***
Они тут уже два дня и если он не выберется из этой пустыни к чертям собачьим — он сойдёт с ума. Сильнее обычного. И не потому, что ему скучно, нет. Просто это настолько его заводит, что он даже не может здраво мыслить. Не то, чтобы он не привык к Ривер, наклоняющейся перед ним в узких брюках или очень коротких шортах. Легче от этого, конечно, не становится, но не это вынуждает его прятаться в их палатке, дабы не позориться. Нет, это кое-что более… Постыдное. Дело в Ривер, в том, как она раздавала приказы подчинённым и помогала студентам, когда те что-то находили. Ривер, умело обращавшаяся с лопаткой и остальными инструментами, которые всегда под рукой. Ривер, сидящей на коленях в грязи, с сияющими глазами, пока она кропотливо очищала какую-то находку с помощью маленькой кисточки. Все дело в археологии. Его это, черт возьми, заводит. Доктор прикусил губу, сдерживая стон, глядя как его жена положила свой дневник на колени и что-то записывала карандашом. Она подняла взгляд на свою находку, попутно жестикулируя одной рукой и объясняя ее происхождение, возраст и вероятное предназначение студентам, собравшимся вокруг нее. Пустынный ветер усилился, ероша завязанные в хвост волосы. Несколько кудряшек выбились и щекотали ее и она заправила их за ухо, взглядом вернувшись к записям на странице. Как же она хороша. Она могла определить возраст чертового куска камня просто один раз взглянув на него и расшифровать древние символы, ни разу не заглянув в справочник. В ее голове была информация о веках и цивилизациях, сменяющих друг друга и это не просто потому, что она Таймледи и родилась с этим знанием. Она узнавала это, читала, изучала. Он был там — ну, точнее его прошлая регенерация — и он помнил, как сидел с ней допоздна, перечитывая ее конспекты, как делал ей кофе и наконец укладывал спать перед экзаменами. Ривер посвятила годы своей жизни тому, чтобы изучить эту профессию вдоль и поперек. И Доктор не может не признать, что это немного, самую чуточку, горячо. Весь этот кропотливый процесс завораживал, то как все эти люди так ответственно относились к сохранению этих крупиц истории, которые без них уже давно бы позабыли. Это было важно для них. Они жаждали знать о людях, живших до них, о том, что они могли узнать от и о них. Они записывали каждую найденную мелочь, относясь к ней как к величайшей важности, а когда все окончено — публиковали свои исследования, чтобы все помнили эти затерянные города и их людей. Ничто никогда не будет забыто, не на самом деле. По крайней мере до тех пор, пока есть люди вроде Ривер, делающие все, чтобы все помнили. А после того, как они изучили все необходимое, все, что они нашли отправляется по музеям, для демонстрации людям — иначе другой возможности увидеть это у них бы не было. Он обожает музеи. И, к его нарастающему ужасу, археологию он тоже обожает. Неловко поерзав, он наблюдал как Ривер отправляла студентов на их рабочие участки, а сама с головой уходила в свое дело. Доктор был в восторге от того, как она полностью погружается в свои находки и как ничто не могло отвлечь ее. Ей было плевать на палящее солнце, на раскалённый песок, на сухой воздух пустыни, который, казалось, не давал дышать абсолютно никому. Ее волновала лишь ее работа. И черт его дери, почему ему это казалось таким привлекательным? — Сладкий? — он резко подскочил, отрывая взгляд от ее способных рук и глядя на ее лицо. К его счастью, она не смотрела, все ещё сфокусированная на покрытом грязью предмете в ее руке. — Подай мою флягу, пожалуйста. Доктор вздохнул. За последние два дня Ривер превратила его в ее личного помощника, следующего за ней по пятам часами. Он таскал ее рюкзак