Новогодний дневник

      31/12       Не люблю Новый год.       Родители не отменят деловую встречу ради праздника в кругу семьи.       От смены даты в календаре Боша не перестанет задирать Уиллоу, а у меня не появится смелость признаться Луз в своих чувствах.       Чуда не произойдёт       Слышу писк таймера, который в третий раз напоминает, что пора идти. Отрываюсь от дневника и выключаю волшебный шар. Смотрю на башню учебников-тетрадей, радуясь, что успела закончить домашку до конца года. С лёгким вздохом убираю дневник в сумку и выбираюсь из убежища.       Прохожу по тёмному залу вдоль стеллажей с книгами. Сегодня библиотека закрыта, но, как лучшей студентке, мне разрешили заниматься школьным проектом до сумерек.       Боковым зрением замечаю ковёр в виде черной кошки и задерживаюсь возле детского уголка. С улыбкой вспоминаю низкий, признательный голос Барксиса.       Выхожу на улицу Чертополоха. В нескольких шагах от меня проносится ребёнок, поскальзывается и падает. На его плач спешат родители: помогают встать на копыта, поправляют шапку, съехавшую с рожек и, поцеловав в пушистый лоб, подхватывают за руки. Рядом смеётся троица студентов, обсуждающих новый пост в пентаграме. Напротив, будто позабыв о мире вокруг, стоят в обнимку две ведьмы.       Мотаю головой и решаю пойти другой дорогой. Сворачиваю в спокойный безымянный переулок. Кажется, жители о нём забыли: вокруг давно потухшие свечи, проступающие из-под краски бледно-бордовые камни и упавшие со столба черепки. Перед закрытым окном сидит кот — завидев меня, он мяукает, затем проскальзывает под ногами и проникает на оживлённую улицу.       Провожаю взглядом чёрный хвост и следую дальше вдоль переулка. Последний, словно волна, омывающая берег, приобнимает хвойный лес. Уносит с собой крупинки спелых ягод, иголок и шишек, наполняется морозом и запахом сосен, впитывает перешептывание листвы и хруст веточек вдалеке.       Замечаю в глубине лесной чащи огонёк. Свет мелькает между веток и постепенно вырастает от едва заметной точки до…       — Береги-и-ись! — кричит Луз и врезается в меня, так, что мы падаем на землю. — Всё еще учусь тормозить, никак не привыкну летать с Совбертом. Ты как?       Луз подскакивает и, подняв одной рукой посох, дружелюбно протягивает мне вторую. Ну, как на неё злиться? Смущенно принимаю помощь и радуюсь встрече.       — М-м-м, мы уже на месте? — сонно протягивает Кинг, выглядывая из-под её куртки. — Чтобы сокрушить врагов в Новом году, Король Демонов… должен восстановить силы в этом!       Взвизгнув от умиления, Луз бережно вытаскивает спутника. Прижимает к себе, словно плюшевую игрушку, целует костяную черепушку, и усаживает в капюшон.       — Так он быстрее заснёт, — объясняет, поправляя воротник, — а мы сможем спокойно поговорить.       По рассказу Луз понимаю, что они вместе с Кингом и палисманом наведались в город за продуктами, а сейчас — возвращаются домой, отмечать.       — Давай с нами! — предлагает Луз, узнав, что у меня нет планов на эту ночь.       В ход идут все возможные междометия, восторженные интонации и даже парочка аргументов. Через минут пять соглашаюсь. И хотя праздничное настроение всё еще прячется, меня согревает её оптимизм, и радует возможность провести больше времени вместе.       С сомнением, боком усаживаюсь на посох. На вопрос «с посадкой ясно, а со взлётом у тебя как?» Луз сдерживает нервный смешок и отвечает «пф, всё супер! Взлетим!» Чувствуя себя котом, которого заманили в ванную колбасой, с надеждой мяу… предлагаю пройтись пешком.       — Держись крепче! — произносит со смехом, и мы резко отрываемся от земли. Инстинкт самосохранения пересиливает, и я обхватываю Луз за пояс. Она вздрагивает, но, в отличие от моего танцующего пульса, тут же успокаивается.       