Now do I see the earth anew

      Битва заканчивается, Магне побеждает, но в его голове продолжается ещё одна битва: она не имеет к нему никакого отношения, и в то же время это самая могущественная вещь, которой он когда-либо владел. Он переживает каждый шаг, который делает, покидая доки, и когда он возвращается домой, всё ещё покрытый грязью и кровью Видара, он чувствует головокружение и отсутствие каких-либо эмоций.       Он входит в гостиную, где уже за кухонным столом в наушниках сидит Лориц, его внимание якобы приковано к миске с хлопьями.       Магне на мгновение уставился на брата, безумная история о древних богах и давно забытых войнах уже готова была сорваться с языка, но Лориц, не оглядываясь на брата, ясно даёт понять, что не настроен на разговор. Магне только слегка разочарован. В этом нет ничего неожиданного.       Он направляется к лестнице, страстно желая принять душ и выспаться, не обязательно в таком порядке, но ему удаётся сделать только девять шагов, прежде чем Лориц окликает его.       ― От тебя пахнет, брат, ― говорит он тем певучим голосом, каким обычно говорит, когда ему особенно смешно.       Магне медленно поворачивается и просто стоит там, на полпути вверх, в разорванной одежде, с его волос капает капли дождя, руки покрыты кровяным корочками. Его собственный запах ― это не то, о чём он когда-либо был обеспокоен, но вполне вероятно, что он не может быть самым лучшим.       ― Чем? ― спрашивает он, и для его собственных ушей его голос звучит неестественным и старым, как будто камни, застряли в его горле, с шумом и скрежетом выговаривая слова.       Лориц принюхивается и морщит нос, делая вид, что обдумывает вопрос очень тщательно, но он всё ещё не поднимает глаз от своих хлопьев, что, вероятно, является его способом сказать, что он считает всю эту ситуацию ниже своего достоинства.       ― Как озон, я думаю, ― наконец заявляет он. ― И как огонь.       Магне обдумывает информацию в течение нескольких секунд, затем решает, что не знает, что с этим делать, и, поскольку Лориц не выглядит так, будто он хочет предложить ему какие-либо другие идеи по этому поводу, он поворачивается и возобновляет трудоёмкий подъём к своей комнате.       Озон ― это запах грозы, его мозг напоминает ему, как только он достигает коридора.       Когда он закрывает дверь, ему кажется, что тихий смех преследует его внутри, но единственный звук, доносящийся снизу ― это приглушенная музыка в наушниках его брата, когда Лориц снова включает их.       Ему нужно мгновение, чтобы осознать, что это та же самая музыка, которую он слышал той ночью в Йотулхейме, музыка, под которую он танцевал и пил медовуху, музыка, которая впервые открыла ему ту часть его самого, которая проснулась сегодня ночью.       Лориц тоже танцевал под эту музыку, вспоминает Магне, и битва, бушующая в глубине его сознания, внезапно становится темнее и яростнее, как будто это корабль, отданный на милость волн.

