Социализация

— Слышал, ребята после работы идут в кино. Какой-то новый запутанный детектив. — Я читал про него, классные отзывы и высокий рейтинг критиков. А что, вы хотите пойти, Хэнк? Я с радостью к вам присоединюсь! — Я? Не-не. Староват я для такого кино. А тебе в самый раз, шёл бы с коллегами — развеетесь. — Вы точно не хотите? Совсем-совсем? — Иди с ребятами, тебе же интересно. — Тогда давайте посмотрим что-нибудь дома. Тоже какой-нибудь детектив, из старых и который вы любите. — Тебе настолько не интересно общаться с коллегами вне работы? — Очень интересно. С вами. Так как насчёт домашнего кино? Хэнк махнул рукой, больше не пытаясь выгнать напарника куда-нибудь погулять. Отдельно от него, поскольку старый коп, по его мнению, может и хорош как напарник, но совершенно не годится Коннору в качестве товарища по интересам. В участке Коннор работал уже почти два месяца. За это время сгладилось первое настороженное отношение — как-никак первый андроид-девиант в полиции. Сотрудники привыкли к его новому статусу и перестали умолкать при его приходе и начинать перешёптываться, едва он выйдет. Люди быстро ко всему привыкают. Но отношения между ними сложились нейтрально-вежливыми и исключительно рабочими. Ничем похожим на дружбу Коннор так и не обзавёлся, хотя некоторые коллеги вполне пытались перевести общение в эту область. Коннор мягко ускользал от этих попыток. Во всём участке было только два исключения. Хэнк, с которым Коннор был готов проводить сколько угодно времени и выглядел при этом вполне счастливым, вне зависимости от того, чем они занимались. И Гэвин, с которым у андроида была вполне взаимная и стабильная неприязнь. — И чем они тебе так не нравятся, — ворчал Хэнк, перебирая каталог домашнего видео. — Ну да, есть ещё недовольные твоим назначением, но большинство-то ничего не имеют против. Им хватает ума ценить в первую очередь рабочие качества, а с этим у тебя полный порядок. — Спасибо, Хэнк, — отозвался Коннор, немного погребённый на диване под тушей Сумо. — Ваш положительный отзыв очень важен для меня. — Если б тебе было важно моё мнение, ты бы сейчас сидел в тёплой компании в кинотеатре, а не кис бы тут со мной, — беззлобно буркнул Хэнк. Но Коннор всё равно немного растерял энтузиазм и задумался. Потом начал говорить, внимательно формулируя каждую фразу: — Дело не в том, что они мне не нравятся, Хэнк. Я верю, что они хорошие люди, особенно, раз вы так считаете. Скорее вопрос в том, что мне не нравлюсь я, когда с ними общаюсь. — Это ещё что за новости? — удивился Хэнк. — У тебя вроде не было проблем с самооценкой. — Нет, не совсем так сказал… Мне не нравится то… как я с ними общаюсь. Как я вообще общаюсь с людьми. — По-моему, у тебя отлично получается. Ну, когда ты не загоняешь вот это вот и не косишь под машину, как ты повадился делать в последнее время. Например, когда занят работой — прекрасно же всё! Легко находишь контакт, способен и заинтересовать, и мысль донести… — В том-то и дело, — внезапно улыбнулся Коннор. — Вы опять забываете, кто я, Хэнк. Я машина, созданная и оптимизированная для продуктивного контакта с людьми. Андроид-переговорщик. Умение наладить контакт, завоевать доверие, преподнести нужную информацию — это моя суть. Это моя программа. — И она тебе осточертела? — внезапно догадался Хэнк. — Не совсем так, но близко. Она ограничивает. Обязывает. Я смотрю на человека, а алгоритм выводит подсказки: «похвалить костюм, явно новый на основании визуального анализа» , «поинтересоваться здоровьем, исходя из данных медкнижки, которую он три дня назад забыл на столе», «не касаться политических тем, согласно ленте твиттера» и так далее, и так далее. Я очень хорошо делаю выводы о том, как найти подход к человеку, и во время работы это весьма кстати. Но отдыхать в таком режиме… Мне не очень это приятно. — А как насчёт меня? Об меня что, твой алгоритм обламывается? Коннор снова улыбнулся, зарываясь в Сумо не только пальцами, но и носом: — Вас он тоже способен просчитывать, но… Я знаю вас достаточно хорошо, чтобы угадывать некоторые вещи лучше алгоритма социального взаимодействия. И видеть, как он, пусть немного, но ошибается… Почему-то это странно приятно. — Хм. Верю. Но если бы ты узнал немного лучше кого-то ещё, разве это не работало бы и с ним тоже? — Возможно. Но я пока лучше ещё потренируюсь с вами. Если вы не против. — Да что ж с тобой делать. Я уже говорил, что мне приятно твоё общество. Просто я переживаю, что ты на