Взлетаем над лесом, зацепив напоследок верхушку ёлки, и плавно набираем высоту. Город под нами расцветает акварелью. Дома с гирляндами и костяным орнаментом переливаются красно-желто-зелёными оттенками, и становятся размером с ладонь. Голоса жителей, рёв зверей и радостные завывания ветра сливаются в единый праздничный ритм. Чудится запах пороха вперемешку с выпечкой. Вот бы еще…       — …пошел снег, скажи? — поддерживает моё желание Луз. — Совсем другая атмосфера была бы. Кстати, ты вовремя! Пока мы с ребятами гоняли по магазинам, Ида и Лилит уже должны были убрать дом. Можно сразу заняться украшениями!       До самого Дома Совы Луз делится идеями, расспрашивает про традиции Кипящих островов и тает от возмущенных реплик Кинга. Вслушиваюсь в её жизнерадостный голос и любуюсь звёздами над сверкающим красками городом.       Приземление выходит мягким. Потрясённая таким результатом, Луз подпрыгивает от радости и отбивает пять всем пассажирам, включая Совберта. Последнего благодарит за хороший полёт.       — С насту-наступа-а-а…       — Ух, затихни! — по привычке возмущаемся, в один голос перебивая демона.       Он хочет что-то добавить, но, завидев меня, послушно кивает и пропускает в дом. Из открытой двери, сверкая в сантиметре над макушкой, проносится крохотная молния.       — Джокер решает всё! Три из пяти — это победа, яхо-о-оу!       — Ида! — сердится Луз, опуская пакет продуктов и возвращая посох. — Ты же обещала не играть! — затем обнимает Совиную Леди и снимает куртку.       — По праздникам не в счёт! — отмахивается самая могущественная ведьма наших островов, незаметно убирая остатки магических карт за подушку. Затем успокаивающе чешет грудку Совберта, который довольно переминается с лапки на лапку у неё на плече.       В этом время Лилит торопливо поправляет причёску. Выпрямляет спину, чуть приподымает подбородок и, откашливаясь, официально приветствует меня. На автомате вежливо здороваюсь с наставницей и делаю вид, что не замечаю её домашнюю пижаму.       — Идалин, — обращается Лилит тоном главы Императорского Ковена и встаёт с дивана, — в связи с тем, что мы отвлеклись и потратили отведённое нам время не совсем… рационально, предлагаю объявить ничью и вернуться к уборке.       — Ты хотела сказать «начать её» — ехидничает Кинг, по-приятельски подталкивая Луз в бок.       — Да она просто не хочет признать, что я победила! Снова! — протестует Ида и, скрестив руки и став полубоком, корчит сестре рожицы.       — Вредина! — вспыхивает Лилит и в ответ показывает язык.       — Ух-ух! — вклинивается между родственницами Ух, выглядывая из форточки, — А вот я-я-я…       — Умолкни! — впятером перебиваем совиного демона и вежливо рекомендуем закрыть окно с той стороны. Когда силуэт Уха пропадает, Ида снова подкалывает Лилит, и спор разгорается заново.       Оборачиваюсь, когда Луз хлопает меня по плечу и жестикулирует пойти за ней в другую часть зала. Затем предлагает переждать в её комнате, пока сёстры не успокоятся, и пока она не приберёт этаж.       — Тебе помочь?       — Не-е-е, это надолго. А ты — гость! Отдохни пока.       Киваю и в шутку советую Луз поспорить с сёстрами, кто быстрее вымоет полы. Поднимаясь по лестнице, слышу сонный визг Кинга, не желающего менять королевский сон на обязанности простолюдинов. Хихикаю и аккуратно захлопываю за собой дверь.       Осматриваю комнату и радуюсь, что она ничуть не изменилась. Всё такая же простенькая, светлая и… человеческая. Смущенно облокачиваюсь на гору подушек, вдыхая запах перьев, чая и свеч. С нетерпением достаю дневник и, не обращая внимания на шум внизу, взахлёб описываю события последнего часа.       …здесь шумно. Полы — с засохшими кляксами от зелья, и на каждом квадратном метре бардак. Пахнет чесноком, костями и собакой.       Но, несмотря на это… здесь весело.       Мне интересно, как живёт учитель вне строгих правил ковена. Я уважаю настрой Совиной Леди, которая не сдаётся, даже потеряв магические силы. Меня поражает, как Луз находит общий язык с каждым жителем и встряхивает каждый уголок, наполняя его светом.       