Пепел

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной. Псалом Давида, 22

Первые лучи июльского солнца прорезаются сквозь покрывало кучевых облаков в попытках согреть своим светом очередной наступающий день. Вступающий в борьбу с согревающими потоками порывистый ветер вынуждает ветви деревьев колыхаться в такт своей мелодии, отчего зеленые листья невольно начинают подпевать мягким шелестом. Будто не желая быть участником природного ансамбля одинокий лист старого дуба рывком вырывается из плена тонких прутьев, ниспадая неизведанными порывами вольного ветра. И останавливается полет одинокого листа только когда он встречается с шелковой тканью черной рубашки, обволакивающей возлежащее на древесном возвышении тело Люцифера. Моего Люцифера. — Ты долго. Мужской величественный баритон набатом бился о мраморные стены покоев хозяева тьмы. И ей бы, только услышав этот голос, нестись изо всех сил как можно дальше в жажде укрыться. Но страх не владел ею. — Меня задержали... — она обнимала его, очерчивая пальцами невидимые узоры по закрытому угольной тканью прессу, а лицом прижимаясь к твёрдой спине. — Я же должна стать хорошим демоном. Под стать тебе. Она не видела его лица, но его вечная ухмылка, озаряющая лик, все равно возникла перед ее глазами. — Под стать мне... — шептал он в ответ шатенке, обнимающей его. — Тебе никогда не стать под стать мне. — Знаю. Словно свободные корабли в океане подушечки пальцев медленно скользят по плотным переплетениям шелковой ткани цвета полуночной тьмы. Каждый стежок не спеша задевается краями миндалевидных ногтей. И только холод пластика, встречая прикосновение чувствительной кожи, заставляет остановить это неспешное путешествие. Помогая пальцами свободной руки, отвожу немного в сторону пластиковый диск, заботливо пропуская его через обшитое черными нитями тугое отверстие в ткани. Неустанно повторяю этот желанный процесс, пока перед глазами моими окончательно не обнажаются виды твоей оливковой кожи, покрытые паутиной чернильных узоров. Металлический смрад багровой крови бесцеремонно обволакивал украшенный храмовыми статуями просторный зал, стоило девушке с локонами цвета хорошо заваренного черного чая ступить своими ногами на отражающий мрачную картину мраморный пол. Люцифер расслабленно восседал на замызганной кровавыми пятнами белоснежной солее, попивая горячую жидкость из прозрачной бутылки. Словно ненужный мешок с картофелем, что-то громоздкое небрежно покоилось за спиной Дьявола. Ближе вышагивая в его сторону до Уокер дошло осознание того, что «ненужный мешок с картофелем» — ангел Дино. — Что здесь произошло, Люцифер? Не желая оставлять на себе следы чужой крови, Вики осторожно переступала ногами, приближаясь к брюнету. Сделав очередной глоток из горлышка, Люцифер ответил: — Он давно тебя хотел. Теперь не хочет. — Ты убил ангела на территории храма из ревности ко мне? — Это не ревность, Уокер. Никто не смеет посягать на мое. — Ах, вот в чем... Рывком хватаясь за талию девушки, Люцифер прервал ее, заставляя упасть прямо на его колени. Ее жалкие попытки не быть испачканной кровью потерпели фиаско. — Меньше слов — больше дела, Уокер, — говорил он, впиваясь в неё рваным поцелуем, силой стискивая талию девушки. — Но... — шептала она сквозь танец их губ. — Священная земля... Мы на их территории... — Не думай об этом, — отвечал он, когда его пальцы, отодвинув кружево белья, входили прямо в неё, вызывая желанный стон из уст Вики. — Вики, — отвлекает меня от собственных мыслей голос Мими, заставляя посмотреть на девушку. Ее взгляд полон сопереживания ко мне. Как жалко. — Сейчас не время, но мы кое-что нашли... Зажатое между пальцев ее ухоженной руки белое перо словно тянется ко мне, мгновенно заставляя меня вырвать его. Вращаю бедное перо перед глазами, уже предполагая о вероятных догадках Мими. Известие о том, что в твоей смерти повинны ангелы никого бы не удивили, но разве одно перо — достаточная улика? Да и я знаю, что эти набожные существа будут все отрицать, оправдываясь тем, что они ангелы не способные на подобный поступок! А убить тебя, сына Сатаны, для демонов равносильно самоубийству. Если только... — Ты хочешь свергнуть отца? Дьявол лежал на спине, запрокинув руки под голову. Глаза его были закрыты, а грудь слегка вздымалась от лёгкого дыхания, пока Вики по этой самой груди тонким пальцем очерчивала чернильные узоры Бафомета. Желание Люцифера свергнуть Сатану не вызвало в ней какое-либо удивление: в истории человечества множество случаев, когда сын свергал с престола отца. — Я хочу занять положенное мне место, — не открывая глаз, ответил он. Невольно задумавшись, Вики спросила: — И кем же тогда буду я? Она подняла свой взор на закрытые глаза брюнета, а острый ноготок случайно задел обнаженный