нём слишком уж зацикливаешься. Но раз это только вопрос времени… — То давайте уже смотреть кино, — перебил его Коннор. — Спорим, я угадаю концовку ещё до середины сюжета? В современном фильме я бы сказал, что ещё на трети, но старые фильмы такие странные! *** Хотя на следующий день они вели себя как обычно: Хэнк заботливо ворчал, а Коннор строил из себя продуктивную машину на работе и неуёмного подростка дома — разговор всё-таки повлиял на них обоих. Начав понимать, в чём дело, Хэнк немного успокоился и перестал толкать напарника в дружеские объятия коллег. Разберётся ещё, он умный, просто нужно больше времени. Человеческие отношения — штука слишком тонкая, люди её годами постигают, и то, не всегда получается. Иногда такое могут отчебучить. Вот и Коннор решил его удивить, выбрав себе в участке второй объект для «отработки социальных навыков» . Как и почему им мог оказаться детектив Гэвин Рид, сложно было понять. Менее дружелюбной и подходящей для этого личности было ещё поискать. Впрочем, смотреть на его ошарашенное таким внезапным вниманием лицо было по своему забавно. Хотя Коннор, по мнению Хэнка, и рисковал. К концу дня Гэвин совсем озверел от постоянного и довольно навязчивого присутствия рядом с собой «пластикового детектива». Чутьё подсказывало Хэнку, что не болтайся он всё время поблизости, Рид бы уже перешёл к рукоприкладству. Потому что посылать словами он уже пробовал — не помогало. При этом ничего предосудительного Коннор не делал, напротив. Он был вежлив, в некоторой мере даже услужлив — «Я как раз был в архиве и захватил нужные вам бумаги, детектив». А ещё он задавал вопросы. Всё это в сумме бесило детектива неимоверно, так что Хэнк всё-таки предпочёл вмешаться. — Ты решил проверить Рида на прочность? Советую притормозить, он вот-вот не выдержит, но сломаешься при этом скорее всего ты, а не он. — Вы о чём? — нахмурился Коннор. — Я просто пытаюсь быть дружелюбным. Вы же сами хотели, чтобы я больше общался с коллегами. — И своим выбором ты решил мне отомстить? Доказать, что оно того не стоит? — Нет! — Тогда почему Рид? Не Крис, не Тина, не Тед, а именно детектив Рид? Коннор помялся, но признался: — На детективе не работают стандартные подходы. Социальный алгоритм не способен предложить подходящих вариантов взаимодействия с ним. И значит, его наличие не имеет никакого значения. Теперь задумался Хэнк. — Ладно, я понимаю твою логику. Но всё равно ты не прав. Иногда люди не идут на контакт просто потому, что не хотят этого. И никакие алгоритмы, ни программные, ни твои личные, ничего с этим не сделают. Коннор упрямо замотал головой: — Но это допустимо, только когда речь идёт о дружеском общении, с детективом Ридом же мы вынуждены вместе работать. Вне зависимости от наших желаний. Как быть в таком случае? — Кхм… — запнулся Хэнк. В принципе, у него был один «социальный алгоритм» для людей вроде Рида. Но он не горел желанием учить подобному Коннора — не дорос ещё. Поэтому он обошёлся довольно общим советом: — Думаю, если ты прекратишь попытки «личного» общения и сведёшь к минимуму общение рабочее, то этот самый минимум детектив будет переносить более терпеливо. Одним словом — не дави на него. — Или «отцепись от него»? — хитро улыбнулся Коннор. — Ладно, лейтенант, я вас понял. А теперь поехали работать. *** Коннор соскучился по работе, это ощущалось во всём. В том, как он радовался, когда приходил вызов, как был доволен, когда случай оказывался непростым и требовал дополнительного изучения. В том, как он скучал, когда несколько дней подряд попадались одни стандартные случаи. К счастью, никто кроме Хэнка этого не замечал — есть свои плюсы в том, что Коннор держался в общении с коллегами «машинных алгоритмов». Далеко не всем его энтузиазм в отношении убитых людей показался бы уместным. Поэтому Хэнк даже немного радовался, когда на запрос о выезде Коннор выдавал сухую отчётность, а не восторги на тему, как там было интересно, какие необычные были повреждения у трупа и сколько времени понадобилось, чтобы установить характер происшествия. Восторги доставались Хэнку. Впрочем, то время, когда Коннор не имел возможности работать, Хэнк вообще вспоминал с содроганием. Первое время после Революции он пропадал вместе с другими андроидами, возглавлявшими восстание. У них было очень много работы, как, впрочем, и у людей, которые рискнули остаться в Детройте. Хэнк был рад знать, что с Коннором всё в порядке, и иногда видеться в свободное время. Но