И вся вечность впереди

      …Когда туман рассеялся, она обнаружила, что стоит у уже знакомого трехэтажного дома на холме, с которого открывался красивый вид на округу. Правда, пейзаж стал куда мрачнее, чем во время ее прошлого визита в сороковые: небо затянули низкие, тяжелые тучи, а землю с остатками жухлой травы местами покрывал ковер из сухих выцветших листьев. На улице было холодно – гораздо холоднее, чем в ее родном времени. Изо рта вырывались облачка плотного пара. Особняк Реддлов выглядел мрачным и нежилым, словно потускнев и постарев после смерти владельцев. Но все же он еще не был заколочен, как она видела в 1997 году, не утратил нарядного вида, а это означало…       Это означало, что хоть в чем-то ее ритуал прошел как надо. Она перенеслась во времени снова. И именно в прошлое.       Она сразу трансгрессировала в Косой переулок, где первым делом купила сегодняшний «Ежедневный Пророк». Даже не взглянув на первую полосу, уговаривая себя успокоиться и пытаясь унять дрожь в руках, Миранда сразу уставилась на дату – ноябрь 1945 года. Она не сдержала счастливого вздоха – у нее получилось! Месяцы изысканий не прошли даром, она смогла вернуться обратно! Она снова в прошлом и снова увидит…       Тут она заметила, с каким выражением на нее смотрела проходившая мимо пожилая пара волшебников. На лицах обоих было написано первоклассное изумление, смешанное с негодованием – счастливый вид Миранды почему-то их явно возмутил. Она торопливо сделала серьезное лицо, но губы продолжали сами собой расползаться в радостную улыбку от охватившей Миранду эйфории. Пара ускорила шаг, причем дама теперь что-то крайне неодобрительно нашептывала супругу на ухо. Сообразив, что дело тут не только в том, что ее слишком счастливый вид нарушает общественные приличия, Миранда расправила «Ежедневный пророк», чтобы увидеть заголовки.       «Убийца Оуэна Бэгшота до сих пор не найден».       Ох ты ж черт возьми.       «Румынские мракоборцы продолжают расследование убийства восемнадцатилетнего Оуэна Бэгшота, тело которого было найдено 20 ноября в Бухаресте, но пока им не удалось обнаружить ничего, что навело бы на…».       Уже чуть менее радостно Миранда перевела взгляд на дату. Сегодня 24-е ноября 1945 года.       Дважды черт возьми!       Она провела ритуал 19 ноября 1998 года, ориентируясь на дату, которую они с Гарри и Джинни видели в старой газете. Том убил Оуэна 19 ноября 1945 года, и именно в этот день она должна была перенестись в прошлое! Она подготовилась, собрала вещи (которые теперь были упакованы в сумку с заклинанием Незримого Расширения), мысленно попрощалась с родными. 19 ноября было выделено в ее воображаемом календаре жирным красным цветом, эта дата была ключевой… И надо же – опять ритуал перемещения во времени прошел неправильно! Нет, эта временная магия ей явно противопоказана…       Так, надо успокоиться и выдохнуть. Она промахнулась всего на пять дней, за это время не могло произойти ничего смертельного. Том должен вернуться за этот срок из Бухареста в Лондон, только и всего. И их встреча произойдет немного раньше, чем она планировала.       На последней мысли сердце совершило такой скачок, что чуть не пробило грудную клетку, а в ушах громко зазвенело. Чужими, негнущимися пальцами Миранда сунула газету в сумку и медленно двинулась вперед по Косому переулку – каждый шаг давался с таким трудом, будто она шагала на эшафот, хотя подобное сравнение было совершенно неуместным и неверным. Больше года… А если конкретно, пятнадцать месяцев, целых пятнадцать месяцев она мечтала об этом моменте! С самого своего прыжка в родное время она представляла себе, как вернется, как снова увидит его, миллионы раз представляла себе его реакцию… А сейчас внезапно душу сковало чувство страха, приправленного неуверенностью. Как он сейчас встретит ее, что скажет? Будет ли он… ну, рад, в конце концов? Или Том смог уже справиться с потерей и начать жизнь заново, а ее появление сейчас если и произведет на него впечатление, то точно не в том смысле, в каком она бы хотела?       Решительно выдохнув, Миранда свернула в Лютный переулок. Поздно сомневаться и мучиться такими вопросами. Она свой выбор сделала, вернуться назад в будущее ей больше не удастся – ритуал был необратим. И если Том не пожелает ее видеть… Что ж, значит, она будет осваиваться в этом времени в одиночестве.       