Я чувствую себя… как до-       — Эмити! — Луз, дотрагиваясь до моего плеча, появляется перед лицом так неожиданно, что я отдёргиваюсь и с силой утыкаюсь затылком в подушку. — Прости! — отодвигается на полметра и помогает мне подняться. — Я стучалась, но ты, кажется, не услышала. А еще у тебя была такая милая улыбка, и сосредоточенный взгляд — не хотелось отвлекать!       Краснею до самой макушки и нервно отряхиваю накидку. Отвожу глаза в сторону и слушаю, что случилось.       — Таки поспорили! Что мы с Кингом уберём дом быстрее, чем они с Лилит. Тут такое началось! Бум, бах, и еще бды-ы-ыщь! — Луз бойко жестикулируют, и я честно стараюсь её понять. — В общем, теперь полы чистые! И стены. И даже немного потолок… Ида с Лилит рванули чистить третий этаж. Пока они поймут, что увлеклись, мы уже украсим первый. Пойдём?       — Пойдём, — отвечаю с лёгкой улыбкой и следую за ней.       Удивляюсь, насколько преобразился зал. Чисто вымытый деревянный пол сверкает как солнечные блики на волнах. Завалы одежды, коробок и человеческих сокровищ испарились, от чего пространство кажется раза в полтора больше. После проветривания кожу обволакивает лёгкий мороз. Пахнет свежестью и чистотой. Даже улавливается тонкий аромат лесных трав.       — И это они еще не восстановили магию, — с восхищением комментирует Луз, сдерживая смешок. — Иначе снесли бы и стены.       В подтверждение её слов над нами что-то громыхнуло, утробно зазвенело и тут же стихло, сменившись на ругань Иды. Удивлённо приподымаю бровь и радуюсь, что мы всё еще стоим под крышей. Очень крепкой крышей.       Заметив мою реакцию, Луз обнадёживает меня, добавляя, что за ведьмами следит палисман. Пока я сомневаюсь в эффективности такого контроля, она вытаскивает из кармана шорт заготовленный листочек с глифом. Тот светится и за считанные секунды превращается в душистый венок сосновых веток, обвитый крохотными шишками с бусинками калины, рябины и клюквы между ними.       Луз просит приподнять её к потолку, и я привычно колдую отвращение. Последний, как и фамильяр нашего учителя, бережно обхватывает её за пояс и помогает закрепить первую декорацию. Луз показывает большой палец и спускается, не забывая по пути восторгаться окружающим видом.       Слышу дребезжание со странным звоном со стороны лестницы и оборачиваюсь, инстинктивно отступая на шаг назад. Луз отвлекается от второго венка и повторяет за мной. Звук нарастает, грохочет. Через секунду перед нами выпрыгивают парочка ручных барабанов, гавайская гитара, скрипка и бубен.       Пораженные, как и мы, инструменты замирают в дверном проёме. Барабан меланхолично прячется за гитару, скрипка боязно натягивает струны на колки, а бубен угрожающе звякает бубенцами.       — Это так… здорово! — выдыхает Луз, очарованная заколдованными предметами, и усыпает их комплиментами. Не ожидав такого поворота событий, инструменты косятся то на неё, то друг на друга. Словно телепатически обсуждают: задержаться тут ненадолго или тикать, пока есть возможность.       С каждой репликой напряжение утихает: барабан подкатывается ближе к стопам, как уличный кот выпрашивая ласку. Бубен одобрительно бренчит, пока другие его товарищи расслабляют струны. Погладив барабан по деревянному корпусу, Луз настукивает простенький ритм. Инструменты повторяют за ней: сначала нерешительно, потом бодрее.       Стук. Стук. Хлоп. Стук. Стук. Хлоп.       — Супер! А теперь давайте что-нибудь новогоднее! — загорается Луз и задаёт энергичный, жизнерадостный мотив, по памяти напевая текст.       Её песня — о человеческой девочке, которая хочет попасть в волшебный список Санты и встряхнуть мир, разбудив счастье. И о мальчике, загадавшем встретиться с девочкой, которая ответит ему взаимностью.       Луз поворачивается ко мне, смотрит на сапоги и тепло улыбается. Смущенно опускаю взгляд и замечаю, что, хотя мои руки скрещены на груди, нога неосознанно пританцовывает в такт музыке.       