало дрожать, а жар наполнял каждую пору моей кожи, спускаясь плавной негой к самому чувствительному месту между моих ног. Я отчаянно искала трения и дернула бедрами. Люцифер зарычал, закатив глаза, ощутив мою влажность. Сейчас я безумно хотела его, позабыв обо всем, что произошло. Но я не могла так быстро дать этому произойти. Под Люцифером, возбужденная, я всеми силами пыталась адекватно соображать, отгоняя сладостный туман, окутавший мой разум действиями Дьявола. Он хотел меня, я видела это по его безумно горящим глазам и нарастающей эрекции между моих ног. Я хотела его так же отчаянно, чувствуя, как мокну, готовая уже принять его в себе. Желание тела любимого, его близости — яд, отравляющий сознание. Мы становимся бесхребетными существами, словно животные жаждущие лишь слияния тел. Мы становимся безумными, что даже разум приходит в неведение, как от него могли отказаться, ведь он занимает главенствующее место. Эмоции, возбуждение устраивают бунт и заглушают отголоски чистого разума. — Я не хочу… — кое-как прошептала я, когда Люцифер осыпал поцелуями мою грудь, а я не могла не извиваться под ним. Идиотка. Это самое нелепое, что я могла ему сказать. Конечно же, он хрипло рассмеялся и укусил за сосок. Я поджала губы, подавляя писк. — Твоя гордость совершенна, как и ты, моя Богиня, — говорил он, сопровождая слова тихим смехом, и тут же поднялся на ноги. Я прикрылась одеялом, чувствуя, что краснею. Люцифер отошел в ванную комнату, включая там воду. Бугор в брюках говорил о том, что ему необходимо просто снять это накопившееся возбуждение рукой. Я натянула одеяло на лицо, сгорая от стыда. Зачем я вообще подпустила его к себе. Почему мое тело реагирует на него сразу же, как Люцифер поцелует меня или просто обнимет. Мои сексуальные желания по отношению к нему выше всяких доводов разума. Но сегодня я переборола их. Я будто объявила им войну уже наперед зная, что проиграю в финальной битве. Я собрала одеяло между ног, прижимая ткань к вибрирующему месту. Я не собираюсь сейчас мастурбировать, иначе точно попадусь, когда Люцифер выйдет из ванной. Мое возбуждение медленно спало, а тело кричало в разочаровании, когда оно не получило должного удовольствия. Когда я только-только снова начала засыпать, почувствовала, как позади меня ложится Люцифер и сгребает в охапку мое тело. Утром я проснулась одна. Оглядываясь по сторонам сонными глазами, я заметила записку на краю постели. Белая бумажка отчетливо выделялась от красной шелковой простыни, поэтому особых сил прилагать не пришлось, чтобы заметить ее. Я потянулась за ней и раскрыла. «Как только проснешься, иди в сад Лилит. Нам о многом нужно поговорить». Да, я хотела сейчас с ним только говорить. Слишком много тайн было вокруг меня, что я их уже не выношу. Я быстро умылась и оделась. На груди, там, где сердце, остался шрам от кинжала. По словам Мими, от него невозможно избавиться, потому что против каждого существа этого мира есть оружие. Кинжал для меня не стал смертельным, но оставил неизлечимый шрам, когда для Рафаэля оружие демона принесло смерть. Я подавила в себе горестные эмоции и вышла из спальни Люцифера. Достигнув двери сада, я коснулась ручки и выдохнула. Переживания и волнение лились из меня, словно вода из ведра. И в кристальной чистой воде плавает комок грязи — страх. Что если Люцифер пустит мне пыль в глаза и внедрит в мою голову информацию, которой никогда не было в реальности. Он же иллюзионист. Он Дьявол. Почему он должен показывать мне правду? Чтобы расположить к себе, Люцифер прочитает мои мысли, увидит то, что я хочу и покажет это, будто мои желания