В «Горбин и Бэркс» было тихо и сумрачно. Лавка пустовала, что даровало ей мгновение облегчения, которое тут же сменилось острым разочарованием. Миранда едва взглянула на ассортимент отталкивающего вида темных артефактов и принялась нервно вышагивать взад-вперед. Мерлин, она же столько раз проигрывала в голове эту встречу, их диалог, репетировала реплики! Так почему же сейчас у нее в голове так пусто, что она, кажется, даже собственное имя не помнит?!       – Чем я могу вам помочь, мадам? – поинтересовался старческий голос позади нее, и Миранда резко обернулась. Из глубины дома показался дряхлый старик, которого она идентифицировала как мистера Бэрка – непосредственного начальника Тома. Сам владелец лавки посмотрел на нее озадаченно – внешним обликом Миранда мало походила на его обычных клиентов.       – Что вам угодно, мисс? – скорректировал обращение Бэрк и прищурился, изучая посетительницу.       – А… – отмерла Миранда. – Я ищу вашего сотрудника, Тома Реддла. Могу я с ним поговорить?       На лице старика появилась хитрая, понимающая ухмылка, и Миранда мысленно закатила глаза. Интересно знать, тут часто появляются с аналогичным вопросом девицы, которым приглянулся молодой красивый приказчик? И почему она, его жена, только сейчас задалась подобным вопросом?..       – Он сегодня не в магазине, мисс, – сообщил Бэрк любезно.       – Где я могу его найти?       Ухмылка сменилась скучающим выражением – поняв, что прибыли гостья не сулит, хозяин лавки моментально утратил интерес к беседе.       – Это внутренние дела нашего магазина, мисс, – более сухо заявил он. – Ничем не могу помочь.       Несколько секунд Миранда молча смотрела на него, на что Бэрк расплылся в неприятной улыбке.       «И что я должна делать? Уговаривать? Убеждать? Просить?       К черту все! Не для того я пятнадцать месяцев сходила с ума от безысходности, рассталась на всю жизнь со своей семьей, чтобы теперь тратить время на подобную ерунду!»       – Я еще чем-нибудь могу вам помочь, мисс? – все с той же мерзкой улыбкой осведомился Бэрк. Правда, улыбка его быстро увяла, когда хозяин магазина обнаружил, что прямо ему в лицо смотрит волшебная палочка.       – Империо!       Что ж, Беллатриса не соврала – чтобы Непростительное сработало, действительно стоило по-настоящему этого захотеть. Взгляд Бэрка расфокусировался, стал сонным.       – Том сегодня отправился к Хэпзибе Смит, – сообщил он вежливо. – У этой карги есть замечательные доспехи гоблинской работы, на которые у меня, должен признаться, весьма крупные планы…       Миранда его едва слышала, волшебная палочка в руке дернулась. Хэпзиба Смит! Гарри же говорил, что Том убил ее для того, чтобы получить артефакты Основателей и сделать из них крестражи!       – Ее адрес… – только выдохнула она.       Получив название города, улицы и номер дома, она стерла память Бэрку и трансгрессировала. Это невозможно было объяснить рационально, словно в один миг до предела обострилась интуиция – и Миранда буквально кожей могла ощутить утекающее сквозь пальцы время. Том ходил к Хэпзибе еще в августе, а сейчас конец ноября – за это время он мог сто раз очаровать ее, чтобы волшебница решила похвастаться перед ним своими главными сокровищами, о которых даже Бэрк не в курсе…       На крыльцо особняка с колоннами, башенками и балкончиками, который больше походил на кукольный дом, чем на реальное жилище, она взбежала, перепрыгивая через ступеньки, и нетерпеливо зазвонила в дверь. Нет, Том, прошу тебя, только не сегодня, давай ты подождешь еще несколько дней, прежде чем совершить новое убийство и еще дважды расколоть душу…       В первый миг ей показалось, что дверь открылась сама собой – и только через секунду Миранда сообразила, что ее встретила крошечная старая домовиха, которую в полумраке коридора можно было вовсе не заметить.       – Добрый день, ми… – пропищала эльфиха, но Миранда перебила:       – Том Реддл здесь?       – Да, мисс, он…       Не дослушав, Миранда рванула мимо нее вперед, вглубь дома. Правда, уже через несколько шагов она поняла, что стоило бы уточнить у домового эльфа правильный маршрут – коридор был настолько тесно завален барахлом, что беспрепятственно миновать его посторонний человек едва ли бы смог. Сначала Миранда налетела на комод – на пол со стуком посыпались коробочки и баночки, потом сбила с места вешалку с какими-то тряпками, потом едва не опрокинула кадку с чем-то, похожим на пальму. И только после этого она очутилась на пороге гостиной, которая была так же тесно заставлена множеством вещей.       