с места на место, носил ее флягу и заново наполнял ее, когда та пустела, стоял позади нее закрывая солнце, когда ей нужна была тень. Он более чем уверен, что она, во-первых, пользовалась им, а во-вторых, пыталась довести его, но вот только она недооценивала его терпение. А ещё она не в курсе его новой маленькой… Проблемы. Устать от всего и сбежать в ТАРДИС? Не дождется. Нашарив в ее рюкзаке флягу, он вытянул ее и встряхнул, слушая плеск воды внутри. Удовлетворённый ее количеством, он уже было решил бросить ей флягу, чтобы не подходить близко — его маленькая проблемка уже не такая уж и маленькая — но понял, что может промахнуться и Ривер его убьет, если он прольет воду прямо на песок из-за неудачного броска. Сжав зубы, Доктор подошёл к ней и протянул флягу, облегчённо вздохнув когда Ривер вслепую взяла ее, слишком поглощённая работой, чтобы уделять ему внимание. — Спасибо, сладкий. Он что-то проворчал, стоя над ней и теперь уже не желая уходить, все так он мог рассмотреть ее работу вблизи. Это завораживало. Словно наблюдаешь за рисующим картину Ван Гогом или напивающимся до чёртиков и способности писать Хэмингуэем. Гений за работой. Она открыла флягу и тонкой струёй окропила побрякушку в ее руках. — Что ты делаешь? — Доктор прочистил горло, глядя из-за ее плеча. Сейчас она объяснит. Словно ему мало того, насколько он возбуждён сейчас. Да что с ним не так? Ривер остановилась и подняла на него ошеломлённый взгляд широко раскрытых, практически сияющих в солнечном свете, глаз. — Тебе правда интересно? Она выглядела такой приятно удивленной, что Доктор ощутил укол вины и нарастающее возбуждение внизу живота. Он заставил себя натянуть улыбку и кивнул. — Иначе я бы не спросил. Ее улыбка стала шире и она немного сдвинулась в бок, освобождая для него место на песке рядом с ней. — Иди сюда и я тебе покажу. Даже не раздумывая, он послушно сел рядом, словно очарованный музыкой змей. Ривер выглядела до ужаса довольной, кидая на него немного неуверенные взгляды краем глаза и слегка улыбаясь. Она достала свой пенал с инструментами, развернула перед собой и затем придвинулась достаточно близко, чтобы он ощутил запах песка на ее коже и волосах. Он сглотнул и прижал ладонь к ее пояснице, выглядывая из-за плеча. — Вода размягчает экстерьер, — объяснила она, капая ещё немного из фляги. От этого песок под побрякушкой потемнел, став мягким и влажным. В прошлой регенерации его бы тут же отвлекло желание построить песчаный замок, и он напрочь забыл об археологии. Сейчас же Доктор устроил подбородок на плече Ривер, внимательно наблюдая. — Так проще очистить все и не повредить артефакт. Он наблюдал, как Ривер отложила флягу и взяла зубило, убирая рыхлый песок и грязь, и осторожно обводя труднодоступные места, изношенные временем. Отточенные движения руки твердые и уверенные. Подавив стон разочарования в себе, он отогнал волну смущения. Его прошлое лицо сгорело бы от стыда за самого себя, но его прошлое лицо может пойти нахер, потому что черт возьми, Ривер очень умело обращается с зубилом. — Может возьмёшь кисточку и поможешь мне, милый? — она посмотрела на него через плечо, одарив взглядом из-под опущенных ресниц. В брюках уже тесно, но он все равно торопливо кивнул, отползая от нее и отправляясь искать кисть, быстро перебирая ногами и держа сжатые в кулаки руки по швам. Он определенно точно, окончательно обречён.***