отразились в реальности. И в то же время я ненавижу себя, что не могу ему доверять. Чувствую себя грязной и недостойной. Я переборола дрожь в теле и с дико бьющимся сердцем вошла в сад. Звук журчащей воды из фонтана ласкал слух и отвлекал от гнусных мыслей. Люцифер стоял напротив панорамного арочного окна и смотрел на просторы Ада, сцепив руки за спиной. Когда он услышал мои шаги, резко обернулся и выжидал моего приближения, внимательно рассматривая с ног до головы и обратно. Я встала напротив него, сцепив руки в замок перед собой. Я не могла смотреть в его глаза, сосредоточенно наблюдающие за мной, поэтому стала осматривать изменения в саду. Растения стали больше. Лилит уделяет должное внимание этому месту, всей душой любя свое детище. — Вики, — окликнул меня Люцифер и я автоматически посмотрела прямо в его глаза. — Ты хочешь узнать, как я коротал дни без тебя? Вопрос настолько прямолинейный, что я задохнулась им, будто меня ударили под дых. Я раскрыла губы, хватая воздух ртом. Волнение быстро наполнило шар внутри меня, и он лопнул, и паника вот-вот захлестнет меня всю, если я перестану ставить своевольные препятствия перед ней. Нет, я не готова. Точнее, я хочу, но не могу. Я боюсь. И эти противоречивые чувства, поедающие все мое нутро. — Откуда мне знать, что все, что ты покажешь, это правда? Может это снова иллюзия, — сдавленно проговорила я, наполняя голос равнодушием. — Зачем мне это, когда я хочу показать тебе правду? — Я не могу доверять тебе. Ты играешь не только с моей душой, но и с разумом. Люцифер приблизился ко мне и взял меня за запястья. Он выглядел искренним, но это может быть актерской игрой. Дьявол в этом эксперт. Люцифер тяжело выдохнул, когда увидел мои глаза, наполненные отчаянием. — Я понимаю твои чувства. Ты сейчас боишься всего, не доверяешь никому кроме себя, потому что я довел тебя до точки кипения. Я заставил тебя стать параноиком и хочу это исправить. Но тебе придется довериться мне. — Почему? — Потому что я люблю тебя. В носу закололо, а глаза уже были на мокром месте. Я резко опустила голову. Он сказал эти слова снова, и я опять смотрела прямо в его глаза и ненавидела себя за то, что не видела в этих великолепных рубинах фальши. — Ты Богиня Любви и ты чувствуешь, что я говорю эти слова искренне. Ты начинаешь ощущать силу моей любви к тебе, Вики. Если не доверяешь мне, то доверься своему дару. У меня нет желания больше причинять боль той, кого я безмерно люблю. Да, чувствую. Я снова посмотрела на лицо Люцифера. — Любовь никто не способен обмануть. Ты управляешь самым сильным чувством. — Тебе это удалось. Ты причинял мне боль, заставляя думать, что я безразлична тебе. Когда воспоминания прошлого ударили с новой силой по всем участкам чувствительных мест моего внутреннего мира, я хотела развалиться на кусочки от дичайшей боли. Это невыносимо. То, что делал со мной Люцифер. Что заставлял испытывать. — Я всего лишь защищал тебя. Если бы я показывал тебе свою любовь, то ты, вероятно, бы не стояла сейчас передо мной. Она бы тебя убила. Иногда ее лучше скрывать и злить, чем показывать во всей красе. От этого она становится нежной. — Откуда ты все это знаешь? — недоумевала я. Он тепло улыбнулся и погладил меня большим пальцем по щеке. — Я влюблен в Богиню Любви. — Люцифер вздохнул. — Я хочу, чтобы ты обо всем знала. Я нахмурилась. Он был без меня долгое время, а значит удовлетворял свою мужскую потребность с другими. Боль сковала сердце. — Я не хочу видеть то, как ты удовлетворяешь себя, трахая шлюх. Люцифер усмехнулся и облизал свои губы. — Зачем мне шлюхи, когда есть ты, моя неземная прелесть, — с