Мой путь наверх. Чтоб в итоге я смог спрыгнуть вниз.

Под ногами пыльные ступени уже давно потеряли счёт, слились в один, неимоверно длинный, шаг на пути к главному страху, а может и желанию. Стены ядовитого зелёного цвета, которые приходилось видеть в первый и последний раз, словно являли собой всё одиночество этого мира, покрывшись от времени трещинами и тёмными разводами, но по-прежнему никому не было до них дела. Люди не раз спускались вниз по этой лестнице, а поднимались куда-то (может, небо хотели потрогать, но постоянно кто-то мешал, тянул вниз к земле, когда казалось облако вот-вот оживёт под пальцами) ещё чаще. Что же меня тянет туда? Для чего я так уверенно иду вверх, словно там, за краем крыши, находится иной мир, а жизнь кажется цикличной, может даже вечной, но, кроме пустоты, темноты и тишины, меня ничего не ждёт? Меня никто не ждёт. Всё началось достаточно давно, но постоянно покрывалось пеленой оправданий. Устал, вспылил, недоговорил… Отчего-то хотелось верить в счастье, которое призрачно виделось во снах, но вот в реальности существовали лишь бесконечные отмазки и обещания, что впредь всё будет иначе. Определённо будет. Мы верили долго. Сами не знали, для чего, но упорно не позволяли раствориться в сознании мысли «вот завтра всё точно изменится». Мы не знали иной жизни, словно по одиночке нам никогда не приходилось существовать. Было по-настоящему страшно сказать что-то, после чего придётся попасть в рутину, из которой мы когда-то выбрались. Мы стали чем-то неделимым, по крайней мере, хотели в это верить. — Прости, Жень. Я вчера наговорил чего-то неправильного. Давай забудем, ладно? Каждое утро начиналось с извинений, которые уже можно было записать на диктофон, ведь искренность постепенно исчезала, и просьбы начать всё сначала теряли свою ценность из-за ежедневного неизменного «прости». Весь день мы пытались построить какое-то подобие нежности, убеждали друг друг в том, что больше никаких скандалов не будет, что вот она, любовь, которую мы так долго пытались найти, наконец появилась в нашей жизни. А вечером новая ссора, крики о непонимании, стук по батареям и сны, нескончаемо счастливые грёзы о скорых переменах. Изо дня в день: утреннее извинение, примирительный поцелуй и новые попытки собрать, сделать что-то вместе, ведь у всех получалось, а мы лишь тешили себя призрачным счастьем, что не выдерживало напора ночи и таяло с наступлением сумерек. Новый год. Начало чего-то светлого, ранее неизведанного, доброго. Ещё несколько сотен новых дней, в один из которых мы обязательно разберёмся со своими чувствами. Так прошло уже несколько праздников, когда под бой курантов мы неизменно загадывали одно желание на двоих. Мы просили того же, когда с неба летели звёзды, чтобы разбиться в одном из дворов, но всякий раз судьба словно отказывалась, перечёркивала наши мольбы, знала, что мы не созданы друг для друга. Жаль, что мы знали тоже самое, но не верили, боялись это осознать. Мы не представляли жизни друг без друга, не помнили, какого это просыпаться в одиночестве, а потому цеплялись за несуществующие надежды на будущее. Теперь я словно осознал всё, как понимал уже несколько сотен раз, но, наверное, окончательно. — Жень, ты куда? — ты был по-утреннему сонным и милым, потягиваясь и порываясь идти со мной. — Скоро вернусь, — соврал я, хотя и знал, что в последний раз вижу своё отражение в треснувшим около рамы зеркале. Не было никаких нас. Никогда не существовало. Я и ты, казалось, были рядом целую вечность, но у нас не могло быть ничего общего. Вверх по ступеням — там я найду себя. Ты останешься потерянным в квартире, где постоянно было холодно, а я стану собой лишь там, где небо намного ближе земли. Все мы до определённого момента любим жизнь. А потом в голове словно короткое замыкание происходит — и вот ты уже поднимаешься вверх по лестнице, не ощущая физической боли в ногах, ведь душевная боль в разы сильнее. И в этот момент в сознании лишь одна мысль: обратного пути нет, спуститься вниз по этой лестнице уже невозможно.