Стены дворца высоки, но дверей в них найдется немало

Хэ Су почти никогда не снится дом. Потому что они опасны, такие сны, из-за них слишком легко забыть, где она сейчас, легко совершить ошибку. Хватит и того, что ей приходится узнавать заново все то, что люди этого мира впитывают с детства. Но сегодня все по-другому, и она словно возвращается на несколько лет назад, потому что снится ей то время, когда она была студенткой. И в залитой солнцем огромной аудитории нет ни одного свободного места, и голос профессора уносит слушателей в ту эпоху, которую никто из них не предполагает увидеть воочию. Да никто и не увидит, впрочем. Кроме нее. Похоже, ей повезло, понимает во сне Хэ Су: именно эту лекцию по общей истории она не раз пыталась вспомнить, потому что на ней рассказывали про короля Кванджона. Их профессор уже немолод, и сам он кажется до прозрачности хрупким, а вот голос его по-прежнему дивно хорош: громкий, уверенный, он заполняет пространство так, что в аудитории не слышно ни шепотка, ни шороха. И то, что он произносит, похоже на сказку – увлекательную, но очень страшную сказку. – Борьба за власть, – говорит он размеренно, – всегда была делом грязным и кровавым. Король Кванджон – фигура великая, но неоднозначная, и важным штрихом к его характеру следует считать то, что на пути к трону он уничтожил практически всех своих братьев… *** Хэ Су просыпается с заполошно бьющимся сердцем, судорожно хватает онемевшими губами вязкий воздух. Не смей, говорит она себе резко, не время впадать в истерику. Воспоминание не просто так явилось именно сегодня, на это должна быть причина. Она выбирается из постели, наливает воды в чашку, выпивает мелкими глотками, чтобы успокоить пересохшее горло. Подходит к приоткрытому окну, глубоко вдыхает прохладный ночной воздух. Завтра их ждет дело важное и рискованное: нужно вывести Ван Ына и его жену из дворца, оставаться здесь им просто опасно. В поздний час, когда дворец окутается сонным покоем, она проведет их через потайной ход в купальне и… …Вот оно что, понимает Хэ Су. Вот почему ей приснился этот сон. Ведь она же – та Хэ Су, что была раньше – пробралась в королевскую купальню именно через этот ход, и принцы ее тогда видели. И раз она пришла не из дворца, а уж это им было известно, – понятно же, что был и другой путь. И почему вот она решила, что нынешний правитель забыл об этом пути? Ван Ё вспыльчив и жесток, но далеко не глуп. Если он перекрыл все выходы из дворца, чтобы не упустить младшего принца – там их тоже может ждать ловушка. И пусть в исторических хрониках сказано ясно, кто был виновником гибели братьев, Хэ Су не сомневается: правитель вполне может расправиться с очередным родственником чужими руками. И то, что Ван Со вовсе не желает зла Ыну, не меняет ровным счетом ничего: четвертого принца слишком просто заставить, Хэ Су знает это точно, и король тоже знает. Меч у ее горла однажды уже вынудил Волка склониться перед третьим братом. Окажись он вновь перед выбором – и выбор этот будет ясен с первого же мгновения. Вот только она не хочет для него такого, и оплакивать Ван Ына тоже не хочет. А значит, надо придумать другой способ – и Хэ Су знает, кто согласится помочь ей. *** Для старшей дамы дворца Дамивон в резиденции правителя нет закрытых дверей. Разве что в королевские покои ее пустят не сразу, ну так ей туда и не надо. Зато в крыло, где поселили четырнадцатого принца, ей пробраться несложно. Стража так привыкла к ее легкой поступи, что никто и не задумывается даже, куда и зачем придворной даме Хэ понадобилось пройти так поздно. У комнат Ван Чжона нет охраны, ему и засова хватает, и дверь его уже заперта. И Хэ Су, оглядевшись быстро, стучится к нему, и после нескольких опасно долгих секунд четырнадцатый принц появляется на пороге. Видит ее – и меняется в лице, и втягивает за руку в комнату, и спешно закрывает дверь. – Ты бы не пришла просто так, – севшим голосом произносит он. – Только не ты. Что случилось? – Мне нужна твоя помощь, – откликается Хэ Су шепотом, и Чжон коротко склоняет голову: все, что угодно. – А ведь и правда, – говорит он хмуро, выслушав ее. – Мы не можем быть уверены, что там не окажется стражи. Но и держать их здесь дальше тоже нельзя. Старший брат уже объявил Ына и Сун Док преступниками, и если этих двоих найдут у тебя… – Ну а что мне делать? – тихо спрашивает Хэ Су. – Не прогонять же их на верную гибель. Ты сам-то разве смог бы? И Ван Чжон смотрит ей в глаза – долго-долго, словно ищет ответ для себя – а потом произносит со вздохом: ты права; я бы тоже не смог. *** – Вот ну и как это называется? – шепотом ворчит Ван Чжон, и в голосе его Хэ Су отчетливо слышит смех. – Принц Корё, благородная кровь, и чем я тут занимаюсь среди ночи? – Не ты один, – так же тихо пыхтит Ван Ын, с натугой ворочая отнюдь не розами благоухающую бочку. Чуть поодаль самозабвенно похрапывает ответственный за вывоз нечистот евнух. С полчаса назад кто-то удачно отвлек его от позднего ужина, ну а Чжону хватило нескольких секунд, чтобы подлить в опрометчиво оставленную на столе у самого