наслаждением проговорил он, рассматривая мое лицо. — Ты трахнул меня лишь раз за все это время. — И я больше ни с кем не спал. Я открыла рот, но тут же его закрыла, ошарашенная его заявлением. Я внимательно посмотрела в его глаза, пытаясь увидеть правду. Люцифер не пытался отвести взгляд, даже почти не моргал, сам желая, чтобы я видела все и во всем убедилась сама. Почему я хочу ему верить? Я не должна. — Хочешь сказать, что стал монахом? Люцифер залился глубоким смехом, который я хочу слушать вечно. Душа потеплела, но как только я это поняла, снова вытащила шипы. Рано смягчаться. — Не совсем. Пришлось поработать рукой, потому что ты постоянно перед моими глазами. И чаще всего голая. — Его сощуренные глаза пробежались по моему телу. Сколько бы одежды я на себя не надела, он все равно будет видеть меня голой. — И сейчас ты даже не представляешь, как я хочу тебя. Сильнее, чем прежде. Я сглотнула, вздернув подбородок. — Но ты же показал мне…в подвале… — эти слова произносить мне было тяжело, и Люцифер это понял. — Моя иллюзия. Я обезумел. Тогда я, как и ты сейчас, запутался во всем и закрылся, не желая больше доверять ни к кому. Я сходил с ума, когда снова и снова осознавал, что ты доверилась Саллосу и позволяла ему манипулировать тобой. Каждое свое грязное слово в твой адрес я покрою горячим поцелуем, чтобы они сгорели в твоем сознании. Я действительно жалею из-за них. Я облегченно выдохнула. — А Аля? Люцифер нахмурился. — А что Аля? — С ней у тебя что-то было? — Вики, ты сошла с ума? — расширил Люцифер глаза в удивлении. — Сошла… — тихо проговорила я, опустив голову. Я действительно сошла с ума. Люцифер вздохнул и накрыл мой подбородок своими пальцами, снова вынуждая посмотреть на него. — Вики, только ты мне нужна. Когда я понял, что люблю тебя, мне стало резко противно совать свой член в других. Я лучше буду страдать и, черт возьми, работать рукой, чем изменю тебе. Ты мое все. Ты мои желания, моя любовь, мои страдания, моя боль, моя жизнь и даже погибель. Посмотри, что ты сделала с Дьяволом, который знал лишь про существовании тьмы и больше ни о каких эмоциях и чувствах. Как я могу предать тебя. Как я твой Создатель, так и ты моя Спасительница. Я весь твой. Слезы катились по щекам, а я не могла остановить этот безумный непрерывный поток. Люцифер накрыл мою грудь ладонью, там, где сердце. Он бешено бился о ребра, что я чувствовала боль. — Ты причинил мне боль, но при этом сам страдал сильнее, — сдавленно проговорила я, чувствуя ком в горле, мешающий мне свободно говорить и дышать. — Я уже получил свое наказание. И продолжаю получать. Я тоскую по тебе и с каждым днем все сильнее. — Ты прав, — я положила ладони на его грудь, на что мышцы отреагировали напряжением. — Любовь иногда приходится злить. Но ты переборщил. Люцифер вскинул брови. Я улыбнулась. Ты страдаешь? Но я этого не видела, поскольку скрывал и теперь хочу увидеть, чтобы знать, за что прощать. — Ты перешел грань и моя любовь очень зла. — Я медленно скользила ладонью вверх к его шее и слегка сжала его широкое горло. — И что же она хочет? — томно спросил Люцифер, принимая правила игры. — Доказательств твоей любви. Слов мне недостаточно, — выставила я свой вердикт. Люцифер прищурил глаза. Я бросила ему вызов и Дьяволу это только по душе. Он любит игры без правил, особенно такие возбуждающие. Я с улыбкой развернулась, но не прошла и дюйма, как Люцифер схватил меня за затылок, обездвижив. Он развернул меня, и я ударилась о его грудь, выдохнув весь воздух. Наши приоткрытые губы соприкоснулись, но мы не стали целоваться, а просто дышали рот в рот. Это