сосок, заставив его шикнуть. — Не надейся на статус королевы ада, — ухмыльнулся он. — Будешь трахать других? — Это тебя не касается, — сказал Люцифер, но Вики знала: он ни за что ее не предаст. — Ну и ладно! — ответила она, отводя от него свой взор. — Все равно я убью каждую, кто посмеет на тебя хотя бы посмотреть. Подобная реакция заставляет лёгкий смешок слететь из уст Дьявола, вспомнив о том, что ещё недавно эта чертовка метила в ангелы. Ее место в аду, — Люцифер это понял уже на второй день их знакомства, когда она вместо того, чтобы бежать от него, как от огня, только сильней тянулась к нему, не боясь сгореть в его пламени. — Ты слишком самоуверенна... — Это моя прерогатива, ведь меня любит будущий король ада, — ответила Вики, но услышав показное фырканье, произнесла: — Не пытайся отрицать. Раздражающее меня перо плавно приземляется на рыхлую землю, покрытую с едва заметными засохшими кончиками траву. Плевать! Ангел, демон или сам Сатана — я найду виновника твоей погибели! Прикрыв глаза, тонкими пальцами стискиваю края шелковой рубашки, которую я так беспардонно стянула с твоего холодного тела. Лицом прижимаюсь к накрахмаленному воротнику, а в нос ударяет опьяняющий аромат твоего тела — единственное, что осталось от тебя живого. Пепел воспоминаний обволакивает мой разум. Руки твои с присущей только тебе грубостью медленным скольжением обводят изгибы моей талии, спускаясь к ягодицам. Горячие губы, кусая, требовательно накрывают мои. Распахиваю глаза и в тело тут же впиваются тысячи ледяных кинжалов. Я же говорила тебе быть осторожным, не поддаваться собственной импульсивности. Почему ты меня не послушал?.. Изгибаюсь в спине, приближая наши лица — так близко, что носы соприкасаются. — Ты же знаешь, что я всегда тебя любила? — шепчу, заглушая настигающие меня слезы. — Знаешь же?.. — одна горячая слеза предательски скатывается по щеке. — Прости, что не простила тебя... Мои горячие губы встречают твои — когда-то тоже горячие. Осознание твоей смерти тугой петлей стягивает мою тонкую шею, лишая меня необходимого кислорода. Тянусь к узлу в попытке вернуть воздух, но каждая секунда боли ослабевает мой дух. Я повисла на собственной виселице без возможности снова вздохнуть. Проведя еле дрожащей рукой по щеке, стираю слезу. Мгновенно отворачиваюсь от тебя, уходя в противоположное направление. Пелена в глазах размывает находящиеся впереди очертания школы ангелов и демонов. Слышу, как позади меня вспыхивает костер. Пусть для всех ты мертв. Главное, что ты жив во мне. Золотые лучи закатного солнца озаряли собой светлую комнату, заставляя мужской силуэт образовывать тяжелую тень на мраморном полу. Находящиеся за ровной спиной руки были сцеплены в замок. — Раздевайся, — потребовал он, когда на порог комнаты ступила девушка. Но сейчас у нее были дела поважнее. — Это правда? — медленно приближаясь, спросила она. — Я не буду повторять дважды. Мужчины никогда не понимали женских намеков, и Дьявол не был исключением. — Ну, конечно, — ухмылялась Вики, присаживаясь на самый край пуховых перин. — Уокер, — не унимался Люцифер. Ее взор прошелся по всё еще отвернувшемуся от нее мужчине, прежде чем переместиться на кремового цвета стены. — Ты знаешь, я ведь все прощала тебе, — говорила она в надежде быть услышанной. Он не повернулся. — Помнишь наше знакомство? Ты в этот же вечер взял меня силой. Отчаянный смешок проскользнул с уст Вики. — Из-за твоего отца моя мать погибла... Он все ещё не повернулся. — А ты трахнул меня у трупа ангела! Отчаянный всхлип прозвучал с губ девушки. — Ты знаешь как я ненавижу ад, но все равно сделал это! Я каждый день избегаю зеркал, чтобы не видеть, кто я! А ты... Борясь с ненужными слезами, Вики впивается длинными ногтями в свои ладони. — Ты солгал мне! Ничего бы с нами не произошло, стань я ангелом. Не оборачиваясь к ней, Люцифер произносит: — Почему? — Что «почему»? — Почему прощала? — Ты знаешь. Она не успела и моргнуть, как Дьявол силой начал прижимать ее к стене. Грубые пальцы впивались в шею, яростные глаза налились кровью. Даже капля пота, стекающая по виску Люцифера, пыталась как можно скорей покинуть хозяина, страшась его гнева. — Скажи! — Потому что люблю тебя, — шептала она. — Но не прощу. — Мне не нужно твоё разрешение, чтобы трахать тебя. Его рука нагло забралась под юбку Вики, пальцами сжимая внутреннюю часть бедра. Как будто им двоим неизвестно, что Дьявол тут же отпустит девушку, стоит ей произнести своё искреннее «нет». — Не нужно... Но тебе нужна моя взаимность. Отныне этого не будет. Вместо ответа Люцифер грубо накрыл губами уста Уокер. Сминал их, перебирал, надеялся на ответ. И, не получив желаемого, мгновенно испарился, оставляя после себя лишь аромат терпкого парфюма. Это была их последняя встреча.