Жвачка

Весь класс. Они опросили весь класс, но никто не признался. А всё начиналось безобидно. Ойкава стал второгодкой, обрёл популярность среди сверстников, нашёл компанию, даже завёл девушку. А ещё его назначили старостой, и эта привилигия тоже была в радость, пока не появился жвачный преступник — так нарекли негодяя, который бессовестно лепил жвачку к мебели. Руководство школы не могло оставить это дело без внимания и поручило Ойкаве и Сугаваре как старосте и заму найти виновника. Сначала Ойкава разозлился: почему это он должен тратить на школу ещё больше времени? Он и так является медалистом, капитаном волейбольной команды, в перспективе президентом школы. Почему он должен искать хулиганов? Но расследование на практике оказалось не таким ужасным, каким Тоору его представлял. Они с Сугой делали странные заметки, докапывались до людей на законных основаниях, иногда в шутку угрожали; а самое главное, потом можно было вместе поесть булочек за чашкой кофе в школьной столовой и мило беседовать: общего у связок оказалось не мало. — Чёрт, почему мы раньше не познакомились, — искренне восторгался Тоору. Он уже воображал, как теперь будет кидать мемы по DC не Ива-чану, разбивающему сердце Ойкавы игнором. — Кто твой любимый перс? — Бэтмен секси, — ответил Суга, намазывая джем на хлеб. — Мой Дэмиен. — Он тоже секси. — Умоляю, ему десять. — Он в другом смысле секси. — Ты всех называешь секси? — Как иначе, парни секси, — Коуши понял, что подмигнул, уже после того, как у его собеседника расцвела на лице самая самодовольная улыбка из всех виданных доселе. Она могла значить либо насмешку, либо понимание — Коуши оптимистично выбрал второй вариант и таинственно улыбнулся в ответ. — Ты прав. Секунда, две... Столовая взорвалась хохотом, из-за которого на двух парней злобно зыркнули поварихи, заставив смущенно притихнуть и задуматься о том, что они оба нетрадиционной ориентации. Но эта информация им не пригодится. Нет. ~ Радостный Асахи вышел из кабинета после тяжёлого рабочего дня. Ему мечтались дом, тёплая постель, запах свеженапечатанной книги... Вдруг всё рухнуло, Асахи пришёл в себя и ощутил отсутствие рюкзака на плечах. Лучше бы он в класс не возвращался: увиденное зрелище перевернуло его мир. Там был Суга. Суга лопнул пузырь розовой жвачки, взял резину между пальцев, указательного и большого, и приклеил её к парте. Он и не подозревал, что в этот момент кто-то увидел совершённое им ужаство. Казалось, время остановилось, когда он повернул голову и увидел в проёме двери шокированного Азумане. — Ты ничего не видел, — Коуши в один миг оказался рядом и прижал растерянного лучшего друга, бывшего в полтора раза крупнее, к стене. — Но... Я должен об этом сказать. — Я — замстароста. Я должен знать об этом и знаю, больше — никому не надо. Сугавара в этот момент выглядил опасно и завораживающе — Асахи не мог сказать слова против. Только безысходно выдохнуть и кивнуть. Этим бы дело и решилось, если бы не скрипнула дверь и не показался человек, которого в данных обстоятельствах точно не хотели видеть, точнее, чтобы он видел их — Ойкава Тоору. Он недоуменно уставился на парочку, бывшую в двусмысленной позе, и сделал свои выводы, на которые Суга и Асахи тут же покраснели и покачали головой. — Не буду мешать, — с улыбкой простился он, этакий засранец — понял же, что неправильно понял, а надо играть на нервах. Асахи и Суга обречённо хлопнули себя по лбу. ~ Если у Сугавары спросят, зачем он портит школьное имущество, прибавляет работу дежурным и почему просто не может выкинуть резинку в мусорку, он не сможет дать точного ответа. Сначала таким способом он лишь выливал гнев на мир: держите, вы меня довели до того, что я прибавляю вам проблемы. Когда это коснулось его как замстаросту, он решил перестать, но играть в детективов оказалось так весело; веселее всего слушать с невинным видом рассуждения напарника о глупом шутнике, будучи импостером. И Коуши спектакль не прекратил. Даже если ему обернётся это боком, он сможет выпутаться: репутация пай-мальчика творит свои плоды. Тогда о чём волноваться? У него есть переживания и поважнее. Чем старше становится Суга, тем сильнее родительский контроль. Чувство недоверия со стороны самых близких людей, которым готов вывернуть душу наизнанку, доводит до белого каления. Он всего раз оступился, когда по глупости признался болтливому соседу в гомосексуальности и в чувствах, но родителям этого хватило, чтобы вмешаться в личнюю жизнь сына, раз за разом вторгаться в его личное пространство: контролировать круг друзей, проверять переписки и фото в галерее, запретить вылазки на вечеринки. По последней причине Коуши пришлось отказаться от вечерней сходки с друзьями, и теперь, вместо того, чтобы вкусить юношескую свободу, он корпел над учебниками и мечтательно глядел в окно, где виднелись фонари. Рядом с тетрадкой засветился дисплей телефона. "без тебя здесь не круто" Коуши тепло улыбнулся. Больше всего, может, даже сильнее его самого расстроился Ойкава. Они встретились только в этом учебном году, но времяпровождение с друг другом было таким лёгким и комфортным, будто они друзья всю жизнь. Школа, волейбольный клуб, расследования — всё это, конечно, хорошо, но хотелось бы увидеться в совершенно неформальной обстановке и оторваться так, чтобы тошнило от мыслей о тусовках. "не соблазняй", — набрал Суга, хихикнув про себя. "ещё не поздно вымолить тебя у твоих родителей?" "они на работе" "тем более, сбеги, делов-то" Сугавара печально вздохнул. Если бы всё было так просто. Он не ослушается родителей. Он будет терпеть, как ноет сердце и как тянет увидеться с Тоору, переживёт эти непонятные чувства, забудет об этом вечере как о страшном сне, будет сыном, которым можно гордиться, но не пойдёт. ~ На веранде было прохладно, и Ойкава предложил свой пиджак Шимизу. Ностальгическая тишина, декабрьский снег танцует внедалеке, они вдвоём — романтика; отличный шанс, чтобы наконец перевести отношения на новый уровень. Но по взгляду видно, что Киёко сейчас не здесь — она тоскует о другом. Впрочем, как и Ойкава, стоит признаться. Они начали встречаться в начале осени, потому что один — король среди парней, вторая — богиня у девушек. Их называли идеальной парой, к их отношениям стремились, не зная, что на деле они даже не целовались. Тоору пытался, но Киёко в такие моменты находила отговорки. На первом и последнем свидании она тоже вела себя холодно и отстранённо. Что там говорить, они были вместе только в школе, а в остальное время даже не думали о существовании друг друга. Осознав всё это, Тоору задумался, а нужны ли им эти пустые отношения. Он сказал: — Давай расстанемся, — в ушах неприятно зазвенело от разрыва ставшей привычной тишины. — Да, давай, — понимающе улыбнулась Киёко. Она ещё немного постояла и скоро ушла. — Ещё увидимся. В одно время с этим на веранду зашёл Сугавара. Ойкава не поверил своим глазам. Он столько думал о Коуши, что уже стало мерещиться? — Я тут, — и впрямь живой. Стоит, в гладкой белой рубашке, заправленной в чёрные брюки, воплощение элегантности и мягкости, улыбается милыми ямочками. — Не ожидал? — Как бы да и как бы нет. Ойкава слишком залип, но в эту минуту позволил себе эту слабость и мысленно попросил у Коуши понимания. Тот неловко подошёл ближе, чтобы положить руки на перила и вдохнуть поглубже декабрьский воздух. — Почему ушла Шимизу? — Мы больше не вместе? — Что? Почему?! — Мы, — смущенно засмеялся Тоору. — не любим друг друга. — Вооот как... Ну так лучше, — честно сказал Сугавара. Он не мог объяснить почему, но то, что Ойкава и Шимизу не вместе, так правильно. — А ты всё-таки сбежал? — Ойкава ехидно улыбнулся, даже не представляя, каких усилий Коуши стоило не устоять перед соблазном и бросить всё на самотёк. Но сейчас это чувствовалось удивительно волнительным и приятным — Коуши не жалел. Особенно стоять перед Тоору, быть центром его внимания, мёрзнуть и хотеть в его объятия. До Суги дошло, что он чувствует себя геем как никогда раньше. И это ужасное осознание настигло не