еще более сводит с ума. — О, я докажу тебе свою любовь. И когда твоя любовь наконец будет удовлетворена, я продолжу доказывать тебе свою любовь пуще прежнего ночью, в постели. Буду любить тебя так сильно, — процедил он эту фразу сквозь зубы, — что потеряешь сознание. Люцифер жадно вдохнул в себя мой запах, зарычав, и покинул меня, выходя из сада. Мои ватные ноги кое-как удержали меня. Я играю с огнем, но меня это лишь привлекает. Я доверилась, перешагнув черту боли. Мне пришлось держать внутри себя слишком многое, чтобы это свело мою душу в судорогу. Я хочу быть счастливой. Боли так много, что я собираюсь раздать шансы всем, уже изрядно подустав от нее. Я отдам и Люциферу шанс. Я увидела уже так много дерьма, что вряд ли почувствую боль сильнее, если он снова меня разочарует и плюнет в душу, как в свою собственность. Я просто уже не боюсь ее. Я слилась с ней. Она в моей крови. И я не жду ее, шугаясь всего. Потому что ждать нечего, она во мне вся. Мне нечего терять. К вечеру меня позвали подруги, чтобы посидеть в непринужденной обстановке и пообщаться на свободные темы. Это мне было необходимо. Наедине с собой я теряюсь в своих собственных мыслях. Меня кидает из одной двери в другую и я заново переживаю те моменты, что произошли со мной в прошлом. Смерть Рафаэля, равнодушие Люцифера, похищение меня Саллосом, безразличие моей матери, тоска по отцу. Одиночество меня съедает по корочке, ослабляя этими ужасными воспоминаниями. Выходит, итог, что счастливых воспоминаний за мои двадцать с лишним лет у меня почти нет. И, если верить словам Люцифера, он хочет это исправить. Я жажду этого, желая сменить неутешительную мелодию своей души на те самые отрадные струны моей арфы. Мими повела меня на место встречи. Моему удивлению не было предела, когда я увидела других девушек в зале для собраний. Они сидели за круглым столом, а посредине были закуски: квадратики шоколада, дольки мандарина, виноград, и самое главное составляющее посиделок — спиртное — игристое шампанское. Я со всеми поздоровалась, обнимаясь. Аля пригласила Мору, а все остальные не были против видеть здесь Непризнанную, которая собирается стать ангелом. Я очень была рада видеть здесь Нору, потому что после последнего с ней разговора я поняла, что она одинока и держит себя закрытой для остальных, даже для самых близких. Со своим даром разрушения Нора будто боится причинить боль тем, кого любит, поэтому хочет держаться чуть поодаль ото всех, редко встречаясь, чтобы наполнить себя положительными эмоциями. Ости тоже присоединилась к нам. На поле боя она была ранена, но сегодня уже была здорова и широко улыбалась. В общем, собралась целая женская банда в месте, которое точно не предназначено для отдыха. — А почему вы решили собраться здесь? — спросила я, когда Лилит посадила меня во главе стола. Я сразу подумала о том, что здесь всегда восседает Люцифер. — В спальнях не очень удобно, — ответила Нора, закидывая свои ноги с берцами на стол и кинула в рот виноград. — А это место хорошо походит под ресторан, — усмехнулась Аля. — Не хочу показаться занудой, но мне не хочется выслушивать грозного Дьявола, когда он узнает, что мы заняли важное место для политических дел, — осматривая помещение высказалась Мора. — Не боись, он добрый, — успокоила ее весело Нора. — Наливайте. Добрый? Я сдержала смешок, только бы не напугать Мору. Если он узнает для чего мы используем это место, его ярости не будет конца. Мы распивали шампанское. Бутылки одна за другой опустошались, дурманя наш разум с каждым выпитым бокалом. Громко смеясь, мы уже никто не зацикливались на том, какие последствия