Разговор

Когда Тесей входит в кабинет, в его кресле — ожидаемо — обнаруживается Деметра. Тесей мысленно благодарит её, что не закинула ноги на стол и не стала рыться в конфиденциальных документах хотя бы при нём: сокрытие убийства медийной личности прибавило бы ему немало хлопот. — Снова подсиживаете меня? — устало усмехается он. — Вы прекрасно знаете: хотела бы я оказаться на вашем месте — давно бы оказалась. Деметра не улыбается, не поднимает на него хищного взгляда; Тесей иногда её практически ненавидит — когда мысль о том, что никто не фальшив с ним так откровенно, как она, за раздражением уходит глубже в сознание. — Благодарен за честность. И всё же — что привело вас в мой кабинет? Не помню, чтобы у нас была назначена встреча. Она откладывает на стол журнал, который до того лениво разглядывала, и, наконец, смотрит на него: серьёзно, как и всегда, словно Полис лежит на её плечах в той же мере, что и на его — Тесей иногда забывает, что это правда. — К сожалению, не все в той же мере бескорыстны, что и я, — Деметра поджимает губы в притворной печали. «Бескорыстная» болтается где-то в конце внушительного списка эпитетов, которыми Тесей мог бы описать её, где-то рядом с «благородной» и «уязвимой», но он не может не признать её правоты: количество претендентов если не занять это кресло, то хотя бы лишить его нынешнего владельца за последнее время резко возросло. — Пришли сообщить очевидное или рассказать, что выбрали другую сторону? — Тесей бросает на неё колючий взгляд. — Признаться, ожидал, что вы продержитесь дольше — впрочем, с тонущего корабля быстрее всех бегут… — Я на своей стороне, и вам прекрасно это известно, — на секунду в глазах Деметры полыхает пламя яркое, как её волосы, но тут же пропадает — быстрее, чем сработал бы браслет. — И, поверьте, когда моя сторона перестанет быть и вашей тоже, вы узнаете об этом первым, — она переводит дыхание. — Я хотела бы знать, что вы планируете делать. Тесею невыносимо, до зуда под языком хочется сказать, какая отвратительная из неё вышла бы шпионка; Тесей знает, что она бы никогда этого не простила — если бы в их жизнях что-то зависило от взаимопрощения. — Всё ради политического интервью? Не первый год работаем вместе, вы могли бы и выучить, наконец: сначала запись через приложение, потом согласование с секретарём, список тем и примерных вопросов… — Мне не нужно дурацкое интервью, — раздражается Деметра, — если я захочу скормить кому-то из идиотов очередную сказочку, то смогу написать её самостоятельно. Мне нужно знать — если пожелаете, когда паковать вещички и сваливать с этого корабля. (мне нужно знать, что есть шанс на «никогда») Тесей чувствует, как под кожей закипает это нечто — такое же, что и у Деметры. Ему почти жаль, что его браслет — бесполезная побрякушка, когда дело касается эмоций: сейчас самое время проверить, относится ли их нечто к тому небольшому списку «слишком сильного», что ни один препарат подавить не в силах. Впрочем, если судить по поведению Деметры, ещё как относится. — Я не дам разрушить Полис, — наконец отвечает он. Она вздыхает, едва уловимо качая головой, будто хотела бы услышать иное. Тесей не понимает её: во-первых, оставшийся более-менее целым Полис всё ещё будет нуждаться в ком-то вроде неё — а со своим красноречием она наверняка займёт прежнее место в новом мире; во-вторых, даже если на секунду поверить, что ей нужно не это, она не так наивна, чтобы и правда ждать… того, чего она, разумеется, не ждёт. — Промах. Если бы я колебалась, это стало бы вашим поражением. Деметра теряет к нему всякий интерес и уходит, идеальная, как и всегда. Тесей не смотрит ей вслед (даже если задерживает взгляд на рыжем всполохе отражения в стекле окна — так не считается).