Хихикнув, Луз подходит ближе. Становится напротив меня и с привычной согревающей интонацией говорит повторять за ней. Показывает несколько простых человеческих движений. Колеблюсь пару секунд, и неуверенно отзеркаливаю.       Сбиваюсь, когда Луз решает меня похвалить, но сразу прихожу в норму. Краснея, продолжаю танцевать. В какой-то момент погружаюсь в ритм: плечи расслабляются, жесты становятся свободнее — тело с радостью оживает.       Как тогда на Громе.       Инструменты, уловив настроение, наполняют песню новыми аккордами. Играют с интонациями. Темп ускоряется и на самом пике неожиданно обрывается.       Прихожу в себя и замечаю, что Луз, смущаясь не меньше моего, держит меня за ладонь. Осторожно вглядывается в глаза и старается понять мою реакцию. Не отводя взгляда, сглатывает, и переплетает пальцы.       — Эмити, я…       — А-а-а, нет! — доносится крик с улицы, от которого мы синхронно вздрагиваем. — Я не буду брать у тебя интервью и нет, за полгода я не передумал! Эй, Луз, ты там?       С мимолётной грустью Луз поворачивается ко мне. Задерживается на секунду и медленно отпускает ладонь. Скрипка за нашими спинами тоскливо протягивает минорную ноту.       С улыбкой цокнув эмоциональный инструмент по грифу, Луз бежит выручать Гаса. Запускает внутрь его и Уиллоу. Просит Уха не докучать гостям, примирительно чухая его мордочку, и закрывает дверь. Крепко обнимает ребят и помогает снять верхнюю одежду.       Подхожу к ним и спокойно здороваюсь. С осторожностью смотрю на Уиллоу. Она тепло улыбается, ласково говорит «привет» и обнимает так же крепко и заботливо, как минуту назад Луз. Гитара, пристроившись под боком, издаёт несколько солнечных нот.       — Мы принесли мандарины! — трясёт пакетом Гас, и я чувствую кислинку во рту. — И апельсины с лимонами! Фрукты есть, можем садиться за стол! — Уиллоу наклоняется в его сторону и, делая серьёзный вид, мотает головой. — Или не можем… кхм. Какой план?       Повторив, что основная задача — украсить дом, мы выбираем себе по уголку.       Под джазовый аккомпанемент уже привычного ансамбля, Луз колдует теплостойкие снежинки, а за ними — деревянных ангелочков и эльфов. Уиллоу — за секунды выращивает громадную ароматную сосну до самого потолка, несколько ёлочек размером до пояса и бело-синие цветы вместо ёлочных игрушек. Гас призывает теневых клонов: скачет по всему этажу и вешает желто-красные гирлянды, радужную мишуру и сочно-зелёные венки.       — Правильно! Наряжайте ель органами моих врагов. Вселяйте ужас недостойным! — гордо заявляет Кинг, пристально наблюдая, как я украшаю дерево новогодними шарами и косточками.       — Точно! Мы еще сердечки повесим! — отзывается Луз и похлопывает Кинга по черепушке. — Умница!       Плохо скрывая растерянность, демон выхватывает мой шар и с громким бурчанием тянется к ветке. Прежде чем я успеваю вспылить, Луз умиляется и тискает Кинга, проговаривая что-то на ушко. Тот смущенно взвизгивает. И, глядя в пол, возвращает мне шар. Недоверчиво сверлю его взглядом, но быстро успокаиваюсь. Одобрительно киваю. Кинг машет хвостом и подаёт следующий шар. Продолжаем втроём мирно наряжать ёлку.       Зажигаем камин и крепим на кирпичную раму душистые веточки, ярко-красные носки и карамельные тросточки. К потолку — подвешиваем на леске бумажные звёзды и полумесяцы. На полках и кухонном столе привязываем бордовые, с белой крапинкой, банты.       По залу растекается насыщенный аромат цитрусовых, конфет и хвои.       Как только мы заканчиваем, спускается Ида, на полшага перегоняя сестру. Подталкивает уже переодетую в повседневную одежду Лилит и с лёгкой отдышкой выдаёт:       — Мы победили! Малая, с тебя украше… — обводит взглядом яркий уютный зал. — А, впрочем, ладно.       Барабан настукивает «ба-дум тс-с-с!» и прячется за ближайшим от Луз сундуком.       Ида грозно стукает каблуком, больше для вида. Еще раз осматривает дом и хвалит Луз. После чего хвастается сестре успехом протеже. На что Лилит довольно хмыкает и гордо кивает в мою сторону. Еле различаю в ответном бурчании «бр-р-р, ничья!».       — А теперь — кушать! — в один голос вскрикивают Гас и Кинг.       — Еду сначала надо приготовить, — с родительской улыбкой уточняет Уиллоу.       — Оу-у-у… разбудите нас, когда всё будет гото… — Уиллоу легонько толкает Гаса под бок.       — Такую ораву еще попробуй прокорми! — возмущается Ида, ловко уворачиваясь от сестры. — Где я возьму на девятерых столько… Ай!       Пересчитываю ведьм, учитывая Луз и Кинга, исключая палисмана и совиный перископ. Не понимаю, кто еще двое.       — Миттенс! — хитро звучат два голоса за спиной, и знакомые руки дотрагиваются до моих плеч, — Эй, Луз и ко!       — Что вы здесь забыли?! — сержусь на близнецов и вырываюсь из захвата.       — Нас пригласила одна милашка, — Эмира подмигивает Луз, от чего та краснеет и опускает взгляд.       — Или она уже твоя милашка? — подначивает Эдрик.       Сжимая кулаки, шагаю вперёд, но меня останавливает Уиллоу. Отвечает близнецам «думаю, Луз сама решит, кто она, и с кем хочет проводить время». Барабан, выглядывая из-за сундука, тревожно стучит, ускоряя темп.       — Бои без правил! — хлопает Ида. — Совберт, тащи попкорн и плащ! Лилит, делаем ставки! Дети, кто зацепит малую — получит. Эй, вы чего смеётесь?! А вечер только начал становиться интереснее…       Успокоившись, все мы молчаливо глядим друг на друга. Первыми нарушают тишину близнецы: Эмира извиняется, а Эдрик гладит меня по голове и лохматит причёску. Бурча, привожу себя в порядок. А внутри — радуюсь, что за эти полгода они стали чаще прислушиваться и уважать чувства окружающих.       Луз завороженно глядит на нашу троицу и комментирует «люблю семейные примирения».       Близнецы загадочно переглядываются, словно замышляют показать кое-что поинтереснее семейной драмы, и поднимают вверх громадные пакеты, стоявшие у них за спинами.       — Еда! — вопит голодающая братия и тянется к ним. Гаса легонько стукает по руке Уиллоу, а Кингу преграждает дорогу Лилит.       Вместе с Идой и Луз вытаскиваем из пакетов свежие овощи, твёрдые и плавленые сыры, наборы трав и специй. Распределяем несколько видов муки, орехов и сухофруктов. Балдеем от солоноватого запаха кошерных сортов мяса, сочных вырезки и филе. Всё это время Гас с Кингом гипнотизируют нас угостить их кусочком.       — Малышня, вы что, грабанули рынок?! — вскрикивает Ида, останавливаясь на пакете с пирожными, шоколадом и десятками начинок для вафель. — Оставьте ваши номера свитков. Мы сработаемся.       — Идалин! — упрекает Лилит, пытаясь дотянуться до сестры через заставленный стол.       Эдрик гордо приподымает подбородок, а Эмира шепчет Луз что-то о приглашении на ужин в хороший ресторанчик. Вспыхиваю и направляюсь к сестре. Замираю на полушаге, когда Луз смущенно косится в мою сторону и переспрашивает «а Миттенс точно хочет пойти со мной?». Заливаюсь краской и снова нервно поправляю одежду.       — Ух-ух! А знаете что-о-о-о! Нет, ай, уберите апельсин! Снег-на-улице-снег! — испуганно тараторит сычик.       Луз на ходу набрасывает куртку и стрелой выскакивает на улицу. Ребята с любопытством следуют её примеру. Остаюсь на месте и слышу поток голосов снаружи:       — Луз, там правда снег! В человеческом мире такой же?       — Давай слепим ёлочку, Луз?       — И трон для короля, Луз, громадный трон!       — Эй, Луз, сыграем в снежки? Можешь взять в пару Миттенс!       — Малая, пока вы там, украсьте дом снаружи!       Последней высказывается Лилит: предупреждает, что они с сестрой позаботятся о готовке, и утаскивает пойманную Иду к плите.       Около минуты смотрю на проём стеклянным взглядом, затем мотаю головой и незаметно поднимаюсь в человеческую комнату. С лёгкой улыбкой наблюдаю из окна, как Луз строит несколько фигур изо льда и открываю дневник.       Уиллоу стала увереннее. Теперь она может постоять не только за себя. И это здорово.       