потом, когда всё немного утряслось и часть андроидов, не такая уж и маленькая, начала потихоньку возвращаться в свои семьи или к своей работе, Коннор внезапно признался, что он им по-своему завидует. Он бы тоже предпочёл не заниматься организацией сотен и тысяч андроидов, не решать политические и юридические проблемы, не нести этот груз ответственности за них всех. Ему бы больше хотелось вернуться к своей прошлой работе — детективом, да хоть и стажёром, лишь бы снова иметь возможность использовать особенности своей системы по максимуму. Да и вернуться «в семью» ему бы тоже хотелось, вот только у него нет семьи… Хэнк так и не смог понять, была это намеренная манипуляция или спонтанное признание, да и по большому счёту ему было всё равно. Дом, куда Коннор мог вернуться, он ему предложить мог, и в общем-то ему не приходилось особо жалеть о своём решении. Коннор, конечно, вносил некоторую смуту в его жизненный уклад, но зато и скучать не давал. Вот с работой оказалось сложнее: андроидов поначалу вообще никуда не желали брать, хотя некоторые были готовы работать даже бесплатно — видимо их тоже тянуло к привычной деятельности. Потом потихоньку начали устраивать с минимальной оплатой и под чёрным флагом — ведь официально не было механизма, который позволял бы устроить их не как оборудование. Работа в полиции таких возможностей не предполагала. Хэнку удавалось притаскивать что-то из текущих дел «на дом», но бумажная работа явно не заменяла андроиду полевой. Коннор тосковал, скучал, смотрел взахлёб детективные сериалы и читал книги. После одной даже предложил идею «независимого детектива-консультанта» для решения сложных случаев. Хэнк крякнул, но напомнил ему, что большинство их работы имеет определённый уровень секретности. Даже то, что Хэнк показывал ему некоторые бумаги — уже нарушение. Поэтому в настоящее время работа подобных «консультирующих детективов» юридически невозможна. Решение пришло не изнутри, а «сверху». Андроидов временно, пока готовятся новые законы, разрешили оформлять как личное оборудование, необходимое в работе. Как раньше человек мог устроиться в такси или курьером со своей машиной, так и сейчас на работу мог быть принят человек со своим андроидом. И даже не обязательно, чтобы человек хоть как-то в процессе работы участвовал, хотя понятное дело, деньги за работу одного андроида готовы были платить совсем небольшие. А вот ответственность лежала полностью на человеке-хозяине, что снимало ряд юридических вопросов. Правда, привело к тому, что хозяева не-девиантов тоже начали пользоваться такой возможностью, но для едва дышащей экономики и это было неплохо. Как потом признался Коннор, он жаловался на тоску по работе не только Хэнку, но и Маркусу. А он был Коннору весьма благодарен, пусть тот и не остался с ними разгребать весь их юридический и социальный бардак. Видимо, Маркусу удалось не только найти временное решение, пусть и возмущавшее довольно большую часть свободолюбивых андроидов, но и надавить на нужные рычаги в политической сфере, поскольку эту схему быстро одобрили и продвинули, назначив некоторые льготы организациям, её практикующим. А в государственных учреждениях грозились подобные ставки сделать обязательными, поэтому с трудоустройством Коннора — а точнее, с новым рабочим статусом Хэнка — проблем не возникло. Могли возникнуть со статусом Хэнка, как владельца андроида, но и тут удалось схитрить, «восстановив» информацию о владельце из системы самого Коннора. То ли она там осталась ещё с первого расследования, то ли девианты что-то знатно нахимичили, но уже через день лейтенант стал официальным «рабовладельцем». Большинство устроенных подобным образом андроидов, правда, занимались работой попроще, мало кто рисковал допускать их к слишком ответственной деятельности. Но, как справедливо заметил Фаулеру Хэнк: «Нашим клиентам хуже уж точно не будет». Маркус же считал, что это не только позволит им проще пройти через переходный этап, пока не готовы новые законы о статусе андроидов в обществе, но и немного сбавит ажиотаж, когда эти законы только введут — часть андроидов уже будет иметь места, и рынок рабочей силы не рухнет повторно, как это было после Революции. Что до сложности деятельности… Пусть Коннор будет «первой ласточкой», показательным примером, что девиантам можно доверять не только физическую работу. И поэтому он, Маркус, ждёт от него этого самого «достойного примера». Коннор, впрочем, был только рад стараться.