С новым счастьем

Заварив себе горячего чая с имбирём, Фатош смотрела, как за окном сыплет снег и ждала, когда её всё-таки посетит новогоднее настроение. Но его всё не было. Не было и нужды что-то готовить и думать о том, какое желание загадать в полночь. Её единственное желание было покончить с фиктивной свадьбой и вернуться домой, но вряд ли у неё было право даже мечтать о такой благосклонности судьбы. Йылдырымы ясно дали понять, что на ближайшее время им нужен этот брак и от этого зависит безопасность обоих семей. Она взглянула на дверь, из которой полчаса назад вышел её муж. Фатош терпела. Терпела жизнь в доме нелюбимого ради мира своих близких. Сегодня тридцать первое декабря, вчера они расстались с Бозом, а ещё две недели назад планировали вместе встречать Новый год у её мамы. Боз оказался слабохарактерным, и как было не горько это осознавать — он вовсе не любил Фатош. Когда-то он ещё испытывал к ней нежные чувства, но в связи с последними «событиями» окончательно для себя всё решил. Он хочет быть свободным от этих отношений. Девушка же не понимала, зачем было врать ей столько месяцев, пока она плакала по ночам в чужом доме, мечтая поскорее вернуться к нему. Жестоко. Очень некрасиво. Она правда не хотела ничего праздновать в этот день. И она правда надеялась, что и Неджо не станет трепать ей нервы, и им удастся игнорировать друг друга, как все эти месяцы совместного проживания. Этот человек, чью фамилию она носила и с кем она слава богам не делила кровать, казался ей не более чем продолжением его жадных до власти и денег отца и деда. Красивый, но безэмоциональный, расчетливый и принципиальный. Он ей не нравился, она — стала большой проблемой на его задницу. Фатош была более чем уверена, что этот Новый год оба хотели бы провести где угодно только не в «семейном гнёздышке» в компании друг друга. Но чудес на праздник не случилось, и в десять часов вечера её муж вернулся домой с двумя бутылками Моёт Шандон и намерением окончательно испортить ей и так неновогоднее настроение. Фатош скрыла следы недавних слёз по разбитой любви и плотнее закуталась в плед, пока молодой человек в костюме — он ещё и работал до победного конца в этом году — ходил по залу и резал на стол апельсины. — Ты собираешься здесь праздновать Новый год? — Да, — вопросительно поднял на неё бровь Неджо. — Я собираюсь праздновать Новый год у себя дома, представляешь. — Какая же ты язва. — Спасибо за комплимент, дорогая. — Не за что, — ненатурально улыбнулась в ответ девушка, на самом деле думая свалить к себе в комнату и не видеть его лица до утра. — Что ж с наступающим и до следующего года, Неджо Йылдырым. Я иду к себе. — То есть ты со мной даже не чокнешься в полночь? Фатош усмехнулась, ненароком наблюдая как парень ловко справлялся с мясной нарезкой. Вообще его такой расслабленный и ни о чём не переживающий вид жуть как раздражал. — Нет. — Ты отказываешься от дорогого шампанского, девочка, — он покрутил бутылкой перед её носом. — Не порть себе праздник плохим настроением и садись за стол. — Его уже нечем испортить. Я уже в нём разочаровалась. — Вот как? — он не отрывал взгляд от жены, пока та все ещё мялась у арки, почему-то не решаясь уйти, как она изначально хотела. Плечи закутаны в плед, и она точно плакала. — Неужели твой возлюбленный не подарил тебе кольцо? — Не говори мне о нём, — опасно сверкнула глазами Фатош и присела за край стола. Она подняла на него предупреждающий взгляд. — Я серьёзно, Неджо. — Вы расстались? — Это допрос? Неджо соорудил из багета, прошутто и оливок симпатичную брускетту и поставил себе и Фатош на стол. — Нет. Просто интересно, как он мог заставить тебя сидеть за два часа до праздника в домашнем костюме на кухне врага и страдать. — Я сама решила не праздновать, — воспротивилась девушка и с вызовом тыкнула пальцем в его сторону. — Ты манипулятор, и ты специально сейчас выводишь меня на эмоции. Зачем? — Откуда такая уверенность? Попробуй брускетту. Тут твои любимые оливки. Фатош хотела что-то сказать, но вдруг заткнулась, недоумённо смотря то на блюдо, то на беспечно бродящего от холодильника до барной стойки парня. Он знал, что ей нравятся оливки. — Спасибо. — Не за что, — кивнул он в ответ, и на столе ещё нарисовалась нарезка из сыров. В конечном итоге на часах было уже без десяти двенадцать, и Фатош не поняла, в какой момент разговор про оливки перешёл на обсуждение предпочтений в музыке и кино, и как потом она рассказала ему про свои детские воспоминания о празднике и какие желания у неё так и не сбылись. Он назвал глупым сжигание пепла и поделился с ней мечтой встретить следующий Новый год в Австралии у маминых родственников. Она и не думала, что его семья была довольно большой, но из-за его деда многие порвали с этой «веткой» Йылдырымов всякие связи. — Очень странно, если им так не нравился Сулейман, и давай на чистоту, он чёртов псих. — Это так. — Так