Температура в пустыне падала сразу после захода солнца, но температура тела у Доктора выше чем у других, так что он устроился в спальном мешке, в котором они с Ривер спят в их палатке, без ничего вообще. Сжав ладони в кулаки, он пытался ровно дышать, наблюдая за отблесками пламени по ту сторону полотна. Ривер, ее ассистенты и студенты, все собрались вокруг костра, который они развели к ужину, обсуждая все изученное за день. Ривер вела лекцию и в сочетании с ее шортами цвета хаки и чёртовым пробковым шлемом… Ну, он уже почти час тут пытался думать о чем-то не сексуальном. — Так, так. Привет, сладкий. Он повернул голову, чтобы взглянуть на Ривер, стоящую у уже застегнутого входа в палатку. Ее руки покоились на бедрах, а губы сложились в усмешку, пока она смотрела на него с плохо скрываемым весельем. — Слишком жарко, Доктор? Он кинул на нее быстрый взгляд. — Не ворчи, — она скинула рюкзак к ногам. — Ты сам настоял на том, чтобы поехать со мной. — И я был паинькой, как и обещал, — рыкнул он. — Ой ли? — усмехнулась Ривер, снимая свои тяжёлые ботинки и откидывая их в сторону. — Значит упираться членом в мою задницу, пока я пытаюсь научит тебя раскапывать артефакты, у нас теперь входит в понятие паиньки? — Доктор резко выдохнул, глянув на нее. — Хорошо, что ты не мой студент, Доктор. Иначе пришлось бы писать докладную. — Ты… — он прочистил горло, тяжело смотря на нее. — Ты заметила? — Естественно я заметила, — фыркнула она, одарив его испепеляющим взглядом, расстегивая и стягивая шорты. Ее трусики быстро последовали следом и у него во рту пересохло. — Это было жутко непрофессионально с твоей стороны. — Отцепись, — огрызнулся он. — О, но ты бы хотел обратного, не так ли? — вскинула брови, широко улыбаясь. Ее пальчики начали ловко расстёгивать пуговицы, с каждой оголяя все больше и больше загорелой кожи. Когда она ее скинула, он осознал, что весь день на ней сегодня не было бюстгальтера и слава всем существующим богам, что он узнал об этом только сейчас. — Я даже подумать не могла, что ты так рьяно относишься к археологии, Доктор. Ты всегда в тайне был заинтересован в этом? Доктор хотел было резко возразить и сказать, что если уж он в чем-то касающемся археологии и заинтересован, то это только в ней, но не мог даже вспомнить как говорить, что уж про спорить. Ривер стояла перед ним в одном только трижды проклятом пробковом шлеме и как-то не торопилась его снимать. Он сглотнул, позволяя глазам насладиться прекрасным видом. Ривер всегда была восхитительна, но сейчас в их крохотной палатке, в теплом свете и отблесках пламени на стенах, от ее красоты захватывает дух. — Возможно мне начинает нравиться это, — только и смог хрипло проговорить он вместо возражений. — Да, — Ривер опустила взгляд к его коленям. — Это заметно. — Это все ты, — проворчал он. — Ты и твои чертовы кисти. К полнейшему восторгу его тела, Ривер опустилась на колени и подползла к нему, шлем все еще сидел поверх ее кудрей, а отблески пламени играли на ее обнаженной коже. Она устроилась между его ног, наблюдая за ним потемневшими глазами. — Ревнуешь? — К чему? — мягко хмыкнул он, борясь с желанием прикрыться хотя бы руками. Ее глаза сверкнули в темноте и умные пальчики прошлись по его ноге, дразняще обводя колено. Он с трудом подавил всхлип. — Эти артефакты получают мое внимание целиком и полностью, — она убрала руку и, несмотря на острое чувство пустоты, ему куда более интересны ее дальнейшее действия — она взяла свой рабочий пенал. — Хочешь, чтобы я изучила тебя, Доктор? Раскрыла все твои секреты? Доктор облизнул губы, глядя как она развернула пенал, демонстрируя весь набор кистей и зубил. Она хочет использовать все на нем, понял он и его сердца подскочили куда-то к горлу. Она хочет изучить его как Чертов артефакт. А он хочет позволить ей. Ривер улыбнулась в ответ на его сдавленный стон и оставила поцелуй на внутренней стороне его бедра. — Ложись и не дергайся, дорогой. Я буду аккуратной, — она