All I want for Christmas is you

— Еще чая, милая Мелисса? — ласково промурчал Шляпник, беря в руки пустую чашку гостьи. — Ох, нет, спасибо, — отмахнулась синеволосая девица, едва сдерживая икоту. — На сегодня с меня хватит. «Меня скоро стошнит от этого чая! Сколько я вообще его выпила, пока сидела тут?» — ворчала в душе девушка, ощущая горькое и неприятное послевкусие. Ещё и сахар в придачу. — Неужто мой чай так ужасен? — с притворной обидой спросил Шляпник, изобразив подобие грустной улыбки. — Дело не во вкусе чая, а в его количестве, — тоном мыслителя ответила Мелисса, стараясь всмотреться в глаза, спрятанных за пепельной чёлкой, сумасшедшего собеседника, и икнула. — Я люблю твой чай, но, пожалуйста, не нужно наливать его так много раз, чтоб угодить своей гостье. — Вот оно что… — хитро протянул мужчина, прикусив палец.       Мелисса поежилась. Находиться рядом со Шляпником было странно и приятно. Будто он один понимал, что за тараканы живут в её голове. Мелисса уверенна, что он понимал, вот только она иногда не могла понять его тараканов. Слишком он уж…таинственный, скрытный и безумный. Оттого и прекрасный. — А румянец на щёчках твоих тоже от чая моего появился? — хихикнул Шляпник, когда Мелисса опять икнула.       Она с удивлением посмотрела на него, затем в своё зеркальце. Действительно, на щеках блестел румянец. — Сомневаюсь, — нахмурилась девушка, трогая себя за щёки.        Она обернулась, сглотнула вставший в горле ком и забыла как дышать. Её милый Безумный Шляпник стоял перед ней, и лицо его было ближе, чем когда-либо ещё. Так близко, что горячее дыхание касалось носа. Даже на таком маленьком расстоянии она не могла рассмотреть его глаза. А икота внезапно прекратилась. «То ли всё дело моей любви к неизведанному, то ли его близость… Почему сердце не угомонится так сильно биться?». — Действительно, не чай это, — задумчиво и зловеще прошептал он, пристально вглядываясь. — Ты покраснела куда сильнее, чем ранее. Ха-ха, как роза. Пылаешь, словно огонь в камине. — Ох… — только и сказала Мелисса, когда когтистый холодный палец мужчины коснулся раскаленной щеки и слегка покарябал нижнюю губу. — Тебе нехорошо? — несколько невинным тоном поинтересовался Шляпник, соприкасаясь с синеволосой девицей носами. «Он специально? Я же сейчас растаю… Ещё чуть-чуть…» — Х-хорошо… — невнятно ответила Мелисса, бесстыдно глазея на мертвецки-бледные губы, расплывшиеся в ухмылке. — Замечательно! — на радостях воскликнул Шляпник, резко отстранившись. С одного прыжка он оказался на столе, сильной хваткой вцепившись в запястье Мелиссы, помог ей взобраться и прижал к себе. — Тогда давай станцуем в честь грандиозного праздника!       Девушка ощутила холод его ладони сквозь голубую ткань платья. Её пальцы оказались в заточении чужих. Мужчина так крепко держал её, что шансов сбежать от него не было. Да и о каком побеге может быть речь, когда с вами хочет танцевать такой обольстительный и чокнутый красавец?       После щелчка Шляпника заиграла красивая мелодия. Такая гармоничная, что совсем не подходит под его стиль. Мелисса краем глаза заметила движение в густых зарослях. Музыка шла оттуда. — Всё заранее запланировал? — усмехнувшись, сказала Мелисса, позволяя партнёру начать танец. — А как иначе мне пришлось бы удивлять свою любимую гостью? — поинтересовался Шляпник, кружась с ней, ловко обскакивая кухонные принадлежности вроде чашек, ложек, сахарницы и много чего другого. — Ох, мой дорогой Шляпник, а я считала тебя импровизатором… — Ш-ш-ш… — шикнул он, приставив к её губам палец. — Не время для слов, милая Мелисса. Давай просто насладимся этим чудесным танцем.       Она кивнула, и пара закружилась в вальсе. А за ними, сквозь зелень зарослей, наблюдали играющий на скрипке Мартовский Заяц, заснувшая мышь Соня и Чеширский Кот, который так и таял от одного лишь взгляда на эту прекрасную пару и завидовал счастью Шляпника, ведь Мартовский Заяц и Белый Кролик совсем не замечали его лучезарной любви к ним. — Я говорил, что мне нравится запах твоих волос? — шепотом произнёс мужчина, носом утыкаясь в синюю макушку. — Ещё при первой встрече, — послышался не менее тихий ответ с добрым смешком.       Мелисса, полностью доверив себя и танец Шляпнику, прижалась щекой к его плечу. «Жаль, что это лишь сон», — прозвучала в голове жестокая мысль, принесшая грусть и уныние.       Шляпник заметил резкую перемену и замедлил темп танца. — Почему грустишь? — аккуратно взяв её подбородок, заставляя смотреть на него, спросил он. — Просто не хочу, чтобы это заканчивалось, Шляпник. Хочу быть рядом с тобой, не хочу возвращаться в суровую, тоталитарную реальность.       Музыка стихла. — Милая Мелисса, — утешающе прошептал он, стирая слезинку, и обнял. — Это не то, что тебя должно сейчас волновать.       Костлявые руки бережно подхватили её, и Шляпник спрыгнул на землю. Под подошвой заскрипела горстка снега. Не выпуская девушку, продолжил: — Безумцы умнее всех, запомни это. И, поверь, я знаю, о чем говорю, так что… — Он лукаво улыбнулся, вглядываясь в глубину синих глаз, и поцеловал Мелиссу в лоб. — …Совсем скоро ты станешь моей Шляпницей. Потерпи немного. — Больше не могу, Шляпник, не могу ждать, — затараторила девушка, вцепившись в него, словно в спасательный круг. — Лучше жить в мечтах с тобой чем в мире, где за одно лишнее слово тебя отправят в психушку.       Шляпник промолчал, лишь успокаивающе покачал на руках. «Как ребёнка». — Ты безумная, но очень сильная девочка, Мелисса, — продолжил он спустя какое-то время, дойдя с ней до зеркала. — Я верю в тебя, как ни в кого другого. Будь умницей, хорошо?       Мелисса подарила ему улыбку. Его слова-поддержки еще с их первой встречи стали для неё мотивацией.       И пусть у него некрасивый шрам на всё лицо, пусть он прячет за чёлкой глаза, пусть у него и странные повадки и фразочки — всё это делало его безумным, но живым. Живее, чем людей с мертвой душой внутри. За это она его и любила. А он — её.       Он подвел девушку к зеркалу, что мог вернуть её обратно в родной жестокий мир. Поцеловав на прощание в лоб и закрепив в синих волосах красивую заколку с бабочкой, сказал с хриплой нежностью: — С Рождеством, моя милая Мелисса. — С Рождеством, мой дорогой Шляпник.