Кажется, в тот момент ее жизнь разделилась на два отрезка – на «до» и «после». Кажется, ее сердце на несколько секунд прекратило биться.       При появлении Миранды очень толстая женщина в вычурном рыжем парике и пышном платье со множеством рюшей и оборочек отставила в сторону недопитую чашку чая.       – Что такое? – с громадным удивлением спросила она, а затем повелительно воскликнула: – Похлеба!       Миранда даже головы не повернула в сторону хозяйки. Она не видела ни Хэпзибу, ни трансгрессировавшего в гостиную эльфа, спроси ее – она даже не ответила бы, какого цвета в комнате были обои или ковер. Изо всех сил вцепившись в дверную ручку, неотрывно она глядела на Тома – и не могла наглядеться.       А он… В отличие от Хэпзибы, которая что-то сердито говорила Похлебе, возмущенно всплескивая руками и указывая на Миранду, Том сидел неподвижно, словно обратился в соляной столп в тот самый момент, когда обернулся на источник шума в коридоре. И без того бледный, сейчас он побелел, как полотно, всматриваясь в Миранду – и, казалось, только глаза, только темные глаза, которые она так любила, продолжали жить на помертвевшем, худом лице. Взгляд Тома лихорадочно метался по ее фигуре, по теплой мантии и сумке на плече и снова возвращался к ее лицу. Том будто пытался определить, насколько она была настоящая, и выискивал детали, которые точно укажут, что перед ним только мираж, подделка…       Это было невыносимо. Видеть этот его взгляд, это почти безумное выражение в его глазах, эту застывшую, напряженную фигуру было… страшно. А она, идиотка, еще беспокоилась, что он за пролетевшее время выбросил ее из головы…       В гостиной повисла густая, невыносимая тишина, которую можно было нарезать кубиками и продавать за баснословные деньги любителям острых ощущений. Замолчала даже хозяйка, которая наконец-то почувствовала неладное и теперь переводила подозрительный взгляд со своего гостя на бесцеремонную пришелицу. И терпеть подобную тишину, да еще буквально физически ощущать на себе взгляд Тома – такой тяжелый, что она бы сгорбилась и скрылась в спасительной тишине прихожей, если бы только нашла в себе силы хоть ненадолго выпустить Реддла из вида – становилось невозможно. Мерлин, что же будет? Учитывая, что Том всегда был вспыльчивым, а тонкий барьер сдержанности и хладнокровия вот-вот сметут эмоции такой дикой, необузданной силы, что от дома этой Хэпзибы камня на камне не останется… Необходимо было срочно что-то сказать, хоть что-нибудь…       – Ну надо же, – при звуке ее голоса Том дернулся, как от удара, а Миранда сосредоточилась на стоявшей неподалеку от хозяйки вазе с букетом роз, выдавила из себя храбрую улыбку и постаралась говорить уверенно и иронично. – Меня не было всего четыре месяца, и ты уже приходишь к кому-то домой с цветами?       Когда он одним гибким движением поднялся на ноги и шагнул к ней, Миранда едва удержалась, чтобы не отступить назад – в то мгновение ей показалось, что из глаз Тома на нее смотрит голодная, алчущая крови бездна. Так же явно она начинала ощущать его растущую ярость – к Реддлу понемногу возвращалось самообладание, и он обратился к своему любимому и доступному средству отгородиться от слишком сильных переживаний.       – Том, дорогой, вы знаете эту особу? – осведомилась Хэпзиба, рассматривая Миранду со смесью брезгливости и злости. Интересно, злость – это из-за ревности? Старуха увидела в ней молодую соперницу?       – О да, мисс Хэпзиба, – ответил Том тихо. Настала очередь Миранды вздрагивать, стоило ей услышать такой любимый голос, в котором уже сейчас угадывалась смертельная, неотвратимая угроза, пока Том все так же не спускал с нее глаз. – Свою жену я всегда и везде узнаю…       – Кого?! – тягостно поразилась хозяйка, но тут же осеклась, стоило Тому взглянуть на нее. В следующее мгновение в его пальцах словно из воздуха материализовалась волшебная палочка. Резкий взмах – и крошечное тельце Похлебы без чувств опустилось на ковер, а Том направил палочку на Хэпзибу. На долю секунды на щедро нарумяненном и напудренном лице успело проступить изумление маленькой девочки, у которой отняли в песочнице игрушку, но больше волшебница ничего не сказала – вместо этого в ее глазах впервые появился страх. Том смотрел на нее с таким холодным выражением расчетливого убийцы, что у старухи за пару секунд смогло рассеяться заблуждение касательно ее красивого визитера. Понимая, что неминуемо за этим последует, Миранда сама бросилась к Тому:       – Нет!       