подмигнула и хотел бы Доктор ненавидеть эту ее манеру так легко угадывать все его желания, но когда все кончается так… Разве у него есть выбор? — Итак… — она провела пальцем по своим инструментами, размышляя вслух. — Что мне понадобится первым? — украдкой глянула на него. — Твердая оболочка. Нужно зубило. Доктор фыркнул. Ривер скрыла улыбку, вытащила свой любимый инструмент из футляра и повернулась к нему. О, этот взгляд. Взгляд археолога, для которого нет ничего важнее, чем исследование объекта времени в ее руках. Он действительно ревновал в прошлой регенерации, не понимая, почему она никогда не уделяла такое пристальное внимание ему. Кто бы знал, что ему достаточно было просто попросить. Холодный кончик зубила скользнул по его коже и он поежился, с замиранием сердец наблюдая за ее работой. Ривер работала неторопливо, в тишине, уделяя особо много внимания его груди, там, где были сердца. Это на удивление приятное, успокаивающее ощущение и если бы он мог оторвать от нее взгляд, то, наверное, расслабленно закрыл глаза. Ривер прижалась губами к его груди, прямо между сердцами, и прикусила кожу. Он даже не стал сдерживаться в этот раз, громко простонал, и она довольно просияла, проведя зубилом по отметинам от зубов. — Ну вот, — прошептала она и прижалась своей грудью к его, наклонившись ниже. Розовые затвердевшие соски, прижатые к его груди, заставили его дернуться, пока она едва слышно проговорила в его челюсть. — Сердцевина. Она отстранилась, проскользив вдоль его тела, чтобы он ощутил каждый сантиметр ее влажной кожи своей. Он сжал челюсть, пытаясь сохранить холодный взгляд, пока она убирала зубило. Она долго изучала свой пенал, проводя пальцами по кистям, прежде чем выбрать. Вернувшись к нему, она устроилась на его торсе и он резко выдохнул, с трудом сдерживаясь, чтобы не притянуть ее к себе. Ее разгоряченное и влажное лоно, прижатое к его обнаженной коже и черт возьми он ненавидит ее. — Ничего подобного, — промурлыкала она с улыбкой. — Теперь стоит избавиться от паутины, м? Ворс на ее кисточке мягкий и даже не царапал кожу, когда она аккуратно проводила ею по его лицу. Она начала со лба, обводя морщины и иногда доходя до линии роста волос. Махнула кисточкой по его бровям и векам, касаясь ресниц. Провела по переносице и широко взмахнула по скулам. Все это время Доктор не переставал смотреть ей в глаза. Ее взгляд, такой же мягкий как кисть, сфокусированный на деле. Все лицо пронизано нежностью, непрестанной внимательностью и чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее ощущал болезненный комок в горле. — Старые глаза, — проговорила она тем голосом, которым обычно диктовала себе записи для дневника. — Указывают на длинную, сложную жизнь, — он сглотнул, наблюдая как ее кисть прошлась от челюсти до горла. — Но какую насыщенную. С семьей, друзьями, — ее губы вновь едва коснулись его челюсти. — И невероятной любовью. Не способный больше ждать ни секунды, Доктор прижал ладонь к ее спине, между лопатками, и попытался притянуть ее к себе, приподнимая голову, чтобы нормально поцеловать ее. Ривер с улыбкой уклонилась, качая головой. — Нет-нет, никаких прикосновений. Мы же не хотим, чтобы отчет вышел не объективным. Он вздохнул и привлек тем самым ее внимание к своим губам. Она провела по ним кистью. — Шотландский рот, если мои глаза меня не обманывают, — определилась она. — Вероятнее всего использовался для выкрикивания ругательств и отпугивания врагов. Доктор выдохнул, сдерживая как раз подобное ругательство, когда Ривер сдвинулась ниже и он ощутил, насколько она влажная. Ривер проигнорировала его, что-то пробормотав себе под нос и сделав несколько широких