могут быть после наших посиделок в важном месте. Разговаривали ни о чем и самое главное затрагивали только веселые темы, отодвигая те, что ранит сердце. Я потянулась за шоколадом и согнула ноги в коленях, прижимая их к своей груди. Девушки громко смеялись от шутки Али, как она утром разыграла Амира, проорав, что порезалась в ванной опасным артефактом и теперь у нее хлынет кровь, и она умирает. А учитывая гиперзаботу Амира, он устроил целое шоу, пытаясь спасти ведьму от царапины. В это мгновение дверь отворилась, и мы все устремили свое внимание к ней, медленно утихая от смеха. — А я говорил, что это перспективнее, — говорил Данталиан, входя в зал и тут же застыл на месте. За ним вошли и другие: Гасион, Амир и еще несколько мужчин, имена которых я не знаю. Их ошарашенные лица говорили о том, что они очень удивлены нашему присутствию здесь. Мужчины расступились, когда в зал медленно вошел Люцифер. Его лицо было умиротворённым, и он даже слегка улыбался. Люцифер окинул всех своим взглядом и остановился на мне. Я сглотнула и откусила маленький кусочек шоколада. — Дамы, а что вы здесь делайте? — удивленно спросил Данталиан. Нора раскрыла руки, демонстрируя внимание на наш стол. — Отдыхаем, — коротко ответила она. — Должно быть вы перепутали важное место для переговоров с баром, — усмехнулся Амир, и Аля одарила его злобным взглядом. — Сколько угодно, но у нас собрание намечено, — сказал Данталиан. — В чем проблема? — высказалась Лилит. — У вас есть другой зал. Идите туда. Люцифер вскинул свои брови. — За мной последнее слово, отдыхающие в неположенном месте, — проговорил он ровным тоном. — Без боя мы не сдадимся, — продолжала Лилит. — Вики? До этого я сидела молча, уплетая шоколад и наблюдала за обстановкой. Я посмотрела на Лилит растерянными глазами. — А что я? — Ты сидишь во главе стола. У нас тоже есть командир, — обратилась она к мужчинам. — Посмотрим, насколько ваш командир стойкий, — проговорил Люцифер, приближаясь ко мне. Я выставила руку, испуганно уставившись на него. — Не смей прикасаться ко мне. Люцифер остановился в метре от меня и облизал свои губы. — Я уважаю правила, поэтому… Люцифер нагнулся и обхватил руками ножки стула, поднимая меня с пола вместе с ним. Я испуганно вскрикнула и жадно ухватилась за подлокотники, боясь упасть с высоты роста Люцифера. Он вынес меня в коридор под протесты девушек, но это его не остановило. Он закрыл за собой дверь и прижал меня вместе со стулом к стене. Я вздрогнула и замерла, боясь пошевелиться и упасть. — Я хочу на землю, — пискнула я. — Значит ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе? — шепотом спросил он, обдав мою щеку своим горячим дыханием. Я сглотнула. Я бы очень хотела этого, но не хочу терять контроль. Даже сейчас при таком близком расстоянии с ним, я начинаю задыхаться. Когда я повернула голову, то утонула в горящих глазах Люцифера, будто загипнотизированная смотрела на него и наслаждалась видом. Я влюблена. Я безумно влюблена в него. — Ну? — настаивал он. — Будто ты уже не прочитал все, — сдаваясь выдохнула я. Люцифер сжал челюсть. — С недавнего времени уже нет. Я не могу читать твои мысли. Я еле заметно вскинула брови. Эта новость действительно ошарашила меня. — Могу узнать причину? — Вдруг у него силы ослабли? Вдруг он теряет ту самую связь между нами? Эти варианты меня пугали. — Папочка наделил тебя силой скрытности мыслей. Увы, но он чуть сильнее меня, — горько усмехнулся он. Я выдохнула и расслабилась. Пусть лучше будет так. — Когда ты позволишь мне коснуться тебя? — в нетерпении спросил он, усиленно сглатывая, когда окинул меня