Тот застыл, когда она очутилась в считанных сантиметрах от него.       – Прошу тебя, – умоляюще произнесла Миранда, понимая, что счет идет на секунды. – Я знаю, что ты задумал, знаю! Еще два крестража… – Челюсть Тома напряглась еще больше, но он ничего не сказал. – Не делай этого, прошу! Оно того не стоит!       Еще несколько мгновений лицо Тома ничего не выражало, а затем он взмахнул волшебной палочкой:       – Обливиэйт!       Зеленоватая вспышка – и взгляд Хэпзибы потерял ясность. Задохнувшись от облегчения, Миранда привалилась к стене, пока Том несколькими движениями ликвидировал следы своего присутствия и вкладывал в голову старухи и домовихи фальшивые воспоминания. Вытряхнув из шкатулки старинный массивный медальон, он сунул его в карман мантии, и почти сразу же Миранда ощутила, как все ее облегчение рассеивается в воздухе – когда Том обернулся к ней, и сразу стало как-то понятно, что она осталась наедине с ядовитой змеей, которой по собственной глупости наступила на хвост. Да еще при этом не зная змеиного языка.       В один шаг Том преодолел разделявшее их расстояние и крепко взял ее за руку. Они трансгрессировали.       Комната, в которой они очутились, была Миранде незнакома, но она почему-то сразу поняла, куда Реддл их перенес – в свое новое жилище. В спальне, где они теперь стояли, пахло так же, как всегда пахло в комнате Тома в Хогвартсе, или в их квартирке на Эрскин-Хилл – его одеколоном, кремом для бритья, им самим…       Но рассмотреть обстановку ей не дали. Едва трансгрессия закончилась, тут же Миранда услышала деревянный стук – это в противоположный угол улетела волшебная палочка из жасмина, а затем в ее плечи впились железные пальцы, и Том прижал Миранду к стене, нависая над ней. Наверное, если бы не мантия и теплый свитер, на руках точно остались бы синяки.       – Четыре месяца… – прошипел он, явно из последних сил удерживая себя в руках. Темную радужку полностью вытеснил бушующий багровый пожар, когда отпала необходимость удерживать маску перед посторонними, и эти красноватые всполохи гипнотизировали ее, не позволяли отвернуться. – Четыре месяца… Я искал тебя, ждал, надеялся… Я выследил и пять дней назад убил этого идиота Бэгшота на другом конце Европы, только чтобы узнать, что с тобой… На твоем месте я был бы сейчас очень убедительным, Мири, если не хочешь, чтобы к завтрашнему утру мы остались без живых соседей!       – Пятнадцать… – выдохнула она, силясь понять, насколько серьезно он говорил. Неужели Том уже дошел до того волдемортовского состояния, когда может пойти убивать людей просто так?       – Что?..       – Пятнадцать месяцев, – повторила она более твердо и на этот раз встретила его взгляд без внутренней дрожи. Точнее, с дрожью, но теперь не от страха, а от… Впрочем, сейчас Том явно больше хотел услышать объяснения. – Вот сколько я прождала, прежде чем нашла, доработала и провела нужный ритуал, чтобы вернуться к тебе.       Хватка на плечах еще больше усилилась, будто Миранда в капкан попала, но на его лице отразилось понимание.       – Так ты была…       – В своем времени, да, – Миранда кивнула, чувствуя, как уходит адреналин, и как на смену решимости и храбрости приходит слабость. В глазах защипало – вот будет некстати, если сейчас она сорвется и разрыдается от нервного перенапряжения! Том терпеть не мог слезы, при нем подобного точно допустить нельзя… – Я была неправа, когда просила тебя отпустить Бэгшота. Это он… Точнее, это был план Симоны. Она через Бэгшота прислала мне артефакт, который вернул меня в 1997-й.       Утаивать свое настоящее время она больше не собиралась. Отправляясь в прошлое, Миранда твердо знала, что делает выбор, который определит всю ее дальнейшую судьбу. И раз она выбрала Тома, стоило теперь держаться принятого решения и больше не скрывать ничего. Хватит, наигралась уже в тайны.       – 1997-й? – переспросил Том бесцветно, будто обращался сам к себе. – Через пятьдесят лет?..       Она кивнула, не отрывая от него глаз. Снова видеть его, слышать его голос – кажется, она смогла бы так простоять всю жизнь.       – Откуда ты узнала про Хэпзибу и мои планы? Про… крестражи?       – Я многое теперь знаю, – Миранда слабо улыбнулась. Том странно дрогнул, когда увидел ее улыбку, а Миранда подняла в воздух левую руку, где на безымянном пальце блеснуло кольцо Серпентины. – Ты даже мне подсунул один крестраж? Серьезно?       