взмахов кистью по его ключицам и груди. Особое внимание уделила соскам, дразняще проводя по ним кисточкой, пока он сжался под ней. Ее усмешка, остававшаяся на лице все это время, дико злила его. — Два сердца, а значит сужаем список возможных происхождений субъекта. Кисть прошлась по груди и животу, сделав круг у пупка. — Субъект определенно не ел много, — задумчиво сказала Ривер, наклонив голову. Она провела языком вдоль его живота, и Доктор на мгновенье забыл, как дышать и сжал ладони в кулаки. — Хм… А вот сахара в чай явно добавлял слишком много. Слишком возбужденный даже для того, чтобы рыкнуть что-то в ответ, Доктор лишь слабо моргнул, когда она подняла голову. Мягкие щетинки кисти едва коснулись его бедер, но все равно чертовски близки к тому месту, где он хотел, чтобы была сейчас она, и ему не оставалось ничего другого, кроме как беспомощно приподнять бедра. Ривер цокнула языком и, пропустив целый участок кожи, переползла выше — едва проскользив влажными складками по всей длине его эрекции — концентрируясь на его плечах и руках. Она пощекотала кистью внутреннюю сторону его локтя и изучила вены, бормоча себе под нос что-то о возможных видах — некоторые предположения были действительно оскорбительными — но фокусироваться на ее словах у него уже не было сил. Он настолько возбужден, что даже не мог выдавить из себя мольбу. Не обращая внимания на его дискомфорт, Ривер изучала его руку, нежно скользя кисточкой по ладони и костяшкам пальцев. Она на мгновенье остановилась, лишь чтобы оставить невесомый поцелуй на обручальном кольце, и его разочарование тут же растаяло, от вида улыбки в уголках ее губ. — Субъект был женат, — прошептала она. — Верен другому представителю своего вида веками. Кольцо является символом супружеской верности у пар. Он переплел их пальцы и сжал ее ладонь. Ривер на мгновенье позволила ему это, коснувшись щекой тыльной стороны его ладони, прежде чем отстраниться и вновь спуститься ниже. Теперь уже она дразнила его кисточкой между ног, вдоль внутренней стороны его бедер, пока он не выдохнул ее имя в низком, умоляющем рыке. — Ривер… Она шикнула на него, беспощадная девчонка. Кисточка проскользила по его яичкам, и он дернул бедрами, приподняв их выше, моля о большем контакте, большем давлении… Боже, да обо всем, что она решила бы ему дать. Сжав зубы, Доктор ощутил, как Ривер обвела кончиком кисти головку его члена и хрипло проговорил: — Ривер, пожалуйста… Она убрала кисть. Черт бы ее подрал. Ее и ее… — Субъект обладает работающими половыми органами. — Ненадолго, черт возьми, — огрызнулся он на усмешку в ее голосе. — А значит соитие было необходимо для размножения. Он сглотнул. Ривер оставила поцелуй на его колене. Слегка расслабившись, Доктор разжал зубы и выдохнул через нос. Стараясь не фокусироваться на сильной боли между ног, он попытался сконцентрироваться на то, чем занималась Ривер — проводила кисточкой вдоль его икр и лодыжек, а потом по ступням. Ему щекотно, и он поморщился, отодвигаясь от нее. — Сильные и способные ноги указывают на привычную к бегу жизнь. Скорее всего от врагов. Или ответственности, — мягко засмеялась она. Он приподнял голову, сердито глянув на нее. Ривер же наклонила голову, наблюдая за ним из-под пробкового шлема, и откинула кисть. Его сердца пропустили удар. Она окончила исследование и все его тело напряглось в предвкушении того, что она станет делать дальше. — Похоже, субъект является последним представителем очень редкого вида, известного как Повелители Времени, — ее рука скользнула по его икре и бедру, поднимаясь выше по всей длине его тела. — Такому место в музее, — она наклонилась и ее горячие губы коснулись тазовой