только его. Ойкава попросил: — Пошли внутрь. "Пока я тебя не поцеловал". ~ Жвачный преступник ложится на дно, расследования прекращаются. Может, это и к лучшему, потому что близость вызывает много опасных желаний. На расстоянии их не становится меньше, но воплотить никак нельзя, только тихо сгорать. Сугаваре кажется, что он сошёл с ума, потому что на полном серьёзе отправляет Тоору в два часа ночи смску с "пошли гулять". И ему отвечают, тоже влюбленные, но потрезвее: "тебя родители не пустят". "я выйду в окно" "нет, это опасно" "я выйду" Тоору старается не утопить пространство в чувствах и ограничивается мягкой улыбкой: "спокойной ночи" А на утро приходит к Коуши, они вместе идут в школу, и царящее напряжение невыносимо. Что будет, если признаться? Есть ведь какой-то шанс на взаимность, несомненно? "Я ведь такой шикарный, неужели я хоть капельку не понравлюсь этому индюку?" — они смотрят в экран телефона и дрожащими пальцами стирают тысячи раз переформулированное сообщение. Они строят друг другу грустные глазки в школе, пока прячутся за спинами друзей. За Асахи как за каменной стеной, а вот Ива-чан такой приставучий с бесконечными вопросами "чё кривляешься?", "куда мы сбегаем?". Из надобности это перерастает в забаву: догонялки и прятки слились в одну игру. Тоска превращается в страсть, и разгорается пожар, стоит столкнуться в пустом коридоре и занырнуть в ближайший кабинет, потому что Ойкава серьёзно:"Нам надо поговорить". Под внимательным взглядом Коуши садится за парту и выжидает, пока Ойкава закончит таинственно молчать. — Как волнительно, — широко улыбается, потому что правда волнительно: сердце стучит чаще, пальцы подрагивают, надежды вспыхивают. "Давай ты скажешь то, что я мечтаю услышать". Но Тоору сегодня сердитый и никакие мечты воплощать не собирается. — И вот что ты лыбишься? — А что не так? — искренне не понимает Коуши и расстроенно дует губы. — Я поговорил с Асахи. И он мне всё рассказал. — Что "всё"? — Ты знаешь. Да, Сугавара знает. Но если провинился, надо строить невинную овечку до конца. — Не понимаю, о чём ты. — Это ты жвачный преступник, — Тоору упирается ладонями в стол и выгибается, пристально глядя в глаза подозреваемому; по телу пробегают чёртовы мурашки. Коуши вдыхает побольше воздуха. — Нет, не я. — А вот и ты. — А вот и не я. — Зачем ты это делал? Он почёсывает участок кожи внизу спины, не прикрытый рубашкой, пока приходит к выходу, что отпираться больше не имеет смысла. — Сначала просто злился. Потом... — замолкает, решаясь на признание, которое открыл и для себя. — Хотел побыть с тобой только вдвоём. — Но зачем так? Ты мог просто мне сказать. — Но это было бы странно. Мы и так вместе на уроках и в клубе. Это должно выматывать. "Должно, — признаёт Тоору, оценивая красное как помидор лицо возлюбленного. — Но не выматывает". — Я тоже должен сказать... Я знал, что это ты жвачный преступник, — он выжидает, чтобы полюбоваться удивлением на лице Коуши, и это зрелище оказывается настолько удовлетворительным, насколько представлялось, и даже больше. — Я постоянно видел жвачку той марки у тебя в рюкзаке, и эпизод с тобой и Асахи не давал мне покоя. — Но почему ты не раскрыл меня раньше? — Потому что тоже хотел остаться наедине, — одна попытка на признание крашу всей жизни, нервирующая и удушающая ожиданием. — Ты секси. И я по тебе сохну. Иногда в нелепом существовании в огромной вселенной, где взрываются звёзды и создаются миры, бывают моменты, когда всё застывает и уходишь в себя, хотя именно сейчас ты необходим реальности; чувства обостряются, и спустя миг, длившийся будто бесконечность, тебя выкидывает волной и делает трезвым. Суга не думал, что так бурно среагирует. Он думал, что есть возможность взаимности, и её реальность не должна так потрясать, но. Он крепко обнимает Тоору — так хорошо и правильно, идеально, чтобы умереть, ведь лучше уже не будет — и неловко целует в губы. А когда отстраняется и открывает глаза, читает в глазах напротив ласку и обещание всегда быть рядом.