Крыса

      Стивен Гибсон вернулся в Штаты в июне. Натали ждало разочарование: оказалось, он уже нашел себе невесту где-то в Африке и перед отъездом обвенчался с ней. В телефонном разговоре с дочерью миссис Бьюкейтер сказала, что это какая-то «девушка из школы для местных». Натали так растерялась, что Кэла тянуло посмеяться над ней.       — Я убеждена, что у Стивена хороший вкус, — уговаривала она себя за ужином. — Конечно, он всегда был немного эксцентричным. Пожалуй, ни одна девушка из тех, с кем я планировала познакомить его, ему бы не понравилась. Ему разумнее жениться на девушке, которая его понимает. И свадьба здесь означала бы для него расходы, и вообще неудобно устраивать торжество сразу, едва вернувшись, не привыкнув. Да, так лучше.       Каледон удержался от того, чтобы выразить сомнение. Он никогда лично не общался с девушками, которые учат африканских детей. Но все-таки в его представлении Стивен Гибсон плохо сочетался с такими девушками. Только нежелание Гибсона тратиться на пышную свадьбу в Штатах, пожалуй, он мог понять.       Неделю спустя молодожены появились у них. Натали накануне пару дней провела в таких хлопотах, что едва успевала уделять внимание детям. И весьма утомила Каледона жалобами, что не понимает, как себя вести с женой брата.       — Мама говорила, что Гертруда — истинная леди. Но… я не представляю, что тогда могло ее побудить отправиться так далеко от дома. Неужели она не боялась диких зверей?       — Или дикарей, — Каледон не удержался и поддразнил ее.       — В общем, наверное, я покажусь ей после всего этого глупой и скучной. Однако она должна видеть, что я ей очень рада, ведь она жена Стивена.       Каледону оставалось мысленно призывать на помощь все свое терпение. Он совершенно не был рад приезду Гибсона, помня, как тот оценил спасение Кэла и его женитьбу на Натали, а также поступок Розы.       И вот около полудня он и Эванс отправились на вокзал, чтобы встретить чету Гибсон. Натали оставалась ждать гостей дома.       Гибсон, который за прошедшие годы сильнее похудел и погрубел, выскочил из вагона первого класса и помог выйти женщине в скромном, зеленом с лиловым костюме. Невысокая, она на первый взгляд показалась Каледону немного коренастой, но движения ее были упругими и легкими. Гибсон заметил Кэла и Эванса, взмахнул рукой в знак приветствия и подошел к ним.       — Рад, что меня здесь встречают. Мистер Хокли, позвольте вам представить мою жену, урожденную Гертруду Хант. Гертруда, это мистер Каледон Хокли, сын промышленника, о котором ты наслышана, и муж моей сестры Натали, о которой, думаю, ты наслышана еще больше.       — Рада знакомству, мистер Хокли, — улыбнулась Гертруда и протянула ему руку.       Маленькая рука в перчатке казалась почему-то очень сильной. Черты лица молодой женщины были неправильными и довольно подвижными, но взгляд серых глаз — спокойным и уверенным. Видимо, в Африке она не слишком-то избегала солнца. Голос у нее был низким, как у Натали, но с более отчетливой дикцией.       По дороге домой, обмениваясь с Гибсоном ничего не значащими репликами, Каледон продолжал наблюдать за Гибсоном и его женой. Стивен довольно часто обращался к Гертруде, уточняя, не нужно ли ей что-то, хорошо ли она себя чувствует. Та коротко и ласково отвечала, что ей ничего не нужно. Каледон удивился про себя: он не думал, что Гибсон способен на открытую, сентиментальную нежность.       Натали в ожидании гостей нетерпеливо бродила по комнате. При их появлении она бросилась к брату и схватила его за руки. Каледон, стоя чуть в стороне, стал наблюдать за тем, какое впечатление на нее произведет Гертруда. Натали как будто слегка удивилась, бросила на Кэла быстрый взгляд, смутилась — и лишь потом поцеловала жену Гибсона.       Пришло время ланча. И только когда все усаживались за стол, Каледон понял причину удивления Натали. А еще понял, что чувствуют люди, увидевшие призрак.       Осознание пришло, когда Гертруда, переодевшись, вернулась в комнату. На ней было палевое простое платье, сильно вьющиеся каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Гибсон поспешно отодвинул ей стул, и она села с медлительной, небрежной грацией, изящно повернула голову… Как это делала Роза.       Каледон, вцепившись в вилку, принялся пристальнее разглядывать лицо гостьи. Да, некоторое сходство было и в чертах, отдаленное, впрочем: овал лица, очерк губ. Ему страшно захотелось выпить, а лучше напиться, но он пока не мог себе этого позволить. Из оцепенения вырвал голос жены:       — Как же вы попали в Африку, Гертруда? Извините меня за такой вопрос, может быть, он неуместен…       — Ничего неуместного в нем нет. Я дочь джентльмена, но мои родители совсем небогаты, и я с ранних лет знала, что буду сама зарабатывать на жизнь. Быть гувернанткой в более состоятельной семье мне совсем не хотелось: так работала моя старшая сестра, и я была наслышана о капризных детях и не менее капризных родителях, — Гертруда негромко рассмеялась, и смех ее показался Кэла совершенно очаровательным. — В восемнадцать я стала преподавать в воскресной школе, потом отправилась в Африку. Признаться, я всего лишь воспользовалась шансом. Всегда мечтала посмотреть другие страны.       — И вы больше никогда не были в Англии? — с грустью спросила Натали. — Разве вы не скучаете по своей семье?       — Мы с Гертрудой обязательно съездим в Англию, как только кончится война, — ответил за жену Гибсон. — Не хотелось бы приезжать лишь для того, чтобы попасть под бомбежку. Или вовсе повторить судьбу несчастных с «Лузитании».       Гертруда печально опустила глаза.       — А кстати, — спросил Каледон, — вы сейчас не сожалеете о своем решении? Не считаете, что лучше было бы все же стать гувернанткой в приличной семье? Если не в Англии, то, например, в Штатах.       Он не хотел выслушивать рассказы о жизни дикарей, но ему было интересно, что она ответит. Роза бы вспыхнула, почувствовав вызов.       Гертруда посмотрела ему в глаза.       — Сейчас — нет, ведь именно в Африке я встретила Стивена. Но не могу сказать, что сожалений никогда не испытывала. Впрочем, думаю, останься я в Англии — злилась бы, что упустила возможность повидать мир.       Ответ зрелой женщины. Но ведь Гертруде было уже двадцать шесть. Кто знает, как ответила бы Роза в таком возрасте.       — Гертруда соткана из противоречий, за это я ее и люблю, — улыбнулся Гибсон. — Кстати, Натали, после ланча я хотел бы увидеть племянников. Это возможно?       — Конечно, почему нет?       — Жаль, они еще слишком малы, чтобы я мог вручить им подарки.       …Первым знакомиться с дядей и тетей привели Стюарта. Тот за эти месяцы стал очень молчалив, даже угрюм, так что, сколько его ни убеждали поздороваться (даже с угрозами), он только смотрел в пол, спрятав руки за спину. Гибсон подхватил Дороти и закружил, а Гертруда, нежно воркуя, взяла на руки Кэлвина. На секунду Каледон представил, что это Роза держит на руках их общего сына, и так сладко закружилась голова, что пришлось перевести дыхание.       Как хорошо, что свадьба Гибсона и Гертруды уже состоялась. Это было бы не то зрелище, которому Кэл порадовался бы. Но как же так вышло, что женщина, так напоминающая Розу, досталась именно этому костлявому уроду с руками, как у обезьяны?