кости. Он подавил стон. — Но, пожалуй, я оставлю его для своей личной коллекции. Без какого-либо предупреждения, ее ладонь обернулась вокруг его члена и провела вверх-вниз. Доктор зажмурился, бормоча ругательства и превращаясь в бесполезную лужу от ее прикосновений. — Осталось последнее, — ее голос хриплый, но в нем сквозит озорство. Большой палец скользнул по блестящей головке члена, и Доктор резко двинул бедрами навстречу ее действиям. — Мне нужно знать твой возраст. Когда она обернула свою ладонь вокруг него — это было неожиданно, но, когда она взяла его в рот — он думал, что умрет. Запрокинув голову и выгнувшись на спальном мешке, Доктор вскрикнул и выругался, и плевать он хотел, если все ее студенты это услышат. Ривер усмехнулась, двигаясь вверх-вниз по всей длине, обернула язык вокруг его эрекции, облизывая как чертов леденец. Он вздрогнул от смеси ощущений, когда холодный воздух в палатке соприкасался с влажным от слюны членом. — Боже, Ривер, — выдохнул он и ощутил, как ее язычок прошелся по вене на обратной стороне члена. Глаза сами закатились, и он почувствовал, как дернулись его бедра. Ривер сглотнула, беря своим голодным, разгоряченным ртом столько, сколько может. Ее руки скользнули ниже, сжав его задницу и удерживая его на месте. Она облизывала и посасывала с самоотверженным энтузиазмом, и где-то на краю сознания, в беспорядке обрывочных «черт, да», «пожалуйста» и «Ривер», он понимал, что она сейчас абсолютно не заинтересована в том, чтобы как обычно дразнить его. Она не его любовница сейчас. Она археолог, тщательно собирающий информацию. Он уже давно был на грани, спасибо ее умелым ласкам, и знал, что придет к разрядке быстро. Доктор опустил на нее взгляд — дышать тяжело, зрачки расширены — и не возможность видеть ее лицо разозлила его. Чертов шлем преграждал ему путь. Он протянул дрожащую руку и сбил его, удовлетворено глядя как свободно рассыпались ее кудри. Он зарылся в них рукой, убирая кудри с ее лица, чтобы лучше видеть ее, и держась изо-всех сил, когда Ривер вновь двинула головой вверх и вниз. Полностью, по всей длине. Он зашипел сквозь зубы, дергая бедрами и извиваясь под ней. Она втянула щеки, глубоко всасывая, словно пыталась вытянуть из него каждую кроху весомых доказательств. А может и правда пыталась. Он крепче вцепился в ее волосы, но не для того, чтобы направлять ее, а чтобы самому хоть как-то удержаться в реальности. Ривер отстранилась, выпустив его член изо рта с характерным чпоком. Она опять быстро опустила голову, обхватывая губами яйца и посасывая. Ох, боже, это слишком. Он… Он уже не может дышать. Ноги задрожали, и он предупреждающе сжал ее волосы, что-то неразборчиво рыча. Черт, Ривер, Ривер, Ривер. Она вновь взяла его полностью в рот, скользя губами по всей длине, пока его член не оказался в ее рту полностью. Горящий взгляд ее зеленых глаз встретился с его — и она сглотнула. Все тело натянулось как струна, а ладони сжали постель. Доктор ловил ртом воздух, тяжело дыша, и ругался, пока наконец не достиг разрядки. Перед глазами мелькали белые пятна, и он крепко закрыл их, уверенный, что она все же сделала это. Она оттрахала его так, что запомнит до следующей регенерации. Может в следующий раз он уже не будет таким сопливым идиотом, когда дело касается ее. Или археологии. Доктор уже ни на что не рассчитывал. Наконец белые пятна сошли, а Ривер устроилась на его груди, щекотя кудрями его подбородок. Он сглотнул, прислушиваясь к бешенному стуку его сердец об грудную клетку и пытаясь восстановить дыхание. — Больше двух тысяч лет, — Ривер облизнула губы. — Субъект на удивление хорошо сохранился для своего возраста. В ответ Доктор лишь фыркнул.