голодным взглядом. — Не знаю. Все зависит от твоего рвения, — сладким голосом ответила я и провела ладонью по его щетинистой щеке. Он улыбнулся коварной улыбкой. — Играешь со мной? — Могу себе позволить. — Можешь, — выдохнул он. — Только тебе дозволено делать со мной все, что вздумается. — Честно? — Я хочу поцеловать тебя, — прошептал он, впиваясь глазами в мои губы. — Нет, — выставила я все еще существующую границу между нами. — Я тоскую по тебе, — продолжал шептать Люцифер. Я тоже. Душу разрывает. — Отпусти меня. Люцифер выдохнул и осторожно опустил меня вместе со стулом на землю. Он наклонился и провел большим пальцем по моей нижней губе, собирая шоколад, а после облизал его и усиленно сглотнул. — Сладкая. У меня такие грязные мысли в голове. Я столько всего хочу с тобой сделать, — прорычал он. — Только в твоих мечтах, — промурлыкала я и Люцифер усмехнулся. — Не думаю, — хитро улыбнулся он. — Хочу тебя сегодня увидеть в платье на ужине. Ты придешь? — Ты спрашиваешь меня, а не ставишь перед фактом? Это же не в твоем стиле, — удивилась я вскинув бровь. — Придется, — усмехнулся он. — Я ужасный, но я не хочу быть ужасным для тебя. Для тебя я хочу быть заботливым, нежным и любящим, а не монстром. Мне хотелось набросится на него с объятиями и поцелуями, но сдержала свои порывы. Это невыносимо, когда делишься на два лагеря. Одна моя сторона неистово хочет спрятаться в его объятиях под могучими крыльями, а вторая часть орала о чувстве собственного достоинства и не прощать его так быстро. Мое сердце и моя душа, конечно, склоняются к первой стороне, а разум — ко второй. Я всегда чаще всего слушала адекватные доводы разума, находясь во власти Дьявола, тем самым мучая себя. Я привыкла себя мучить, но зато буду уважать себя и быть сильной духом. И Люциферу нравится, когда я сильна и независима, когда могу перечить ему и не проявлять одно лишь повиновение, он в восторге, когда я отстаиваю себя. Он сейчас смотрит на меня так, будто я самый уникальный и бесценный камень. — Я приду, — улыбнулась я. Ведь я хочу дать ему второй шанс. Люцифер улыбнулся и поцеловал мои запястья. Я встала со стула, и он поднял его, чтобы забрать с собой в зал. Когда Люцифер открыл дверь, девушки вышли из помещения по очереди, вынося все, что мы туда принесли. — Все хорошо? — взволнованно спросила Мими. — Да, — улыбнулась я. — Извините, мне придется вас покинуть сейчас. — Намечается горячий вечер с Люцифером? — запела Ости. — Рановато. Я только начинаю приходить в себя после всего кошмара, что он мне предоставил. — Все правильно, — энергично поддержала меня Аля. — Пусть помучается. — Важно то, что Люцифер сам принимает твои уроки. Делает так, как тебе комфортно. Это уже балл к успешному завоеванию прощения, — уточнила Лилит. Я улыбнулась поддержке девушек и ушла в свою спальню. По дороге я гладила свои запястья, которые недавно расцеловал Люцифер, а когда посмотрела на них, оцепенела на месте. Шрамы от цепей, что раньше «украшали» их — исчезли. Люцифер будто мне сейчас наглядно показал, что он действительно способен залечить все мои раны на душе и собрать осколки сердца, несбыточных надежд и раздавить все разочарования. В своей спальне я нашла большую черную коробку на своей постели и немедля открыла ее. На дне лежало белое платье, которое я не мешкая надела на себя. При первом взгляде я поняла, что нижнее белье под этим платьем не пригодится. На нем много откровенных вырезов, а шлейф простирался позади меня пышной фатой. Я нанесла легкий макияж и надела туфли на каблуке. Волосы плавными волнами легли на мои плечи, а на макушке я собрала несколько