Он моргнул, и в потемневших было глазах снова зажегся совсем нехороший, опасный огонек. Миранда осознавала, на насколько зыбкую поверхность ступает – ведь тема бессмертия всегда была для Тома особенно болезненной и животрепещущей – но страха не испытывала. Откуда-то в душе было твердое знание, что он не причинит ей вреда. Может, дело было в том, что она хорошо помнила все, что сказала Вильгельмина Олливандер, а может, в том, что ей хватило одного взгляда на реакцию Тома, чтобы понять, какая крепкая связь до сих пор существовала между ними… И почему-то больше всего в тот момент Миранде хотелось рассказать ему всю правду, все то, что она узнала о нем за минувшие месяцы – чтобы Реддл понимал, насколько она опасная свидетельница, которую ни в коем случае нельзя выпускать из поля зрения. Стыдно сказать, но ей хотелось вложить ему в руки это оружие, чтобы снова почувствовать себя в его власти – когда-то это ощущение казалось ей оскорбительным и тревожным, а сейчас она только этого и желала.       – Вот как, Мири? – очень тихо спросил Том, и в его голосе появились новые интонации – Реддл явно уловил ее эмоции и догадался, какой оборот приняли ее раздумья. Миранда сразу поняла, что спрашивал он не о крестраже. – Ты же всегда была такая независимая, гордая… И что же, свобода пришлась тебе не по нраву?       – А тебе? – почти неслышно шепнула она, чувствуя, как по коже бегут мурашки.       Темные глаза угрожающе сощурились, а в следующий миг Том впился в ее губы яростным, агрессивным поцелуем. Никакой нежности – это была атака, словно они вели бой не на жизнь, а на смерть, где противник не мог рассчитывать на пощаду... Миранда охнула от боли, когда он до крови прикусил ей губу, но Тома, кажется, это только больше распалило. Затем она почувствовала, как с нее свалилась теплая мантия, а блузка словно сама собой растаяла в воздухе – он что, помогает себе невербальной магией, что ли?.. Но Миранда быстро позабыла об этих совершенно неинтересных вопросах и сама потянулась, чтобы развязать галстук Тома.       – Хочешь попробовать меня задушить? – насмешливо выдохнул Реддл в ответ на ее слишком резкое движение.       – Потом – возможно, – пообещала она и сама уже поцеловала его, чувствуя, как с нее соскальзывает бюстгальтер. Ладони Тома тут же легли ей на грудь, по-хозяйски сжали. – А теперь признавайся – в эти месяцы ты мне изменял?       Виску стало щекотно от его смешка.       – Да как-то не сложилось, Мири… Вот вернулась бы ты еще через пару меся…       Он не договорил и тихо застонал – Миранде удалось расстегнуть ремень, а затем она запустила руку ему в брюки.       – Вы что-то сказали, мой Лорд? – поинтересовалась она, продолжая легко, словно играючи, скользить пальцами туда-сюда.       Каким-то молниеносным движением, так, что она даже не успела сообразить, что происходит, Том опрокинул ее на постель и опустился сверху. Миранда выгнулась дугой от острого контраста между прохладным покрывалом и разгоряченным телом своего мужа… любовника… возлюбленного… Какими там еще эпитетами можно наградить Тома?..       – А ты осмелела за эти месяцы, моя Леди, – пальцами он обвел татуировку змеи на ее ключице, и на губах Тома появилась довольная улыбка. – Надеюсь, ты осознавала, на что шла, когда возвращалась ко мне? Ты моя, Мири, и я не устану повторять тебе об этом…       – Я очень на это надеюсь, мой Лорд… – следующее его прикосновение не оставило ни одной связной мысли в ее голове, и очень надолго Миранда окончательно утратила всякую связь с реальностью.

***

      – Чем тебе моя палочка-то не угодила? – лениво поинтересовалась Миранда, когда за окном уже прочно установились ранние ноябрьские сумерки. В комнате было темно и холодно, но ни у одного из них внезапно не нашлось никаких сил сползти с разгромленной кровати и отыскать на полу какую-нибудь из разбросанных волшебных палочек, чтобы чуть-чуть прогреть спальню. Оставалось только продолжать лежать в обнимку, всей кожей ощущая тепло друг друга.       По его голосу она поняла, что Том улыбается.       – Так было больше шансов, что ты никуда не исчезнешь и ничего не выкинешь во время нашего разговора.       Миранда положила голову обратно ему на грудь, чувствуя, как на нее неудержимо наваливается сонливость, и принялась выводить ногтями узоры на его плече. По всему телу переливалась приятная истома. Том запустил пальцы ей в волосы, глубоко вдохнул.       – Я скучала по тебе, – сказала она тихо. – В некоторые моменты думала – еще немного, и я рехнусь. За пятнадцать месяцев я так и не смогла приспособиться к новой жизни. Ты… словно отравил меня. Что бы я ни делала, куда бы ни шла, с кем бы ни разговаривала… я не могла перестать думать о тебе.       Его вторая ладонь, лежавшая на ее пояснице, замерла, но голос Тома звучал мягко и серьезно:       – Ты вернулась домой? К родным?       – Угу.       – А я? – внезапно спросил он. – Я ведь буду жить в твоем времени, и у тебя есть способ связи со мной. Мы с тобой увиделись? Я узнал, что ты жива?       При воспоминаниях о том октябрьском дне Миранда невесело хмыкнула.       – Узнал. Но не могу сказать, что это известие произвело на тебя радостное впечатление.       – Ты успела что-то натворить, чтобы вывести меня из себя? – поинтересовался Том без малейшего намека на шутку.       – Нет, просто ты к тому моменту создал шесть крестражей, и потому до моего появления тебе в принципе особо не было дела.       Перемену в его настроении она уловила сразу – по тому, как участилось его дыхание, как напряглось его тело, которое Миранда по-прежнему слишком хорошо продолжала ощущать.       – Значит, о моем способе обретения бессмертия ты уже осведомлена… А теперь расскажи мне, чем же закончилась война со мной? Та, к которой тебя столько лет готовили?       Миранда застыла на месте. О том, что этот разговор обязательно возникнет, она знала с самого начала, но сейчас внезапно не нашла подходящих слов. В памяти живо всплывали картины минувших месяцев.       – Даже так? – смятение в ее эмоциях лучше всего показало Реддлу, о чем она не находила сил заговорить. Вопреки опасениям, Том не разозлился из-за известия о своем поражении – вместо этого он как будто впал в глубокую задумчивость. – Любопытно… Что произошло со мной?       – Когда я отправилась обратно в прошлое, магический мир был уверен, что самый знаменитый темный маг столетия погиб… О том, что у тебя остался последний крестраж… и о том, что он у меня, никто не знал.       В следующий миг она решила, что вдруг научилась понимать язык змей – потому что голос Тома в долю секунды утратил всякое сходство с человеческим:       – Последний?! – и это было такое ледяное низкое шипение, что она похолодела, а по ее спине побежала дрожь – и Реддл как пить дать это ощутил, ведь продолжал прижимать ее к себе.       Миранда только кивнула. Том не видел этого движения, но по тому, как длинная грива пепельных волос щекотнула ему шею, понял, что Миранда хотела сказать.       – Есть еще что-нибудь, о чем тебе стоило бы сообщить мне сразу? – спросил Том ровно и бесстрастно.       Она не ответила, но непроизвольно сжала пальцы в кулак. Конечно, она знала, что разговор начистоту будет непростым, и уж лучше обсудить все тяжелые для них моменты, пока они лежат в кровати – это как-то морально легче, чем если бы Том учинил ей полноценный допрос в соответствующих декорациях. Но теперь, когда Том узнал правду о проигранной войне и уничтожении крестражей… Миранде резко расхотелось сообщать ему о своем участии в случившемся. Впрочем, это с самого начала был дохлый номер, и Реддл в два счета ее раскусил.       – Давай, Мири, – шепнул он ей на ухо тихо и проникновенно. – Я весь внимание.       Зажмурившись, она глубоко вздохнула.       – Была битва… Очень масштабная битва, – глаз она не открывала и инстинктивно втянула голову в плечи. – Между твоей армией и силами, которые противостояли тебе. Именно в ней ты пал.       – И что?       – Я сражалась против тебя, – обреченно выдохнула она и чуть не вскрикнула – длинные пальцы с силой сжали ее плечи, делая больно.       – Почему?! Из всех людей… – прошипел он тихо и с какой-то бессильной яростью, но потом странно дернул челюстью, не договорив. Миранда приподняла голову – чтобы увидеть, как Том сверлит ее горящим алым взглядом. – Почему ты пошла против меня? Говори!       – Том, я…       – Отвечай и смотри мне в глаза!       – Потому что ты превратился в чудовище! – отчеканила Миранда. Слегка оглушенная силой его реакции, она, тем не менее, нашла в себе силы смотреть Тому в лицо без страха. – Ты не видел того, что видела я, не знаешь, каким монстром ты стал, не знаешь, что происходило в моем времени, сколько волшебников погибло из-за войны, которую ты начал… А я защищала мою семью – и защищала именно от тебя! И ведь закончилось все тем, что твои поступки вызвали только большее противодействие, и потому твои силы были разбиты! Но я тебе покажу. Раз уж я теперь навсегда осталась в сороковых, я дам тебе увидеть мои воспоминания. Тогда ты поймешь, к чему привела тебя твоя погоня за бессмертием и властью!       