Звони в любое время

      — Привет, я не сильно помешал?        — Ты чего, нет конечно. Ты же помнишь, что я всё ещё жду твоих звонков в абсолютно любое время? — парень вдобавок к своим словам задорно хихикнул в самый микрофон наушников, и от одного лишь этого родного смешка, Чжун действительно почувствовал, что может здесь и сейчас хоть немного расслабиться так, как всегда запросто получалось только с любимым рядом — всё хорошо? Чего не спишь так поздно?       — Мх… не важно, просто захотелось услышать тебя — слегка замялся Ли. Да, Чайльд и сам понимает, что, и правда, не важно, ведь в глубине души он уже прекрасно знает ответ на свой вопрос, ответ, который мучает Аякса каждую секунду его отсутствия в Ли Юэ, что в какой-то мере стал Тарталье домом чуть ли не роднее Снежной. «Я опять не могу уснуть без тебя» — так и просится слететь с уст Чжун Ли, но Моракс уверенно держится молчком, потому что, ну, стыдно, ну, неловко ему от этой своей новоприобретенной особенности. И не важно, что Чайльд находит это в какой-то мере даже невероятно очаровательным, не считая, конечно, моментов их разлуки. Вот тогда-то сердце Аякса и начинает болезненно выть, отчаянно просясь обратно домой.       — Опять не спится, да? Покажешь мне своё личико? — с энтузиазмом предлагает Чайльд в нетерпении наконец опять увидеть любимые черты, поднимая свой телефон с колен на уровень лица. Судя по низкому, безысходному вздоху из наушников — просьба Тартальи переключиться на видео звонок не будет отклонена. И вот, на экране гаджета сию же секунду появляется абсолютно плюшевый, домашний сяньшен с лёгкой улыбкой на лице. Чайльд успешно выпускает из виду тот самый момент, когда по коже его от этой великолепной картины начинают идти мурашки.       — И куда это мы едем на ночь глядя? — вполне обоснованно интересуется Чжун, слегка прищуривая свои глубокие, золоченые глазки, но улыбку с лица не убирая. Доверяет. Тарталья же в ответ лишь загадочно ухмыльнулся, что уже априори должно было служить для Ли «звоночком». Чайльд действительно ехал в такси, отрицать смысла нет, ведь звуки спокойно себе жужжащего мотора говорят всё сами за себя, а видео изображение Аякса сплошь и рядом тёмное, лишь иногда, кусками, озарялось светом фар проезжающих мимо машин и фонарей его довольное личико с рыжей макушкой. Такая картина настолько контрастировала с абсолютно светлой, нежной обстановкой у мирно лежащего на их совместной кровати Чжуна, что иногда свечение от экрана телефона освещало аж всё лицо Чайльда, не говоря уже о его тоже заодно освещённом, трепещущем где-то далеко в ступнях, сердце.       — Не беспокойся, просто срочные дела. Чуть-чуть попозже всё обязательно расскажу. Лучше скажи, что там с Сяо? — как бы Чайльд всё время не собачился с этой «мелочью», но за прошедшее время Сяо действительно стал по своему дорог парню. Пусть они будут спорить и устраивать вокруг бедного Чжун Ли хаос хоть всю жизнь, но Тарталья точно знает, что, если у кого-нибудь из них, не дай Архонт, возникнут какие-то проблемы — оба встанут друг за друга горой. А ведь раньше Аякс даже и не думал о том, что хоть когда-нибудь в будущем он будет считать эту занозу чуть ли не кровным сыном. Да и Сяо тоже большой молодец, что тут скажешь, после знакомства с неким Итером он стал гораздо более терпимым к Чайльду, хоть и всё равно продолжает нервно шипеть каждый раз, когда шаловливые ручонки Аякса всё вновь «невзначай» касаются талии Чжуна.       — Представляешь, они с Итером теперь, оказывается, пара — слегка хихикнул Ли, наблюдая за медленно расширяющимися глазами любимого. Честно сказать, Чжун до сих пор не может нарадоваться улучшению отношений Сяо и Чайльда. Было неописуемо сложно видеть, как два самых дорогих тебе человека пытаются перегрызть друг-другу глотки.       — Серьёзно?! И ты мне даже не сказал????! — обиженно фыркнул Тарталья, всё равно не в силах скрыть воодушевлённую улыбку до ушей. Всё же, Итер для Сяо — просто идеальный спутник по жизни. Белобрысый легко справляется с часто чересчур агрессивным и импульсивным парнем, даже понемногу приобщая его к социуму. А, ведь чем-то они похожи на Чжуна и Чайльда. Старший также мягко направляет огненный пыл Аякса в нужную сторону, постепенно обтачивая все его острые углы, словно море стачивает своими лёгкими, мягкими волнами невероятно острые стёкла в абсолютно гладкую поверхность. Теперь Тарталья — уже не просто тот самый дурной на голову, без задней мысли рвущийся в любой бой. Он наконец обрёл в полной мере чувство ответственности за свою жизнь, стал гораздо чаще взвешивать свои решения, принимать возможный проигрыш, за что теперь немерено благодарен любимому.       — Я и сам-то только вот-вот узнал. Говорил же, что они очень уж хорошо ладят, а ты всё друзья, да друзья, — не перестаёт слегка улыбаться Ли, невзначай поправляя чуть спавшую с плеча, хлопковую рубашку, открывая завороженному Тарталье невероятный вид на точёную ключицу и любимое плечико. Так и тянет вновь и вновь пробовать всю эту красоту на вкус. Только бы поскорее оказаться рядом, поскорее прижать к себе. Нет уж, больше таких долгих пыток под названием: «командировки» в Снежную парень уж точно не выдержит. — я скучаю по тебе, Аякс…       — Солнце… — кто бы знал, что сердце вообще может настолько сильно биться. Всего одно предложение заставляет Чайльда чуть ли не сдерживать настырно подступающие к уголкам глаз слёзы. Звук мотора машины медленно затихает, темнота поглощает и всё лицо парня целиком. Его ждут дома. Всегда ждут. Всегда ждали. Тарталья шмыгает носом прям в микрофон. — открывай дверь, любимый.        Звонок неожиданно сбрасывается сразу же после последней фразы Чайльда, оставляя Чжуна наедине со своим недоумением. Что вообще значит это «открывай дверь», когда до приезда Тартальи обратно в Ли Юэ ждать ещё как минимум недели две? Собираясь вновь перезванивать любимому, чтобы всё уточнить, Чжун поднимается с постели, по привычке поправляя низ разлетающейся рубашки, достигающей лишь половины подтянутого бедра, скрывающую полную наготу под собой. Но, словно в фильмах, его прерывает звонок в дверь. В непонимании, не выпуская из рук телефон, Ли идёт к двери, от души надеясь, что там не кто-то из незнакомцев, потому что светиться в таком виде хотелось не особо.       — Кто?       — Открывай, солнце. — золотые глаза расширяются, а руки как-то сами собой, по инерции, поворачивают защёлку на двери. Телефон сам собой выскальзывает из ладоней, глухо ударяясь о привычный ламинат, а сердце пропускает удар, когда в коридор вписывается рыжая макушка. Ли, честно сказать, и не отразил особо, кто первым сломя голову бросился в такие желанные объятья другого, помнит уже только то, как на нежный, легко просящий толчок чужого носа в свою щёку, тут же вновь перенёс свой не верящий взгляд в родной напротив, в такой долгожданный, любящий, небесный. Как же Чжун все же скучал по этому запаху свежего, апельсинового шампуня с нотками мяты, по слегка шершавым от тетивы лука, вечно прохладным пальцам, с удовольствием оглаживающим ушную раковину, по всему ему скучал.       — Так, — переводя дыхание, Ли с трудом отпускает свои ладони с Аяксовых плеч для того, чтобы упереть их тому в грудь и немного отстраниться, слегка мотая головой из стороны в сторону — что ты здесь делаешь? Только не говори мне, пожалуйста, что вот-вот уже должен будешь вернуться обратно в Снежную.       — Нет, я… я больше не уеду туда. Не уеду. Точно не без тебя. — руки на родной груди слабеют, вновь медленно переходя на предплечья Тартальи, то и дело заставляющего стройное тело вновь и вновь вздрагивать навстречу приятным ласкам, дышать глубже. Не часто Чжун Ли позволяет себе быть таким открытым в реакциях, так что Чайльд жадно пытается отпечатать в памяти каждую секунду и такого Чжуна — Я выполнил это поручение раньше и взял обещание отныне вообще не трогать меня больше, чем на два дня.      — Да ну? И тебе прям так сразу пообещали? — всё же счастливо улыбаясь, легко сощурил глаза Ли, слегка наклоняя голову вбок, заставляя длинную серёжку касаться бледного плеча, что не ускользнуло от вездесущих пальцев Аякса, тут же начавшего теребить украшение.       — А ты как думал? Я просто сказал, что очень тебя люблю и мне сразу же пообещали. — гордо показывая все тридцать два зуба, закивал своим же словам Чайльд, ещё раз убеждаясь в том, что сделал всё правильно при виде этих полных надежды глаз напротив. Неужели, их разлуки наконец сократятся до минимума? И даже не придётся пытаться в очередной раз убедить себя, что это ненадолго, что вы вот-вот встретитесь вновь и тоска уже совсем скоро пройдёт снова и снова?       — А я тоже тебя люблю. Губы в губы, тело в тело, мысли в мысли. И всё вновь на своих местах, так, как должно быть.       — Навечно?       — А ты как думал? Тебе от меня теперь в жизнь не отделаться.