прядей розой. Я была готова и судя по записке в коробке я успела ко времени и пошла в сад Лилит, где Люцифер подготовил для нас ужин. Я вошла в помещение с зелеными растениями, которое возвращает меня в дни, проводимые на земле. Люцифер заметил меня и медленно пошел ко мне навстречу, рассматривая мой внешний вид. Я заметила, как он чаще задышал. Приодев меня так, он сам себе предоставил мучения. Или он таким способом дрессирует себя? Люцифер провел своим пальцем по моей скуле, заставляя меня прикрыть глаза от его нежных прикосновений. — Ты так прекрасна, — прошептал он. На нем была белая рубашка, рукава которой он засучил до локтей, обнажая свои татуировки, и черные брюки с ремнем, бляшка которого была из белого золота. Наш внешний вид идеально сочетался. — На мне такой откровенный наряд. Я удивлена. — Все потому, что только я вижу тебя в нем. Это все лишь для меня. — Твою самоуверенность не отнять, — улыбнулась я. Он ухмыльнулся. — У меня для тебя есть подарок. Я тут же заинтересовалась. Люцифер подвел меня к столу, на котором накрыли аппетитный ужин, запах которого дразнил желудок. Посредине горели свечи с ароматом жасмина. На краю лежала бархатная коробочка пастельного оттенка с вырисованными золотыми буквами «LF». Люцифер взял ее в руки и открыл, предоставляя моему вниманию ожерелье невероятной красоты. Бриллианты, на которых висят рубины, похожие на капельки крови. И почему в такое прекрасное мгновение я вспомнила о своем первом ожерелье, подаренное Люцифером и о его плачевной судьбе. Плохое предчувствие засело в груди, мешая дышать свободно. Люцифер заметил мое растерянное лицо и погладил по щеке. — Прости меня и за это, — хрипло прошептал он и оставил несколько мокрых поцелуев на шее. Мне хватает лишь его нежных поцелуев, чтобы больше не ощущать боли. Люцифер практически показал истинность своих намерений быть заботливым и нежным для меня, но мне необходимо проверить еще кое-что. Доверяет ли он мне и моей любви? Люцифер бережно повернул меня к себе спиной и убрал волосы. Они легли на мою грудь. Тяжелые и холодные камни легли на мою шею. Я затаила дыхание, когда губы Люцифера коснулись моего уха. — Это ожерелье Брисингамен. Я усовершенствовал его первоначальный вид. Существует поверье, что возлюбленный Богини Любви просто обязан подарить ей это ожерелье, чтобы все видели — она принадлежит мужчине. — Он оставил жадный поцелуй на моем плече. Я повернулась к нему лицом, смотря на него коварными глазами. — Не смотри так на меня, иначе я не посмотрю на твой запрет, — твердым баритоном проговорил он с искрами желания в глазах. Я посмеялась. Люцифер помог мне сесть за стол, сам сел напротив меня. Он ухаживал за мной весь вечер, ни на секунду не оставляя без внимания. Мы переглядывались и достаточно было лишь этого, чтобы прочитать в глазах нескрываемое желание друг другу. И мне так хотелось залезть в его голову, чтобы увидеть своими глазами то, как он смотрит на меня и что думает обо мне. Ведь он смотрит на меня такими влюбленными глазами, что я теряюсь в реальности, забывая обо всем на свете и лишь одно желание — оказаться в его объятиях. Я хочу понять лишь последнее, насколько сильно он доверяет мне? Я не хочу повторить свое прошлое и снова оказаться в подвале за малейшую провинность.Люцифер