Выпалив последнее предложение, она постаралась вырваться из кольца его рук, но Том ей не позволил, продолжая удерживать на одном месте. Ее гневную речь он выслушал крайне внимательно.       – А теперь отпусти меня, ну!..       – Что значит: теперь ты навсегда осталась в сороковых? – требовательно осведомился он.       – То и значит. Вернуться обратно я уже не смогу, – огрызнулась она, все еще предпринимая попытки освободиться, но Том, преодолевая ее сопротивление, уложил Миранду на смятую простыню и устроился сверху, удерживая ее за запястья.       – Как-то я уже подзабыл, насколько же ты… гриффиндорка, – протянул он неторопливо. Том на удивление быстро совладал с собой – интересно, это потому, что речь шла только о грядущих событиях? И сейчас он размышлял с точки зрения настоящего стратега – учесть возможные ошибки и не повторить их в будущем? – Со все тем же бьющим через край идиотским благородством и стремлением спасать сирых и убогих, поделив мир на добро и зло… Что же ты не осталась в своем времени, Мири? Раз твои сторонники одержали победу, светлые силы восторжествовали? Да еще не отдала им на уничтожение последнее, благодаря чему я пока остался на этом свете?       Она угрюмо молчала, глядя ему в глаза с безрассудным вызовом и не собираясь ничего отвечать на эти слишком личные вопросы, но вырываться перестала, осознав бесплодность своих усилий. Однако и Том не собирался так просто отступать, и тактику он сменил настолько стремительно, что Миранде с какой-то тоской подумалось – он нагло лжет. Ничего он не забыл за эти месяцы и все так же прекрасно помнит, какими способами добиться от нее желаемого.       – Скажи мне, Мири, – он наклонился ниже, невесомо касаясь ее губами, а его дыхание щекотало ей ухо и висок. Вкрадчивый шепот словно раздавался прямо у нее в голове. – Тебе хватило храбрости и глупости присоединиться к моим врагам, и все же ты вернулась, причем вернулась ко мне навсегда… И, судя по твоим словам, в твоем времени я остался жив только благодаря тебе… Почему?       Продолжая одной рукой удерживать оба тонких запястья над головой Миранды, большим пальцем другой он теперь неторопливо обводил ее сосок. Прикосновения к слишком чувствительной тонкой коже будто посылали электрические иголочки по ее телу, и Миранда беспомощно всхлипнула.       – Мири… – выдохнул Том чуть слышно. Потом прихватил губами мочку уха и чуть прикусил.       – Скажи мне…       Он опустился ниже, и Миранда застонала, ощутив его язык на втором соске. Примерно тогда же она сообразила, что Том больше не удерживал ее руки – но сопротивляться ему она больше не могла.       – Мири…       – Потому что я люблю тебя! – отчаянное восклицание сорвалось у нее с губ словно помимо воли, и Миранда откинулась на подушку, осознав, что именно сказала.       И пусть в этой фразе не было ни слова неправды, вслух она произнесла ее лишь однажды – в день их свадьбы. Зная об отношении Тома к любви, Миранда в дни их семейной жизни не упоминала ненавистное ему чувство, которое явно вызывало в Реддле какой-то внутренний протест и резкое отторжение. Впрочем, тогда Миранду это не огорчало: она точно знала, что чувствует сама, и была полностью уверена в чувствах Тома.       А вот сейчас… Устоять перед этим искусительным шепотом ей никогда не удавалось. А еще перед его прикосновениями, дразнящими ласками… и нежностью. Это было странно, и в повседневности последний эпитет как-то совершенно не вязался с Томом Реддлом, но подобрать другого слова Миранда не могла. Том умел быть нежным – хотя Миранда не сомневалась, что поверить в это ни один другой человек просто бы не смог.       Вопреки ожиданиям, Том почему-то не зашипел и не отпрянул прочь, как дементор от Патронуса, стоило Миранде заикнуться о любви. Вместо этого на красивом лице отразилось нечто вовсе невообразимое – выражение глубокого удовлетворения пополам с удовольствием. И – Миранда буквально не могла поверить своим глазам – облегчением?..       – Ты меня пугаешь, – пробормотала она ошеломленно. – Ты что же… Хотел услышать от меня именно это? Не признание поражения, не признание, что ты был прав и что магическому сообществу необходимы перемены, не то, как я клянусь замолить свою вину?.. Ты хотел моего признания?       