***

      На следующий день всё слишком тихо. Школа закончилась, он не знает, где Гри и что делают Фьор, Сакса и Ран, и нет никаких известий о том, что владелец «Jutul Industries» найден мёртвым на пирсе. Магне бродит по тесному пространству своей спальни, как призрак, у которого есть незаконченные дела, и нет никакой возможности завершить их.       Лихорадка сразила его в середине утра, сгибая колени и заставляя ползти обратно в постель. Мама приходит и уходит, говорит вещи, которые Магне забывает, как только она выходит из комнаты, и она выглядит обеспокоенной, но не задаёт вопросов, что облегчает ей задачу и затрудняет ему.       Он принимает лекарство, которое она предлагает, потягивает куриный бульон и даже тянется к раковине, чтобы почистить зубы, но неважно, что он делает, он всё ещё чувствует вкус крови во рту, и, в конце концов, он вынужден признать, что ему это не нравится.       В какой-то момент дня Лориц садится у подножия его кровати и начинает болтать о том, о сём, а Магне не совсем догоняет, он только понимает, что что-то случилось накануне, и директор был не в восторге от этого, и его брат может быть в беде, а может и нет, но ему всё равно было очень весело.       ― У тебя рыжие волосы, ― шепчет Магне, потому что это кажется ему сейчас самым важным.       Лориц с гордой улыбкой дотрагивается до волос.       ― Ты имел ввиду, блондинистые.       Магне качает головой. Он слегка покачнулся.       То, что он видит ― длинные рыжие волосы и глаза, похожие на горящие угли. То, что он слышит ― это шипение змей, вой волков и смех, который никогда не был добрым. Его брат больше не похож на брата, и всё же он ощущает родство, как общая кровь и священные клятвы.       Теперь Лориц прижимает руку к его лбу, пальцы у него тонкие и холодные, как лёд, и по какой-то причине, которую Магне не может объяснить, он им больше не доверяет.       ― Тебе надо снова лечь спать, ― говорит Лориц издалека, его лицо омрачается нехарактерно озабоченным выражением. ― Пока мама не решила, что нам нужно тащить твою тяжелую задницу в больницу, а мне не пришлось провести весь день в окружении стариков.       Его слова затихают по мере того, как окружающая их атмосфера переходит во что-то новое и исконное, и они движутся одновременно, но с противоположными целями. Лориц пытается вырвать руку, но Магне оказывается проворнее и хватает его за запястье с такой силой, что брат вскрикивает от боли. Магне это тоже не нравится.       ― Разве ты не помнишь конец? ― спрашивает он, приподнимаясь на локте, чтобы приблизиться к лицу Лорица. Он должен знать, есть ли там хоть какое-то признание. ― Сломанные щиты и луна, поглощённая волком? Пламя с юга, лёд с севера. Разве ты не помнишь этого?       Магне помнит конец или, по крайней мере, что-то из этого. Битву он точно помнит: небо из крови, земля превратилась в грязь, экстаз от насилия. Мечи и копья, боги и грозы, опьяняющее осознание того, что он сражался в последней битве своей жизни.       ― Ты с ума сошёл, ― шипит Лориц, отстраняясь и пытаясь вырваться из захвата Магне, возвращая его в настоящее. ― Отпусти меня.       ― Ты тоже был там, ― настаивает Магне, потому что в глазах его брата, возможно, еще нет осознания, но что-то внутри него помнит и больше не хочет забывать. ― Ты был там, в Рагнарёке. На корабле, сделанном из гвоздей, и мертвецы следовали за тобой.       Лицо Лорица стало бледнее обычного. Магне чувствует запах его пота и учащённое сердцебиение. Он облизывает губы, потому что знает, что побеждает, даже когда Лориц снова отдёргивает руки и качает головой.       ― Я звоню маме, ― предупреждает он Магне, и на этот раз тень промелькнула в уголках его глаз. ― Ты бредишь и пугаешь меня.       Есть ещё что-то, чего Магне не может вспомнить. Его хватка стала такой сильной, что он чувствует пульс брата кончиками пальцев, и он знает, что причиняет ему боль, но не хочет этого делать. Между ними никогда не было насилия, потому что Магне был осведомлён о своей силе, чтобы позволить себе использовать её на собственной семье.       Нет, он не хочет навредить Лорицу. Но он хочет, чтобы он признал правду, и это всегда было трудной задачей. Его брат всегда нуждался в небольшом толчке.       Он притягивает Лорица ближе к себе, их лица почти соприкасаются, их горячее дыхание смешивается.       ― Разве ты не помнишь? ― снова спрашивает Магне, и теперь по его коже пробегают искры, а запах озона на нём чувствовался ещё сильнее.       ― Нет! Нет, не помню, ― кричит Лориц, его губы дрожат, и когда Магне ещё крепче сжимает его, он снова вскрикивает и быстро исправляет свои слова. ― Не так, как ты сказал, не так.       Магне улыбается, обнажая зубы.       ― Но ты помнишь?       Лориц начинает плакать в яростных, тяжелых рыданиях.       ― Да. Да! ― признается он в слезах. ― А теперь отпусти меня, чёртов идиот!       Магне отпускает руку, и Лориц падает с кровати, оказавшись на полу. На руке, которую он тут же прижимает к груди, появляются красные пятна, которые являются болезненным обещанием появления синяков.       Магне смотрит на него сверху вниз и знает, что он должен чувствовать вину за это, но он этого не чувствует. Локи никогда не чувствовал вины за Рагнарёк, он уверен в этом.       Когда Лориц встаёт и выбегает из комнаты, Магне, наконец-то довольный, позволяет себе снова упасть на кровать. Битва в его сознании начинает утихать, пока всё не становится тихим и неподвижным. Пустынное поле боя.       Он засыпает.       И ему снится Асгард.