окна плошку с супом немного сонной настойки. И дальше принц снова скрылся в тени, а бедолаге евнуху хватило сил только выйти во двор и присесть у стенки передохнуть – да там его и сморило. Дно у помойной телеги сколочено из крепких досок: ну а как иначе, это ж ведь какую тяжесть выдержать надо. Но щели между ними оставлены нарочно, так легче отмывать в случае чего. Плеснул пару ведер воды – и снова чисто. И в бреши между досками отлично проходит тонкая веревка: на руках-то долго не провисишь, а вот с поддержкой – вполне можно затаиться под этим самым дном и выехать так за пределы дворца. В самые большие бочки, конечно, на воротах заглянут – стражники к делу подходят ответственно – но вниз-то вряд ли кто полезет. Сейчас уже и не вспомнить точно, но то ли в книге, то ли в фильме каком-то Хэ Су увидела этот способ тайно проехать мимо охраны. Чжона идея развеселила, Ын был в ужасе, зато его жена заявила решительно: ничего, ради такого дела и потерпеть можно. Десятый принц лезет под телегу первым. Сначала, правда, мнется недолго, поглядывая на Хэ Су, но если ему и хочется что-то сказать ей – Ын понимает: не время сейчас и не место. Сун Док легко подталкивает его в спину и сама оборачивается к той, кого до сих пор не отвыкла считать соперницей. Медлит, глядя на нее – а потом, дернув уголком рта, делает шаг вперед и неловко обнимает обеими руками. – Поспеши, – узкая ладошка гладит ее по плечу. – Вам нельзя задерживаться. Кивнув и буркнув под нос короткое «спасибо», Сун Док отстраняется. Проверяет, хорошо ли закреплены метательные ножи на запястье, и пробирается следом за мужем. Ван Чжон составляет поверх веревок самые маленькие горшки: в таких не спрячешься, а потому их точно двигать и проверять не будут. Закончив, машет рукой Хэ Су: пойдем скорее. Евнух по-прежнему спит, и четырнадцатый принц подбирает мелкий камешек, высовывается из-за угла, прицельно кидает спящему в лоб. Тот вскидывается, озирается суматошно, но Чжона уже давно не видно, конечно же. Помотав головой, евнух с кряхтением поднимается на ноги, забирается на край телеги. Он ведь и так уже припозднился, и надо бы поторопиться, пока на ночь не закрыли ворота. – Я прослежу за ним до выхода, – чуть слышно шепчет принц, наклонившись к Хэ Су, – а ты возвращайся к себе. И не волнуйся: я сам все узнаю и сразу расскажу тебе. *** Хэ Су знает, что Ван Ын и Сун Док покинули дворец благополучно: будь это не так, за ней самой давно пришла бы стража. И все же ей немного беспокойно, но она помнит обещание Ван Чжона и терпеливо ждет. С ним сложно увидеться сейчас: правитель приказал младшему брату вновь отправиться на границу, большой воинский отряд готовится выступить, и четырнадцатый принц тоже занят сборами к походу. И все же – как будто случайно – они встречаются в одной из галерей. Ван Чжон проходит мимо, чуть задев ее рукавом. Хэ Су лишь немного ниже склоняет голову, но шаг ее по-прежнему неспешен, а лицо бесстрастно. Она уносит с собой мимолетное тепло на миг коснувшихся ее руки твердых пальцев: они незаметно скользнули по ее ладони, оставив в ней туго свернутую полоску бумаги. И четырнадцатый принц точно так же невозмутимо движется дальше, не позволяя себе ни единого лишнего взгляда ей вслед. Хэ Су закрывает за собой дверь, торопливо разворачивает письмо. Смотрит на выведенные аккуратной рукой иероглифы: «Стены дворца высоки, но дверей в них найдется немало» – и кусает губы, не зная, чего ей хочется больше: рассмеяться или заплакать. «Песня Хван Чжин И». Здесь, в Корё, никто не может знать этих строк: не один век еще пройдет до того дня, когда Мун Чон Хи напишет грустные стихи о знаменитой красавице из Кэсона. Никто – кроме Ван Ына: однажды Хэ Су прочитала их ему, и десятый принц, видимо, запомнил. А это значит, что у них получилось, и смешной трогательный мальчишка, вся вина которого – в частичке королевской крови в его жилах, сейчас свободен и в безопасности. И его жена, конечно же, присмотрит за ним. Эта суровая девочка обязательно справится, и все у них будет хорошо. Хэ Су вспоминает, как Ван Ын говорил ей когда-то, смущенно и серьезно: а все равно это здорово, когда детей много; я вот хочу двух сыновей и двух дочек. И она закрывает глаза – и отчетливо видит его, повзрослевшего. Он поднимает голову от книги, смотрит на двух сорванцов, что кругами носятся по двору, и улыбается. А девочка помладше сосредоточенно и упорно бросает в большую круглую мишень крохотные метательные ножики: она же поспорила с братьями, что тоже научится! И теплые ладони закрывают ему глаза – и Ван Ын ловит жену за руку, притягивает к себе, бережно дотрагивается пальцами до ее округлившегося живота. Ну как, спрашивает он, что тебе сказал лекарь? И Сун Док счастливо смеется: похоже, в этот раз опять дочка… Хэ Су торопливо вытирает слезы. Кажется, думает она, их усилиями история все-таки изменилась. Может быть, это неправильно, и они не должны были так поступать, но… ей уже не вернуться обратно в свое время, и как там что сложилось – увы, не узнать. Зато здесь и сейчас она ни о чем не жалеет.