Реддл не ответил, только продолжал молча глядеть на нее. А Миранда, говоря все тише, под конец замолкла окончательно и теперь только таращилась на Тома широко распахнутыми глазами – и не верила самой себе.       – Что ты чувствовал, когда я пропала? – не сумев совладать с собой, выпалила она то, что так мучило ее много месяцев подряд, а в голове отчетливо звучали слова Вильгельмины Олливандер. Счастье, что она по-прежнему владеет окклюменцией. Реддл уж точно не должен услышать эти мысли.       Вопрос застал его врасплох, и Том моргнул – но тут же взял себя в руки, и выражение его лица переменилось. В глазах вспыхнули хорошо знакомые алые огоньки, а четко очерченные губы изогнулись в опасной улыбке, и Миранда ощутила, как покрылась мурашками.       – Замаливать вину тебе все равно придется очень долго, Мири… – протянул Том неторопливо. – Очень долго, но я никуда не спешу… Ты расскажешь мне все о будущем, и поражение ты все равно однажды признаешь. Не сейчас, конечно. А вот через много лет, когда осознаешь, насколько я был прав… И я непременно дождусь этого момента. Ты меня знаешь, я умею ждать…       Неожиданно он отстранился от нее с явным намерением встать.       – Ты куда? – опешила Миранда, чувствуя во всем теле непонятное разочарование.       – Ужин приготовить, – отозвался Реддл любезно. – К слову, завтра нам вставать в несусветную рань, так что еще было бы неплохо выспаться…       Он осекся и не договорил, разглядев, в какой жизнерадостной улыбке расплылась Миранда, и как она демонстративно с удовольствием растянулась на кровати.       – Даже не надейся, – заявила она в ответ на его вздернутую вверх бровь. – Это тебе нужно вставать на работу ни свет ни заря, очень сочувствую… А меня-то давно выгнали с моего стажерства в больнице! Так что я теперь свободная и безработная, могу спать хоть до полудня! И, если ты меня очень попросишь, я даже сама могу приготовить ужин…       – Удивительное совпадение! Я, видишь ли, с сегодняшнего вечера тоже свободный и безработный, – Миранда посмотрела вопросительно, и Том пояснил: – Я не собирался больше оставаться в «Горбин и Бэркс», Мири. Свои планы я исполнил, по крайней мере… частично, – речь явно шла о медальоне Слизерина, но Миранда не стала спрашивать, что Том теперь намерен с ним делать. – В Лондоне меня больше ничто не держит, как, впрочем, и тебя. Я уже потренировался в создании порталов, так что завтра… отправляемся. Как и планировали.       – Куда?.. – выдохнула Миранда, мысленно поражаясь своей удаче. Сработай ее ритуал, как было запланировано – и они с Томом бы разминулись. Нет, конечно, с помощью татуировки они бы все равно встретились, но наверняка позднее, и кто знает, при каких бы обстоятельствах…       – В Новый Орлеан, – сказал Том просто и с предвкушением улыбнулся. – Знаешь, хочу все же выяснить, на что еще была способна Лефевр. Начнем оттуда, а дальше… Посмотрим, куда нас это приведет. Ты еще помнишь о наших планах? Отправиться изучать дальше Темные Искусства?       Под конец его улыбка изменилась – стала более открытой, настоящей, просто радостной, и у Миранды перехватило дыхание от того, как же преобразилось его лицо, насколько он стал красивее. Эту его улыбку она любила больше всего, и сейчас Миранда приподнялась на кровати и сама поцеловала Тома, зарываясь пальцами ему в волосы. Потеряв равновесие, они оба повалились на смятое одеяло.       – Это у тебя от переизбытка чувств? – с подозрением поинтересовался Том. Дыхание у него срывалось.       – Ты сам сказал, что я должна замаливать вину, – промурлыкала Миранда. Эти слова совершенно не вязались с ее истинным состоянием – ведь в то мгновение она удивительно отчетливо ощущала свою власть над ним. Да, это было лишь временное явление, да, Тому хватит пары секунд, чтобы полностью разрушить данную иллюзию, как только он сам осознает это… Но сейчас это чувство пьянило. – Вот и не мешай мне…       – Я едва не сошел с ума, когда ты исчезла, Мири, – прошептал Том чуть слышно. – Это было больно… Я и представить не мог, что мне может быть так больно…       Она замерла, жадно впитывая его признание, но Реддл снова впился в ее опухшие губы, словно надеялся отвлечь ее, лишить возможности осознать эти невероятные слова. Но Миранда точно знала, что запомнит их на всю жизнь.       Ну и черт с ним, подумалось ей, пока она отвечала на поцелуй Тома. Она насладится его признанием после. Как и тем, что они снова вместе, на этот раз – навсегда.       Ведь теперь у них вся вечность впереди.