***

      Он теряет счёт часа, потом начинает терять счёт дням. Лориц больше не приходит, но приходит Изольда.       Она говорит с ним о том, что битва началась, когда на Земле засиял первый рассвет, который закончится только вместе с последним человеком. Она говорит с ним об обязанностях и долгах, которые никогда не будут возвращены, и её голос звучит старше, чем когда-либо.       Вороны и орлы также разговаривают с ним, они рассказывают ему истории о старых друзьях, которых он не помнит, о врагах, которых он уже победил, о любовниках, которых он никогда не целовал, не касался и не держал.       Вкус медовухи, яблок и теплого пива смывает горечь лекарств, и он чувствует поцелуи летнего неба на своей коже, даже когда его тело замерзает, а простыни под ним пропитываются потом.       За его глазами всё золотое, молодое и вечное. Теперь всё потеряно, но тоска так сладка на языке, воспоминания как нежное прикосновение к уставшей душе.       Насколько он помнил, он восстанавливает годы, затем десятилетия, затем столетия, и, в конце концов, он чувствует себя снова целым.       Женщина тогда говорит, что есть и другие боги, и она не Изольда и не ворона, время от времени она была орлом, но теперь она проводит большую часть времени за прилавком в супермаркете, ожидая.       ― Просыпайся, ― говорит она.       И вот так лихорадка спадает, и Магне снова становится Магне.       Плюс ещё кое-что.

***

      Он находит Лорица в своей спальне, свернувшегося калачиком в углу кровати и читающего. Прошла почти неделя, и они оба выглядят по-другому, старше, но не обязательно мудрее.       Магне колеблется в дверях, подняв кулак, словно собираясь постучать ― необычный вежливый жест, которого никто никогда не делал в их доме. Он стесняется.       Лориц смотрит на него поверх страниц своей книги, и, пока они смотрят друг на друга, Магне придумывает десятки и десятки способов начать этот конкретный разговор, но он не может заставить себя открыть рот и произнести какие-то слова.       Так что Лориц делает это за него.       ― Значит, мы враги, ― говорит он, стараясь говорить небрежно и насмешливо, но никогда не умел притворяться весёлым.       ― Мы не враги, ― отрицает Магне, потому что сейчас у него не так уж много уверенности, но это одна из немногих, за которую он держится.       ― В этой твоей книге говорится обратное, ― парирует Лориц, поднимая экземпляр «Боги и мифы Северной Европы» из школьной библиотеки и размахивая им.       Магне тоже читал эту книгу, он знает истории, которые в ней написаны, и знает много других, которые вообще никогда не рассказывались.       ― Может быть, когда-то и были, ― легко отвечает он. ― Но теперь мы братья, не так ли? Лориц задерживает взгляд ещё на мгновение, затем снова опускает его на страницы, как будто это его не беспокоит.       ― Если хочешь, ― усмехается он.       ― Хочу, ― подтверждает Магне.       Он входит в комнату и не останавливается, пока не добирается до кровати брата. Магне был слишком большим, чтобы делить односпальную кровать с кем-то ещё в течение многих лет, но когда он собирается лечь рядом с Лорицем, он, молча, подвигается, освобождая место.       Какое-то время в комнате слышно только тихое перелистывание страниц и их медленное, ровное дыхание. На потолке над кроватью Лорица выгравированы новые руны, заклинание, которое Магне не узнает. Он хочет спросить своего брата, что он помнит, видел ли он тоже затерянный город из золота и серебра с такими высокими стенами, что они касались неба, и таким огромным деревом, что оканчивались восемью другими мирами.       Но это был бы глупый вопрос, и прошлое ― это не то, на чём нужно сосредоточиться в данный момент.       ― Итак... есть идеи, что теперь делать? ― спрашивает он и краем глаза видит, как Лориц улыбается той особенной улыбкой, которая столько раз доставляла им неприятности в детстве, той самой улыбкой, которая сотни лет назад обещала приключения ― возможно, не всегда приятные, но не менее веселые.       ― Конечно, ― отвечает Лориц, и в его голосе уже слышится смех.       На улице впервые за несколько дней перестаёт идти дождь.