Я проводил Викторию в ее спальню, хотя очень хотел свернуть в другом направлении и повести ее в свою спальню. В мою постель. Без нее она до дрожи холодна. Когда Виктория подозревала меня в связи с другими, мне хотелось показать ей, как мне нужна лишь она. Я ожидал этих вопросов и надеюсь, что развеял ее сомнения хоть немного, ведь она так и не решилась посмотреть на мою жизнь без нее. Зачем мне другие, когда есть Виктория в моей постели. Но пока просто рядом со мной. Ее осторожность вполне обоснована. Виктория дала мне шансы все исправить и ждет того самого часа, когда даже ее разум скажет «да!» и она будет в моих руках. Я терпеливо подвожу к этому моменту, стараясь не совершать того, что ей не понравится. — Вики? — Да? Мы стояли рядом с ее дверью. Я не желал отпускать ее. — Что тебе может не понравится в моем поведении? — задал я этот вопрос прямо. — Мне может не понравится лишь одно — твой отстраненный взгляд, в котором нет доверия ко мне. Я выжидал еще каких-то слов, но она умолкла. — Это все? — Да, — пожала она плечами. Я вздохнул и осторожно притянул ее к себе, крепко обнимая. Я уткнулся носом в ее шею, вдыхая в себя ее чертовски приятный и сладкий запах ванили. Я чувствую, что живу. Вместо тех страданий, что я испытывал и держал внутри себя, я чувствую отныне блаженство. Иногда я ощущаю такую легкость, будто хожу по гребаным облакам, как тогда, когда приходил к отцу. Я касался оголенных участков ее тела своими пальцами, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Моя Богиня, она чертовски хороша и вся она для меня. Только моя. Никому не отдам. Мне невыносима мысль, что ее касается кто-то другой. Я хочу вернуть свой дьявольский облик и ослепить всю мужскую половину населения этого мира. Когда я почувствовал, как одна горячая слеза упала на мою грудь, впитываясь в рубашку, я посмотрел на лицо Вики, обхватывая ладонями ее лицо. Я начал волноваться. — Я не могу спокойно принимать твои ласки, — всхлипнула она. Я сжал челюсть и выдохнул, прижимаясь лбом к ее лбу. Я пугаю ее даже своими нежными ласками. Говорить уверенно себе о том, что все верну на места и даже моральное состоянии Вики — одно, а на действии это совершенно другое. Это тяжело, но эти трудности только подпитывают меня и мотивируют. Я хочу Вики обратно себе. И перед этим сильным желанием не рискнёт встать никто и ничто. — Прости меня. Прости… Я должен был. Помнишь мои слова в саду? Ты не вспомнила? Она покачала головой и шмыгнула носом. — Я сказал тебе, что самое главное в моей любви — это не причинять вред объекту обожания. Но забыл добавить — я готов на все, чтобы спасти тебя. Вики, любовь моя, я должен был. Пусть ты будешь ненавидеть меня, но зато я спасу тебя. Моя вечность предназначена для одного — завоевывать тебя каждый день, показывая свою любовь. Вики коснулась ладонью моей груди и мои мышцы напряглись тут же. — А моя — завоевывать твое доверие. — Ты единственная кому я доверяю слепо. Я совершил много ошибок в прошлом, идя на поводу темных эмоций. И спустя время я понял, что только тебе я должен доверять безвозмездно. Вики улыбнулась и поднялась на носочки, оставляя легкий поцелуй на моих губах. Легкий и короткий, что я даже не успел ощутить вкус ее губ, чтобы снова провалиться в наслаждение. Как бы я не хотел сейчас прижать ее к стене и отчаянно расцеловать ее губы до крови, срывая по лоскуткам это платье на ней, практически не скрывающий безупречного тела моей Богини, но я обязан держать дистанцию. Эту грань Вики сама должна пройти. Мне остается лишь сглатывать желание обратно в темный ящик. Там уже не осталось места, и я задыхаюсь им. — Спокойной ночи, Люцифер, — нежным голосом проговорила она и открыла дверь спальни, скрываясь за ним. — Вряд ли она будет спокойной без тебя, — прохрипел я и вернулся в свою спальню, чтобы снова замерзать там. Даже если я буду купаться в лаве, даже она не передаст мне того тепла, какое я получаю от близости с Вики.