вот, если даже так… но ведь ты не обязан быть продолжение своего деда и отца. Глупо перекладывать вину родителей на детей, — Фатош пригубила шампанское и чуть больше наклонилась к парню. Они сидели друг напротив друга, пробуя дорогие закуски и с каждым новым откровением расстояние между ними несущественно сокращалась. Неджо пожал плечами, но было видно, что эту тему он давно в себе переработал. Кажется, он принимал вещи такими, какие они есть. — Я никогда не хотел никому понравиться. Если для кого-то я сволочь, пусть так и будет. Им не нужно думать дальше моей семьи, и я не прошу об этом. С родственниками у меня нейтральные отношения, этого достаточно. — А с теми, кто в Австралии? — спросила Фатош. Неджо немного улыбнулся, крутя шпажку с оливкой между пальцев. — Мой двоюродный дядя хороший мужик. Много работает, содержит семью, думает о том, чтобы продолжить своё дело. — Чем же он занимается? — Помогает приютам для бездомных животных. Недавно открыл свой. — Это хорошее дело. — Да, нам есть о чём поговорить, — согласно кивнул Неджо, подливая им в бокалы Моёт. Ему нравился «Daft Punk» и рассказы Чехова, а она любила классическую музыку и пудрово-розовый цвет. — Моцарт, Бах. Всегда представлял, что ты слушаешь хеви-метал и в школе развешивала в комнате чёрные плакаты с Мэрилином Мэнсоном. Пудрово-розовый? — он удивлённо приподнял бровь. Фатош знала, что нет ничего лучше, после тяжёлой работы, чем выйти в сад и включить бабушкины пластинки с классической музыкой. — Такая музыка меня успокаивает. Мне кажется, я бы могла поступить в музыкальную школу и играть на фортепиано. — Почему не пошла? — Думаю это было нереально, — грустно, но спокойно повела плечами девушка, бездумно водя пальцем по краям фужера. — Не камень в твой огород, но не у всех есть достаточные финансовые возможности, чтобы оплачивать сольфеджио. Отец рано умер, а у матери были двое, я и Рамо. Я не настаивала, просто мечты. Неджо не смотрел на неё с жалостью или с чем-то таким. Наоборот от его мягкого, впервые такого мягкого в её сторону взгляда Фатош стало тёпло на душе. Он и не думал ставить между ними невидимые границы. — Когда-нибудь мечты должны воплотиться в реальность. Мы не проживаем девять жизней, и ты, Фатош, сможешь делать всё, что ты захочешь. Он включил магнитофон. Пару часов назад ей бы даже в голову такое не пришло, но тут парень открыл ещё шампанского и протянул ей руку. — Потанцуй со мной, Фатош Кайя. — «Blue Christmas» значит? — приподняла бровь девушка, но приняла руку мужа, и в удивительно приподнятом настроение прошествовала с ним в центр зала. Горели гирлянды, стоял запах апельсинов и зимы. Неджо в белом свитере, который безусловно ему шёл, смотрелся как никогда гармонично. Сегодня он открылся ей совсем с неожиданной стороны, они поделились друг с другом чем-то очень интимным, личным и она была уверена, что улыбка краешками губ была настоящей. И она ему очень шла. Они медленно кружились под блюз, он нежно держал её маленькую ручку в своей и время от времени она могла слышать его мускусный запах так ярко, что ей хотелось уткнутся носом в изгиб его шеи и «тонуть» в нём. Наверное она сошла с ума и это всё сексуальный голос Элвиса Пресли, не более. Рука на её пояснице однако давала понять, что дело не только в музыке. Кто они сейчас в эту минуту? Почему они вдвоём на его кухне и смеются над тем, как нелепо они наверное смотрятся в домашних тапочках, танцуя медленный танец. — Ты и в тапочках красива. — Что? Её вопрос утонул в поцелуе, неторопливым и сладком. Она этого совсем не ожидала и так и замерла под его горячими чувственными губами. Тела так прижаты друг к другу, в ушах неторопливые рождественские мелодии и гул собственного сердца. Поняв, что девушка не отвечает, Неджо медленно отстранился, встречаясь с её таким же как у себя потерянным взглядом. Оба не ожидали… не могли ожидать почувствовать что-то такое друг к другу вот так просто, в поцелуе, в танце двух одиноких людей под Новый год. Фатош не хотела себе лгать: ей понравилось. И вот как только парень неловко попытался отвести глаза, оставляя её пространство и давая ей шанс одуматься и уйти, девушка сразу же очнулась и испуганно вцепилась в руки парня. Она не дала ему отстраниться. Напротив, её ладошки нашли его лицо и мягко, но требовательно притянули к себе, возвращая всю глубину поцелуя. Соединяя пазл заново. Его руки крепко сжимали её талию, как-будто от этого зависела его жизнь. Они не могли напиться, не могли насытиться. В этом поцелуе сосредоточилась вся боль и тоска по теплу, по пониманию двух душ. Просто она не знала, что это желанное «пристанище» она найдёт в Неджо, в до сих пор ненавистном мужчине, её фиктивном муже. — С Новым годом, — прошептала девушка, прижимаясь своим лбом к его. В ответ он нежно провёл носом по её щеке, дыхание прерывистое, и она бы мечтала поймать каждый этот маленький вздох. — С новым счастьем.