А Луз сейчас лучше колдует. По сравнению с нашей первой встречей — это прогресс. И не только в магии.       Из человека, которого прогоняли из Хексайда, она стала… чудиком. Точнее, им и осталась. Но стала всеми любимым чудиком.       Это мило. Но почему я не рада этому?..       Делюсь с дневником эмоциями, накопленными за день. Стараюсь разобраться в собственных чувствах и забываю о времени.       В этот раз отчётливо слышу скрип половиц. По энергичному стуку в дверь догадываюсь, что это Луз, и начинаю паниковать без видимых причин. Но когда она входит — засматриваюсь на её летнюю улыбку и постепенно успокаиваюсь.       — Вот! — звонко вскрикивает и протягивает мне подарочную коробку с красным бантом. — Это тебе. С наступающим! Откроешь?       Внутри оказывается алый в белую полоску свитер и новогодняя шапочка с крохотным растением сбоку. С глуповатой улыбкой стискиваю их покрепче и растеряно благодарю.       Становится неловко, что я забыла об ответном подарке. Спрашиваю, чего бы ей хотелось, но Луз отмахивается и с детским азартом просит примерить одежду.       Мягкая. Удобная, и как раз по размеру. Только шляпка смущает.       Довольная моими реакцией и внешним видом, Луз тянется вперёд и крепко обнимает. После чего, не замечая, насколько покраснело моё лицо, зовёт отмечать праздник. Говорит, что Ида с Лилит накрыли на стол, и Кинг с Гасом сейчас взглядами просверлят в нём дырку.       Соглашаюсь. Тянусь к коробке и случайно задеваю дневник: он падает и с шелестом раскрывается на середине.       — Можно посмотреть? — спрашивает Луз, заметив на странице рисунок кота и небольшой стишок. — Я не буду листать дальше.       Перевожу взгляд от Луз на дневник и обратно. Колеблюсь секунду, потом вздыхаю и позволяю прочитать скромное творчество:       Усатый красавец устал долго ждать.       Пустите Кота — домой, отдыхать.       Он свернётся калачиком в тёплой подушке;       Он не будет раскидывать с ёлки игрушки;       Колыбель промурчит своей кошке-подружке;       И котёнку «…хороший» прошепчет на ушко.       Пустите Кота, он ищет свой дом.       Он продрог и устал — но дело не в том.       Не откроют ему: хозяев уж нет,       В разрушенном доме выключен свет.       Напряженно смотрю, как её улыбка меняется на задумчивое выражение лица. Со страхом жду вердикт, стараясь взять себя в руки и подготовиться к возможной критике.       — Неплохо, — говорит наконец Луз. — А не хочешь… дописать его?       Делится идеей: написать хорошую концовку, где главный герой решает свою проблему.       — Где-то слышала, что такими чигирями — через метафору — бессознательное решает нашу собственную проблему. Ту, в которой мы пока боимся себе признаться. Но даже если это не так, мне немного грустно за котейку… давай напишем ему новый путь?       Удивлённо таращусь на Луз. Тщательно обдумываю её предложение и в итоге киваю. Наблюдаю, как она подпрыгивает от восторга и хвалит за смелость и любопытство. А после этого помогает распутать и скорректировать сюжет:       Так пройдёт день. А за ним — целый год.       Дом для души Кот в итоге найдёт.       И вот уж лежит он на тёплой подушке,       Смотрит довольный: шары да игрушки.       Колыбельную шепчет кошке-подружке.       И котёнку мурлычит «ты хороший» на ушко.       На душе становится так спокойно и уютно. Благодарю Луз за поддержку.       Мы долго смотрим друг на друга с улыбкой. Краснея, Луз накрывает мою ладонь своей и едва заметно тянется вперёд…       — Малышня! — Ида рявкает так пронзительно, что мы подпрыгиваем. — До Нового года, чтоб меня, полчаса! Если не хотите, чтоб одна двоица схарчила ваш новогодний паёк, телепортируйтесь к нам!       — И как она докричалась, с первого этажа-то? — комментирует Луз и, смеясь, выходит из комнаты. — Пошли?       Не желая испытывать терпение всей компании, спешим в зал. Пропустив Луз вперёд, застываю на пороге. Глубоко выдыхаю и только потом делаю шаг.       — А где… о, малышка Блайт с тобой! Эмити, бегом за стол!       — Миттенс! Попробуй мясной рулет, это нечто! И печенье, в этом году оно не убежит, мы перепроверили!       — Враги будут трепетать, если с королём есть такой соратник, как ты. Садись, Эмити!       — Эмити, на твоей шапочке очень милое растение.       — По меркам человеческой моды, у тебя отличный свитер… Эмити!       — Рада что ты здесь, Эмити. Приятно наблюдать адекватную ведьму среди нашей… неоднозначной компании…       — …чудиков! — дополняет ответ наставницы Луз. — А чудики держатся вместе. Мы не идеальные. Но зато мы почти как семья. Падай рядышком, ко мне и Уиллоу, Эмити!       Слушаюсь Луз и, не веря в происходящее, вклиниваюсь между ней и Уиллоу. Переполненная эмоциями, позволяю себе расслабиться и наслаждаться Новым годом вместе со всеми.       Такое чувство, будто всё это время у меня внутри теплилась искорка. И только сейчас она заметила растопку, встряхнула дрова и загорелась — уютным и сильным пламенем.       Возвращаюсь в реальность с новыми впечатлениями и с непривычным для меня любопытством рассматриваю окружающих.       Уиллоу радуется красным сапогам с изображением снежинок, и собирает волосы в хвостик новой резинкой. Гас — любуется бордовым шарфом в белых зигзагах. Эмира красуется полосатой ало-зелёной шапкой, почти как у меня. Эдрик повесил на шею один из венков с бантом и теряется, что делать с новогодним салатовым свитером. Кинг довольно поглаживает свой ярко-красный костюм с эмблемой «Санты». Ида и вовсе умудряется использовать вместо серёжек желтые ёлочные шары, которые странно сочетаются с её голубым-с-белым костюмом. Точно такой же сейчас у Лилит.       Ну, точно: у чудиков — чудные подарки. Но обязательно согревающие и душевные.       Прислушиваюсь в жизнерадостный ритм инструментов, которые прекрасно вписались в нашу шумную, но дружную обстановку. В самый ответственный момент они аккомпанируют Луз: помогают вести обратный отчёт.       — Три! — считаем в один голос и наполняем бокалы: кто — фруктово-цитрусовым соком, кто — какао с молоком и зефиром, а кто — чаем, газировкой или горячим шоколадом.       — Два! — инструменты готовы к финальному аккорду.       — ОДИН! — кричим во всё горло и подбрасываем конфетти. — С Новым годом!       Одновременно с нами город запускает фейерверки. Дружной походкой торопимся на улицу, где всё еще неспешно падает снег.       Гас повторяет за городскими собратьями по ковену и, дожевывая кусочек вяленого мяса, колдует разноцветные салюты над Домом Совы. Близнецы многозначительно переглядываются, и украшают небо миражами сердец.       Луз собирает нас в круг и нашептывает одну идею. Кто хихикает, кто ворчит, но в итоге все соглашаются. Размыкаем круг, и, поворачиваясь к дому, выкрикиваем:       — Ух, с Новым годом! Ух-ух-ух! Ты — важ-ный и нуж-ный!       Пораженный таким вниманием, Ух готовится что-то сказать, но на полуслове близнецы угощают его долькой апельсина.       Луз, наблюдавшая за ними, загорается. Чешет сову за ушком и, оставив перед ней горку апельсинов, что-то таинственно нашептывает. Ух хватает новую дольку и вдумчиво пережевывает, а Луз хикикает «до утра тишина обеспечена!»       Слегка замёрзнув, потихоньку возвращаюсь в дом. Захожу и наблюдаю, как Ида обнимает Лилит со словами «я рада, что ты моя сестра». Плечи Лилит подрагивают, словно она беззвучно плачет. Заметив меня, Совиная Леди подмигивает и смотрит мне за плечо.       Разворачиваюсь и натыкаюсь на близнецов. Чуть пристыженные, они отводят меня в сторону. Как умеют, неуклюже извиняются за своё поведение. Обещают меньше дразнить и больше поддерживать. Наступает неловкая тишина. Следуя порыву, тепло обнимаю близнецов и, так же, как и они, удивляюсь своему поведению.       — Ты умница, — заботливо говорит Уиллоу, когда Эмира и Эдрик выходят на улицу, решая вернуться домой. — И я так рада за вас с Луз.       Непонимающе гляжу на неё и жду объяснений. Уиллоу кивает на растение, пришитое к моей шляпке, и объясняет странную человеческую традицию.       — Я думала, ты знала про омелу, — заминается Уиллоу, и у меня внутри что-то перещёлкивает.       Беру её за ладони и проговариваю, что она сейчас сделала очень важную вещь.       Выбегаю на улицу и спрашиваю у сытой двоицы, охотно уплетающей кусочки домашней пиццы, где они в последний раз видели Луз. К апельсиновому маньяку подходить не рискую, а Совберт пожимает крыльями. Домашний ансамбль издаёт недоумённую трель и, желая помочь, раскатывается по этажам.       Наконец, узнаю от Иды, что Луз поднялась в комнату.       — Она молодец, да, этот человечек? — неожиданно произносит. — Собрала нас всех вместе, устроила праздник. Меня всегда это в ней поражало. А я даже не помню, когда в последний раз собиралась с семьей или что-то праздновала по-настоящему… Только не говори ей, добро, малышка?       Нерешительно киваю и мчусь наверх. Возможно, это моё воображение, но мне слышится, как Совиная Леди желает удачи.       Луз сидит у закрытого окна и грустно смотрит в разбитый экран телефона.       — У меня есть для тебя подарок, — окликаю её дрожащим голосом. Луз вздрагивает, но тут же слегка улыбается. Хотя уголки её губ приподняты, а возле век есть морщинки, во взгляде чудится усталость и грусть.       Ничего, это исправимо.       Подхожу к ней. Она всё еще сидит на окне, повернувшись ко мне, поэтому наши лица на одном уровне. Чудесно.       Заботливо обхватываю ладонями её щеки. Наблюдаю за взглядом, который тут же оживает, беспокоится и загорается надеждой.       — Ты — самое лучшее, что случалось в моей жизни. Спасибо, что встряхнула её и наполнила красками. Я помирилась с близнецами, а Ида — с Лилит. Уиллоу научилась признавать свой талант и не обращать внимания на чужое мнение. Кинг и Гас приняли мысль, что они взрослеют. Даже Ух и ожившие инструменты почувствовали себя ценными и принятыми. Ты собрала нас вместе и устроила настоящий семейный праздник, Луз. Ты — замечательная.       Отслеживаю её озадаченный взгляд и добавляю «как думаешь, я смогу стать тем мальчиком из человеческой песни?»       — Нет, — твёрдо произносит Луз. — И даже не Котом из твоего стишка. Но ты можешь быть собой. Ты уже хорошая, и тебе не нужно становиться кем-то еще, чтобы поверить в себя. А еще ты говорила, у тебя был подарок?       Робею в сотый раз за день, удивляясь, куда делась вся смелость. Луз хихикает, возвращаясь к обычному воздушному состоянию. Заряжаюсь её настроением и, с мурашками по телу, нежно целую Луз.       Огонёк в душе загорается с новой силой и пляшет разноцветными бликами, словно северное сияние над жизнерадостной горной деревушкой.       — Хороший подарок. И… это не обязательно, но он может стать чуть-чуть лучше. Подсказать как?       — Догадываюсь, — набираю побольше воздуха в лёгкие и с остатком храбрости добавляю. — Я люблю тебя. Стань, пожалуйста, моей девушкой.       — С удовольствием, — тепло отвечает Луз и, спускаясь с окна, ласково прижимает к себе.       Слышу краем уха, как в комнату вкатывается барабан, а скрипка радостно улюлюкает приятный мотив.       — Ух ты, она и Моцарта умеет. Прикинь! Чур, когда я дам ей послушать Нирвану и Элвиса, на меня не злиться, я в домике! Люблю их! И тебя… л-люблю…       Луз заливается краской и, не зная, куда деваться, утыкается лицом в мой свитер. Робко поглаживаю её по голове и спине. Прислушиваюсь к её торопливому сердцебиению и тихому «пофмофлим Афулу?» Расшифровываю это как предложение посмотреть Азуру и соглашаюсь.       Радуюсь, как хорошо начинается год, и тешусь надеждой, что в моих силах сделать его таким же хорошим и приятным.       Успокоившись, Луз шустро настраивает технику и включает фильм. Ёрзает на месте, но терпеливо ждёт, пока я сделаю первую в этом году запись в дневнике. Потом устало, но довольно улыбается, облокачиваясь на моё плечо. Через минуту она засыпает, и я проваливаюсь в сон вслед за ней.       1/1       Сегодня я полюбила Новый год.